Как с Эдичкой рыбу ловили

   Давно дело было, еще по молодости. Купили мы с Эдичкой вскладчину лодку надувную. Думали, будем по озерам карельским плавать, рыбу ловить. Ну и как-то  в очередной раз совпали у нас выходные, Эдичка договорился  с вояками, сели мы на пригородный автобус и поехали в гарнизон. Там территория охраняемая, но если очень хочется, то проехать можно. Гарнизон большой, своя школа даже, городок соответственно, аэродром тут же, и рядышком озерцо приличное. И у офицеров, естественно, будочки на берегу, лодки, катера. В общем, не понять - то ли дачи, то ли гаражи. Офицеры там летом целыми днями пропадают, на природу любуются, сети ставят, водочку пьют, да друг к другу в гости ходят. А че   не ходить-то – будки в ряд стоят, как на разводе, плечом к плечу. До крайней, не поднимаясь докричаться можно. Ну вот с одним из таких офицеров Эдичка и договорился, что мол подъедем завтра, жди…   Да, так вот, поехали мы к этому офицеру. Харисыч его звали. За плечами – лодка, рюкзак, в руках – спиннинг, удочки. Притопали к будке, а у него уже дела кипят – мужики- соседи сидят, кто сало режет, кто консерву открывает. Бутылочка запотевшая на столе.. В общем, суровые армейские будни. И тут – мы заходим. Харисыч: «О, ребятки, приехали. Давайте за стол, по маленькой выпьем». Но мы  – парни серьезные. – Нет, - говорим. Мы только рыбачить…

 И раскладываем вещи, надуваем лодку. Ну, мужики, попивают, да советы по ловле дают – типа где клев лучше, да кто вчера что поймал. Мы слушаем  да лодку накачиваем. Харисыч напоследок еще раз предложил по рюмочке, но мы оказались непреклонны, и,  оттолкнувшись веслом от пирса, отправились в приключение. Эдичка - то дохленький  немного, поэтому я на весла сел, а он, значит, команды отдает – лево руля, право держи, и обстановку наблюдает. Только плыли мы какими-то галсами, и уплыли таким образом аж на середину озера. Как говорится, берегов не видно. И начал тут Эдичка спиннинг свой разматывать, да блесну нацеплять. А спиннинг новенький, и он  так манерно все делает – и замахивается, и закидывает, и потом так красиво катушку крутит. Потом устал  спиннинг закидывать.
– Давай, говорит, ты веслами греби, дорожить мол, будем.
Только  я ему всю картину путаю – типа гребу не туда, и леска слабину дает. И мол, блесна  в воде не красиво и ровно плывет, а как дурная рыскает из глубины на поверхность, и потом обратно колом на дно ложится. Ну а я ему в ответ
- Дорогой, ты, блин, катушечку безинерционную пальчиком крутить не можешь, а я как ишак уже полчаса веслами маслаю на этом корыте. А ты бы попу с пола-то поднял бы, а то обтекаемость днища  портишь своей костлявой задницей.

 И так вот мы крутимся на середине озера, поругиваемся потихоньку, блесна плывет сама по себе,  как ей вздумается. Солнышко греет, водичка за бортом плещется, ляпота. Только рыбы – то ни хрена нету. И вдруг - Бац! Спиннинг напрягся, и круто изогнулся к воде. Эдичка вцепился в него, глаза заблестели, из уст сорвалось:
- Есть…  Ну, думаю, хоть отдохну немного, пусть весла посохнут. А рыба попалась видимо, хорошая, потому что борьба по перетягиванию лески шла на равных. И через некоторое время до Эдички вдруг дошло:
-Серый. А как мы ее вытаскивать будем? Ведь подсачника нет! 
- И что?,- говорю ему я.
А он -
– Давай, говорит, к берегу плыть.
- К какому? Спрашиваю его, - нам до любого километра два, не меньше.

Ну, пришурились мы с ним вдаль, послюнявил я пальчик (Эдичка не мог, в спиннинг вцепился), поднял вверх – типа в какую сторону ветер дует, перекрестился, и стал наяривать веслами к тому берегу, откуда приплыли. Работал я веслами изо всех сил, однако корыто наше двигалось ни шатко ни валко. Оно и понятно. Кто плавал на резинке – знает – весла коротенькие, уключины – хлипонькие, резиночка типа стопорного кольца на древке весла постоянно сдвигается, а тут еще сзади прицеп тянется. А прицеп был знатный. Уж эта щука и вниз на дно нас тянула, и слева заходила, и справа, насмотрелись мы ее со всех ракурсов…  Эдичка прилип к спиннингу изо всех сил, и щука наконец сдалась. Последние метров пятьсот она плыла как бревно по – над водой кверху пузом. Эдичка подтянул ее поближе, и мы радовались загодя удачному улову. Один сказал:
 – С метр будет,
 другой поправил:
– Полтора, не меньше…

И вот, подплываем мы к берегу, и тут вступает в игру технологическая особенность резиновой лодки: сидим – то мы на дне ее, и задницы наши начали о камни задевать.
- Все, говорю я, ближе к берегу не доплывем.
А осталось – метров пять, не больше. Эдичке выйти – только ботиночки замочить, либо разуться на крайняк, да и вытащить волоком на берег эту жуткую образину. Однако  – не захотел парень мочить ни штаны с носками, ни ножки голые мочить.
– Ты, говорит, когда я щуку подтяну и приподниму, хватай ее под жабры – и в лодку.
– Ладно, говорю, - попробую.

 Сказать легко, вот сделать тяжелее. Нет, щуку то он подтянул, и даже приподнять над водой пасть по самые жабры сумел. Вот только мои сигналы от мозга до рук дойти не смогли. Видимо у меня кроме мозга в голове, где-то еще есть самый главный мозг. И вот этот самый главный мозг, увидев посредством  моих же глаз это чудище, высунувшую свою пасть  из воды с растопыренными жабрами и огромными колючками по всей по мордушке, срочно дал сигнал опасности рукам. Руки мои, до того приготовившиеся схватить щуку под жабры, моментально ломанулись за спину, леска под тяжестью только лишь головы чудовища (заметьте, лишь головы, а не всего тела!!!), лопнула,  и щука упала плашмя на воду возле самой лодки. Реакция Эдички была моментальной. Он прыгнул вслед за щукой. Прямо на нее, обнял руками. Та, постояв немного неподвижно, видимо не совсем поняла рыбацких чувств, и стала помаленьку шевелиться, пытаясь вырваться из объятий. Несколько движений. И она отплыла на полметра. Отплыла, и стоит. Эдичка - за  ней, и опять обниматься, она опять хвостом махнет, и высвобождается. Я так сейчас думаю, может это была щука мужского рода? Тогда – то становится понятно ее поведение. В общем Эдичка обнимал ее раз пять, только что не целовал. И она каждый  раз лениво, но настойчиво уходила все глубже и глубже. Когда Эдичке  было уже по горло, он прекратил свои домогания, и со слезами на глазах посмотрел в мою сторону. Слова были излишни. Я так же печально смотрел на него, начиная понимать, что в этой погоне неизвестно зачем и сам участвовал тоже. И стою в озере не по горло, но по пояс точно. И вот стоим мы, в одежде – у одного  башка из-под воды торчит, у другого пол - тела, в глазах – бесконечная печаль, на сердце – тоска вселенская…. Такой трофей профукать!!!

Выжали шмотки, вылили воду из ботинок, и поплыли к Харисычу сушиться. Приплываем, а там застолье и не заканчивалось. Харисыч только нас увидел, молча,  сразу по стакану налил. Ну, мы тут же и выпили – чтобы не простудиться. Потом минут двадцать рассказывали. Эдичка нахваливал спиннинг и блесну, а я отвечал, что если бы не наш идиотский стиль движения, и  непредсказуемость  блесны от этого, ни хрена бы и не клюнуло! А какая блесна – это совсем и не важно. Потом мы обсуждали ее вес, длину, возраст, количество колючек, и можно ли было все-таки схватить ее под жабры, или лучше – вытаскивать волоком на сушу. Потом опять выпили. И все опять стали удивляться, какого рожна щука на глубине стояла, а не у берега и тростников… Потом Эдичка сказал – все, надо еще сходить половить. Ну, белье повесили сушиться, взяли какое тряпье у Харисыча из рабочей одежды, опять отчалили. Теперь поплыли на другой берег. Эдичка всю дорогу  закидывал спиннинг, но – безрезультатно. Дурных, как говорится, нема. Приплыли к другому берегу, и стал он разматывать зимние удочки – типа  на них с лодки половить. А спиннинг отложил в сторону, чтобы не мешался. Размотал, червей навесил, закинул, сидит. Потом вдруг поворачивает голову, глаза выпученные
- Серый, а где спиннинг?
- А я – то откуда знаю. Возле тебя лежал. Уронил, видимо, когда крутился.    Эх, расстроился тут Эдичка пуще прежнего, и стал одежку   с себя снимать. ---Ты чего надумал?- спрашиваю его. А он -
 - Нырять буду, может найду. Спиннинг новый и катушка, и блесна, денег стоят. Нырнул он первый раз. Долго не было. Выныривает – глаза на лоб вылезли.
- Глубоко,- говорит, до дна не доплыл.

Потом еще раз нырял, потом еще, и еще. Но дыхалка сдавать стала, и вылез Эдичка грустный - прегрустный, дрожит как цуцик. Вода-то холодная. И поплыли мы опять к Харисычу рассказывать новую историю. В общем, потом мы до последнего автобуса сидели в гараже и пили горькую аэродромную эссенцию, которой то - ли  крылья, то ли блистеры самолетов от обледенения поливают. Как до дома добрались – не помню уж, хорошо хоть по дороге лодку не потеряли. Вот, пацаны, все так взаправду и было. Чесна - чесна…