Трусоватость

 То, что лебезить и пресмыкаться плохо, Вилен Цезарев знал с детства, об этом говорили родители, писали в книжках, и вещали герои фильмов. Он вполне разделял подобные установки, и был рад всегда следовать  им, да только реальная жизнь, преподавала свои уроки.
 Тот, кто всегда стоял на своём и не шёл ни на какие уступки, первым получал тумаки, и редко дожидался благодарности за свою стойкость. А ловкие подхалимы, как правило, добивались своего, и смотрели на окружающих свысока.
 Вступив во взрослую жизнь, Вилен убедился, что в ней, собственное мнение, и вовсе не в почёте, куда выгодней было не выделяться, а затерявшись в толпе, нестись туда, куда тебя нёс общий поток.
 Цезарев привык быть серой мышкой, и в этом плане его всё устраивало. Были, конечно, вещи, которые раздражали и возмущали Вилена, о чём хотелось заявить во всеуслышание, но он сдерживал себя, опасаясь неприятностей.
 Про себя-то Вилен Цезарев знал, что если речь пойдёт о жизни и здоровье родных, свободе страны, или о чём-то в этом роде, он не отступит. Ну а в остальном, другое дело, лезь на рожон, из-за того что прикрыли газету или канал, глупо, всё равно не разберёшься, кто там на самом деле прав, и из-за чего весь сыр бор. 
 Им завладела не трусость, но трусоватость. В жизни было так много маленьких, вроде бы не значительных эпизодов, на которые не стоило обращать внимание, в ожидание чего-то более значительного, что бездеятельность, стала естественным состоянием Цезарева.
 Вилен убеждал себя в том, что именно так всё и должно быть, и лишь иногда, когда на глаза попадались фильмы  или книги из детства, в сердце появлялась холодная печаль. В эти минуты он считал себя предателем, который так часто предавал сам себя.