Молоко и Мёд

  Нелепые шеренги, кое-как скомканых бытом коконов, располагались в вагоне метро
от положения стоя с прямой осанкой и сутулясь, до положения сидя, скрючившись, или
даже полулёжа, растекшись по креслу плавленным сыром из БигМака, будто по ранжиру
солдаты. Словно подчинаясь какой-то неведомой, даже им самим иерархии. Вся эта
биомассовая конструкция будто вышла из-под руки пьяного скульптора и, казалось,
изнывала от собственной непригодности. Это всё было моё негативное видение людей.
Я за эти несколько лет поленился вытащить все осколки розовых очков из своих мягких
тканей, что вызвывало воспаления моего восприятия.
  Мне до истомы в груди хотелось увидеть что-нибудь интересное и красивое, совершить
глоток чистого воздуха что, впрочем, не заставило себя долго ждать. Нужно было лишь внимательно присмотреться, прислушаться и поискать в этом рое озабоченных пчёл то,
что найдёт волшебный отклик в моей душе.
  Справа от меня сидела женщина, лет двадцати семи с, приблезительно, четырёх-
пяти-годовалым сыном, чей непринуждённо-ласковый трёп она, воспринимая, возвращала
ему щедрым молочно-медовым обаянием богатой мимики, нежного, но таящего в себе неимоверную мощь покровительства, но разговаривала с ним на равных, улавливая
амплитуды звуковых волн, которые использовал её малыш. Я замер, но в общем шуме,
слов было не разобрать. Да это было и не важно, любопытство в данном случае - лишь моментальная слабость, порождённая этим благоговейным трепетом. Они были единым целым, нет вот так: ЕДИНЫМЦЕЛЫМ. Боже мой, как это удивительно, сколько она способна подарить своему сыну... она открывает перед ним Целый Мир, не используя для этого никаких особых приёмов, она просто отдаёт ему ВСЮ СЕБЯ... Они заигрывали и кокетничали друг с другом, я не слышал ни слова, но это было потрясающе. Ничего подобного я в своей жизни не чувствовал.
  Когда подошла их станция, мама вышла первой, а сын решил с ней поиграть, он сидел на месте, а когда она позвала его, то отрицательно помахал головой, говоря тем самым, что поедет дальше, на лице играла задорная улыбка, а то, что двери скоро закроются, щекотало нервы обоим участникам сего действа. Тогда мама улыбнулась и подняв руку к уху, что значило поднесённый мобильник, сказала: "Окей, тогда созванимся потом", и помахала ему, транслируя бездну обаяния уверенной в себе женщины. В самый последний момент пострел сорвался с места и как заяц рванулся к дверям. Скачнув на платформу он уткнулся носом в ноги своей самой любимой женщине и посмотрел на неё вверх улыбаясь. Она потрепала его по голове, в её глазах был маяк, который светит и греет. Я подошёл к окну вагона и смотрел, как они шли, пока не покинул станцию и не потерял их из вида.