Одна зубная щётка

Бессонная получилась ночь. Удалось покемарить только три часа, под утро. Вера Сергеевна зашла в ванную комнату умыться. Эта короткая секунда,  когда вода  освежает заспанное лицо, всегда приносит облегчение и просветление в голове. Даже хочется задержать её, а вдруг откроется что-то в мозгу и появится ясность мысли. Но, как только полотенце касается кожи лица, это ощущение улетучивается вместе с живительной водой.
На раковине, в милом прозрачном стаканчике, стояла розовая зубная щётка. Вера задержала на ней взгляд. Уж очень одиноко смотрится она, эта щётка. Две бы лучше смотрелись, веселей.
Вчера Вера приехала к племяннице Юльке. Сестра попросила. Сильно волнуется, а приехать пока не может.
- Верочка, переночуй у Юльки ночку, ради Бога. Она недавно с парнем рассталась, плачет всё время, - умоляла сестра.
Психика Юли и в самом деле пребывала в плачевном состоянии. Мир для неё опять спал грустным, пустым и чужим. Вера Сергеевна уже в третий раз видела племянницу такой. И опять ей пришлось, притворно веселясь, убеждать Юльку, что ещё вся жизнь впереди. Говорить дежурную фразу, что таких «принцев» хоть пруд пруди. Только свистни, набегут со всех сторон. А то, что двадцать четыре года – это только начало пути, Вера повторила раз десять, а то и больше.
- Пути куда? – спросила она саму себя, глядя в зеркало, висящее над раковиной.
- Почему обязательно надо сорок раз мордой об стол, чтобы претендовать на счастье? Вот ведь кажется, чего проще, найди одного человека из миллиардов и будет тебе счастье. Не сверхъестественная задача, не полёт на Марс, а простая человеческая жизнь. И почему почти никто с этим не справляется? В космос – пожалуйста. Интернет, нанотехнологии освоили, а научиться любить никак.
Вера Сергеевна взяла в руку расчёску, раздумала, положила её обратно и  взъерошила короткие крашеные волосы. Она любила Юльку с самого рождения. Кудрявая, с огромными бежевыми глазами, девочка умела радовать всех, кто был рядом с ней. Даже когда Юлька болела, умудрялась своим  звонким смехом  веселить здоровых.
В  четырнадцать, в девятом классе, появилась эта Людмила. Новая классная руководительница. Стройная, властная, жесткая. Всё время дёргалась, как буксующая машина. Почему она невзлюбила Юльку? Слово-то какое, наверняка, русское – невзлюбила! Отказала в любви и всё. Свой метод воспитания детей классная считала идеальным, без всяких пререканий. Каждое утро, стоя у входной двери школы, она встречала детей ненавидящим взглядом чёрных глаз. Какая-то адская радость блестела в них, если кто-то опаздывал. С особым наслаждением Людмила выговаривала Юльке,
- Так, Юлия, ты опять опоздала. Я звоню твоей маме.
- Людмила Юрьевна, не звоните, пожалуйста. У мамы маленький ребёнок, пусть поспит.
- А мне всё равно, какой у кого ребёнок. Я не потерплю нарушения дисциплины. Заткнись и не плачь, Лефанова. Меня вашими слезами не пробьешь.
Вера давно задумывалась, что важней для человека: дисциплина или умение не обидеть, не унизить, понять. Юлька тогда сильно заболела. Астма – нехватка воздуха, кто-то дышит не только своей порцией, но и старается прихватить чужую. Из больниц почти не выходила, отсиживалась там, не торопясь вернуться в школу.
- Не связывайтесь с Людмилой, - советовала Юлиной маме завуч школы, - Бесполезно! Окончит школу и перекреститесь.
- Но у неё же астма, с ней надо осторожней, - пыталась договориться с Людмилой школьный психолог.
- Ничего, не сдохнет. Она должна уже привыкнуть, если такая болезнь, - отвечала Людмила, нисколько не смутившись.
Вера даже вздрогнула, вспоминая глаза Людмилы, когда она вручала аттестат Юльке.
Но дисциплина, заменившая людям благоразумие, после школы не закончилась. Вуз встретил Юльку большим количеством ненужных предметов и глупых, по мнению Веры, принципов. Если пожилая преподавательница химии десятый раз не ставит зачёт студентам, то, по нормальной логике – она не умеет учить. Но только не у нас. Особенно если свободолюбие написано на лице, то получишь за него, по этому же лицу, со всего маху.
- Вы, Лефанова, у меня сдавать будет до скончания века! Слишком ярко одеваетесь, а надо больше уделять время химии.
Болезнь, пропуски, апатия. Вера Сергеевна хорошо помнила, как они вместе с сестрой вытаскивали Юльку из депрессии. Очень хотелось залезть на гору и крикнуть,
- Люди, вы же все умрёте! Ну зачем вы издеваетесь над теми, кто от вас зависит?! Вы не могли бы наоборот, тем, кто зависит, помогать. Поднялись повыше, так подайте руку другим!
Юлька собирала себя почти год, потом забрала документы и в другой институт. Потеряно четыре года. А ведь они могли бы быть наполнены интересными знаниями, верой в мудрость старших и счастьем.
Хорошо, что хоть сейчас Юльке повезло с преподавателем русского языка и литературы. Вера всегда считала, что язык должны преподавать самые мудрые, мудрейшие из мудрейших. Стихи Юлька писала нежные, но грустные. Астма отступила, появился добрый молодец. Все начали ждать внуков.
И вот опять. Бесконечные приступы астмы, обмороки, пустота в её огромных глазах.
- Нет, Юля, семейная жизнь не по мне. Какие  дети, кому это надо. Живи себе, не напрягайся, - весело сообщил Юльке её «принц», проживши с ней два года.
Расстались. Ещё два года пути к счастью, а оно не приблизилось.
Была вторая зубная щётка, а теперь её нет.
Вера Сергеевна подтянула поясок на халате, ещё разочек взлохматила волосы, надела на лицо улыбку и повернулась к двери.
- Сколько смогу, буду внушать ей веру в счастье. Мы эту астму победим. Зажжем уголёк надежды, сразу легче задышится. А как подует тёплый ветер любви, найдётся тот, кто полюбит, так и сгорит эта чёртова астма без остатка. Держись, Юлька, мы дождёмся тех, кто нас любит. Среди миллиардов людей есть хоть один, кто никогда  не перекрывает кислород.
- Юль, вставай! Тебе на учёбу. Я тебе песенку спою, а ты подпевай.

Забавно мир устроен, у Темноты и Света
Художник краски яркие нашел,
Родился  кто-то маленьким, возможно, летом,
А, значит, где-то рядышком  большой

Забавно - реки движутся, а все моря стоят,
Так часто, кто сильней - простой и скромный,
На разных языках друзья порою говорят,
Их слышит кто-то мудрый и  огромный


Забавно солнце прячется за этот горизонт,
А звёзды ночью в озеро глядятся,
Большие и огромные, устав от всех забот,
На спину забираются к гигантским

Мы все такие разные, но всё же, всё же, всё же
В беде бросать всех тех, кто мал, негоже, негоже
Найдутся всем, и вам, и вам, и вам, конечно, тоже
Кто в этом мире круглый год настороже