Глава 36. Сельский погост

        Пичаевское кладбище, настолько монументально, хотя и просто, по сути
своей, что не заблудившись, каждый приезжий найдёт туда дорогу. Думаю, что ему более ста лет. Вывод этот я сделала оттого, что в детстве видела, как копающие могилы, готовя ямы к похоронам, вытаскивали из глубины старые, замшелые останки, ранее там захороненных, а это происходило в конце пятидесятых. Кладбище находится на выезде из села, возле дороги, ведущей на станцию Вернадовка. Компактная его территория обнесена штакетником, крашеным в светло-голубой тон. Дорога ведёт к небольшой калитке с навесом, под которым прикреплена иконка. Проём калитки кажется узковатым, но это только кажется, проносили покойников и входили процессии провожающих их всегда без проблем.
   Перед тем, как войти на погост, сначала поднимаешь вверх глаза крестясь, так это принято, на икону, а затем, опустив их долу, тяжко вздохнув, как перед прыжком в холодную воду, входишь в это уединенное место, где наверняка встретишь имена родных, близких, знакомых ранее и друзей детства. Бродя извилистыми кладбищенскими дорожками, дивишься новым захоронениям, сожалеешь об ушедших, напрягаешь память, встречая незнакомые фамилии.
Но это потом, прежде идёшь к своим. Так и говорят, приехав на погост: «Я к своим, потом посетим другие могилки».
   Своих я нахожу без труда, не петляя по узеньким тропинкам. Они похоронены все рядом - бабушка и дедушка, а в соседней оградке - её сестра, сын и невестка. Немного поодаль, мой троюродный брат с женой, умершие безвременно. Так получается, что нет у меня в Пичаево кровных родных, есть только могилы близких, которые я регулярно посещаю. А ездила бы я так часто, если бы жили родственники, в гости? Вряд ли, не нашлось бы времени, а тут память обязывает. Могилы родных густо поросли ирисами и лилейниками, которые когда-то, много десятилетий назад, посадили мои родители. Отца уж нет, а цветы живы, разрослись, заполонили оградку могил его родителей внутри и снаружи. Бороться или хотя бы упорядочить их рост, бесполезное занятие. Весной, из - под снега, они выходят подмёрзшими, сопливыми, перепутанными, густо лежащими на земле листьями, сквозь которые, как гимн жизни, уже торчат молодые свечки - побеги. А летом, это диво какое-то! На высоких, тонких, но прочных стебельках раскачиваются, терракотового тона, нежнейшие цветы-воронки, с тёмно-коричневыми, мохнатыми тычинками. Жизнь их коротка, что так символично на кладбище, только сутки, но взамен появляются новые и новые, и так почти всё лето. Да и ирисы дополняют картину сине-сиреневатым окрасом цветов. Я благодарна этим растениям. Из-за них, могилы летом, когда мы не можем, в силу занятости приехать, ярко украшены.
   Входя под сень огромных деревьев и спутанных, разросшихся веток кустарников, окружённая гомоном кладбищенских птиц и запахом тлена, краски и прелых листьев, с осторожностью бредя по неожиданно обрывающимся тропинкам, размышляю я о бренности бытия.
   Ведь по сути, вся история села тут.
   За оградой кипит жизнь, создаются семьи, рождаются и растут дети, бурлят эмоции, рушится старое и строится новое, а на погосте, лежит история села. Напоминает мне это старый, толстый, с пожухлыми страницами фолиант, в котором лист - судьба ушедшего человека. Приоткроют его, когда нужно, похоронят очередного жителя села, и вновь закроют до поры.
   С правой стороны, в углу кладбища, горбится небольшая часовенка. Она квадратная, кирпичная, с куполообразной крышей и крестом над ней. Говаривали, что из неё есть подземный ход, который ведёт к Свято-Троицкому храму. Расстояние - меньше километра, может быть в этом что-то и есть, но уже в пору моего детства предупреждали, что проход обвалился местами и всё засыпано. А может быть это просто страшилки, но лично я в них верила. Теперь сама часовенка имеет грустный вид. Я, приехав как-то недавно заглянула в неё, увы! Там хранятся ведро и веник. Иллюзии разрушились моментально, а как долго я верила, что подойдя, обнаружу там, что-то мистическое.
   Зимой и поздней осенью, тяжко пришедшему, от грустного созерцания почерневших и намокших крестов, от глыбами возвышающихся мраморных памятников, под которыми, как правила лежат ещё не успевшие состариться, но умершие жители села. Родные стараются, как бы приукрасить могилу, в компенсацию за несостоявшуюся долгую жизнь близкого. Ведь у тех, кто умер в глубокой старости, надгробия гораздо проще. Говорят, что мёртвым всё равно, какой стоимости родные водрузили памятник и кованная ли оградка? Якобы всё это амбиции живых, а мёртвым - то какая разница. Ужели так, а как же душа?
   В один год, весной, управившись с уборкой на кладбище городском, где нужно было привести в порядок после зимы не одну могилу, мы с мужем, наконец - то поехали в Пичаево, сразу после Пасхи, коря себя за то, что так припозднились.
   Подъехав, остолбенели от вида кладбища, его было не узнать, куда девалось серое, грустное, всегдашнее его состояние? Оно было такое яркое, радостное, как пасхальное яичко. Все могилы утопали в цветах и венках, дорожки вокруг них посыпаны жёлтым песком, суетились люди, раскладывая принесённые куличики, яйца, конфеты, творожную пасху. Приезжали целыми семьями, для этого совершая вояж из других населённых пунктов и областей. Одеты все ярко, по-праздничному. С собой привозят маленьких детей и, указывая на фотографию на памятнике, пытаются объяснить, кто там изображён. Да это не так и важно, главное, дети видят отношение близких, их почтение к предкам, и есть надежда, что повзрослев, они не забудут дорогу к могилам ушедших родных. Над кладбищем слышен удовлетворённый гомон птиц, у них тоже радость от предвкушения пиршества. Ярко светит, ласкает, весеннее солнышко и лёгкий ветерок колышит ветви плакучих ив, уже покрытых молодой зеленью, да и кустарники в светло-зелёном ореоле.

    А над всем этим благолепием, разносится праздничный благовест колоколов Свято-Троицкой церкви, достигая звоном своим и кладбища.
   В такие минуты, думаю, души покойных ликуют, отмечая, что не забыты, что вспоминаемы они потомками, что традиции православия так же, как и в другие века чтимы, а значит, у села есть будущее, и мне это отрадно осознавать.