Судьба резидента

И никому и ничему, даже Времени, не под силу остановить эти часы.
(из летописи)


Душной летней ночью, в день прихода кочевников, с карниза Ратуши сорвалась химера. Не упала – сорвалась сама. Полетела вдаль с тревожным клёкотом.

Гулко ударили сигналом тревоги часы на Башне. Всё население Селенто вышло на улицы, живой цепью встав вокруг своих домов и площадей.  Все были при оружии. В глазах сверкала жажда боя, но только не в своём Городе или поселении. Люди готовились идти в степь, сквозь её живые ножи, дабы встречать там неприятеля.

Комендант стоял на смотровом балконе Башни. Том самом балконе, с которого когда-то метал факелы.

Он снова был в боевой маске. Стоял и вглядывался в круг оптического прицела.

Через алую полынь шёл человек. Он был весь изранен, кровь заливала даже глаза.  Так, что даже лица было не разглядеть. Человек уже еле шёл и вот-вот готов был рухнуть, став добычей химер.

Остановился, утёрся рукавом разорванной в клочья рубашки. Совсем мальчишка: лет двадцати, не больше. Темноволосый, коренастенький, чуть раскосый.  Ясно всё…

Один - за ним никого. Часы пробили отбой тревоги.

А до первого ратного рубежа Селенто была ещё фактически бесконечность. Он бы не дошёл – это точно.  Но всё-таки решено было его взять и выведать, чего же он хотел, двигаясь в сторону Aeterna Urbs - Вечного Города.  За ним в полынь выдвинулись дозорные.

На лицо непрошеному гостю надели маску без глазных прорезей, чтобы он не видел дороги. Привели к первому рубежу, отдав на попечение стражи. Спешно вызвали коменданта (на время своего отсутствия он оставил уже известную нам наместницу). У Городских Ворот молча стояла лютая в своей холодности стража. Леденила взглядами.

Комендант начал допрос.

- Мир тебе, пришелец. С миром ли ты? Отвечай односложно.
- Да…
Пришелец поперхнулся и сплюнул алый сгусток.  Жена одного из стражников вынесла ему воду и полотенце.  Комендант продолжил:
- А вот плевать на эту землю нельзя. Даже кровью. Это осквернение. Откуда ты знаешь селентийский?
- Я тайком изучал ваш язык.
- С какой целью? Впрочем, не отвечай. Правды всё равно не скажешь. Лучше скажи, откуда ты родом. Ты родился во времена Хищного Цирка в нашем Городе?
- Нет. Я родом с земли кочевников.
Комендант рассмеялся:
- А вот тут ты врёшь. У кочевников нет земли. На то они и кочевники.
- Но на какое-то же время они занимают земли. Заняли когда-то и Вечный Город…
- То есть, ты хочешь сказать, что ты из стойбища? Отвечай односложно.
- Да.
- Что не понравилось тебе там? Почему ты подался в сторону Селенто? Это же Ultima Thule!
- Я просто очень хочу в Селенто…
- Но мы не проводим экскурсий.
- Почтенный, я полюбил ваш город. Я часто видел его.
- Где?
- Во сне. Я думаю, что наяву он ещё краше.
- Да ты дурачок! А если наоборот?
- Этого быть не может.
- И чего ты хочешь от Города?
Это был вопрос-тупик. От этого Города нельзя было чего-то хотеть: все, кто хотел, получили по заслугам. Здесь можно было только давать, приумножать и созидать. Без потребления. Но мальчишка с ответом справился. Почти справился:
- Я хочу ему служить.
- Этот Город, как и его жители, не терпит служения. Его надо просто любить. И только.
- Кстати… - Подал голос один из стражников. Комендант переспросил его:
- Что кстати?
- А готов ли ты умереть за этот Город?
Комендант улыбнулся:
- Правильный вопрос. Я только собирался задать его. Отвечай односложно.
И тут мальчишка выдал глупость:
- Ну... Если вам надо…
Комендант и оба стражника невольно воскликнули хором:
- НАМ надо?!
Прыснула в кулак стоящая рядом жена стража. А муж её добавил:
- Это должно быть надо тебе. Других у нас нет. И не будет.
Иноземец молчал, явно не зная, куда себя деть. Потирал одну руку другою, переминался с ноги на ногу, смотрел вниз.  Допрос можно было и закончить, но он продолжался (комендант и стражники вошли в раж):
- Ну ладно, – смягчился комендант. - Возможно, у вас служить принято и ты просто ещё ничего не понял. Расскажи нам, как ты собрался служить Вечному Городу?
- Ну... Как собрался? Так... Я утром встал, взял воды и еды, и пошёл полынным полем...
- Нет. Как ты думаешь служить.
- Почтеннейший, я хочу служить, как угодно. Я могу мести улицы, я буду рад даже коснуться великой пыли Кариати… А ещё я могу быть музыкантом, поэтом, актёром, сборщиком хлеба, танцовщиком, садовником, художником, реставратором, каменотёсом, зодчим…
Первый страж проскрипел из-под своей маски:
- Хе-хе, кем угодно. Только вот героем ты быть не можешь.
Второй страж ткнул его алебардой в бок: «Молчи, слово у коменданта!» Но комендант сделал рукою разрешающий знак: говорить всем было можно, а реплики стража были дельные.
Мальчишка едва не расплакался:
- Я научусь.
Первый страж ответил:
- Этому невозможно научиться. Это либо дано, либо не дано.
А комендант усмехнулся:
- И улицы мести, и зодчим, и поэтом, и художником, и сборщиком хлеба, и танцовщиком-садовником…
-Танцовщик-садовник! – стража расхохоталась. Но комендант взглядом погасил улыбки (в том числе и на своём лице):
- Всё сразу. Так кто же ты? Что умеешь? Правда всё? Ты маг?
- Нет. У меня нет способностей. Я только сны красивые вижу…
- А иначе, если ты не маг… Конечно, наши каменотёсы пишут поэмы, но… Даже селентийцам не дано уметь столь многое.
- Но я ещё юн, - нашёлся чужестранец. – Я буду пробовать себя, и что-нибудь непременно получится! Позвольте мне хотя бы немножечко приблизиться к Кариати… Но, даже если вы меня отпустите…
- Святая простота… - Хмыкнул второй привратник.
- Но, даже если вы меня и отпустите, я буду рад, что хотя бы подышал воздухом Селенто! Я всем расскажу, что я им дышал! И пусть сделают так же красиво… А то так надоело кочевать…
- Говоришь, надоело? – снова улыбнулся комендант. - Тут я тебя понимаю. А пробовать себя – прекрасно. И более того, по нашей Системе Мироздания не открывать и тем самым губить свои таланты – это грех. Единственный грех. Остальное всё можно.
- Абсолютно всё? Без заповедей?
 - Да.
- Но ведь тогда может быть самосуд, и резня, и интриги, и прочие беспорядки…
- Не может. Селентийцы верят в рассудок. Когда человек занят созиданием, ему не до преступлений.
- Почтеннейший, Вы сами себе противоречите. То предлагаете пробовать себя, то говорите, что даже селентийцы всего не умеют…
- Нисколько не противоречу. К твоему возрасту уже давно пора открыть в себе свои таланты. Личность – это ведь как Город. Время обжигать и класть кирпичи.
- Но я готов их класть!
- В общем, так. Вопрос мы с населением обсудим – мы всё обсуждаем с населением. Моё предложение таково. Тебя надо или убить прямо здесь, чтобы ты заново родился с правильной любовью к Кариати…
Мальчишка пал ему в ноги, жарко их лобызая:
- Пощадите! Помилуйте!..
Комендант поднял его за подбородок и захохотал уже громким смехом:
- Ой, ты и вправду дурачок! Я пошутил. А ты не дослушал. Ай-яй-яй-яй-яй. У нас принято почтительно относиться к старшим. Ещё не вошёл в Город, а столько наших правил уже нарушил.
Пленник заливался слезами.
- В общем, если не убить… - Комендант говорил медленно, скручивая сигару. – То… Я предлагаю поселить тебя пока что за последним Городским рубежом.  Близко-близко, в поле зрения стражи. Мы дадим тебе всё: вылечим, правда, шрамы останутся – потому что ты там был.  Построим дом, или сам построишь. Дадим обжиться.  Приведём скот и коня. Принесём тебе саженцы и семена, кельмы, кисти, краски и прочее, что ты попросишь для исполнения своего благого замысла. Мы тебя проверим. Испытаем. Если ты называешь это словом «служить» - то служи. Только проверка продлится долго – не одно столетие.  Ты проживёшь эти годы, не бойся: очень медленное старение мы тебе тоже дадим, наши маги владеют его секретом. Молчишь? Думай.

Стража скрестила алебарды. На пришлеца снова надели маску, чтобы он не помнил подходов.  И  отвели в жалкую лачугу на берегу реки, там. где она впадает в море. Именно в ту лачугу безвестного рыбака, в которой коротал свои века комендант после пожара. Да, она ещё стояла, хотя и изрядно покосилась. Комендант вернулся в Башню, стража снова застыла, как каменная или обледеневшая.

К утру дозорные проверили, как гость обустроился в лачужке. И обнаружили, что его там уже не было. Только клубилась на дороге пыль, да чёрная тень медленно мелькала в смертоносных зарослях алой полыни, над которыми уже парила сторожевая химера. Судьба резидента осталась неизвестной. Точнее, известной.

"Тоже ведь "Город или Смерть!" - Подумал комендант, когда ему доложили. - Только по-своему..."

18.05.2013.