Ниссан и Хитачи сан

(Фамилии главных героев изменены намеренно).

Всё начиналось с нуля – точнее, с чистого листа. Японцы договорились с Валентиной Ивановной построить в Питере завод. Та любезно выделила под проект непригодную под жилую застройку землю напротив городской свалки. Аккурат через дорогу - на выезде из города. Самураи подумали немного и согласились. Решающим для них стал аргумент: в России свалки везде.
Долго совещались – кого послать поднимать завод. Ехать в малоизвестную страну добровольцев не нашлось. Отнекивались под любым предлогом: опасность великая - медведи вокруг города бродят - ищут, кого бы порвать; мороз, опять же, лютый - шапку-ушанку покупать надо и валенки; вирусы живут всякие – в маске ходить придётся.
Тогда начальство распорядилась лично: вызвало к себе в кабинет специалиста предпенсионного возраста и тоном, не терпящим возражений, приказало: - Хитачи сан, ты, как на опытный инженер, поедешь в Петербург вместе с Матачи сан. Он назначен директором. Несмотря на экстрим, условия вам создадим максимально хорошие, насколько возможно в дикой стране: обеспечим проживание в приличной квартире в районе Невского проспекта. Привычный унитаз с подогревом не обещаем – у них нет. Офис тоже нормальный - там же, на Невском, в чьём-то бывшем дворце. Выделим тебе машину, найдем водителя – домой возить. Зарплата по тройному тарифу – за вредность. Каждые две недели будешь бесплатно домой летать - на уикенд и обратно.
Хитачи сан посмел было возразить, но генеральный менеджер корпорации прервал его: - Как оформим тебе долгосрочную визу, так сразу в дорогу и собирайся.
Вздохнул Хитачи сан, вышел из кабинета руководства и чуть не разрыдался. Пошел шапку-ушанку искать…

***
Дочь, пройдя несколько серьёзных собеседований через рекрутинговое агентство, получила работу в Ниссане. По-первости, пока народ набирали, она и за кадры отвечала, и за администратора подпрыгивала, и за ассистента инженера.
Японцы, надо сказать, люди очень щепетильные, но английский знают так себе. А с учетом их произношения – полная катастрофа. Иногда Хитачи сан впадал в ступор, и приходилось объясняться «окольными» путями – жестами и писанием предложений на бумаге. Самурай в долгу не оставался. После каждого уикенда привозил немногочисленным работникам офиса мелкие подарки. Через пару месяцев в ящике домашнего комода скопилось несколько стопок веселых расписных хлопковых салфеток, пёстрые банданы, скатерка на журнальный столик, три розовых бумажных журавлика – на счастье, визиточница, зеркальце с костяной ручкой, коробочка на цепочке, украшенная стразами и наполненная леденцами. Повесил на грудь, и таскай оттуда по одной хоть целый день.
Последний раз Хитачи сан привёз две розовые накидки на унитазные сиденья. Любят самураи, чтобы заду было тепло при любых обстоятельствах.

***
Чем дольше совместно существовали русские и японцы, тем интереснее становилось жить. Японцы вели себя как дети. За ними требовался постоянный контроль – глаз, да глаз, как говорится. Только и смотри, что они и когда вытворят…

В начале марта пришел к генеральному его друг – тоже генеральный, но только Хюндая. Хюндай решил не отставать от Ниссана – подобный завод начал строить по-соседски. Землю получили с другой стороны дороги – еще ближе к свалке. Но офис на Невском снимать не стали. В другом месте нашли. Не суть. Явился, короче, другой генеральный, разделся. Пальто дорогое твидовое на вешалку повесил, прошел в кабинет и долго беседовал с Матачи сан. Но пора и честь знать. Вышел он, наконец, из кабинета – задом пятился до входной двери и кланялся без конца. Матачи тоже ему кланялся… Дочери показалось, что он и на лестнице, под прицелом камер видеонаблюдения, продолжал кланяться до выхода на улицу…

Прошло минут десять. Неожиданно генеральный Хюндая снова зашел в офис. На его лице читалась полная растерянность.
- Я замерз! – воскликнул он, - у вас так холодно!
И тут дочь поняла: его пальто так и висело на вешалке. Ноутбук стоял рядом. Прощаясь и отвешивая вежливые поклоны, он забыл одеться – священный ритуал прежде всего!
Отогрели бедолагу горячим чаем, и выпроводили. В кабинет Матачи сан второй раз он войти не посмел. Ведь прощальный ритуал соблюли.
Не успели отойти после ритуала, как и Хитачи сан незатейливо выпендрился – объявил дочери: - Сегодня я поеду домой на общественном транспорте. Мне интересно.
Дочь выпала в осадок: - Хитачи сан, вы в дорогом костюме, с ноутбуком, в японских часах. У нас карманники в транспорте работают. Поезжайте на машине.
- Нет! – Хитачи упёрся самурайским рогом, покраснел, ножной топнул. – Я освоился в городе. Хочу на автобусе. И точка.
Пришлось дочери отсчитать ему двадцать рублей мелочью, чтобы на сдаче не обманули, заставить спрятать портмоне во внутренний карман пиджака, перевести его через дорогу и посадить в автобус. По дороге она его наставляла: - Проедете одну остановку, выйдете и увидите свой дом. Позвоните мне, как доберетесь. Оk?
- Ok, …
Пятнадцать минут прошло, двадцать… звонка всё нет и нет.
Через полчаса дочь позвонила сама: - Хитачи сан, вы в порядке?
- Да.
- Вы дома?
- Нет.
- А где?!
- Я ехал, потом вышел, дома нет, но есть Эрмитаж.
- Стойте на месте, ни с кем не разговаривайте и никуда от остановки не отходите.  Я за вами приеду. – Пришлось дочери сесть в автобус, прокатиться три остановки, подобрать самурая и сопроводить в обратную сторону до парадной.
По дороге она спросила: - Зачем вы так долго ехали? – На что он ответил коротко и ясно: - Катался...

***

Месяц пролетел незаметно. Хитачи сан слетал в Токио на уикенд, вернулся оттуда в приподнятом настроении и объявил: - Я буду учить русский язык. Завтра иду на курсы при японском консулате. Ну конечно, все его поддержали, пожелали удачи в обучении.
Через неделю в кабинет менеджеров открылась дверь, и раздалось приветствие на ЧИСТЕЙШЕМ русском языке: - С ёбным утом – Хитачи сан и очаровательно улыбнулся, оглядывая присутствующих…
Кто-то ответил: «good morning» и уткнулся в комп. Только по чуть подрагивающим плечам можно было определись состояние работника.
Моя тактичная дочь с такой же очаровательной улыбкой ответила: - С до-обрым утром.
Хитачи сан прислушался и еще раз старательно и громко произнес: - С ё-обным утом! – Не может самурай правильно произнести слог «до» - артикуляция не позволяет.
Кто-то выскочил из кабинета в коридор…

Весь следующий день прошел в необычном возбуждении. Народу уже не было дела до работы: Хитачи сан принёс англо-русский разговорник. Первой, кому он его показал, естественно, оказалась дочь. Он торжественно объявил, что «друг» продал ему разговорник у книжного магазина по сходной цене, открыл его на отмеченной пестрой закладкой странице и старательно прочитал: Я бы вду-ул... (I’d do her...) и вопросительно посмотрел на дочь, в надежде, что она его похвалит.
Пришлось ей объяснять, что плохой друг подарил Хитачи сан некачественный разговорник, и буквально вытянула из его рук книженцию, сославшись на  собственную безопасность самурая и пообещав, что завтра принесёт ему другой - правильный.
Расстроенный Хитачи сан удалился в свой кабинет, но так просто не сдался - вскоре вернулся с тетрадкой в руках. Открыл, посмотрел на дочь и выдал: - дюдю дюдишку.
- Что вы делаете? – переспросила она.
- Дюдю дюдишку, - еще раз произнёс самурай и добавил новую фразу: - дюдю будишку.
- Покажите тетрадь, - попросила дочь. – Он послушно протянул. Перевод был такой: Я жду девушку; я жду бабушку…

Целый день отобранный разговорник ходил по рукам. Читали поочерёдно, пока хватало сил не смеяться: «Кому из вас надо дать на лапу? (правильный перевод: кто из ваз получает взятку?); Мы покумекаем и забодяжим. (правильный перевод: мы подумаем, а потом предпримем действия)»… Менты позорные (правильный перевод: гражданин милиционер).
Про башку, грабли и моргалы отдельные пояснения, которые я не берусь приводить. 
  В конце столь бурного рабочего дня дочь зашла в женский  туалет привести себя в порядок, а при выходе обратно неожиданно наткнулась на  Хитачи сана, стоящего  буквально за дверью.
- Что-то случилось? – удивилась она.
В ответ японец наклонился и прошептал ей на ухо: - Я жиду т…  пауза…, - слово «тебя» он явно забыл, пока слонялся у туалета, и немного подумав, исправился: - Я жиду дедушку, - но потом его внезапно осенило: - тебья!               
  В довершение столь непростого диалога он вложил ей в руку очередную коробочку со сладостями и с чувством исполненного долга ушел в кабинет.

***
Короткое питерское лето и начало осени прошли быстро. К этому времени на пустыре успели возвести два модульных цеховых здания и приступили к монтажу первичного оборудования. Хитачи сану приходилось целые дни проводить на стройке. Вот тут и произошёл последний случай перед его окончательным возвращением в Токио для оформления пенсии: в ноябре начались ночные заморозки. Полевые мыши побежали греться в модули. В том числе в и каптёрку, где находился самурай.
Он пожаловался рабочим, те принесли ему тощего рыжего кошака. Хитачи сан принялся потчевать его деликатесами. Кошак откормился за неделю, освоился на новом месте и  дрых целыми днями от завтрака до обеда и от обеда до ужина на стуле возле нового хозяина. Спрашивается в задаче: зачем ему мышей ловить, когда и так сытно кормят?

Думал Хитачи сан, думал, и придумал – позвонил дочери и попросил: - Пришлите мне на завод две коробки со скотчем.
- Зачем так много? – Спросила дочь, на что получила подробный ответ примерно такого содержания: я пью чай четыре раза в день. Для того, чтобы мыши не забирались в мою чашку, я полностью обматываю её скотчем, потом скотч обдираю, пью чай и снова обматываю. Я знаю, сколько метров в одной бабине. Двух коробок  должно хватить на месяц.

Одно слово – самурай. Работа кипит, а он сидит себе в коморке и мотает, мотает, мотает… Как скотч закончится, так  завод и построится.

После последнего рассказа дочери я всерьез задумался: Кто из нас неандертальцы? Мы, или они? Вопрос, конечно, интересный…