Записки графомана. 65. Показуха по-донецки

Вот ведь как бывает – уйдёт человек из жизни, вроде и не жил.  А только и остаются от него в памяти  хохмы да подмолотки. Так и ты, Владимир Ильич, поживи ещё чуток, пока бумага не истлела, да жёсткий диск не накрылся…

Образования путного тебе получить не случилось, да и на хрена оно надо, если братыш в партийных органах працюет?!! Где-то у меня в ещё первых рабочих телефонниках его координаты записаны были: если чего надо – звоните. Не потребовался телефон – пока свежи были контакты, денег не было на то, что нужно. А потом, как деньги появились – контакт остыл. И перешёл я в совсем другую сферу деятельности, о чём бы должен был не раз пожалеть, да вот всё никак.

Так вот, если брат в фюрерах, да ещё в таких, которых молоденьким госчиновникам рекомендуют как таких, что МОГУТ, зачем учиться, мозги себе забивать? Брат пристроит. Секретарём в райкоме комсомола. Каким? Ну, не первым же. Да, собственно, и не вторым.
 
Отвечал секретарик в основном за то, чтобы организовать там то-сё, чтоб приезжий какой был окружён вниманием и не выходил за пределы. Для тех, кто ещё не врубился, поясняю открытым текстом – не задавал дурацких вопросов народу по жалобе, с которой разобраться из центра прислали.

Вот как-то раз так и получилось. Пришли агентурные данные, что едет человек с проверкой. Источник сообщил не только поезд, но и вагон с местом, обещал выяснить вопросы.

В общем, получил Вова задачу: выявить проверяющего, вступить с ним  в контакт и, не допустив попадания в город синих терриконов, город звонких тополей, ссадить его где-то в хорошем месте.

И комсомолец справился. Группа захвата на райкомовской “волжанке” рванула к северу. В Белгороде успели на фирменный “Донбасс”, как бы невзначай попали в нужный вагон, как бы случайно (денег не пожалели) нашлось местечко в нужном купе. Дальше плотный контакт до Харькова, потом от нашего стола – вашему столу до Изюма, а потом предложение задержаться чуток на станции Брусин (я оттуда в Донецк буду ехать, подвезу и вас).

Как бы случайно удалось поймать у станции (едва поспевшую из Белгорода) машину, которая и отвезла всех прямо в Щурово, к тихой речке, к сосновым лесам, к изумительно голубым озёрам, спрятанным в ослепительно помаранчевом песке. К грибам, к шашлыкам, к зуболомно холодной водочке (“Посольская”, артёмовского завода!), к ярким улыбкам под миндально чёрными глазами с отблесками костра. Инкогнито оказался в жопу своим мужиком, который службу понял давно, а потому и подыгрывал мастерски.

Тем временем в райкоме кипела работа по срочному печатанию акта. Гонцы пару раз промотались на вычитку. Получилось как надо: всё хоккей, факты не подтвердились, вместе с тем следует обратить внимание.

И, едва успевая на маленькую станцию к московскому скорому, грозный проверяющий кивнул на горизонт: чё это у вас терриконы такие белые? А его оруженосец то ли от недельных забот прибалдевший, то ли бдительность притупивший, то ли просто без внимания, ляпнул не по делу: а  вот, мол, скоро праздник… В общем, всё забылось, инкогнито убыл, посвежев от труда. Дела закрутили.

Проходит время и, как рассказывал ныне покойный Владимир Ильич, вызывают его как-то к первому. Прикидывая, какие б срочные дела не забыть порешать, да о ком  бы словцо не забыть замолвить, толкнул Володя вторую, внутреннюю дверь высокого кабинета.
 
И в конце ковровой дорожки напоролся на испепеляющий взгляд. Так бывает, когда наведёшь стёклышко-линзу на дощечку и глядишь-глядишь на ослепительную точку, из которой через миг заструится душистый дымок…  И думаешь – каково тем микробам, что в этой точке оказались?!!

Именно таким микроорганизмом и почувствовал себя Володя. А взгляд всё наливался, наливался жёстким рентгеном, пока не полетел через пол-кабинета случайно попавший под руку томик “В.И.Ленин. Соч.”.

Еле придя в себя, покрасневший, побледневший, позеленевший, а самое главное, ничего не понимающий парень узнал от секретарши причину.

Оказывается, проверяющий, приехав в столицу, кому-то сказанул, что вот, мол, как в Донбассе любят День шахтёра встречать – все терриконы побелили!

Там ведь возле озёр – меловые отвалы славянского “Химпрома”, что соду производит. А в Москве наших земляков полно. Поняли, что не доехал.

        А  может, и сами эти места не раз проверили…