ЧастьII. Испытание любви нанотехнологией Непрщенны

         Вскоре мне осточертело смотреть на стыдливо прикрытые шортами цвета хаки коленки пятидесятилетних курортников и на туго поджатые попки их подружек. Правда, попки всё ещё были редкостью.  Чаше  по старинке дамы демонстрировали прикрытые фиговыми листочками либо прозрачными блузонами фигуристые заманчивых размеров бюсты.

         Представительницы другой половины человечества, напичканные гламурными, навязанными пластической  хирургией стандартами женской красоты, уже почти ставшими раковой опухолью для природы, выбрасывали, как видно, сногсшибательные суммы на выходящие из моды элементы тел. Одурманенные красотки закомлексованные сбытчиками силиконовых долин в допотопные представления о красоте  не замечали главного: на хорошую задницу проще поймать достойного представителя противоположного пола.

         Но никто не спешил развенчать культ эдаких  дающих грудь матрон. Все ещё продвигались как бы живописные полотна мастеров ренессанса, воспевающие молочно-белые, лишенные посторонних взглядов и солнца упругие женские прелести с жадностью припавшими к ним  крепышами-бутузами. Но то, что по всей вероятности, во времена отсутствия плейбоев могло дать возможность заглянуть постороннему мужчине в святая святых добропорядочных  горожанок, сегодня уже было верхом анахронизма. Хотя  полотна мастеров еще и не сдали в утиль истории, свою изначальную функцию установления эталонов половой ориентации они безусловно уже выполнили. Мужская половина всё сильнее пыталась избавиться от навязанных иной цивилизацией представлений о половом влечении, в виде той же, кама-сутры. Однако, поставщики имплантатов пока не спешили менять приоритеты, и гнали ту же волну, что и пятьсот лет назад. А никто не ручается за результат, мадмуазель, Лохнесское чудовище тоже вызывает повышенный интерес, но стоит ли тратиться на его поиски? Лох-несс, мадам.  В то же самое время,  он был уверен, тот, кто сегодня совершит марш-бросок в область поставки искусственных  женских  гениталий, вместо сбегающих потоком с конвейера  бывших  молочных накопителей   –  в самом скором времени станет миллионером. Им нужно не то, что отличает их вторую половинку от них самих, а то, что объединяет каждого из них.  Братство духа, душ и тел.

         Посему пляжный сезон с легкой душой я и сменил  на круиз по Средиземноморью. Выьор пал на самый тихий из маршрутов: паломничество по монастырям и католическим соборам южного побережья Европы. В таких маршрутах возможность нежелательных встреч исключалась практически с гарантией. Хотя, мною уже давно  подмечена именно за  собой эта особенность:  когда управляющей компанией не подразумевалось  больше использовать мои данные на конкретном направлении даже самые стойкие знакомые и места стирались из памяти. На память пришёл парадоксальный случай, когда ровно через полгода после последней нашей  встречи мне так и не удалось  узнать в подошедшей в одном из аэропортов женщине свою собственную кузину. Сестра стала за эти месяцы лишним субъектом в информационном поле.  Маразм был явлен на лицо – но  претензии в этом пространстве, как  давным-давно отложилось в памяти, никогда не принимались. Финита ля спектакль.

         Среди пассажиров небольшого морского судна преобладали пенсионеры, несколько семейных пар старавшихся, вероятно, воспитать  отпрысков в почитании бога и старших,  к ним могли бы примкнуть религиозные фанатики, разных возрастов, одурманенные надеждой стать избранниками где-то там и увидеть божественный свет, маленько фотографов, как отметил его наметанный взгляд, любителей, которые на вольных хлебах ищут: куда толкнуть свои творения.   Паломники, для которых подобные увеселительные прогулки были верхом мечтаний, те, что, как можно было судить, экономили на всем, отказывая себе чаще всего в более насущном, чтобы приблизиться к невозможному чуду, казались самыми жалкими в этой компании.  Этих развели круче даже чем грудастых  дамочек подсунув протезы не тех частей тела и при этом содрав бешенные баблосы. Лох-несс, господа, ваш мессия.

         Помнится в одной из полуразрушенных противниками христианской веры церквушек, побитой, как приблудная собака, сербской деревеньки, неожиданно произошёл разговор с тамошним священником. На пахнущем гарью подврье   последний всё убеждал  в истинности своего служения,  словно оправдывая и себя,  и своего бога. И кому в том случае  оно уже было нужно – его запоздалое сокрушение, что бог отвернулся именно от правоверных, избравших путь воров и разбойников.

         В селе тогда изнасиловали всех подростков, не взирая на возраст и пол, а напоследок как раз и сожгли церковь. Одуревшие от содеянного люди не откликнулись на набатный призыв святого отца о помощи: потушить деревянную часть собора.  Горел сарай - гори и хата.

        Можно было не встревать в местную разборку, но что-то щелкнуло на подсознательном уровне, и я притормозил у головешек их храма. В моей помощи, как выяснилось, здесь уже не нуждались, однако священнику, вероятно, требовалось хоть на ком-то отвести душу:

- Сын мой, это только кажется, что придти к вере сложно. А ты вот возьми, да и перекрестись хотя бы один раз. Даже не нужна молитва. Достаточно самого жеста. Во имя отца, и сына, и духа. Посмотришь, однажды тебе придет в голову: а, может  быть, за этим есть что-то настоящее.  Во второй раз ты сделаешь крестное  знамение уже боле осознанно. И может быть это станет твоей второй натурой. Потом ты вспомнишь меня, сын мой.

         Но я так и не перекрестился. Как тот парень – норвежский стрелок не смог поднять руку в приветствии: зик хайль. Чего–то такого главного для такого жеста нам так и не было дано понять. А, ведь, казалось бы: только один раз – и ты наш. Но крутолобого парня загребли скандинавские эскулапы, так и не добившись главного – кто за ним стоял.  Правда, оставалась, по всей видимости, у них призрачная надежда, добраться до душеприказчиков одними только им известными способами. Но, вспоминая свои парижские видения того времени, не верится  в их врачебную удачу, отчего  ясно – стрелку придется худо. Он еще хлебнет на своей передовой, между двух огней.

         Иногда всплывает мучительный вопрос: отчего бы им не создавать механические системы для выполнения таких заданий? Всё экономят, суки. Природа уже создала человека, немного технических усовершенствований – и кибер-аппарат готов!  Какой уж тут божественный промысел? И где он этот воззвавший сербским набатом с возгласом: сын мой?

         Вечером  в баре на глаза попалась одна из тех, отнесенных на причале к категории свободные художники. ПРипомнилось, что девушку на пристани провожала довольно пожилая дама в каком-то наглухо застегнутом балахоне. Это несоответствие между палящим солнцем в зените и  легкими, минимальными нарядами окружающих неуклюжую старуху курортников – казалось абсурдным. Мелькнула мысль, что женщина стыдится своих дряблых конечностей, чего нельзя было сказать о раскомплексованных американках где-то того же  возраста, одетых в безрукавные футболки и цветные шорты по колено. Сама дама провожала с явными предосторожностями и напутствиями именно вот ту молоденькую девушку, что скромненько примостилась за барной стойкой.

          Кажется, не испугайся оставшаяся на берегу мадам морской качки, что, похоже, накладывала определенные ограничения в свободе перемещений, учитывая почтенный возраст и увядающий организм, старшая женщина никогда бы не рассталась со своим сокровищем. Воспитанные в других системах главы семейств, еще не свыклись с мыслью, что подросшие чада больше им не принадлежат. Как собственно они не принадлежат и сам себе. Даже сбегая из-под крова и опеки. Вот и сейчас невольно парень отметил, что на берегу девушка была одета более  пуритански: черная маечка с открытой спинкой до пояса, белые просторные хлопчатобумажные шорты и черные кожаные  сандалии, на манер римских,  со шнуровкой тонкими ремешками до колен. Теперь шортики были уже совсем другого фасона: черные и достаточно откровенные. Явно на девушку засматривалась сильная половина салона.

         Почему бы не поиграть в кошки-мышки и не запустить меченный атом:

- Не будет нескромным поинтересоваться Вашей профессией?

         Девушка очаровательно улыбнулась, что с головой выдало в ней провинциалку:
          
- Нет, отчего же. Я закончила художественную школу и работаю дизайнером-оформителем апартаментов и офисов.

         Ответ в целом устроил.

- Мне, правда, показалось, что Вы одна из фотографов-охотников за сюжетами, судя по Вашей экипировке, - и что резюмирует на происходящее подсознание?

- Нет, свои фото я чаще сама  использую в собственных проектах – очень редко бывает возможность, что-то предложить на сторону и получить приличное вознаграждение, - девушка, судя по манере выражать собственные мысли, воспитывалась несколько старосветски, потому, чтобы удостовериться  в правильности выбранной линии поведения, пришлось продолжить в том же духе:

- Это Вас провожала близкая родственница? Было заметно, что она переживает, отпуская Вас одну? Вероятно, здоровье не позволило пуститься за вами следом… - позволим  себе ответную улыбку.

- Да, это мама. Но дело не совсем в здоровье. Мы живём  вдвоем,  и доходы не так уж велики. Она меня родила уже на излете возможного, оттого очень надо мной дрожит – поздние дети – это крест божий как для родителей, так и для наследников, -  на эту тираду подумалось, что девушке следует потом, если появится желание объяснить, что мир не так устроен, как забила ей голову престарелая малообеспеченная родительница, желающая при всём при том,  дать дочери как можно больше из того малого, чем она располагает, и видящая опасность дальше, чем под собственным носом.

- Тогда, может быть, выпьем за знакомство? -  привычка очаровывать требующиеся в данный момент субъекты сама подмигнула за меня.

         Девушке явно нравилась наша компания:

- А разве мы уже знакомы?

- Ты не поверишь, - улыбка была не заученной, а вполне естественной:  подсознание дало зеленый свет.

         Лайнер  держался довольно близко к побережью, отчего казалось , свобода никогда не станет полной – каждого из нас можно достать простейшей аппаратурой наведения.  Однако, на беглый взгляд,  такое положение дел мало кого на борту  интересовало.

         Иногда мне хотелось проверить дальность действия сети, но, видимо, я еще не созрел оказаться вне зоны доступа окончательно. Потому как  из системы можно выйти и не таким гениям,  однако на вольных хлебах Летучие голландцы мало объявляются вне закона,  они еще и становятся  лакомым куском для отпетых  ублюдков, если  деградация не завешена к тому моменту полностью,  а что ожидает  после рассекречивания – кому же и знать, как не нам же самим.  Это самое надежное поручительство, гарантирующее: каждый не одну  сотню раз подумает, прежде чем, поднимет флаг Весёлого Роджера. 

        Я зналвал довольно высокопоставленных боссов,  которые, не смотря на свои, допустим,  истинно фашистские идейки, предпочитали оставаться в тени организаций, официально позиционирующих себя как противодействующие ультраправым  блокам.  Не скажешь, что это страх. Это возможность достичь большего минимальной ценой.  Те для кого цена не важна – потенциальные тейсинтай, а жизнь и без того кургуза.

       Когда подходили к Дубравнику, и бухта расцвела красноватыми крышами гуськом сбегающих к морю каких-то неестественно самобытных, не растиражированных туристическим проспектами   домиков, ни с того, ни с сего – захотелось затеряться, именно, здесь. В маленьком дружелюбном муравейнике    рыжих  мурашей.

- Давно наблюдаю за тобой, – голос застал врасплох:  человек теряет бдительность, когда начинает ощущать себя человеком,  при том, что многолетняя тренировка давно ввела  звериную настороженность и чувство пространства в ранг естественных потребностей.

       Рядом нарисовался невзрачный  средних  лет мужчина в какой-то поношенно-потертой одежонке, диссонансом к коей являлась фотоаппаратура слишком высокого для такого  парня уровня, свободно болтающаяся  на  пятнистой,  как у леопарда, шее,  обвисшей складками,  будто  пигментированная  кожа  была  надета на не совсем подходящий по размеру манекен.

- И  что ты хочешь этим сказать? – бесцветным  по интонации вопросом  уточнил я у незваного собеседника.

- Не удивляйся.  Среди местного контингента – ты сразу бросаешься в глаза. А я, как профессионал – чую, где может пахнуть жареным, - чувствовалось, что выбранный этим типом для общения итальянский ему неродной, но я решил не облегчать ему задачу и не подыскивать наиболее приемлемый вариант для общения, моя словарная база позволяла многое, но стоило ли искать ключевой момент в данной ситуации.

- Я на отдыхе – так что обращение не по адресу, - можно было на сей фразе попытку знакомства закончить – непредвиденные ситуации тем и плохи, что обычно проходят в экстренном режиме, когда решение требуется принимать мгновенно.

       Хотя программное обеспечение тестируется на миллиард одном возможном случае взаимодействия – никто никогда не может быть гарантирован, что не наступит на пятки миллиард второй, и вся сага о бондиане может лететь к чертовой праматери, тебя просто потом включат  в картотеку возможных вариантов контакта, и  дело с концом. 

      То,  что контакт всё ж таки назревает – сознание выдало моментально, примерно с такой же быстрой и качественной обработкой сиюминутного  изображения в режиме реального времени, как у аппаратуры рядом стоящего фотокора.

- Ты планируешь сойти на берег? – нотка была не вопросительной, но и  не  утвердительной: примерно также был сформулирован посыл и в моей голове.

- Ты против? – как и следовало ожидать субъект не позволял полностью контролировать процесс  обработки информации.

       Я ожидал чего-то другого, но тем оригинальнее оказалась причина его интереса:

- В начале декабря девяноста первого я сделал там фоторепортаж, - седоватая голова произвела кивок в сторону приближающегося побережья. - Только-только назревал передел Балкан, так что мою работу удалось толкнуть по завидной цене зачинщикам разделения Югославии.  Нечасто можно оказаться здесь и сейчас и ещё при этом получить солидный гонорар, - на эту тираду я прикинул: прошло двадцать лет, мне в то время было пятнадцать, что может связывать столь удаленные во времени события? – старый хрыч, выдавило мое подсознание, но насколько старый не уточнило: может кто из старших пытался нащупать в пространстве потерянные контакты?

       Впрочем, вступительное слово лично меня не впечатлило:  Старый Свет и так напичкан разного рода отшельниками всех зашибившихся систем  –  куда тут еще добавлять  похороненных в дебрях небытия, но, надо думать, так и не смирившихся с подобным положением вещей, пилигримов.

- С чего ты взял, что кого-то сегодня интересует тот Дубровник? – мог ли я иметь процент с намечающегося, судя по всему,  дельца?

- Та девушка с тобой, как мне показалось, балканка? – переход  темы нельзя было назвать взаимоувязанным.

       Тем не менее, я ответил:

-  Чешка, - потом ещё раз присмотревшись к Дубровнику, добавил,  – на половину. Её отец – чех, а мать румынка.

- Мне бы подошла такая девушка, - честно признался  данный тип,  что несколько разрулило ситуацию.

       Собственно, бизнес на давальческом сырье хорош только при условии, что ты непременно встретишь потенциального покупателя.  На заказ работать однозначно сложнее – если не удастся доставить требуемый экземпляр, соблюдая весь дресс код – дело  летит в тартарары.  Удержать птичку в клетке, когда на неё столько охотников за дармовой игрушкой, удается, только имея про запас парочку практически идентичных клонов.  Подмена мало кого волнует – волнуют функциональные возможности. 

- Так что там случилось в одна тысяча девятьсот девяноста первом?

       Городок  изумительно взирающий на мир девственностью и чистотой,  оказывается был   не так уж невинен и  целомудренен. Аккуратненькие домики тогда, по словам словоохотливого джентльмена,  напоминали руины средневекового,  заброшенного бывшими жителями  бастиона, хотя только что развернувшаяся баталия у побережья Хорватии больше смахивала на малобюджетную оперетку.  Но что в горячей точке смахивало бы на заурядную проделку отпетых головорезов,  в  на фиг продажной мировой системе ценностей  заведомо целенаправленно было возведено в ранг одного из величайших  военных преступлений. Эти парни международных сил быстрого реагирования  активировались в кратчайшие сроки – кровь лучшая  приманка для  скучающих по всем континентам  бесхозных вольных стрелков.

- И как скоро тебе нужна помощница? – берем быка за рога: конец истории мне был уже не интересен – всё всегда заканчивается одинаково.

       Мы перебросились парой фраз, прояснив необходимую конкретику и тема исчерпала себя – Дубровник с этой минуты значился как место прибытия, оставалось сообщить об этом Надье.

- Не выпить ли нам за знакомство? - спросил я в первый вечер у единственной обращавшей на себя внимание мужчин  девушки на судне.

- А разве мы уже знакомы? - неискушенная кокетка смотрела на мир канувшими в лету мамиными глазами.

- Ты не поверишь, - с того зеленого светлячка вспыхнувшего где-то в уголке внутреннего зеркального отображения происходящего вне контуров тела прошло пять дней.

       У неё оказалось довольно подходящее имя, вероятно, подобранное закомплексованной румынкой, провожавшей несколько дней назад круизный лайнер на Солнечном Берегу.  Их семейство проживало где-то в донельзя обобранной  дунайской глуши, где очевидно  такие экземпляры,  с привитым аристократическим  вкусом и представлением о реальности,  неотвратимо  уходили в небытиё.

       Опыт не пропьёшь. Со временем учишься себя контролировать : чем ювелирнее проделанная работа, тем выше шанс  не прогореть. Обжегшийся один раз на молоке – будет вдвойне осторожен, наливая вино.  Мутные неестественно расширенные зрачки  Зое,  делающие её взгляд    слишком чёрным, подтверждающим худшие опасения  католических инквизиторов :  путалась с дьяволом,  какая-то вымученно-испуганная улыбка на губах, живущих как бы отдельно от по-ведьмински потусторонних глаз,  малокровные руки, на которых ярко проявлена синяя сеть сосудов - всё что сохранила на сегодня память о глупости и недальновидности сам себе бога.

       Сеть, наброшенная на мелко дрожащие руки. Самое броское напоминание – не прикасайся к клавиатуре. Нельзя оставлять следов. Не забывай: идёт поиск.


        Порт Дубровник был первой остановкой в разработанной турагентством  программе. Православная Греция осталась за спиной – католический мир приветствовал Храмом Влаха. От стен избитого временем небольшого затерявшегося среди южных предгорий молельного дома начинался ритуальный пальмовый обряд признания господином мира Иисуса Христа.

- Тебе нравится идея начать приобщение к святыням веры с головы святого Власа? –
 нельзя сказать, что я был настроен скептически к происходящему, мне непременно хотелось достигнуть главного: согласия Надьи остаться в этом городишке хотя бы недельку.

        Недья, вероятно, где-то глубоко в душе  сочувствующая людям  в одеждах с крестами, попросила:

- Не стоит задирать церковные символы – это плохая примета на ступенях собора сомневаться в учении. Таких людей у нас называют христопродавцами.

        Продавцы Христа? Мысль мне понравилась: спрос рождает предложение. Почему бы не продавать с тем же успехом антихриста? Всё хочется соблюсти дресс код в свите небесной канцелярии…

        За пару часов мы осмотрели все католические пункты приобщения к высшему разуму. Побродили в свободном полете по узким улочкам средневековья, поглазели на дешевенький ширпотреб местных лоточников, попробовали стандартный  для любого средиземноморского ресторанчика набор блюд и вновь оказались у Власа.

         Уставшая и захмелевшая от бутылочки неплохого испанского вина Надья уже не была столь провинциально-суеверна:
 
- Интересно, а его голова нас сейчас слышит?

- Глухую голову не стали бы возводить в культ, - нисколько не сомневаясь в своих словах, уверил я девушку.

- Тогда можно у него попросить, что-то такое необычное – что нескромно просить у самого… - мне стало весело, что такого нескромного может  созреть в голове совершенно неискушенной прихожанки. Разве, что стать второй богородицей? Но поставка богородиц еще более прибыльный бизнес, чем прочие проделки христопродавцев, так что я на полном серьезе уверил:

- Проси – и по вере вашей да будет вам!

          Надья несколько отстранилась, может её бестелесная сущность всё же не была столь уж недальновидной, чтобы не распознать в  полученной проводке истинный посыл?

- Ты сейчас говоришь серьёзно?

          Я уже знал наперёд ближайшее будущее просительницы,  по крайней мере, лет на пять, если она сама не наломает дров и не испортит обедню.

          Чтобы голос вновь не подвёл, но мысль была услышана, слегка притянув за талию молодую особу поближе, я без отсебятины повторил четкую вводную.

          Что там  конкретно попросила настроенная мною на внешнее взаимодействие девушка, уточнять не хотелось. Собственно, моё ли дело вникать во все перипетии программ и подпрограмм.  Дерево пускает новые корни и новые ветки, пусть ботаники вникают в весь этот фотосинтез. Технари, как лесные доктора,  обеспечивают только бесперебойность процесса.

          Русский, который заморачивался на проблеме взаимодействия ГАИ и таможни,  выполнял со мной одно и  то же задание по православному каналу. Тогда нашей задачей было обеспечение связи с греческим Афоном. Трюк заключался в том, что братия имеет четкую установку: женщин на остров не допускать. Можно предположить, что сто лет назад – это было серьезное препятствие в границах подлежащих исполнению задач. Но теперь-то подобный анахронизм мог лишь слегка ухмыльнуть. Паломнические суда официально грузят на борта  так называемых прихожанок, которые заведомо знают, что отправляются в запретную по местным канонам территорию. Пусть формально закон братии не нарушен. Девы смиренно ждут основной состав в открытом море, но без такого эскорта вся миссия однозначно может считаться невыполнимой. Брать с кораблей прекрасно осведомлена, что она взаимодействует на запрещенном уровне, и кому приходит в голову провести интимный досмотр тех же Наташ, дабы выявить явную контрабанду? Мы только обеспечиваем бесперебойность… Пробой на корпус – дело других структур.

- Надья, как ты смотришь на то, чтобы получить достаточно солидный проект в работу?

- Ты хочешь пригласить меня в оформители? – чувствуется, что,  как профессионал с маленьким стажем, Надья польщена самой возможностью приличного финансового вознаграждения за настоящее дело.

- Нет, не я.  Но я получил заказ: требуется скорпулезно-дотошный  отчет о местных достопримечательностях в формате фоторепортажа.

- Когда это ты успел его получить – ещё там в Болгарии?

- Напротив. Здесь по месту, - признание было совершенно честным.

            Надья смотрела с осторожностью и некоторой гранью недоверия: такой поворот дел требовал спешиться и остаться в Дубровнике на какой-то период. А где-то в Болгарии в дешевеньком номере ее ждала мама в надежде,  что дочка, несколько раз давшая ей твердое слово, вернуться, не наделав при этом глупостей, действительно будет предельно осмотрительна.

 - Ты гарантируешь, что мы уложимся к возвращению обратно нашего корабля?

- Разумеется, - хозяин положения может быть уверен в собственных намерениях.

- Но на всех местных католических  храмах стоит запрет на фотографирование, - напомнила девушка, которой действительно не удалось снять за день что-то особенное.

- А у меня есть свой маленький секрет, - примирительно подмигнул я на все страхи Надьи, -  нам окажут содействие.

- Правда? И кто это будет, если не секрет? Священники-ослушники, - хорошее расположение духа вернулось в эту темно-русую головку с задорно-сколотым перламутровым ободком произведением «а ля конский хвост».

- Да что ты –  бери выше – ангелы.

- Все скопом?

- Один, - я нежно прикоснулся к маленькой мочке  с золотой сережкой в виде пальмой ветви, и доверительно изрёк,  - но самый надёжный – Падший.