История Одного Андрогина. 19 Глава

XIX Глава

Прошло несколько дней. За это время Натаниэль с Астрид сдружились невероятно крепко. Будто они дышали друг другом. Каждый день они проводили все свое свободное время вместе, гуляя или беседуя в комнате Астрид. В сереющих днях британской осени они гуляли за руки – черноволосая девушка-вамп и миловидная хрупкая блондинка, словно они знали друг друга много лет.

Однажды Рокси позвала Еву на очередную модную вечеринку, но к ее удивлению Ева отказалась, мотивируя это тем, что будет вечером у Астрид. Рокси ранил данный факт. Она не могла понять, как такая как Астрид и такая как Ева могут дружить. Рокси стало казаться, что Еве попросту надоели ее модные компании, а в особенности она сама. И ее задевали подобные мысли. Особенно ее ранил вид спины, которой Ева повернулась к ней и под руку с Астрид устремилась веселой походкой.

Лишь находясь дома у Астрид, Натаниэль чувствовал успокоение. Словно напряжение уходило от его затылка, растворяя притворство. И это вызывало в нем улыбку, спокойную и душевную. Он наконец-то не чувствовал себя одиноким. Он мог открыть любой укромный уголок своей души и быть уверенным, что Астрид примет его. Единственное, о чем не мог говорить – его мать. И Астрид не покидал интерес к данному «таракану» Натаниэля. Она спрашивала его:
- И, все-таки, расскажи о своей матери!
- Астрид, нет!
- Но почему? Мне интересно, кем она была? Почему ты не хочешь говорить о ней?
- Потому… Я еще не готов говорить о ней что-либо.

Астрид молча посмотрела на Натаниэля, словно поняла его и отстала, затем предложив:
- Пить хоть будем? – взяв в руку бутылку красного вина и активно демонстрируя ее.

Натаниэль улыбнулся. Они в миг же открыли бутылку и разлили по бокалам, став намного оживленнее. Перед тем как выпить, Астрид решила сказать тост. И придержав руку Натаниэля, она с проникающим взглядом сказала:
- Хочу выпить за то, чтобы искусство никогда не кончалось! Чтобы такие люди как ты, творили его! Хочу выпить за тебя, мой друг! Ведь ты неповторимый!
- Ой, не стоит, родная! Но спасибо! – нечто наигранно сказал Натаниэль, на самом деле питая искренние эмоции к словам Астрид, которая поняла данный жест Натаниэля.

Они выпили по бокалу, после чего налили по второму. Астрид, шутливым тоном, сказала:
- А он у тебя большой? – чувствуя, что пьянеет.

Натаниэль, пытаясь сфокусировать на ней свой взгляд, выглядел удивленным. И прикидываясь дурачком, сказал:
- Это ты о чем?
- Не делай вид, что ты ничего не понимаешь! Ты знаешь, о чем я!
- Уточни.
- О члене я твоем говорю! Большой он у тебя, или нет?

Они оба засмеялись в пьяном смехе, после чего Натаниэль сказал:
- Знаешь, когда я мастурбировал, то не беспокоился о члене.

Они снова засмеялись, и Астрид спросила:
- А о чем ты беспокоился, когда мастурбировал?
- О сиськах!

После данных слов они дико засмеялись, упав на кровать в конвульсиях веселья и судорогах челюсти. Астрид всем своим телом оказалась сверху Натаниэля. И это, поначалу, не стоило внимания двух пьяных друзей, которым было весело и смешно. Лишь через полминуты, когда они оба перестали смеяться, Астрид глянула ему в глаза и задержалась в его черных глубинах. Что-то задержало их взгляды в этот момент. Натаниэль смотрел в темно-зеленые глаза своей немецкой подруги и чувствовал успокоение. Но чем больше эти глаза засматривали ему в душу, тем больше он чувствовал нечто большее, некий магнетизм. Что-то платоническое почувствовали оба в этот момент. И Натаниэля передернуло. Он что-то хотел сказать, но при попытках открыть рот, тут же чувствовал себя безмолвной рыбой.
- А я его сейчас чувствую. – сказала Астрид соблазнительным тоном, продолжая смотреть в глаза Натаниэля.

Натаниэль и сам почувствовал его в этот момент. А еще, с каждой секундой, он все больше стал ощущать давление тела Астрид на своем. Ее лицо вдруг стало приближаться, и он уже чувствовал ее дыхание на себе. Он хотел сдвинуться с места и прекратить этот, как ему казалось, каламбур. Но он не мог. Он замер в ожидании. Он хотел прочувствовать момент, когда Астрид задержала свое лицо на пару сантиметров от его лица, и спустя несколько секунд лизнула его по губам так быстро и так нежно, словно котик лизнул молочко.

Натаниэль почувствовал что-то небывалое в этот момент. Словно что-то грандиозное образовалось в его теле, у него в штанах, под свитером, в сосках. Астрид снова лизнула его по губам, и снова, уже медленнее, после чего она задержала прикосновение своих губ, а после приоткрыла рот, стараясь сунуть свой язык в рот Натаниэля. И это было бомбой.

Первые несколько секунд Натаниэль не сопротивлялся, будучи под впечатлением. Он был словно парализован действиями Астрид, и это ему нравилось. Но когда он осознал, что у себя во рту чувствует язык своей лучшей подруги, то тут же включил логику и отодвинул Астрид от себя, схватив ее за плечи и сомкнув свой рот. Он сбросил ее с себя и выпрыгнул из-под нее, приняв вертикальное положение и сказав:
- Ты чего? Мы же друзья!

Астрид молчала, странно улыбаясь. Натаниэль смотрел на нее и не знал, как сказать, чтобы не обидеть.
- Слушай, Астрид! Ты, конечно, извини, но между нами ничего не может быть! Мы ведь друзья!..

Он не понимал реакции Астрид. Она была безмолвной, а ее лицо не выдавало никаких эмоций, кроме глуповатой улыбки, которая казалась Натаниэлю то ли саркастичной, то ли искренней. Лишь когда Астрид засмеялась в голос, он понял, что на самом деле происходит.
- Смешно тебе… - сказал он, с появившейся улыбкой на лице.
- Видел бы ты себя со стороны! Ты такой смешной, когда серьезный! – говорила она, смеясь, - Разумеется, между нами ничего не может быть! У тебя могли быть сомнения?

Напряжение Натаниэля тут же угасло. Он понял весь прикол поступка Астрид и позволил ей налить еще вина, для продолжения их скромного дружеского банкета. Он решил себе позволить напиться до упаду – чего он никогда не делал раннее. Ведь он был с Астрид.

Они разговаривали целый вечер. Их темы для разговоров не кончались, и даже когда они переходили в бред, это никак не смущало обоих. Они чувствовали себя счастливыми, находясь друг с другом. Натаниэль никогда не чувствовал такой дружбы у себя в душе, как сейчас.

Собираясь домой к Вишесам, он даже не хотел уходить, и Астрид его уговаривала остаться. Но обязанности Натаниэля в данной семье не могли сдержать его здесь. Он должен был быть дома в эту ночь и последующее утро.

Проснувшись у себя в кровати, Натаниэль первым делом ощутил все последствия пьянки в своем теле. Его голова раскалывалась от боли, и ему так хотелось в туалет, что это настолько отвлекало его от того, что он голый, что он наплевал на это и в нагом виде устремился сливать в унитаз весь свой прошлый вечер.

Он совершенно не беспокоился о данном. Первое, по настоящему, в его жизни похмелье настолько поглотило его, что он не чувствовал осознанности. Он забыл о Еве Адамс, и даже о том, что нужно закрывать дверь в ванную комнату. И это влекло один из худших моментов в его новой жизни.

Сабрина, которая и без того точила ножи на Еву Адамс, вдруг проходила мимо. И каково же было ее удивление увидеть няню своего ребенка отливающей стоя. Это было вершиной конфуза. И она пыталась максимально сохранять самообладание. Оказалось, те подозрения, которые таились в ней, вдруг подтвердились фактами. И Натаниэль, повернувшись к ней лицом, был не менее обескуражен присутствием Сабрины.

В этот момент он, наконец-то, понял, что он нагой, что перед ним Сабрина, а он светит своим «хозяйством» чуть не перед ее лицом. Он тут же схватил полотенце, дабы прикрыться им. Но спустя несколько секунд он понял, что все это бесполезно. Он смотрел на удивленное, чуть ли не обезумевшее лицо Сабрины, и понимал, что настает его конец, как Евы Адамс в этом доме.
- Вон из моего дома! – произнесла Сабрина, пытаясь сохранять самообладание.

Натаниэль, пытаясь перебороть похмелье, стал ощущать в себе хоть какую-то силу мыслей. Закрепив полотенце на своей талии, и абсолютно не беспокоясь о голом виде своей груди, он стал пытаться донести что-либо до агрессивно настроенной Сабрины.
- Я сейчас все объясню! – говорил он.
- Значит, это все правда? – произнесла Сабрина, - Что ты объяснишь, Ева? Или кто ты там на самом деле? Ты же ведь не девушка! Ты гребаный транссексуал!
- Я не транссексуал!
- А кто же? Человек-член с женскими сиськами? – все больше гневилась Сабрина, - Да, лицом ты не плохо вышел. Только вот ниже пояса заминка, никак не скроешь такое!
- Пожалуйста, Сабрина, позвольте я вам сейчас все объясню!
- Валяй, педик! – совершенно непедагогично стала выражаться Сабрина, еле сдерживая свою ярость.
- Да, я обманул вас! Я не девушка! Я – гермафродит! Понимаете?
- Что за чушь?
- Это не чушь! Я гермафродит от природы. Грудь у меня настоящая, и член мой – тоже. Если хотите, убедитесь в этом сами! – сказал Натаниэль, показывая на свою грудь.

Сабрина, с некой предвзятостью, протянула свои руки и обхватила своими ладонями груди Натаниэля. Подержав так свои руки пару секунд, она быстро их отдернула, как бы с отвращением, и отошла, заметно успокоившись и собираясь мыслями. На самом деле она не знала, что думать и как реагировать дальше. Она была сбита с толку, хоть и пыталась выглядеть не возмутительно.
- Но как? И почему ты мне сразу не сказала? – с появляющимся пониманием сказала Сабрина.
- А вы бы взяли меня на работу? Я думаю, что вряд ли!
- Логично.

Ситуация зашла в тупик. С одной стороны Сабрина гневилась на лживость со стороны Натаниэля. С другой стороны она проникалась проблемой данного человека, и даже в чем-то понимала его, но гермафродитизм Евы выглядел для нее каким-то уродством, не смотря на гуманистическую и педагогическую воспитанность Сабрины. Она не могла полностью принять тот факт, а Натаниэль в свою очередь понимал Сабрину и ситуацию, сложившуюся между ними. Ему больше нечего было делать здесь, любые слова были излишни. И опустив глаза, он сказал замолчавшей Сабрине:
- Я сама уйду!
- Постой! – сказала Сабрина и перегородила путь Натаниэлю.
- Нет, я все понимаю, миссис Вишес. Я покину ваш дом и не буду вас больше обманывать.

Натаниэль аккуратно отодвинул Сабрину с места и прошел мимо, чтобы собрать свои самые необходимые вещи. Но Сабрина сказала ему вслед, перед тем, как он закрылся в своей комнате:
- Тем не менее, ты отлично справлялась со своими обязанностями… - сказала Сабрина, сделав паузу, и добавив, - Ева!

Спустя 10 минут ни Евы, ни Натаниэля уже не было в доме Вишесов.

Этот дом навсегда останется в его душе. Дом Вишесов во многом был для Натаниэля даже ближе, чем ферма Уолкоттов. Семья, которая проживала здесь, всегда вдохновляла Натаниэля на нечто большее, на то, к чему можно стремиться. Эта семья была образованной, воспитанной, благополучной – такой, которую можно ставить в пример любой другой семье. И Натаниэлю было грустно покидать сей дом. Он знал, что будет скучать за ним. И ему было больно за то, как он покинул его.

Он шел серым, хмурым утром и обещал сам себе, что больше никто и никогда не назовет его обманщиком, по сути, оставаясь волком в овечьей шкуре. Он надеялся, что Астрид его примет, ведь ему больше некуда было идти. Она была единственной, кто знала его настоящего, и это было единственным, что утешало его этим грустным утром. Но он должен был подумать. Он хотел собраться мыслями.

Он присел на лавочку в сквере с двумя большими сумками, с которыми вышел от Вишесов и стал размышлять о своих дальнейших действиях. Он думал о далеком будущем, вовсе отстраненном от его реальности. И поняв это, он остепенился, начав думать об Астрид. Он думал: «Когда я приду к ней, я расскажу ей абсолютно все! Я не хочу, чтобы она считала меня лжецом!».

И встав с места, Натаниэль устремился к ней, в надежде на то, что застанет ее дома в это субботнее утро. Она долго не открывала дверь и Натаниэль нервничал, просверливая дырку своим пальцем в дверном звонке.
- Давай же, Астрид! Открывай, твою мать! – говорил Натаниэль.

И после данных слов дверь открыла бабушка Астрид, которую Натаниэль толком и в лицо не знал, достаточно часто бывая у нее дома. Он посмотрел в ее старое, но милое лицо и сказал:
- Э-э-эм… Здравствуйте! – вовсе неуверенно, ибо не знал ее имени и как обратиться к ней, - Вы же меня помните?.. – с глупой улыбкой продолжал Натаниэль.
- Астрид! – крикнула та, повернув голову назад, - К тебе подружка пришла!

Через несколько секунд из-за ее спины появилась Астрид со словами:
- Мою подругу зовут Ева! – и быстро убрав бабку со своего пути, она прогнала ее, чтобы та не мешала им.

Астрид окинула Натаниэля не сосредоточенным взглядом и продолжила:
- Привет, моя милая! Что это ты, решила спозаранку ко мне явиться?

Но Натаниэль ничего не ответил. Он пытался понять настроение Астрид, которая показалась ему хмурой. Она же в свою очередь сосредоточила свои, почерневшие от трехдневного несмываемого макияжа, глаза, и увидела у него в руках здоровенные пакеты, показавшиеся ей весьма тяжелыми. Она посмотрела на грустные глаза Натаниэля и сказала:
- А что случилось?
- Вишесы все узнали. – молвил Натаниэль.
- Какой ужас! Ты проходи, чего стоишь!

Астрид тут же впустила Натаниэля в свою обитель. Она поняла, что Натаниэлю некуда идти. Как всегда, она не могла не цапнуться с бабулей, после чего Натаниэль сказал ей, когда поставил свои сумки и сел на кровать:
- Почему ты так с ней?
- Проехали. – махнула рукой Астрид, добавив, - Ты лучше расскажи, что с тобой!
- Вишесы узнали, что я андрогин.
- Это ты им так сказал?
- Нет, Сабрина сама увидела. Я сказал ей, что я – гермафродит.
- И данный факт взбесил ее?
- Не то, чтобы взбесил…

Натаниэль опустил голову и стал выглядеть погруженным. И Астрид, присев рядом, сказала:
- Что такое?
- Понимаешь, Астрид! У меня такое ощущение, что я обманщик! Что я лжец! Ты как думаешь?
- Эй, ты чего? Ты не обманщик! Если ты об этом, то ты же мне все рассказал! Со мною ты честен! Не так ли?
- Помнишь, ты спрашивала меня о моей матери?
- Да, а что? – взгляд Астрид стал более встревоженным.
- Так вот, я хочу тебе рассказать, кто была моя мать. Я не хочу скрывать от тебя что-либо.
- Ты уверен, что хочешь мне рассказать об этом?

Натаниэль кивнул головой, сделал тяжелый глоток и сказал:
- Моя мать – всемирно известная супермодель Синди Уолкотт, а я ни кто иной, как Натаниэль Уолкотт, тот самый, который.
Лицо Астрид онемело от изумления и единственное, что она могла промолвить, так это:
- Ни хрена себе!

Натаниэль глянул на нее и увидел обалдение в ее глазах. Астрид, пытаясь сдерживать свое удивление, сказала:
- Синди Уолкотт? Та самая?
- Та самая. Вот видишь, ты так же, как и все знаешь, кто это такая.
- Почему ты не говоришь об этом людям?
- Потому что так надо. Никто не должен знать этого! Слышишь? Никто! Я поделился с тобой сокровенным.
- Хорошо. Я – могила.
- Я не хочу глупого внимания к себе. Натаниэль Уолкотт – это никто! Это ребенок, брошенный на пороге детского приюта. Ева Адамс – вот кто достоин внимания людей!

В Натаниэле проснулись эмоции. Он стал говорить, не сдерживаясь, а его слезы стали накапливаться болью. Астрид обняла его, пытаясь успокоить.
- Хорошо. Тихо, успокойся! Я все поняла! Не плачь, мой милый андрогин! Все будет так, как ты захочешь!
- Я должен стать таким же, как она! – говорил Натаниэль, выплакиваясь в плечо Астрид, - Только это не должен быть Натаниэль! Мне нужна Ева Адамс!
- Почему?
- Я не хочу, чтобы люди думали, что я добился чего-то благодаря своей матери. «Посмотрите! Это же сын Синди Уолкотт!». Это не та слава, которой я хочу! Я хочу сковать себя самого собственными руками, без лишней помощи и веры!

Астрид восхищалась и опасалась своего друга одновременно. Она оторвала его от своего плеча и, обхватив его лицо ладонями, стала вытирать слезы на его щеках. Заглянув ему в глаза, она сказала:
- Послушай, Натаниэль! Ты в праве сам решать, что говорить, а что утаить от общества. Но коль ты стал говорить обо всем мне, так выговорись сполна! Тебе потом легче станет, уверяю! Я твоя лучшая подруга! Ты и сам об этом знаешь!

Натаниэль покивал головой и, втянув в себя все сопли, решил раскрыть хоть что-то о своей матери, кроме как имя.
- Синди усыновила меня, когда мне было 6 лет. Я сразу воспринял ее как свою родную мать. И любил только ее. Больше никого так не любил. И люблю поныне. Она идеальна. Я не видел, человека, о котором я скажу нечто подобное. А еще, когда мне было 10 лет, она мне подарила вот этого ангела, в честь которого меня назвали в сиротинце. Я никогда не снимаю его со своей шеи. Это лучший подарок в моей жизни. Синди любила меня. И пусть кто-то говорит обратное, я никогда ему не поверю. Я знаю, как оно было и есть на самом деле.

Натаниэль снова прослезился. Астрид молвила ему:
- И тебе никогда не было интересно, кто твои настоящие родители?
- Нет. Зачем мне знать людей, бросивших меня на произвол судьбы?
- Логично.
- Синди была не такая.

Между ними всплыла пауза. У Астрид зудела одна фраза в голове, которая не давала ей покоя, и которая заставила ее пожалеть о сказанном:
- Знаешь, я не особый знаток моды. Возможно, я видела твою мать по телевизору не более двух раз. И там говорили нечто такое, я не знаю, знаешь ли ты об этом…
- О чем?
- Там говорили, что твоя мать скончалась от передозировки наркотиками.
- Ложь! – резко вскрикнул Натаниэль, - Никто не знает правды! Я там был! Я знаю правду! – он стал выглядеть словно обезумевший, - Никто не знает правды! Никто не знает правды! Никто…
- Тихо, тихо! Успокойся! – схватила его в свои объятия Астрид, - Я же не настаиваю! Тебе виднее, друг мой!
- Ты не знаешь, как это – зайти в комнату матери и обнаружить ее мертвой! – начиная рыдать в плечо Астрид, говорил Натаниэль.

Астрид нечего было сказать. Она боялась сказать лишнего. Натаниэль был вовсе расклеен. Перед его глазами всплыла былая картина, и он пытался забыть об этом, хоть как-то удалиться, придумать что-то новое в своей голове.
- Она умерла не от наркотиков! Ее не могли убить наркотики! – более тихим тоном, стал слагать Натаниэль.

Он знал, что врет себе. Но это нравилось ему больше. Он перечил сам себе, пытаясь казаться честным. И он не знал, как понимать все это. Он вовсе потерял контроль над своими мыслями. Кто сейчас управляет ими? Ангел во плоти Натаниэль, или амбициозная Ева? Что происходит с ним? Где границы всех эмоций? Он не понимал себя. И сдавшись своему сознанию, он стал слагать абсолютно не задумываясь:
- Почему она так редко со мною находилась? Разве сложно было быть рядом со мной? Или быть может, она не хотела? Чем я ей не угодил? Почему она была такой холодной? Я всегда старался угодить ей, и до сих пор… Я так хочу стать таким же, как она!..

У Натаниэля снова покатились слезы. Астрид никогда не видела его таким. Но она пыталась быть хорошим психологом и лучшим другом для него. Она сказала, гладя его плечи:
- Все будет хорошо! Вот увидишь!

Натаниэль, втягивая в себя сопли, вдруг резко успокоился. Его взгляд стал задуманным, но не отпуская Астрид, он сказал:
- Когда Синди была жива, то все говорили о ней: «Синди Уолкотт не плачет». Это было что-то вроде ее девиза.

После этого он отпустил Астрид. Он встал с кровати и подошел к окну, рассматривая что-то в нем, будто задумываясь. Астрид сидела не подвижно и следила за его действиями молча. Натаниэль простоял так около минуты, после чего повернул голову в сторону Астрид и с загоревшимися глазами посмотрел на нее. Теперь эти глаза не блестели от слез, они блестели от вдохновения. И Астрид заметила в них что-то подобное. Натаниэль улыбнулся ей и сказал:
- Больше никогда не называй меня Натаниэлем!

Астрид улыбнулась ему в ответ и сказала:
- Как пожелаешь, Ева!

Морган Роттен © История Одного Андрогина (2011-2013гг.)