Добыча стратосферы

     Корабль мчит по Тихому океану, Валерка лежит в каюте, ему кажется, что он новый герой нового мира, такого мира, в котором нет войны. Все дружат друг с другом. Все забыли о старом мире, где война была матерью для масс. Фашизм и коммунизм ненавистны для него, ибо это все диктатура, все это не дает свободы. Капитан кричал, что за бортом акулы, чтобы никто не думал нырять. За бортом плавали спасательные круги, ведь неподалеку «Титаник» на риф наскочил. Пассажиры пытались спастись, но их поедали акулы в тот миг, когда они хватались за спасательный круг. Надежды не было у них никакой. Валерка решил прыгать, дабы спасти девушку, но ему капитан не велел. «Ковбой, остынь, куда ты прешь?» - спросил он Валеру. Тот молчаливо смотрел на то, как акулы поедают людей, что барахтались в луже. Какая чудовищная картина. Он просто не понимал, что он тут вообще делает. Этот корабль стал чужим для него. Он решил, что Ляля лишь одна ему нужна. Пора искать Лялю. Куда она делась? Забывать стала она его что ли? 
     Сойдя на берег, он ушел в гостиницу, там ужинал, пил ром, думал о мире своем. За окнами пели сверчки. Этой ночью ему без нее явно не спалось. Работы нет, денег нет, девушка ушла. Странные дни настали. Теперь и делать-то ничего не охота. Все идет коту под хвост. Впереди лишь тьма пустоты. Вечное море безликого океана теней. Целое лето жаркой любви на раскаленных скалах. Одинокие игры зимних полей в раскаленных чащах правдивого лунного сияния. Безграничный шепот солнечных долин на закате дней. Море снилось ему ночами, Индия, йоги на берегу Ганга. Это было немыслимо, он просто болел этой страной.
           Работу как-то нашел себе не пыльную на миг. Смысл работы в том, чтобы, сидя у колдуна в шатре, учить людей опыту мистическому. А в шатре ночами зрители сидят, курят траву, на барабанах играют. Там надо им все время до утра говорить одно и то же: «Пробегись ты вокруг дома своего, дабы стать мудрецом, увидишь, что вода небесная польет сразу же, стоит тебе лишь взять в руки свой ум».
       Валерка надел штаны, красную рубаху и пошел в шатер, что находился около дома. В шатре пели гетеры свои сладкие песни, молились аскеты, тратили деньги купцы, шили простыни и наволочки ткачи, там было накурено и запах вина был крепок и ядрен. Парень по узким и деревянным ступенькам поднялся к самому трону, на котором сидела Ляля.
- Здоров, Валерка, ты теперь один из нас, мы тут все со сдвигом, – сказала радостно Ляля ему, - ты ушел из дома, адски любишь путь в Икстлан значит.
- Привет на сто лет, коль не шутишь, – ответил ей Валерка, - моя прошлая жизнь спит в гробу. Теперь меня манит лишь дорога. Манит путника страна солнца. Моя страна без координат и границ.
- Не спится? – спросила его Ляля, докуривая трубку, - и мне не спиться бы, но твоя бестия сидит у меня в желудке, так что поищи ее там, уж точно, не прогадаешь, коль найдешь ее под слоем прошлогоднего снега. Льды вокруг нас, да мы сами один сплошной лед. Ты один из нас, мы тебя сразу увидели, тебе тогда два годика было. Ты на солнце лежал, игрался с птичкой.
- Ага, я тону посреди пустынь, я сны свои вижу и в них вся моя жизнь как на ладони лежит, – ответил Валерка, забив трубку травкой, - где мой штурвал, якорь, подзорная труба и дозорная вышка? Мы тут все летим, мы без всякой идеи летаем над мирами. У нас нет ни одной мысли логической в голове. Мы вне логики.
- Полет в страну чудовищ будем совершать? – спросила его Ляля и обняла друга.
- Нога твоя так удивительна темна, она из меди сделана, а рука из титана, - басовито ответил парень.
- Шваль одна в церквях собралась, я жую лишь гранит науки и искусства, - вякнула отчужденно барышня, - мой призрак, лежачий на брусе, он просит утешения небес, словно тот дымящийся вечер, что был в моем вкусе, так же как и древний волшебный мерцающий лес.
- О, мой животик утешился льдами, мое нутро есть вакуум, - ответил Валерка, - мой мир стал иным, мой сладкий сон ушел на покой, когда же я отвечу на все свои вопросы, ведь ответов нет во внешнем мире.
- Отлично плывет в небе луна, она лишила меня сна, я сове протянул канат, дабы она меня унесла отсюда, - засунув руку ему под рубашку, ответила Ляля, - а теперь скушай яблоко, и стань собой, отбрось своих идолов и кумиров.
- О, как вкусно! Необычайно сладкое яблоко, - жадно ел фрукт Валерка, - мой дом стал для меня небесами, а адские видения есть пейзажи на стекле во время глубоких морозов и зим.
- Мы лишь грустные любовники и гиганты. Вселенная-то в нас заключена. Бутыль вина летит по небу, а в нем находишься ты один на один с чудовищами, ангелами, богами, сатаной, ты там пьешь чай и кушаешь яблоки. Вот же благодать –то, вот же день мой любимый настал, день длиною в вечность. Мой сатана любит меня, мы с ним поиграем в хоккей, ты пива попей, протяни руки свое даме, что живет внутри тебя, Валера!
- Век помнить буду! – крикнул ей Валерка и обнял подружку.
     Выйдя из шатра, он пошел в сторону порта. Там стояли корабли, что плыли в Индию. Можно матросом побыть. Какая разница куда идти и что делать. Сердце все знает. Оно не обманет. Впереди лишь чудеса. Целый мир чудес. Нет преград, нет боли, нет страдания. Врать он не умеет. Только правду всегда и всем говорить может. Ляля осталась позади. Он теперь ощутил, что прошлая жизнь лишь сон. Ляля стала маленькой. Она уже не в его жизни. Ему хотелось лишь плыть годами куда-то без всякой цели. Он ощутил, что с миром один на один. Никого у него больше нет.
     Моряки приняли его в свою команду, дали ему одежду, велели идти в каюту и смотреть на свои руки. Осознавать себя постоянно велели они ему. Это корабль не простой. Тут все со сдвигом. Иначе бы он сюда не попал. Волны шелестели бумажкой за бортом. Качались чайки на волнах. Луна висели над скалами и скулила. В порту матросы взрывали петарды, прощались капитаны с сушей, пели песни в пивных рыбаки. Валера стоял на палубе и глядел в ночное небо, он ощутил, что в Индии найдет себе брата и сестру. Сердце его колотилось, когда он представлял себе Индию. Там йоги спят на крышах, там нет измены, там люди простые, там тигры дружат с малышами. Там все купаются в Ганге и не думают о религии вообще. Он уже представил, как будет с йогами в горы ходить и пить воду из ручья. Целый мир в этой воде открывался ему, в груди его лед таял от таких мыслей.
     Он мечтал себе маленького черного котенка завести, но чтобы котенок не взрослел никогда. А так же мечтал об огромной белой собаке. На корабле нельзя было заводить животных. Это ему не нравилось. Но в каюте он пел песни об Индии, мечтал, что в горах с йогами будет жить, что станет просветленным, что домом назовет лишь Икстлан.
     Капитан дал ему карту, вот, сюда мы плывем, тут наш привал, там туманы, шелка, золото и цыгане. Киркой будем о скалы бить, хромую судьбу прочь прогоним, скалы замрут, мы войдет внутрь, пещеру красную найдем, то центр земли, тут живут йоги. Они нам дадут свое знание о мире тонком. Сплин водой родниковой запьем, чтобы летать над горами. Желтые дюны нас встретят с распростертыми объятиями, мы поймем, что сказочные, что нас ждут приключения, чудеса на суше и на море. 
        Утром капитан крикнул: «Клопа раздави, эй, он ползет по твоей пижаме, не дури, давай, покажи класс». Валерка ударил клопа ладонью. Красное пятно на белой пижаме осталось. За бортом Африка. Тут чернокожие курят марихуаны. Пора идти к ним, челку свою подрезать, чтобы за местного сойти, кожу в черный цвет покрасить. В Африке тоже все свои, он ищет гашиш, продали ему арабы его дешево, отличный денек, может быть, это рай, зачем плыть в Индию? Зачем? Тут свои шаманы, свои ритуалы, свои культы. Тут не хуже, чем там. Главное, чтобы опиум и гашиш был, а все остальное приложится. Денег ему капитан дал нормально так. Можно гулять до утра.