Евстахий Начас о творчестве М. Румянцевой

«Всю жизнь делала только добро…»

Невыносимо больно осознавать, что Майя Румянцева так рано ушла из жизни - её не стало 21 марта 1980 года. Но всё это время она с нами рядом: в сердцах друзей, в памяти читателей.

Родилась Майя Александровна в Москве 27 декабря 1928 года, некоторое время жила в Липецке, а потом переехала на Тамбовщину. В стихотворении «Моей Москве» она писала:

…Москва, ты мне
прости
И этот прощальный
стих,
И то, что в разлуке
с тобой
Сдружилась с другой
землёй,
И то, что сегодня
под вечер
С волненьем
Тамбовщину встречу...

И мы, тамбовчане, по праву говорим и пишем: «Она наша». Наша для тех, кто любит и чувствует душой поэзию. Наша, как и каждый другой поэт, вписавший свою самобытную строку в летопись прекрасного и сурового времени.

Самобытный поэт Майя Румянцева…

Уж и не помню, когда познакомился с Майей Румянцевой. Мне кажется, что я знал её всегда, - настолько велика была и притягательна сила её обаяния. Как самую дорогую память храню её поэтические сборники с автографами: «Чайка», «Доверие», «Твоё имя...», «Размах», «Война», «Как поэт опоздал на свидание».
Майя Александровна умела искренне, от всей души радоваться успехам товарищей по литературному цеху, и начинающих, и маститых поэтов. И те, и другие часто бывали в её гостеприимной квартире (сначала на улице Тулиновской, а затем на Андреевской). Приходили сюда художники и артисты, студенты и рабочие. Хозяйка всегда в этом случае говорила: «Познакомься, это очень хороший человек». И когда читала своё новое стихотворение, я всегда удивлялся - когда она успевает писать: семья, постоянные гости, общественная работа.
Со мной Майя Александровна не часто говорила о своей творческой лаборатории, кажется, ей это вообще не нравилось. Но однажды, вернувшись из Москвы, после участия в большом поэтическом вечере, с улыбкой во время разговора обронила фразу:
- После выступления ко мне подошёл Андрей Вознесенский и сказал: «Ну, Майечка, ни одна поэтесса, ни один мужчина у нас так, как ты, не пишут...» Она улыбнулась озорно, в её огромных, особых (румянцевских!) глазах засияли живые искорки, и тут же заговорила о другом.
Да, у Майи Румянцевой, как у большого самобытного поэта, была своя, особая поэтика, с только ей присущей интонацией и ритмикой, образами:

Предавайте меня,
предавайте...
Сначала зовите, потом
отвергайте.
Возводите легко
на высокие троны.
Обрекайте так же
легко на изгнание.
Идёт смертельнейший
из аукционов,
Кто предаст больней
и скандальнее?
Любимые... Щедрые...
Не жалейте.
...Предавайте дороже
и равнодушнее...

Такие стихи не спутаешь ни с какими другими. Стихотворение «Предавайте меня, предавайте...» Майя Александровна часто читала дома, в тесном кругу, и огорчалась, что оно не вошло ни в один её сборник, хотя и было написано ещё в 1968 году. Появилось это очень искреннее, написанное с болью, но не с той, которая обрекает на безысходность, а той, которая очищает и возвышает душу, произведение в книге «Избранное», корректуру которой поэт успела прочитать. Я написал: «поэт», и это не оговорка - Майя Румянцева не любила слово поэтесса. А вот стихотворения читала самозабвенно, не нараспев, а так, словно разговаривала со слушателями, делилась самым сокровенным, наболевшим.

Наглядный урок

Мне посчастливилось часто выступать с Майей Александровной в разных аудиториях. Расскажу только об одном выступлении.
М. Румянцева, Н. Никифоров, Г. Ремизов и я поехали в Петровский район. В переполненном зале Успеновской средней школы были не только учащиеся, но и учителя, родители. По этому случаю ребята выпустили газету «Родная поэзия», местный художник нарисовал очень удачный портрет автора знаменитой «Баллады о седых». Никто из нас, выступавших, не заметил в зале женщину в траурном платке, хотя и длилась встреча несколько часов. После встречи хозяева предложили сфотографироваться на память. Пока устраивались перед фотокамерой, Майя Александровна спросила у учительницы А. Бодрых, которая руководила литературным кружком, кто эта женщина в тёмном платке, почему она в трауре? Анна Васильевна ответила, что у неё трагически погиб муж. Румянцева попросила, чтобы её познакомили с ней.
В Тамбов мы вернулись уже затемно. На второй день, когда я зашёл в областную писательскую организацию (тогда она находилась по адресу: Советская, 118), Майя Александровна прочитала своё новое стихотворение «Село Успеновка». После заглавия были такие слова: «Посвящается педагогам Успеновской средней школы - Михаилу Васильевичу Якушкину, Анне Васильевне Бодрых и Вере Васильевне Сафоновой». Есть в стихотворении такие строки:

Грусть села Успеновки -
Холмик вдалеке,
Нина Николаевна
В траурном платке...

Затем оно вошло в книгу «Избранное» под названием «Успеновка». У меня хранится машинописный текст стихотворения с правкой, которую внесла Майя Александровна, и её автографом.
Выступление в этом селе было для меня наглядным уроком, как должен работать и чувствовать настоящий поэт: душа его должна быть запрограммирована не только на красоту, но и на чужую боль. Таких уроков было много, обо всех и не расскажешь. К сожалению, в трудную минуту не все отплатили обаятельной, душевной и мужественной женщине тем теплом, которым она щедро, с российским размахом одаривала.

Человеческая исповедь

Майя Румянцева тяжело болела. Что ей пришлось испытать, можно понять из письма ко мне, которое я хочу привести с незначительными сокращениями: «Спасибо за память. Увидела твоё лицо, вспомнила дорогих моему сердцу людей и порадовалась за то, что все они имеют самое великое счастье - ходить по этой земле. Мне уж, наверное, не доведётся сделать и двух шагов до берёзы... Тяжко так, что и передать трудно. Не знаю, суждено ли мне выкарабкаться из этой тяжёлой болячки. А стихи идут... И почему-то светлые... Тут приезжал редактор из Москвы, из «Худ. литературы» (писатели шутят так: кто издался в «Худ. литературе», может умирать - увековечился), два дня работали с ним. Стихи, на мой взгляд, отобрал очень удачно. Тебе - одну из первых книжек (если доживу, выйти она должна в первом квартале 80 года).
Писательской организации как нет. Чем живут, что планируют - ничего не знаю. Начальство писат. организации не балует визитами, за 2 с лишним года моего лежания были 4 раза, не говорю уж об остальных. Не забывают меня длинноногий Николай Алексеевич, Борис Панов, Борис Куров да Слава Косырев на костылях. Вот и излила тебе душу. Так иногда непроходяще одиноко, и думается, что как-то неправильно жила я в этой жизни. Всю жизнь делала только добро, а под занавес оказалось - «а за гробом ни жены, ни друга».
Это письмо я получил в январе 1980 года, через два месяца Майи Александровны не стало. В одном она ошиблась: провожать в последний путь её пришла чуть ли не половина города.
У Майи Румянцевой при жизни вышло двенадцать поэтических книг. Каждая из них - это страстная человеческая исповедь об увиденном и пережитом, это искренняя боль за судьбу человечества, это любовь к родной Тамбовщине, её людям, это оптимистический взгляд на окружающий мир поэта-гражданина, поэта-творца, работавшего над своими стихами до последнего дыхания. Последнюю, тринадцатую, книгу - «Избранное», увидевшую свет в апреле 1980 года, мне подарил с автографом младший сын Майи Румянцевой Александр. По-человечески жаль, что сама она не увидела этот сборник, который так ждала.

Евстахий Начас,
Заслуженный работник культуры РФ

Газета «Притамбовье» в номере от 13 марта 2013 года