Пасхальный гимн Игоря Северянина

Христос воскресе! Христос воскресе!
Сон смерти – глуше, чем спит скала…
Поют победу в огне экспрессий,
Поют Бессмертья колокола.

Светло целуйте уста друг другу,
Последний нищий – сегодня Крез…
Дорога сердца к святому Югу! –
Христос воскрес! Христос воскрес!

16 мая 1887 года родился поэт Игорь Северянин (Лотарев Игорь Васильевич), с1904 по 1913 год издавший 35 стихотворных книг. Ровно 100 лет назад вышел его знаменитый сборник стихов «Громокипящий кубок». Многие поэтические брошюры приносили автору горечь и скандальную известность, в частности, известный в то время возмущённый отзыв Льва Толстого на одно из его стихотворений в начале 1910 года. На дебютирующего Северянина тогда обратил внимание Константин Фофанов, позже объявленный им своим учителем и предтечей эгофутуризма.
Эгофутуризм, по мнению Северянина,  всегда нацелен на самоутверждение личности и поиски новых смелых образных средств речи. Сам поэт изобрел массу поэтических неологизмов: безгрезье, чернобровье, лесофея, ветропросвист. Маяковский признавался, что многому учился у него в области словотворчества.
В стихотворении «Мороженое из сирени!» отражается его оригинальный творческий почерк:

Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Полпорции десять копеек, четыре копейки буше.
Сударышни, судари, надо ль? не дорого можно без прений...
Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе!

Я сливочного не имею, фисташковое все распродал...
Ах, граждане, да неужели вы требуете крем-брюле?
Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа,
На улицу специи кухонь, огимнив эксцесс в вирелэ!

В дальнейшем Северянин распростился с эгофутуристами и примкнул к кубофутуристам, можно сказать,  поменял «шило на мыло». В стихотворении «Эпилог» (1912) он эпатажно восклицал, отрекаясь от «престола» былой славы:

 Я, гений Игорь Северянин,
 Своей победой упоен:
 Я повсеградно оэкранен!
 Я повсесердно утвержден!

 От Баязета к Порт-Артуру
 Черту упорную провел.
 Я покорил литературу!
 Взорлил, гремящий, на престол!

 Я – год назад – сказал: "Я буду!"
 Год отсверкал, и вот – я есть!
 Среди друзей я зрил Иуду,
 Но не его отверг, а – месть.

 …Я выполнил свою задачу,
 Литературу покорив.
 Бросаю сильным наудачу
 Завоевателя порыв.

 Но, даровав толпе холопов
 Значенье собственного "я",
 От пыли отряхаю обувь,
 И вновь в простор – стезя моя.

 Схожу насмешливо с престола
 И, ныне светлый пилигрим,
 Иду в застенчивые долы,
 Презрев ошеломленный Рим.

 Я изнемог от льстивой свиты,
 И по природе я взалкал.
 Мечты с цветами перевиты,
 Росой накаплен мой бокал.

 Мой мозг прояснили дурманы,
 Душа влечется в примитив.
 Я вижу росные туманы!
 Я слышу липовый мотив!

 Не ученик и не учитель,
 Великих друг, ничтожных брат,
 Иду туда, где вдохновитель
 Моих исканий – говор хат.

 До долгой встречи! В беззаконце
 Веротерпимость хороша.
 В ненастный день взойдет, как солнце,
 Моя вселенская душа!

Невозможно пройти мимо его последнего сборника «Медальоны» (1934), где он иронично представляет поэтические иконы своих коллег по перу. Насколько эти реминисценции и аллюзии выполнены мастерски, можно судить по сонетным портретам Есенина и Блока, которые представлены ниже.

 Есенин

 Он в жизнь вбегал рязанским простаком,
 Голубоглазым, кудреватым, русым,
 С задорным носом и весёлым вкусом,
 К усладам жизни солнышком влеком.

 Но вскоре бунт швырнул свой грязный ком
 В сиянье глаз. Отравленный укусом
 Змей мятежа, злословил над Иисусом,
 Сдружиться постарался с кабаком…

 В кругу разбойников и проституток,
 Томясь от богохульных прибауток,
 Он понял, что кабак ему поган…

 И Богу вновь раскрыл, раскаясь, сени
 Неистовой души своей Есенин,
 Благочестивый русский хулиган…

 Блок

 Красив, как Демон Врубеля для женщин,
 Он лебедем казался, чьё перо
 Белей, чем облако и серебро,
 Чей стан дружил, как то ни странно, с френчем.

 Благожелательный к меньшИм и мЕньшим,
 Дерзал – поэтно видеть в зле добро.
 Взлетал. Срывался. В дебрях мысли брёл.
 Любил Любовь и Смерть, двумя увенчан.

 Он тщетно на земле любви искал:
 Её здесь нет. Когда же свой оскал
 Явила Смерть, он понял: – Незнакомка…

 У рая слышен лёгкий хруст шагов:
 Подходит Блок. С ним – от его стихов
 Лучащаяся – странничья котомка…


 Творчество Северянина повлияло на Георгия Иванова, Вадима Шершеневича и Рюрика Ивнева. 
 Игоря Северянина причисляли к «буржуазным» поэтам, о чем свидетельствовал Маяковский в популярном стихотворении:

Ешь ананасы, рябчиков жуй,
День твой последний приходит, буржуй!

Кстати, один из поэтических сборников Северянина назывался «Ананасы в шампанском».
Однако в 1918 на вечере в Политехническом музее в Москве Игорь Северянин был назван «королем поэтов», победив Маяковского.
Впрочем, об этом хорошо и метко сказано в рефлексивном стихотворении Евгения Евтушенко:

Когда идет поэтов собирание –
тех, кто забыт и кто полузабыт,
нельзя нам забывать про Северянина.
Он был поэт-грезэр на поле битв.
Он выпил агромадную поллитриху
и закусил гигантским огурцом.
Наивно он влипал порой в политику,
но никогда не стал он подлецом.
Была в нем пошлость, но и сила нянина
светилась в нем до самого конца
и сделала поэтом Северянина –
Оскар Уайльда из Череповца.

 Многие его стихи были положены на музыку и исполнялись А. Вертинским. В 1918 году, после революции Игорь Северянин поселился в Эстонии, где жил в уединении в рыбачьем поселке Тойла. В 1921 году он женился на эстонской поэтессе Фелиссе Круут.
На берегу Финского залива он сочинил немало чудесных лирических произведений. Ему удалось издать несколько поэтических книг, в числе которых «Падучая стремнина. Роман в стихах» (1922), «Соловей» (1923). В стихотворении «Классические розы» (1925) Северянин пророчески предсказал:

Как хороши, как свежи будут розы, 
Моей страной мне брошенные в гроб!
 
Умер Игорь Северянин в Таллинне 20 декабря 1941 от инфаркта.
Погребение совершалось не совсем так, как он предсказал в стихотворении «Мои похороны». Но поэзия его до сих пор прописана в сердцах любителей эпатажной литературы.

Меня положат в гроб фарфоровый
На ткань снежинок яблоновых,
И похоронят (...как Суворова...)
Меня, новейшего из новых.

Не повезут поэта лошади –
Век даст мотор для катафалка.
На гроб букеты вы положите:
Мимоза, лилия, фиалка.

Под искры музыки оркестровой,
Под вздох изнеженной малины –
Она, кого я так приветствовал,
Протрелит полонез Филины.

Всем будет весело и солнечно,
Осветит лица милосердье...
И светозарно, ореолочно
Согреет всех мое бессмертье!