3. Там, за рекой

Там, за рекой.

I. Там, за рекой.

Утро было ясным. Весеннее солнце, просыпаясь, поднималось из-за верхушек могучих вековых деревьев, освещая своими теплыми лучами мир и пробуждая его к новому дню. Проснулись мушки и закружили в свежем утреннем воздухе свой хоровод, зажужжали трудолюбивые работники-пчелы, вспорхнула синими крылышками первая бабочка, а в лазурном небе появилась ранняя птица.
В деревне Серый лес понемногу стали просыпаться люди. Выкатился из дома первый карапуз, несколько мужчин отправились на охоту, женщина понесла коромысла с ведрами к колодцу, стражники на входе и вышках сменили друг друга, тявкнул раза два на пробежавшую мимо двора кошку соседский серый пес.
На скамейке возле одного из домов сидел юноша в мешковатой рубахе и потертых черных штанах и, наслаждаясь прохладным утренним воздухом, смотрел в чистое холодное лазурное небо. Шаловливый ветерок тоже уже проснулся и теперь слегка колыхал длинные, доходившие до плеч, русые кудри юноши.
- Авнар, - из избы на крыльцо вышел длиннобородый, длинноволосый, убеленный сединой старик. – Ты уже здесь сидишь! Ах ты, внучек! – улыбнулся он и, спустившись с крыльца, примостился рядом с юношей, обняв его за плечи. – Спасибо за похлебку на завтрак – она у тебя как всегда очень вкусная. Эх, что бы я без тебя делал, отрада ты моя?
Юноша улыбнулся, помолчал немного, пощурился, все так же глядя в небо, вздохнул и повернул к старику чистое красивое лицо.
- Что бы я без тебя делал, дедушка? Ты приютил меня, вырастил меня, воспитал в своем доме. В свое время ты был для меня отрадой, а теперь моя очередь быть отрадой для тебя.
- Да уж, - старик глубоко вдохнул воздух, подержал его в груди и не спеша выдохнул. – Мы стареем, время идет… Признаться честно, я бы хотел видеть тебя в будущем охотником. Или стражником, охраняющим покой в нашей деревне. А ты, внучек, - кем видишь себя ты?
- Не знаю, - после короткого раздумья пожал плечами Авнар, - кем бы я ни стал, обещаю, что тебе за меня не будет стыдно – ни здесь, ни там, - юноша кивнул на небо.
- Надеюсь, ты мне все-таки скажешь свое решение в мой последний день, - вздохнул старик.
Помолчали. Юноша слушал, как окончательно проснувшиеся дети шумно играли на улице. Старик просто сидел, ни о чем не думая.
- Дедушка, - негромко произнес Авнар. – Я много раз наблюдал за охотниками, как они уходят в лес, а потом возвращаются с добычей. Как рыбари отправляются на реку – ловить рыбу… Они иногда приносят много рыбы…
- Так, - старик склонил седую голову.
- А… а что находится там, за рекой?
- Я не знаю, Авнар, - хмыкнул старик. – Я за всю свою жизнь ни разу не хаживал на тот, северный берег, хотя в свое время исходил все по эту сторону реки. Да и, наверное, никто не ходил туда – просто не имели желания. А может, и боялись: там ведь жили вороны, на севере.
- Но гнездо же было не сразу за рекой, ведь так?
- И все равно – там уже начинаются чужие владения. Если не воронов, то уж лесных духов, которые там более лютые, чем здесь… Если хочешь, спроси у отца своей подруги… как ее… Луллии, да? Он ведь рыбарь. Думаю, он не откажет тебе еще в одной истории, а как ты любишь истории о таинственном, я знаю, - старик широко улыбнулся и потрепал внука по голове. – Ладно, я пойду в избу, а то солнышко уже припекает…

…Авнар вместе с Луллией и ее мамой сидели за столом и весело разговаривали, когда дверь открылась и вошел Верика, глава семьи, неся сеть с двумя большими рыбинами. Это был дородный сильный мужчина ростом чуть выше Авнара, с уже загоревшей кожей.
- Авнар, здравствуй! – радостно поприветствовал он подошедшего юношу и передал ему ношу, которую тот отнес к печке, а сам опустился за стол. – Полюбуйся на мой улов, сынок! Знатные рыбины! Я чуть было сам с ними под воду не ушел, когда эти туши вытаскивал! Представляешь, сижу, жду, когда клевать начнет. А тут ка-а-ак дернет – и я вместе с удочкой подскочил! Подумал было, что русалки озоруют, хотел уже удочку отпустить, но тут показалась эта рыбина – я и давай тащить на себя! Одну вытянул, с крючка ее снял, червя нацепил и второй раз забросил – и почти тут же такая же история! Ну спасибо Небушку, помогло! – выдохнул мужчина и перевел дух. – А сам ты как? Вижу, что хорошо, вижу, что живой! – засмеялся он тут же. – Давай, присаживайся да отужинай с нами! Дедушка как?
- Пока вроде ничего, но с каждым днем становится все слабее. Сегодня первый раз упомянул о своей смерти. Сказал, что надеется, что я скажу ему о своем жизненном выборе хотя бы в его последний день, - опустившись на скамью напротив хозяина дома, ответил юноша.
- Кстати, и какой выбор? – жена поставила перед Верикой аппетитно пахнущую кашу, и глава семьи начал уплетать ее за обе щеки, посматривая веселыми маленькими глазками на Авнара. Тот лишь покачал головой.
- Я пока не знаю. Дедушка хочет видеть меня охотником или стражником, - принимая от хозяйки угощение, произнес он.
- Стражником?..Хе-хе, мы их за глаза покойниками зовем! – громко рассмеявшись, произнес глава семьи. – А что, с одной стороны правильно: они же охраняют наш покой и днем, и ночью, хе-хе!.. А то, что не определился – это ерунда. Может быть, тебя призовет Небо, и ты станешь нашим священником! Ну держись тогда, - шутливо погрозил он Авнару пальцем, - ох и порасскажу я тебе про свою жизнь! И попробуй только мне советом не помочь!
Все дружно рассмеялись.
- Отец Верика, а что находится там, за рекой, на том ее берегу? - помолчав немного и поковырявшись ложкой в миске с кашей, негромко спросил юноша.
И сразу почувствовал, что спросил что-то из ряда вон выходящее: все как-то сразу потупились, Луллия переглянулась с мамой, испуганно посмотрела на отца. Верика же, перестав есть, неотрывно смотрел на Авнара исподлобья. Затем вскинул брови и опять принялся за еду.
- Даже не знаю, что тебе сказать, сынок… - хмыкнул он. – Думаю, не нужно тебе напоминать, что там погиб твой отец, отправившись на тот берег на охоту. Его довели до смерти злые духи, которые во множестве обитали там… Как сейчас обстоят дела на том берегу, ни я, ни кто-либо другой из деревни не знает. Просто потому, что никто больше туда не ходил за все это время. Люди боятся. Да и еще до смерти твоего отца рыбари и охотники видели, как иногда к тому берегу из чащи выходили какие-то лесные духи, тени и дразнили тех, кто оказывался возле реки на этом, южном, берегу, строили страшные рожи, даже иной раз чем-нибудь швырялись. Но потом уходили. И хотя это было еще во времена ворон, и с тех пор, как один путешественник снял проклятие, никто больше не видел на том берегу духов, – разве что иногда русалки вылезали понежиться на солнце, – люди все равно предпочитают охотиться и рыбачить с этой стороны… Мда… - Верика тяжело вздохнул. – А почему вдруг тебя заинтересовал тот берег?
- Потому, что там никто никогда не бывает, и это показалось мне странным…
- Да, юноша, - отставив пустую глиняную миску в сторону и чинно выпрямившись, проговорил хозяин дома, - насколько я помню, тебя всегда интересовали подобные истории… Вот что, Авнар. Мой тебе совет, если вдруг надумаешь сплавать туда и проверить, что там за места: лучше не суйся. По крайней мере, далеко. Слез на берег, посмотрел вокруг – и живо назад. Не хватало еще, чтобы и тебя тоже, как твоего отца, посиневшего, вытащила за волосы на берег какая-нибудь нечисть.
Позже, попрощавшись с семьей и своей нареченной , Авнар отправился домой. Зайдя на двор, он опустился на скамейку возле дома и стал слушать, какими звуками полнится вечер. Вокруг было тихо – только тихонько пищал изредка подлетавший к юноше комарик. В окнах не горел свет - дедушка уже давно лег на покой.
Авнар посмотрел на синее небо, на темном полотне которого уже зажглись первые звезды, вдохнул посвежевший воздух. «Нужно будет завтра либо утром, либо вечером переплыть на другой берег, - решил юноша. – Лучше, конечно, утром, когда люди еще не проснулись, а духи уже не так шаловливы».

II. В глуши.

Как и всегда, юноша, встав и помолившись, сперва приготовил еду для дедушки. Затем, взяв с собой теплую накидку, которую связала для него Луллия, Авнар тихо вышел из дома и отправился к реке.
- Будь осторожен, - предупредил его один стражник, широко зевнув. – В это время на реке могут появиться русалки.
Река находилась не слишком далеко – пройдя несколько шагов на север от деревни, можно было уже различить журчание и плеск воды. А иногда и услышать веселый девичий смех – тогда, когда на берег выбирались поиграть русалки. Тогда рыбарей, да и других жителей деревни тоже, на реку было не заманить. Оно и правильно: никогда не знаешь, что на уме у этих ветреных существ. Их игры могут быть и безобидными, а могут довести вздумавшего порезвиться с жительницами воды человека до смерти.
Не доходя до реки, юноша спрятался за толстый ствол одного из деревьев, прислушался и осторожно выглянул. Берег был пуст: ни русалок, ни рыбарей не было видно. Заливистого смеха тоже не слышно.
Возле берега, накрытые плотной тканью на случай дождя, стояли несколько лодок. Авнар влез в самую крайнюю, длинным веслом оттолкнулся от берега и неторопливо поплыл на противоположную сторону. Пару раз юноша замечал веселые девичьи лица, смотрящие на него из воды, один раз у самого борта лодки что-то сильно плеснулось, чуть не опрокинув хрупкое суденышко.
Наконец, лодка мягко ткнулась в мокрый песок северного берега реки. Авнар положил весло, спрыгнул на берег и огляделся. Вокруг не было ни души. Не было слышно также никаких звуков. Не пели птицы, не шелестела трава. Даже насекомые, и те не летали, хотя лес выглядел вполне обычным: такие же деревья, такие же кусты и зелень вокруг. Юноша постоял немного в нерешительности, посмотрел по сторонам, в небо, подобрал сухую палку и неторопливо пошел вперед, раздвигая перед собой высокую траву.
Сразу было видно, что здесь не ступала нога человека: ни протоптанных тропинок, ни каких-либо меток на стволах или пнях – ничего не было. Приходилось ориентироваться только по солнечному свету, пробивающемуся сквозь густую крону деревьев. Пару раз юноше мерещилось за деревьями какое-то движение – тогда он останавливался, прислушивался и присматривался, но, ничего больше не заметив, продолжал свой путь. «Куда я иду?» - эта мысль посещала его чуть ли не каждую минуту. «Я не знаю, - отвечал он сам себе. – Я иду на север…»
Лес стал густеть, краски тускнеть, солнечный свет становился все слабее – лучи уже почти не проникали сквозь густые кроны вековых деревьев. Вокруг сгустились сумерки, все чаще попадался бурелом, и юноше иногда приходилось с трудом перелезать через большие стволы, попадавшиеся ему на пути.
Перебравшись еще через один упавший ствол, Авнар огляделся и прислушался. Все также не слышно ни пения птиц, и жужжания насекомых – здесь, на северном берегу, все как будто вымерло, остались жить только деревья, трава да кусты. Юноша опустился на поваленное дерево и склонил голову. Северный берег постепенно терял свою таинственность, открыв смелому юноше свое истинное лицо – хмурую сумеречную тишину. Ни духов, ни таинственного шепота деревьев, ни диковинных птиц и животных – ничего этого не было. Был только старый лес, чуть отталкивающий своей тишиной. Авнар разочарованно пожал плечами, вздохнул, поднялся и, еще раз оглядевшись по сторонам, двинулся обратно.
- Эй, - послышалось откуда-то слева, и хотя голос, окликнувший юношу, был мягким и тихим, Авнар подскочил на месте, а по телу пробежал холодок. Медленно-медленно юноша повернул голову в ту сторону, откуда донесся оклик, ожидая увидеть там что-то кошмарное – разыгравшееся воображение уже рисовало в голове образы один страшнее другого.
Недалеко от него, опершись на посох, стоял человек, одетый в старый синий балахон. Посеребренные сединой густые волосы опускались до пояса. От морщинистого добродушного лица будто исходило легкое свечение. Незнакомец помолчал еще какое-то время, разглядывая юношу.
- Кто ты? – так же мягко и негромко спросил он.
- Авнар, - ответил юноша, поборов смятение. – Я…
- Ты из деревни Серый лес, я понял, - незнакомец сделал шаг к нему. – Странно. Сюда, в глухомань, никто не заходит – боятся того, что здесь обитает… - старец вздохнул. – А ты почему не побоялся отправиться?
- Так значит, все же что-то есть…
- Нет, юноша. Ничего здесь нет. Здесь на сотни и тысячи шагов только я да мои вечные спутники, но их немного. И все они в моем жилище, - добродушно улыбнувшись, человек подошел к поваленному дереву, возле которого стоял Авнар, и уселся на него. - Так зачем ты здесь, юноша? – повторил он свой вопрос.
- Я хотел узнать, что находится здесь, на северном берегу реки. Люди боятся сюда ходить, ничего не знают об этих местах. Говорили, что раньше здесь в изобилии водились злые духи, но после того, как исчезли вороны, все стало тихо и спокойно…
- Ну, - снова улыбнулся старец, - ты увидел то, что хотел: здесь ничего и никого нет. Не было смысла ходить сюда, верно?
- А ты?.. Я узнал, что здесь живешь ты…
- И?
Авнар непонимающе поморгал глазами. Незнакомец сидел и, все так же улыбаясь, смотрел на него своими ясными мудрыми глазами.
- Что это тебе дало, юноша? Знаний, может быть силу?
- Нет…
- Тогда зачем тебе это было нужно?
- Я хотел узнать, что здесь… - начал было Авнар, но осекся – разговор зашел в тупик.
- Пойдем, - помолчав, сказал старец и поднялся. – Ты ведь хотел посмотреть на обитателей здешних мест.

Вскоре они подошли к входу в пещеру. Старец взял юношу за руку, чтобы тот не споткнулся при спуске, и повел за собой.
- Осторожнее, - предупредил он, - каменные ступеньки скользкие.
Пока они спускались, а затем шли по какому-то коридору, Авнар вертел головой из стороны в сторону, щурился, пытаясь рассмотреть хоть что-то. Но источником света здесь были только странные камни, которые мерцали слабым голубоватым сиянием, и юноша ничего не мог увидеть. Несколько раз в темноте что-то хлопнуло, а эхо сразу же разнесло звук по пещере.
- Ну вот, мы пришли, - остановившись, сказал незнакомец. – Подожди немного, - и прошел вперед, оставив юношу в темноте.
«Вот что ощущает слепой, оставшись без палки или поводыря», - пронеслось в голове у Авнара.
Тут что-то щелкнуло, в темноте сверкнули искры, и вспыхнул стоящий у стены факел, от огня которого сразу же в разные стороны разлетелся мрак. Юноша смог оглядеться.
Они находились в небольшой пещере. У противоположной стены была постелена шкура, на которую уже уселся странный старец и теперь с улыбкой смотрел на юношу. А под потолком на выступающих камнях сидело множество черных птиц. Юноша сперва не разглядел, что это за птицы (ему даже показалось, что это летучие мыши), но одна из них встрепенулась и громко гортанно каркнула.
- Вороны! – в изумлении и страхе воскликнул Авнар.
- Не бойся их, - спокойно сказал старец. – Они уже не опасны. Проклятие снято с деревни несколько десятков лет назад. Теперь они живут здесь, со мной, - он встал, протянул руку и одна из птиц, взметнувшись, перелетела на нее. – Ты можешь даже погладить одного из них. Они, как впрочем, и все живые существа, очень восприимчивы к добру. Не бойся.
Авнар еще какое-то время в нерешительности постоял, переводя взгляд с добродушного лица старца на вертящего головой и поглядывающего на юношу то одним, то другим глазом ворона, затем все же решился и, протянув руку, пошевелил пальцем перышки на спине. Ворон гаркнул и повернулся другим боком.
- Хочет, чтобы ты еще раз так сделал, - довольный, сказал старец. – А ты, я полагаю, уже понял, кто я?
- Да. Это тебе мы обязаны освобождением деревни от проклятия. Ты – тот странник, который пришел к нам, чтобы узнать о какой-нибудь легенде, а стал нашим спасителем. Мне батюшка рассказывал о тебе.
Старец, не отрываясь, смотрел на него.
- А как тебе… как ты…
- Как решился? – тот хмыкнул и, вскинув руку – ворон снялся и вернулся на место под потолком, - вернулся на шкуру. – Просто, если бы я ушел, я никому больше не принес бы никакой пользы. Мои легенды, что я собирал, а затем рассказывал тем, кому они были интересны, уже не приносили бы добрых плодов.
- Почему ты так решил?
- Отправляясь в путь, на поиски… ты присаживайся! – указал старец на один из плоских камней, - отправляясь в путь, на поиски легенд, сказок и преданий, я дал клятву Небу делать добро. Помогать людям. И не отказывать им в помощи… Тот, кто знал эту историю о воронах, бывший ее хранитель, не просил меня прямо… Он просто рассказал мне эту историю. И я понял: если я уйду, я нарушу данное слово. И от меня больше не будет пользы – только пустое хождение по земле да лицемерные сказки про добро...
- А как твои легенды приносили свет и добро людям? – юноша опустился на камень рядом с бывшим странником.
- Я рассказывал их тем, кто их забыл. Кого-то это побуждало к отчаянным и смелым поступкам на благо людей, в ком-то просыпалась совесть, иные вообще, можно сказать, рождались заново – я говорю о тех, кто был опутан сетями уныния и отчаяния и, не видя смысла жизни, находился на грани самоубийства… А теперь я живу здесь.
- И больше не собираешь ни сказок, ни преданий, ни легенд… - покачал головой Авнар.
- Ты не прав, юноша, - улыбнулся старец. – Я все еще пополняю свой запас. Посмотри на птиц, и ты увидишь, что среди них нет вожака – белого ворона. Взамен того, что я прикован к одному месту, ворон летает по свету и собирает легенды за меня. Небо не оставило меня – слава Ему за это. Беда только в том, что доносить эти легенды до людей стало некому – ворон ведь не умеет говорить.
- Ты ведь оставил родные края ради служения людям. Почему ты так поступил?
- Мне нечего было терять – меня ничто не держало у себя на Родине.
- И ты даже не горевал?
- Я тоскую и по сей день, но не о том, что ушел… - старец вздохнул и опустил седую голову. – Видишь ли, среди всех этих сказок, преданий, легенд… есть одна самая важная… которую ни в коем случае не следует забывать людям… В моих краях ее забыли – прочно и навсегда.
- Какую? – почти шепотом спросил Авнар.
- Легенда Любовь, - не поднимая головы, ответствовал старец. – Уже давно…
- А разве нельзя было вернуться и рассказать ее твоим людям?
- У них был священник. Он постоянно твердил им об этом…
- А после, когда ты ушел?.. Почему ты не вернулся?
- Потому что не к кому стало возвращаться, - голос старца сделался глухим и грубым. Чувствовалось, что ему тяжело говорить об этом. – Никого не осталось…
Повисла гнетущая тишина – только огонь слегка колыхался да шевелились на своих насестах вороны.
- Я до сих пор помню, как все это было… - продолжил старец, закрыв ладонями лицо. – Как люди, сначала почти незаметно, потом все явственнее делались безумными. Сначала простые, полушутя, споры, которые возникали на пустом месте… Потом раздоры в семьях… Забытый храм, пораженный горем священник… Мои мать, отец – их стали высмеивать, ненавидеть за то, что они не поддерживали сплетников, спорщиков, пустословов… Их самих заклеймили первыми сплетниками… Затем перепалки на улицах… дети, дерущиеся один с другим только за то, что у одного слегка косит глаз, а у другого пухловатые губы… А потом люди окончательно обезумели… Кто это сделал? – выдохнул старец. – Кто посеял семя раздора, затмив людскую память?.. Говорю тебе, юноша, нигде в мире, ни на каком языке не найдется достойного проклятия на голову этого создания… А сейчас никого нет… Они все погибли… Сначала начали убивать друг друга… Потом, вместе с туманом, пришли черные духи – порождения человеческой злобы – и довершили начатое… Они вырезали всех, все пожгли… Сейчас мой край – это безжизненные степи на много верст, - старец посмотрел на Авнара тоскливыми глазами, в которых читались боль, мука, доброта и бесконечная жалость к погибшим душам. – Некому стало слушать забытую легенду… Мои родители и священник погибли первыми, но меня уже не было с ними… Я рад тому, что они до конца оставались верными Небу, до конца сохранили в сердцах легенду Любовь… А кем ты хочешь стать? – неожиданно сменил тему бывший странник. Глаза его при этом лукаво блеснули, а на лице снова появилась улыбка.
- Я… я не знаю… - неуверенно произнес юноша.
- Нет, - покачал головой старец. – Ты уже знаешь. Приходи ко мне завтра. Я буду рассказывать тебе все то, что у меня есть. А пока пойдем – я провожу тебя до реки короткой дорогой.
Выйдя из пещеры, юноша, к своему изумлению, увидел, что солнце все еще над головой, хотя должен быть уже вечер.
- Время здесь останавливается, юноша, - заметив его недоуменный взгляд, произнес старец. – Так что не беспокойся. Идем за мной.
Они зашагали между деревьями, и вскоре действительно показалась река, стали слышны голоса людей, ловивших рыбу, а лес стал светлее. Выйдя на берег к своей лодке, Авнар даже увидел русалку, нежащуюся на солнце. Две лодки с рыбарями на небольшом расстоянии друг от друга мерно покачивались на воде.
- Теперь ступай, - услышал он за спиной. – Завтра ты сам меня найдешь.
Юноша обернулся, но старец уже уходил в глушь.
Прошло три месяца.
Авнар сидел на скамейке возле дома, слушая вечернюю тишину и размышляя над тем, какая жизнь стала у него с того момента, как он начал каждое утро посещать старца и перенимать от него все те знания, которые тот получил в свое время.
С каждым днем юноша все больше ощущал какое-то спокойствие в душе, какой-то свет. И так же жизнь вокруг него начала меняться, как и говорил ему однажды бывший странник:
- Когда человек выбирает путь странствования, он не должен, да и не может печалиться о том, что ему придется здесь что-то оставить, будь то любовь, дом, семья, богатство. Все само собой разрешится за этого человека: уйдет богатство, уйдет земная любовь, уйдет имущество, и человек в конце концов окажется свободным.
Юноша вспоминал раз за разом мудрые слова и понимал, как старец был прав. Избрав путь странника, юноша с каждым днем делался будто бы незаметным, невидимым для людей – только священник, может быть, замечал его, да дедушка. Для всех остальных юноша просто пропал. Как-то само собой разрешилось и дело с Луллией: сначала они стали реже общаться, затем и просто при встрече только говорить друг другу: «Здравствуй!». А через некоторое время Луллию помолвили с эльфом. Авнар ничуть не расстроился – наоборот, он был рад за молодую пару. Ни грусти от потери, ни тоски одиночества не было – только ни на миг не прекращающееся спокойствие, тихая радость и светлый мир вокруг…
- Я передал тебе все, что знал, - по окончании третьего месяца сказал старец. – Теперь ты сам должен отправиться на поиски легенд и тех, кто в них нуждается… И ты отправишься скоро, юноша…

Дедушка лежал на постели, а Авнар сидел у его ног. Силы понемногу оставляли старика, а вместе с ними уходила и жизнь. Пока он дышал – и смотрел на внука усталыми глазами.
- Вот и наступают мои последние мгновения на земле… - произнес дедушка почти шепотом. - Я попрошу тебя, внук, чтобы ты перед смертью еще раз порадовал своего старика. Помнишь мою просьбу? Ты скажешь мне о своем жизненном выборе?
- Да, дедушка, - так же тихо ответил юноша. – Я выбрал, кем мне стать… Я буду странником – собирателем и хранителем легенд и преданий.
Дедушка еще немного посмотрел на внука, затем с облегчением вздохнул и закрыл отяжелевшие веки. «Да, - подумал он, - я прав был несколько лет назад: стыдиться за него не придется ни здесь, ни там…» А в следующее мгновение все вокруг залил мягкий яркий свет, вмиг согревший своим теплом и воскрыливший душу, навсегда лишив ее усталости и наделив новыми силами жизни…

Июнь, 2011 год.