Записки детектива. Сладкая месть. II

  Я с грустью смотрел на пачку банкнот, лежащих в ящике моего стола. Евдокия Акакиевна обещала приехать за деньгами в ближайшее время, а пока ей нужно покормить свиней, дать курам зерна и что-то там еще по хозяйству посадить и окучить. Вот вроде бы и деньги передо мной, а с другой стороны – иллюзия. Все что я заработал – аванс в три купюры, уже перекочевавший из пачки в мой карман, да банка варенья, неизвестного происхождения. Порывшись в ящиках стола, я нашел штопор, пробил им жестяную крышку и пару раз провернув, достал до темной жидкости. Выкрутив штопор, я попробовал жидкость на вкус. Обычное варенье, клубничное, немного заплесневело. Евдокия Акакиевна точно сварила его лет двадцать назад или оно вообще досталось ей в наследство от бабки. Судя по ее желанию ничего мне не платить, она еще и банку потребует. Так не доставайся же ты никому, решил я, разворотил крышку, взял банку за горлышко и опрокинул вверх дном, раскрыв рот. Тягучая жидкость медленно ползла по краю. В этот момент зазвенел телефон. Я поставил банку на стол и взял трубку.
- Детективное агентство «Мадонна». Я Вас слушаю.
- Это Толик. Вы были у нас сегодня.
- А…Толик. Ну и как там «накурка»? Все идет по плану?
-  С чего вы взяли?
-  В вашем юном возрасте, практически любой молодой человек, слушающий Боба Марли, носящий на голове огромную волосню, нигде не работающий, вряд ли целый день смотрел на сварку в сталелитейном цеху, чтобы ходить теперь с прищуренными красными глазками. К тому же, не забывай, я – частный детектив. И глаз как у собаки, и нюх как у орла, - ответил я.
- Это же из «Бременских музыкантов»! – вдруг обрадовался Толик.
- Ты чего звонишь? – спросил я. Толик секунду помолчал.
- Вам срочно нужно приехать! – вдруг твердо сказал он. – Деньги можете оставить себе, с матерью я рассчитаюсь. Дело в том, что трупы действительно есть. Это не галлюцинации! И не ешьте взятое вами варенье!
- Я уже его съел, так что поздно, Толик, - пошутил я, обрадовавшись, что заработать все-таки удастся. 
- Всю банку?! – в ужасе закричал на том конце Толик.
-  Всю.
- Вам конец, – обреченно прошептал он и повесил трубку.
  Ну и люди пошли, думал я, заводя свой «хюндаи» и выезжая из города. Из-за банки варенья удавятся. Хоть бы кто, хоть бы раз баночку варенья подарил или огурцов маринованных, домашних. Вот тебе, Тристан Головняков, за раскрытое дело о похищении миллионов – баночка огурцов, просто, от чистого сердца. Или - вот тебе, Тристан, за обнаружение расчлененного тела, баночка соленых патиссонов. А ведь, сколько таких дел было? Сколько трупов я нашел, откопал собственноручно? И ни разу даже конфет шоколадных не получил. А все человеческая жадность, рассуждал я, пересчитывая пачку теперь уже моих банкнот и перекладывая их во внутренний карман пиджака. 
 Тучи заволокли небо. Начался дождь. Я включил дворники, всматриваясь в черную дорогу, ведущую к странному дому, где в подвале, то появляясь, то исчезая, полеживают скорчившиеся трупы. Вскоре я был на месте. Из ртов горгулий на крыше дома ручьями текла вода. Прячась от дождя под небольшой навес над воротами, я постучал. В небе сверкнула молния. Огромный пес выскочил из будки и залаял.  Неожиданно раздался выстрел. По мокрой калитке ударил заряд дроби, разлетаясь в стороны искрами. Я пригнулся и в этот момент в калитку ударил еще один заряд.
- Вы что там с ума сошли! Это же я, детектив! – лежа на животе в грязной луже у входа, я пытался понять, где расположился снайпер, каков сектор обстрела и не наложил ли я в штаны.
- Не подходи! – заорал Толик с крыльца. Через щель в калитке я видел, как он отбрасывает дымящиеся гильзы и перезаряжает длинное охотничье ружье.
- Толик! Это я – детектив Тристан Головняков! Ты же звонил, вот я и приехал. Опусти ружье, Толик! – я встал с поднятыми руками, прячась за калитку, готовый в любой момент прыгнуть в холодную лужу.
  Толик поднял ружье и нацелил его на меня, прильнув к прикладу щекой. Вот и конец детективной истории, мелькнуло у меня в голове. Частный сыщик был застрелен ненормальным наркоманом. К пяти трупам добавим еще один, на этот раз мой. Толик медлил, видимо не решаясь снести мне голову.
- Открой калитку и медленно подойди ко мне! Руки за голову! - крикнул он, не сводя с меня глаз и держа на мушке.
- Как скажешь, Толик! Только не стреляй! – я просунул руку между прутьев решетки, отодвинул засов, и боком обходя рвущегося из цепи пса, медленно подошел к крыльцу.
- Открой рот и покажи зубы! – я почувствовал, как холодная сталь прикоснулась к кончику моего носа. Я приоткрыл рот, оскалившись в уродской улыбке.
- Ты съел это чертово варенье?! Говори! – Толик был явно не в себе.
- Нет, конечно! Это была шутка! Как я мог съесть трехлитровую банку! – ответил я, продолжая скалиться в этом театре абсурда.
Толик, наконец, опустил ружье, а я выдохнул и опустил руки.
- Ты в своем уме?! Что все это значит?! – закричал я.
 Не каждый день в тебя стреляют из охотничьего ружья.
- Извини, но мне нужно было проверить, есть ли у тебя клыки, - виновато извиняясь, произнес Толик. – Пошли в дом, я все объясню.
  Я снял мокрую одежду, развесил ее сушиться на батарею, и оставшись в одних трусах, наконец, сел в мягкое кресло, напротив Толика. Все это время Толик молча наблюдал за моими действиями, поставив ружье рядом с собой. Оглядевшись, я увидел жуткий беспорядок. Везде валялись пустые банки из-под пива, клочки бумаг. На журнальном столике лежали патроны, мелкий мусор, сигареты, развернутая газета с горкой конопли, зажигалка и стеклянный «бонг». На стене висел флаг Ямайки и девиз: «Трудности есть, но земля зелена и солнце сияет». Толик взял «бонг», набил в него травы, затянулся и передал мне.
  Он выращивал марихуану и тем самым обеспечивал себе скромное существование. Больше Толику ничего не надо было. И все бы хорошо, но только «крышевание» продукции осуществлялось через неких лиц. Этими лицами  были доблестные полицейские из  местного Наркоконтроля. Толик исполнял функции агронома. В один прекрасный день, он экспериментировал с вариантами доставки груза в другие регионы необъятной Родины. Таким образом, он хотел немного подзаработать, в тайне от своих высокопоставленных опекунов. Ему попались банки со старым вареньем, давно уже заплесневелым, бережно хранимым мамой в сыром подвале. Набив банки травой, Толик заметил, что сквозь темное варенье абсолютно ничего не видно, что делало его продукцию готовой к транспортировке в другие, нуждающиеся регионы. Но доблестные стражи правопорядка быстро пронюхали о махинации, и однажды ночью нагрянули в дом, разбили Толику лицо и несколько готовых к отправке банок. Связав Толика, они решили узнать, нет ли еще где незадекларированных доходов.  А чтобы пытки были не в тягость, они заварили чай, открыли банку с вареньем и сели рядом, попивая чай из блюдец. Вскоре с ними произошло что-то страшное. Упав на пол, они стали корчиться в ужасных судорогах. Их пальцы стали обрастать шерстью, превращаясь в лапы, а во рту, прорезая десна и кровоточа, полезли огромные, волчьи клыки. В ужасе Толик упал с пыточного стула, пытаясь нарисовать вокруг себя круг, дабы спастись от нечистой силы. Но это не помогло – ужасно корчась и воя, пятеро полицейских старались укусить его, царапая когтями пол и вползая в начерченный наспех круг. Кое-как освободившись от веревок, Толик выбежал из подвала и захлопнул дверь. Когда стоны прекратились, Толик поднялся к себе, не зная, что делать. В это время Евдокия Акакиевна решила сварить борщ. Спустившись в подвал за капустой, она чуть не упала в обморок, после чего созвонилась с моим агентством. Когда она уехала, Толик спустился в подвал, вытащил трупы и закопал их на заброшенном кладбище за домом.
  Я выпустил облачко дыма и поставил «бонг» на стол. Пять мертвых полицейских в званиях от младшего лейтенанта до майора лежат сейчас за домом, со слов Толика – обрастая шерстью и выпячивая клыки. Что-то мне подсказывало, скоро их будут искать. Найдут, расстреляют Толика, ну и мне достанется какое-нибудь пожизненное. Нужно было взглянуть на тела. Накинув одолженный мне дождевик, я в трусах вышел из дома, в сопровождении Толика, держащего ружье наперевес. Мы прошли через заросшее и заброшенное кладбище. В  небольшом овраге виднелась свежевскопанная земля. Мы подошли, и я посветил фонариком. Толик не утруждал себя рытьем могил, а просто слегка присыпал тела землей. Из-под комьев грязи виднелись руки и ноги. Я наклонился над одним из тел и слегка разгреб землю.  На свет показался синий погон с блестящей звездочкой. «Майор», - успел подумать я, как вдруг присыпанное землей тело резко выпрямилось и в сантиметре от моего носа, я увидел грязное, серое лицо, с закатившимися глазами.
  Я не помню, как мы бежали через кладбище. В мгновение ока я оказался за рулем своей машины, вдавил полный газ, и скользя колесами по жидкой деревенской грязи, пугая кур, выехал на трассу. Рядом со мной сидел Толик. Он молча сжимал ружье, а по его лицу текли слезы ужаса. Он тихо хныкал.
- Не бойся, Толик! – успокаивал его я, вытирая холодный пот со лба. -  Мы далеко и эти оборотни в погонах нас уже не найдут.
Мы неслись по мокрой трассе в сторону Джуджуевска. Нужно было срочно что-то делать, но что – я не знал.
- Что будем делать дальше? – спросил Толик, шмыгая носом.
- Не знаю, - ответил я. -  Трудности есть, но земля зелена и солнце сияет.