Прозрачность

1. Дух Скал

Я сидел под цветущим деревом и смотрел на ворону. А ворона – на меня. У меня не было никаких мыслей, даже такой простой – как например, вот, это ворона. Мы просто смотрели друг на друга, не думая и не давая имен. Это была  прозрачность.
Дернув хвостов и порхнув крыльями, ворона спрыгнула на ветку ниже. Она покрутила головой и посмотрела на меня одним глазом, потом другим, а потом спрыгнула ещё ниже, и оказалась уже на земле рядом с тремя желудями, всего в двух-трех шагах от меня.
Я почувствовал напряжение в теле, оно прошло как медленная волна, изогнуло спину и прижало к земле.
Два быстрых рывка, и я настиг её: она дважды ударила крыльям в землю, когда я схватил её за хвост, но только несколько перьев осталось в моих руках. С пронзительным карканьем она набирала высоту.
Я прикорнул у дерева с другой стороны пруда. Солнце приятно обогревало лицо и плечи. В чаще щебетали птицы и раздавался метроном кукушки. Желудок жалобно урчал.
Я не смог заснуть: каждый шорох обжигал мои уши, весь мир разворачивался передо мной подробной картой координат. За шестым по счету деревом заяц грызет кору, белка уронила желудь – дважды повернувшись в полете, он мягко ударился в дерн, тонкие потоки воздуха усиливаются у крон. Я попытался словить нескольких мух – но это для сноровки, они ничуть не вкусны.
Ветер донес заманчивый маслянистый запах. Где-то из-за опушки, со стороны каменистой тропы. Это опасное место: здесь появляются и исчезают огромные сверкающие валуны, здесь можно встретить Духа Скал.
Сам он обитает внутри чудовищной скалы, извергающей дым. Никто не выходил живым из той скалы. У Духа Скал нет постоянной формы, цвета или запаха, но его нельзя не узнать. Иногда шерсть его лоснится и переливается, как чешуя, а иногда мохнатая и совсем черная, как медвежья. Глаза его то огромны, как у стрекоз, то едва заметные щелки. Лапы – то короткие, то длиннющие, словно сосновые ветви. Иной раз его запах не учуять вплотную, а иной – ядовито разит за двести шагов. Одним взглядом он может сразить насмерть, но может и воскресить из мертвых. Словом, Дух Скал велик и загадочен, поэтому его остерегаются.
Дух Скал восседал на поляне у котла. Он долго произносил колдовство, а потом одной лапой выпустил длинные когти – ими он вынимал из кипящей жижи куски странной, магической пищи. На какой-то момент он замер, а потом резко обернулся и посмотрел прямо на меня. Тут же возникла мысль: «Я подошел слишком близко». Действительно, нас разделяло всего пару шагов. Но я не чувствовал происходящего. Какая-то сонная пелена накрыла моё сознание. Дух осклабил пасть и издал три пронзительно тонких звука, очень похожих на змеиное шипение. Мне хорошо знакомы эти звуки – он призывал меня. И я пошел.
Он взмахнул своей когтистой лапой – и тут же пища возникла передо мной: она дымилась. Запах её напоминал перегнившую крольчатину, а вкус был не похож ни что другое – как плоть, воссозданная из травы или плодов. Пустой желудок не роптал. Я охотно проглотил кусок, и тут же на его месте возник следующий. И снова, и снова.
Насытившись, я выразил свою благодарность танцем нежности, и распластался на траве. Верхушки сосен покачивались на фоне хрустального неба. Тут меня впервые охватило странное ощущение – как будто что-то мешало им качаться. Может быть, облака или что-то другое незримое, - но они стали качаться в какой-то напряженности, как если бы воздух стал более густым.
Мановением лапы Дух Скал поднял меня в воздух и переместил в средину сверкающего валуна – из тех, что появляются и исчезают. Внутри этот огромный камень оказался почти прозрачным. Вдруг мы понеслись по воздуху, быстрее птиц. Сосны стремительно уменьшались – любая из них уже была не длиннее моего пальца. Впереди на нас летела та самая чудовищная скала, из которой никто не выходил живьем. Но страха не было – всё как во сне. Скала остановилась в самый последний момент, я даже зажмурился.
Эта скала действительно ужасала: отвесные и гладкие, без единой задоринки, стены взмывали ввысь, а где-то вверху едва-едва виднелось жерло, из которого прежде вырывался едкий дым. Но не было ни дыма, ни огня. Дух скал приблизился к отвесной стене, возложил на неё лапу и произнес заклинания. Каменная стена разверзлась, и мы очутились внутри.
Это была просторная пещера со шлифованными стенами, всё было очень гладким и ровным. Повсюду уходили в пространство всевозможные ниши: одни из них мягкие, на которых приятно полежать, другие – твёрдые, они предназначены для колдовства.
В углу возвышался огромный белоснежный валун. Иногда он разверзался, и в сверкающем сиянье из него возникала еда, божественная еда. Её вкус сочетал в себе все мечты: насыщенный и жирный, словно тугая плоть, и легкий, почти воздушный, словно весенний ветерок. Этой еде всегда предшествовал особый шелест, как будто кто-то мнёт осенние листья.
Кроме особенной, совсем не похожей на любую лесную обстановку, здесь была ещё и своя особая атмосфера, - некая разнеженная сонливость. В отсутствии голода и страха, необходимости срочно действовать, ощущения притупились, а некоторые оказались потеряны. Например, ощущение времени. И постоянно что-то мешало деревьям раскачиваться, и не только деревьям. Воздух всё более сгущался, становилось трудно дышать. Я часто думал, не зря ли судьба занесла меня в это логово Духа? Что будет со мной? Ведь прежде никто не выходил отсюда. Однако каменная стена разверзалась передо мной всё чаще, я беспрепятственно покидал пещеру, и возвращался.
Меня не оставляло ощущение тоски, никчемности. Вечерами я исполнял Духу танец благодарности, в ответ он вылизывал меня своими огромными языками, как некая далекая мать – мы сливались в экстазе любви и блаженства. Наступало забвение.

* * *
Деревья стояли голы, а небо сменило цвет. Я лежал на скамейке в саду и пытался не думать об осени. Но всякий шорох листа напоминал мою печальную участь. Отверженный своей родиной и сорванный с корней, я летел в безызвестность и пустоту, но не просто пустоту одиночества или отрешенности, а в некую пустоту полноты. Одновременно это шуршание ассоциируется с появлением той божественной еды, которую мне вменили! Сколько иронии и фарса! Сам ветер хохочет надо мной! Или это ворона бьет проклятыми крыльями!
И тут увидел я ту самую птицу, с которой мы встречались летом. Она приземлилась на ветвистый орех и стала за мной наблюдать. Ну же, чего смотришь? Спускайся, побеседуем, подруга. И как бы отвечая моим мыслям, она спрыгнула на спинку скамьи, буквально на вытянутую руку от меня! Я опешил. Это дар. Нужно не упустить такой шанс… я подобрал задние ноги и приготовился к прыжку. Она не шелохнется! Ни тени беспокойства! Издевается, что ли, в самом деле!? Или думает, что я совсем потерял форму! Сейчас я покажу тебе, что такое сила и уважение. И главное, сидит и смотрит…
Прыжок! Но ворона оказалась проворней. Ещё и больно клюнула в лоб. Я был разочарован и унижен. Просидел на лавке ещё несколько часов, пока не полил дождь, иллюстрируя моё настроение. Я произнес несколько простых заклинаний, даже без танца, и оказался в пещере. Меня ждал мой божественный ужин. Но аппетита не было. Неужели это со мной произошло, - все время крутилось в моей голове, - это кошмарный сон! Я неудачник!
Дух пристально посмотрел на меня – как будто он видел все мои мысли, и чувствовал всё то горе, из которого они рождаются. Или которое рождают. Эх, так ли это важно! Он поколдовал, и явилась блестящая как бы полупрозрачная бабочка. Она села мне на нос. Я хотел смахнуть её, но она тотчас отскочила мне на спину. Тут я поймал её, но она снова вспорхнула… С этой бабочкой мы коротали долгие зимние вечера. Думаю, уж не намекал ли Дух Скал сотворением бабочки на то, что я как бы утратил свою душу и теперь снова должен обрести её?
Я почти не покидал пещеру, но всякий раз как это случалось – пресловутый черный дым клубился над нашей скалой.
Зима была на удивление морозной. Этой зимой я впервые познал свою наготу. Дух Скал сотворил мне вторую кожу с густым серым мехом. Она возникала на мне всякий раз, когда мы выходили из пещеры. А потом возникла ещё третья кожа – черного цвета, ещё более теплая. Так я научился менять цвета и песнопениями отверзать скалы. Но кроме того я научился чему-то ещё, или что-то утратил. Я пытался понять это, долгими часами созерцая пещеру из тёплой ниши, или наблюдая Духа. Я словно смотрел в воду и не видел дна: то ли вода стала мутной, то ли какие-то водоросли затянули её. Когда я смотрел, как Дух Скал колдует над котлом, каждое его движение вызывало мысли – он будто собирает целую тучу мыслей своими движениями: они поднимаются вверх и расползаются во все стороны, заполняя пещеру. И я думаю, зачем он это делает? И хорошо ли, что я здесь оказался? Или, скорей бы появилась пища, а поешь – думаешь, скорей бы пришла весна, и стало теплее. И так всё время.
Это наваждение сделало меня неудовлетворенным и раздражительным. Дух видел это, и ему это не нравилось. Он воскрешал бабочку забвения всё реже, а наши вечерние ласки стали короче. Он постоянно читал заклинания, иной раз пропадал до самой ночи, а когда возвращался – вновь занимался магией.
Мой сон превращался в беспросветный ужас! Я поймал себя на том, что несколько раз нарочно взбирался на белый валун и со страшной высоты бросался вниз. Причем, осознание этого пришло только тогда, когда я чуть не сломал ногу. Другие разы только магия Духа уберегала меня.
Так не могло продолжаться. Я больше не могу с собой жить! – подталкиваемый этой мыслью, я покинул пещеру Духа Скал.

* * *
Ручьи уже разлились. Тонкая корка льда хрустела под ногами, обнажая черную землю. Я возвращался в лес. Не знаю, зачем и почему, но с каждым шагом это знание не знания выветривалось из головы. Я брел без всякой цели, и мне это нравилось.
Из проталин пучками взрывалась зелень, а ночью было слышно, как растет трава – этот характерный тугой треск. Я чувствовал, как энергия возвращается в тело: запахи сводили с ума, все стало отчетливым.
В первые два дня я охотился на воробья и пару раз гонял зайца. Потом скрывался на дереве от лисицы. Голод был как подводный прожектор, а легкие приятно раздувались от весенней свежести.
Я сидел на толстой ветке. Рассветный час. В немой прозрачности деревья с треском распускали почки. Пахло луговыми травами. Стебель травинки покачивался под тяжестью капли росы.
Порхнули крылья, и на соседнем дереве очутилась чёрная птица. Наши взгляды встретились – и между ними ничего не было. Лес просыпался.
 


2. Освобождение от пейнбола

Дмитрий Сергеевич (ДС) год назад купил дом за городом, потому что стало модно обладать домом за городом. Как бизнесмен со стажем (пустые бутылки, сигареты, киоск, пожар, пустые бутылки, киоск, магазин, рекет, киоск, магазин) он трезво прикинул, что будет недурно развернуть где-нибудь здесь в лесной зоне современный доходный бизнес – Пейнтбол. ДС уже даже присмотрел местечко, где будут бегать друг за дружкой гипотетические люди с гипотетическими автоматами.
Он оставил машину на обочине, зашел в чащу и снял темные очки. В ушах стереофонически свиристели, пели, куковали птицы. Папоротник выставил широкую ладонь. На мягком, как матрац, дерне ползла гусеница, под ней и прямо на ней мельтишили муравьи. Вдали, из-за сосен поблескивал пруд. Все это было вместе и одновременно – буйство, кипение, взаимопоглощение жизни. И при этом странный, удивительный покой и тишина. Но этого спокойствия нельзя было выдержать дольше нескольких секунд. Возникала острая необходимость чем-то его разбавить.
ДС вернулся к машине, достал из багажника полевой котелок и разжег костер. Пять минут спустя в его руке оказался пакет с сухим так называемым соевым гуляшом, а ещё через десять минут, когда вода закипела, пакет был уже пуст, а повсюду разносился странный, непохожий ни на что в отдельности аромат. ДС месяц назад стал ревностно веганить, потому что девушка, которая ему нравилась, оказалась вегетарьянкой.
Ему захотелось позвонить ей прямо сейчас и рассказать о том, как он сидит здесь возле леса и трапезничает. Однако её восторг по этому поводу оказался не таким бурным, как предполагалось, и в ответ она почему-то рассказала притчу о Конфуции, который прогуливался в саду со своим знакомым.
ДС слегка расстроился, к тому же соя могла быть и вкуснее. Не успел он подумать, что жизнь могла быть и посправедливее, - вот только сделал над собой усилие, чтобы изменить мир к лучшему, как тут же всё стало ещё хуже, чем было, - его мысли прервало тощее лохматое существо, приковылявшее из кустов. Если приглядеться, в нём можно было различить кота. ДС бросил ему кусочек сои, и тут же кусочек исчез. Тоже самое произошло и со следующим куском. Казалось, они исчезают в воздухе ещё где-то на подлете.
Наевшись, кот разомлел и стал ласково тереться о брючину. ДС чему-то улыбнулся, ему было приятно приласкать это животное. Он решил спасти его, забрать с собой.

Новый жилец быстро освоился в доме, изучил все возможные объекты потребления и расставил приоритеты. Больше всего ему нравился диван с деревянными перилами, о которые можно было точить когти, и конечно, холодильник. За неделю кот отоспался, отъелся и стал похож на представителя своего вида.
ДС думал, недаром древние присваивали этому животному мистические свойства. Ему нравилось находиться рядом с ним – слушать, как он мурчит, гладить его или наблюдать, как он бдительно дремлет, прикрыв глаза. В такие моменты как будто открывался портал в другое измерение, все вещи магически оживали, ощущения обострялись, Это удивительно: как часто ДС пытался смотреть на яблоню в саду и не мог её увидеть, потому что сразу начинал думать, интересно, а как из листика, из маленькой почки вырастает яблоко – и тут же перед ним возникала многократно увеличенная почка, раскрывающаяся, округляющаяся и потом огромное яблоко перед глазами. Или, например думал, как из маленького семечка вырастает такое громадное дерево – и тут же перед глазами вставало маленькое семечко и большая яблоня, - похожая на ту, на которую он смотрел, но совсем другая, обобщенная, не настоящая.
Но когда он брал своего нового друга с собой, и они вместе сидели на лавке в саду, - на какое-то время воздух становился действительно прозрачным.
А потом ДС вспоминал о своей пассии, хватался за телефон, набирал номер, откладывал телефон, набирал номер, откладывал телефон, набирал номер, звонил, долго рассказывал в телефон о своем коте, доме, как он собирает купить новое авто или как ему хорошо сидеть на лавке, или что-нибудь ещё. К концу разговора у ДС всегда был удрученный вид, и он начинал корить себя за то, что не стоило вообще рассказывать о такой ерунде, или как он нелепо хихикнул, - ведь это совсем не похоже на него, бизнесмена со стажем.
«Нужно позиционировать себя более независимым, - говорил он вслух, - решительным и твердым, как скала». Но его независимости хватало всего на пару часов. Поиграв веревочкой с котом, приготовив на ужин многокомпонентный «китайский рис», он снова брался за мобильный. Если абонент не был на связи, ДС почему-то испытывал облегчение и с чувством выполненного долга отходил ко сну.
Утром он садился в автомобиль, на пару часов заскакивал в свой продуктовый, потом к поставщикам экологически-чистых сухофруктов, чтобы заключить новую сделку, а потом, в позе баскетболиста, становился напротив входа в храм с непонятными иероглифами – в потоке выходящих он должен был поймать свою возлюбленную. Но всякий раз она непостижимо ускользала, и растопыренные руки ловили то тополиный пух, то капли дождя, то первые снежинки.
ДС не мог подарить возлюбленной ни букет, ни коробку элитных фиников, потому что за полгода погони он смог настигнуть её всего дважды, и то случайно. Зато он позаботился о своем коте: стал покупать дорогой сухой корм в шелестящей упаковке, на который тот смотрел с жаждой погонщика караванов при виде оазиса, синтепоновую курточку на застежке и зимний кошачий тулупчик. Но кот от этой заботы становился все более недовольным, и даже нагловатым. Было досадно.

Погода становилась все более бесцветной. Приступы меланхолии учащались. ДС часто задумчиво сидел у окна, или включал телевизор, и только через полчаса понимал, что включил телевизор. Он спрашивал себя: а что будет, если она не захочет с ним быть? Зачем тогда жить? Хотелось броситься из окна своего одноэтажного дома, - он даже улыбнулся наивности этой идеи. Внезапный грохот и звон пробудил его. Это кот в очередной раз спрыгнул с холодильника, задел вазу и раскроил себе лапу осколками. ДС взялся её бинтовать, но кот ожесточенно рвался из рук, свирепо шипел и до крови разодрал руку.
Если бы ДС никогда не читал про так называемую «кошачью царапину», возможно, он бы не придал особого значения этому инциденту. Но он тщательно промыл и обработал рану, а на следующий день она напухла и загноилась. К тому же кот куда-то запропастился. И возлюбленная уже третий день не отвечала на звонки. И на пейнтбол не дают разрешение...
«Пейнтбол, пейнбол…» - несколько раз повторил он, и мысленно разложил на составляющие: pain ball. Да, так мы и живём на нашем шарике страданий, охотимся, виртуально или по настоящему причиняем друг другу боль. И шарик крутится, крутится.
ДС смотрел на свою гноящуюся рану, наконец, он её действительно заметил (рану) и подумал о ней: что делать? А вдруг воспаление разрастется? Но сейчас на руке просто рана, никакой проблемы нет. И даже если бы воспаление было в два раза больше: просто рана бы напухла и болела, и это тоже не было бы проблемой. Даже если бы он оказался на смертном одре, - он был бы просто болен, и всё. Это не проблема. Ничто не является проблемой. По сути, единственная проблема в жизни, которая действительно существует, - это мышление, которое из всего создает проблему. Всё остальное просто существует, пребывает в пространстве.
ДС посмотрел по сторонам и почувствовал себя как в лесу. Он хорошо помнил это ощущение. На плитке кипел чайник. Потрескивали дрова, бросая рыжие огоньки на стены. Капля воды на стекле сползла на сантиметр ниже.
Формы медленно меняются, тишина и покой вокруг.
ДС заметил широкую улыбку на своём лице, - то, что он сейчас понял, точнее, почувствовал – было настоящим освобождением. Все время, пока он себя помнил, с самого детства - он нёс за спиной мешок, а сейчас этот мешок растворился в воздухе.
Ему захотелось позвонить ей и сообщить эту новость. Но он отпустил эту идею. Он вспомнил о Конфуции, который шёл со своим знакомым по парку. Они всю дорогу молчали. А потом, когда дошли до водопада, знакомый не удержался и произнес: «Красиво». По завершению прогулки Конфуций сказал ему: «Ты слишком много болтаешь».
Смысл этой притчи ДС понял только сейчас.
Он спросил себя: на новый бизнес не дают разрешения, проблема ли это? В ответ он услышал тишину: нет, не проблема. Кот ушёл. Не проблема.
А если у меня так и не получится с ней, это проблема? Сердце билось равномерно. Чайник закипел. ДС подкинул дров в печку. Он увидел образы у себя в голове: он вместе с ней, а потом он без неё. Это просто мысли.
Он приоткрыл печку и смотрел на огонь. Языки пламени поднимались и обрывались в танце энергии. Дрова потрескивали. Становилось темно. В теле появилась характерная усталость.
На другой день она первый раз позвонила, сама. Договорились встретиться в кафе «Брахма» в городе.
А через неделю на пороге появился грязный исхудавший кот. Он жалобно мяукал. Она открыла ему дверь и пустила в дом.