Саламандра. Противостояние страсти. 11

На приеме у адвоката

Светлана поднялась на третий этаж. В коридоре было душно. Окна закрыты. Люди, в основном пенсионного возраста, столпились у приемной. Пожилая уборщица елозила по полу мокрой тряпкой, небрежно наброшенной на старую деревянную швабру. Кое-как протиснувшись, Светлана подошла к двери с табличкой «Адвокат Журавлев Леонид Вячеславович». Постучала. Дверь оказалась не заперта. Светлана толкнула ее вперед и просунула голову. Леонид сидел за столом, перебирая бумаги.
Светлана робко перешагнула порог:
– Доброе утро. Можно?
– Доброе утро. Проходите. Присаживайтесь.
Леонид привстал, указывая жестом на стул. Он не сразу узнал в лице посетительницы старую знакомую, но, внимательно присмотревшись, догадался, что перед ним Смехова Светлана – подруга Ангелины с детских лет.
– Лёня, хватит меня разглядывать! Да, это я! Узнал? – Светлана присела ближе к столу и окинула Леонида оценивающим взглядом.
Он был одет в светло-голубую рубашку, прямые брюки металлического цвета. Стильный кожаный ремень в стиле Gucci с блестящей пряжкой подчеркивал его современный вкус. Аккуратные ногти, гладкая кожа, классическая стрижка. На висках белела седина. Лицо по-прежнему свежее и молодое. Леонид поправился, но выглядел все равно привлекательным.
В его глазах мелькнул огонек:
– Света, ты почти не изменилась! Все такая же хрупкая, утонченная, – Леонид откинулся в кресло. – Что тебя привело?
– Хочу подать в суд заявление о расторжении брака, а ты как юрист поможешь мне поскорее развестись с мужем.
– Ты хорошо подумала? – серьезно спросил Леонид. – Может, не стоит разводиться? Сколько лет вы прожили вместе? У вас есть дети?
– Я пришла с твердым намерением покончить с этим браком. Мы итак мучаемся уже более восьми лет. Любви давно нет. Жить с ним стало просто невыносимо. Постоянные ссоры, обвинения, упреки. Я устала выслушивать его нытье, его маму, которой он постоянно жалуется. Я не хочу терпеть его присутствие до самой смерти. Прошли те времена, когда клятва «нас разлучит только смерть» имела значение и когда женщины зависели от своих мужей. Мы ведь живем в XXI веке, и каждая женщина имеет полное право расторгнуть неудачный брак. И дети – не помеха. Я смогу и сама позаботиться о своем сыне.
– Сколько сыну лет?
– Семь, – Светлана расстегнула сумочку и достала папку с документами. – Здесь все: паспорт, свидетельство о браке, свидетельство о рождении, идентификационный код мой и сына, плюс ксерокопии.
Леонид взял документы:
– Света, я подготовлю бумаги. В случае наличия совместных детей подается заявление в суд (ст. 109 СК). К нему прилагается нотариально заверенный договор, в котором указывается, с кем из родителей будет проживать ребенок (дети), какое участие в воспитании будет принимать другая сторона, и нотариально заверенный договор об уплате алиментов (ст. 189 СК). При себе нужно иметь паспорта, свидетельство о браке и его копию, две копии свидетельства о рождении ребенка, копии и квитанции о судебных сборах, копию заявления о расторжении брака. С заявлений о расторжении брака взимается пошлина в размере 8,5 грн.
– Лёня, я буду тебе очень благодарна, если ты все возьмешь на себя. У меня нет ни малейшего желания лишний раз встречаться со своим мужем. Пока еще мужем. Я готова заплатить тебе любую сумму, лишь все это как можно быстрее закончилось.
Леонид достал из ящика чистые бланки и выписал квитанции с указанными суммами его услуг, судебных сборов и пошлины, и протянул их Светлане:
– Сегодня я все подготовлю, нотариально заверю и подам заявление о расторжении вашего брака в суд. По истечении одного месяца со дня подачи такого заявления суд выносит решение о расторжении брака. Тебе же остается только отстоять очередь в банке, оплатить услуги, и принести мне оплаченные квитанции. И больше от тебя ничего не требуется. Обо всем остальном я позабочусь.
– Хорошо, тогда я не буду зря терять время. Иду в банк, – Светлана встала со стула, облегченно вздохнув. – Не прощаюсь. Увидимся.
Леонид провел Светлану до двери.
– До встречи.
Светлана вышла из его кабинета, высоко подняв голову. За дверью уже выстроилась очередь из нескольких человек.
Леониду предстоял очередной рабочий день. Но в этот день он часто отвлекался от серьезных вопросов, погружаясь в раздумья. Ангелина, хоть и ненамеренно, но посеяла в его голове недоверие к его собственной жене, которую он всегда считал не способной на обман, предательство и легкомысленные отношения на стороне. Но слова Ангелины неоднократно всплывали в сознании: «Вас мужчин легко обвести вокруг пальца. Вы даже не можете определить по глазам и губам, чем занималась ваша жена. Даже если она приходит явно зацелованная, вы этого не замечаете. Ты ей веришь? Нельзя быть таким слепым. Не понимаю, как можно не заметить перемен в жене». И Леонид стал сомневаться.
Он припомнил спор с Олегом о том, кому повезло больше: ему с его «серой мышкой» или мужу Ангелины, которая могла одним только взглядом пробуждать страсть. Леонид боялся, что все совсем не так, как казалось ему еще месяц назад. Он не искал больше в Ангелине недостатков, не старался переубедить себя, что она не достойна его внимания, проявлений его чувств, которые он тщательно скрывал от себя самого. Наоборот, Леонид восхищался ее стойкостью, с которой она сопротивлялась желаниям. Ему нравилось, что она не навязывается, не бегает за ним. Он стал воспринимать ее иначе. Не избалованной семнадцатилетней девушкой, а мудрой женщиной, интерес к которой только возрастал.
Со Светланой Леонид так и не поговорил на личные темы. Хотя ему хотелось, как минимум, спросить об Ангелине. Дружат ли они еще, встречаются? Но у него было слишком много работы. Поэтому когда Светлана принесла квитанции, он разговаривал с ней как с обычным клиентом. Дал визитку и попросил зайти завтра за документами.

Свобода

Светлана, с легкостью решив проблему бракоразводного процесса, как и обещала, пришла в офис «Logistics Company», чтобы поделиться впечатлениями с Ангелиной.
В клиентской зоне толпилось девять человек. Обслуживали только три оператора. Ангелина на калькуляторе рассчитывала стоимость доставки груза симпатичному молодому человеку. Светлана подошла к ее столику, и Ангелина, увидев ее, проворно избавилась от клиента, задающего слишком много глупых вопросов. Красная табличка с надписью «Зверніться, будь-ласка, до іншого віконця» заняла место посреди стола. Ангелина и Светлана вышли на улицу.
– Светка, у нас завал! Сегодня отправили 499 смс-сообщений с тексом «Вам прибув вантаж…» Времени на разговоры нет. Давай быстро рассказывай, как все прошло!
– Ну, если вкратце, твой Лёня – мужчина, что надо!
Ангелина несдержанно засмеялась:
– Так ты ходила на Лёню посмотреть или проконсультироваться по делу развода?!
– Проконсультироваться? Нет! Я отдала Лёне свои документы с твердым намерением развестись! Он все подготовит. Мне не нужно будет даже встречаться с Ванькой. Через месяц я наконец-то стану свободной. В общем, все прошло, как нельзя дипломатично, а главное без всяких заморочек.
– Поздравляю! Если ты на самом деле хочешь этого развода.
– Я все решила. Так будет лучше.
– Знаешь, а я тебе даже немного завидую. Свобода – это счастье! Я и сама хотела бы свободы. А каждый вечер возвращаюсь в дом, который стал мне клеткой.
– Никогда не поздно вносить коррективы.
– Уж я то знаю. Через один развод и я прошла. Но ситуации бывают разные. Тебе не жалко Ваньку? Совсем? Ни капельки?
– Нет, не жалко. Он переживет этот развод, и вполне спокойно будет наслаждаться жизнью. Я уверена, не пройдет и года, как он найдет мне замену.
– А ты?
– А я больше не хочу замуж. Если только за Джана! А вообще я лучше буду чье-то любовницей, мы будем время от времени встречаться, получать удовольствие от встреч. Не будет этих монотонных вечеров, упреков, обид. Только позитив! Мне не нужно будет убирать за мужем, вытирать ему сопли, носиться с ним, как с маленьким, выслушивать его бред и уступать, если я не согласна.
– Светка, Светка! Как у тебя все просто.
– Геля, мы живем один раз. И жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Так писал Николай Островский в романе «Как закалялась сталь».
– У этой фразы есть продолжение: «чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое».
– Геля, ты же меня прекрасно понимаешь. Я его не люблю. Как и ты не любила первого мужа.
К двери офиса компании приближались люди.
– Я прекрасно тебя понимаю, Света, и ни в коем случае не осуждаю. Это твое право. Твоя жизнь. Тебе решать.
Неловкая тишина.
– Мне пора! – Светлана поцеловала подругу. – Пока.
– Пока.

Размышления

Ангелина вернулась к работе. Ей не давали покоя мысли о разводе подруги и ее собственные проблемы с мужем. Бросить его с такой легкостью, как Светлана своего мужа, Ангелина не могла. Не смотря на то, что их любовь угасала, и порой Ангелине казалось, что между ними вообще никогда не было сильных чувств, она жалела его. Петр не был молодым парнем, у которого вся жизнь впереди.  Его лучшие годы остались позади, и Ангелина не могла с уверенностью сказать, что Петр сможет начать без нее новую счастливую жизнь. Ведь начинать все сначала тяжело, когда тебе под сорок. Ангелина боялась, что по ее вине Петр сопьется, будет спать под заборами, станет совсем никому не нужным, одиноким и несчастным. И все это по ее вине. Ангелина не была готова взять на душу такой непростительный грех. Ее мучила совесть.
Разговор с Петром о детях усугубил и без того сложное положение. Ангелина понимала, что не права и  жестока по отношению к мужу, но ее убеждение не рожать второго ребенка было сильнее жалости к супругу. Она на самом деле не хотела иметь детей от него. Он был не тем мужчиной, которого она видела отцом своих детей. Будь на его месте Лёня, она родила бы, возможно, еще двоих. Но не от Петра. Ангелина боялась, что ребенок впитает в себя все его дурные привычки и отрицательные качества, будет плохо учиться в школе, интересоваться только компьютерными играми, сидеть без дела, а когда вырастет и жениться, станет точно таким же мужем, как Петр. – Безучастным, тяжелым на подъем, ленивым, и самое страшное – любителем выпить.

Желание взаимности

Возвращаясь после работы домой, Ангелина думала о Леониде, о том, что он так и не позвонил, не зашел к ней в офис даже на пять минут поболтать на ступеньках у центрального входа. Но она не обижалась и не винила его, каждый раз находя одно и то же оправдание: «Он занят. У него серьезная работа, отнимающая слишком много времени». Также всякий раз, когда Ангелина ехала в автобусе домой, она вспоминала, что замужем. И мысли то о Петре, то о Леониде поочередно вытесняли друг друга.
Ангелина чувствовала себя несчастной. Но еще более несчастным считала своего мужа. Он хотел видеть ее матерью своих детей, настаивал на общем ребенке, а она не хотела даже говорить на эту тему. Тем более теперь, когда в ее жизнь снова вошел Леонид. Ворвался как ветер и закружил, закружил, закружил. Свел с ума одними только поцелуями и наивными мечтами, в осуществление которых не верила и сама Ангелина. Но все равно мечтала сбежать с ним от реальности, остаться наедине и провести целый вечер вдвоем: наслаждаться его обществом, просто дышать с ним одним воздухом, говорить, целовать, прикасаться, забыть обо всех и обо всем хоть ненадолго, окунуться в маленький рай для двоих – любовь.
Ангелина считала свои чувства не мимолетным увлечением, не сексуальным желанием, а именно любовью – прекрасным возвышенным чувством, которому посвящали стихи и поэмы великие писатели всех времен  и народов. Она призналась в этом себе и хотела бы, не боясь ничего, сказать об этом вслух, в первую очередь, Леониду. Точно так же, как и в семнадцать лет, прошептать ему ласковое «люблю» и получить в ответ «и я люблю тебя, мой маленький ангел». Но нежелание натолкнуться на ответ типа «Кто ты такая, чтобы я тебя любил»  не позволяло ни говорить о любви, ни, тем более, кричать о ней на весь мир.
Ангелине приходилось загонять свои чувства в самый укромный уголок своего сердца и, когда они просились вырваться на свободу, сдерживать. Это было нелегким и болезненным занятием: оставаться твердой и не поддаваться желанию сдаться, опустить руки, не сопротивляться и плыть по течению. Но в глубине души она, как и все влюбленные, надеялась на взаимность. Ангелина знала, что возбуждает Леонида как женщина, но одного его «хочу» ей было не достаточно, она хотела слышать «люблю». Только признание в любви могло дать ей сил решиться на измену мужу – взять и переспать с Леонидом, не смотря на все нормы морали, на свое и его семейное положение. Она бы с радостью приняла его «люблю», даже если бы знала, что это неправда. Лучше быть приятно обманутой, чем считать себя недостойной любви.
 Ангелина была слишком высокого мнения о Леониде. По ее мнению такие мужчины не бросаются словами и их любовь нужно заслужить. Но как, зачем и ради чего? Ангелина не строила никаких планов на дельнейшее будущее, не связывала свою судьбу с его, принимая как факт, что Леонид женат, она замужем, и между ними ничего серьезного быть не может. Ничего кроме романтических свиданий, носящих скорее сексуальный характер. Ничего больше.
Для чего ей его любовь? Ангелина задавалась вопросами и убеждала себя в том, что любовь – это слишком много. Если Леонид однажды действительно скажет «люблю» и Ангелина ему поверит, то их уже ничто не сможет удержать – они сделают больно своим законным супругам, и рано или поздно их браки рухнут. И больнее всего было бы Петру – верному и любящему мужу Ангелины. А как бы себя чувствовала Людмила, Ангелина особо не переживала, потому что знала о ее связи с Сержем Рябиновичем. 
Не понимала Ангелина одного, как можно променять Леонида на Сержа. Ей казалось, что будь она на месте Людмилы, то была бы несказанно счастлива быть его женой, она бы не смотрела на других мужчин и точно хранила бы верность. Ведь он замечательный, исключительный и  необыкновенный.

Не сила, а слабость

Вернувшись домой, Ангелина застала мужа, как почти всегда, перед компьютером. Опять  «World of Tanks», недовольное лицо и молчание. Так было и на следующий вечер, и на второй, и на третий. Они не разговаривали. Ангелина не трогала его, не желая поднимать тему о детях. Но на четвертый вечер разговора избежать не удалось.
Когда Ангелина закрыла за собой дверь, сменила туфли на комнатные тапочки, в коридор влетел разбуженный Петр. Пьяный. Его шатало. Лицо опухшее, красное, помятое. Глаза бычьи, навыкате. Потный. Кожа блестела. Было очевидно, что он спал под одеялом в спортивных штанах и футболке.
Ангелине хватило и взгляда в его сторону, чтобы скривиться от отвращения. Ей стало настолько противно видеть мужа пьяным, что едва не стошнило. Запах перегара вынудил ее сделать шаг назад. Она остановилась посреди комнаты, ожидая, что ей скажет муж, и повернется ли у него вообще язык, чтобы разговаривать. Повернулся.
– Напиши письмо, – сказал он.
Ангелина не поняла, какое письмо она должна написать. «Неужели он знает о переписке с Лёней?»
– Какое еще письмо? Иди спать.
Она вошла в зал. Саша играл в гонки. Петр пошел за ней.
– Напиши письмо на «Viasat», – Петр продолжал настаивать.
– На «Viasat»? Зачем?
Петр невнятно и медленно объяснял:
– Нам отключили телевиденье… Уроды… У меня на счету закончились деньги… К ним пока дозвонишься… Надо отсканировать квитанцию… Что мы оплатили…
– Ложись спать. Я все сделаю, – не глядя на мужа, сказала Ангелина.
Она подошла к компьютерному столу. Под стулом ваялась пустая пивная бутылка, в углу между столом и диваном бутылка из-под водки, на столе крошки.
– Как же мне все это надоело.
Ангелина подняла бутылки:
– Саша, почему ты не прибрал? Вставай! Иди в свою комнату.
– А почему я должен убирать? Пусть папа берет и убирает, – ответил ребенок, отходя от стола.
Ангелина возмутилась:
– В доме должен быть порядок. Если папа не в состоянии после себя убрать, убирай после него ты. Разве тебе приятно сидеть за грязным столом?
Петру надоело шататься. Он сел в кресло. Прищурился.
– Не кричи на Сашу. Поняла?
– Саша, выброси в мусорное ведро, – Ангелина вручила ему бутылки. – Иди!
Саша молча вышел из комнаты. Ангелина села за стол, открыла почтовый ящик мужа. Квитанция об оплате лежала перед ней.
– Почему ты не хочешь родить мне сына? – прозвучало громко и отчетливо.
Ангелина оглянулась через плечо. Петр был явно не в настроении.
– Давай поговорим об этом в другой раз. Ложись уже спать.
– Не хочу я спать. Я спрашиваю: почему ты не хочешь родить мне сына?
В мгновение ока он схватил Ангелину и бросил на диван.
– Убери от меня свои руки, пьянь, – закричала Ангелина, стараясь подняться.
– Пьянь? Ты что совсем страх потеряла? Сука! Проститутка! Ты думаешь, я не знаю? – орал он во всю глотку.
Ангелина влепила ему пощечину и двинула ногой в живот, что еще больше разозлило Петра. Он вцепился своими огромными сильными лапищами в ее нежную шею, и стал душить. Ангелина вырывалась, била его, куда только доставали руки.
Забежал Саша. Перепуганный. Он маленькими ручонками бил Петра по спине и со слезами на глазах просил отпустить маму. Но Петр продолжал сжимать ей горло. Ангелина не могла произнести ни слова. Она дотянулась до лица мужа и вцепилась в него ногтями. До крови разодрала ему щеки, его хватка ослабла. Ангелина попыталась встать.
 – Саша, не плачь. Все будет хорошо, – смогла наконец сказать Ангелина, но Петр схватил ее за волосы и стал пихать лицом в подушку.
Саша плакал, не зная как помочь маме.
– Не трогай ее! Ты делаешь ей больно! – кричал он, взобравшись на диван и пытаясь оттащить папу назад. – Мама плачет!
Ангелина несколько раз ударилась головой об стенку, о подоконник, о трубу центрального отопления. Петр с такой силой толкал и толкал ее лицом вниз, что она натерла лоб до крови о спинку дивана. Он не бил ее. Нет. Он только чуть не придушил и не заметил, обо что Ангелина бьется головой. Сама.
Саша не сдавался:
– Ты убьешь маму. У нее течет кровь! Остановись! Я вырасту и убью тебя за маму, – кричал он, не прекращая бить папу по спине.
Наконец-то Петр остановился. Он увидел кровь, стекающую по виску Ангелины, красного и заливающегося слезами Сашу, и, хватаясь за голову, пошел на кухню. Он тоже плакал. Кричал: «Я убью тебя, сука! Лучше отсижу, но убью».
Ангелина вытерла кровь, слезы, и прижала Сашку к груди:
– Не плачь, моя мышка. Он ничего нам не сделает. Не бойся.
– У тебя кровь, – заплакал Саша, жалобно открывая рот. Его губы дрожали. Он обеими руками обнимал маму – самого дорого человека во всем мире.
– Все пройдет. Ничего страшного. Сиди здесь.
Ангелина встала и на цыпочках пошла в коридор. Достала из сумочки телефон и набрала номер свекрови. Петр сидел в кухне, повторяя одно и то же «убью».
Гудки, гудки, «алло». «Срочно приходите. Петя пьяный. Заберите его, пока мы не поубивали друг друга». Ангелина говорила вполголоса, не сдерживая волнения, всхлипываний и слез обиды. У нее болела только душа. Она посмотрела на себя в зеркало и отшатнулась. Кофточка порвана по швам, руки в крови, в царапинах, ногти поломаны, на шее синяки и красные пятна, с виска течет кровь, лоб сочится сукровицей. Потрогала голову, нащупала шишки.
Саша прибежал к маме:
– Тебе сильно больно?
– Нет, – обманула Ангелина. Идем в твою комнату.

Ангелина и Саша сидели в спальне, пока не раздался стук в дверь. Они обнимались. Саша утешал маму, Ангелина целовала его, жалея, что ребенку довелось наблюдать этот ужас. Она беспокоилась за его психику, и поклялась, что никогда не простит Петра, за то, что он показал свою силу на глазах Саши. И в то же время она и жалела Петра. Она слышала, что он плачет. Там на кухне. Ругается, грозится убить, но плачет. По его исцарапанным щекам текут соленые слезы и ему тоже больно. По крайней мере – чуть-чуть. 
Ангелина была уверена, что Петр будет раскаиваться. Она даже думала, что вероятно, он уже осознал, что поступил  некрасиво, низко, что этим он показал отнюдь не силу, а скорее свою слабость. Она, еще не успокоившаяся, с дрожащими руками, подумывала, не пойти ли на кухню, не включить ли свет, не успокоить ли мужа, обняв и приголубив. Но она не сделала этого. Ей не доводилось раньше оказываться в подобном положении, но она с уверенностью могла сказать, что не простит этого никогда. Никогда не забудет и больше никогда между ней и Петром не будет прежних отношений. Этот вечер внесет свои коррективы в их жизни.
Свекровь и свекор, обеспокоенные неожиданным телефонным звонком, пришли быстро. Они без лишних слов поняли, что произошло. Измученного вида Ангелины было достаточно. Вдобавок Саша подробно и красноречиво описал сцену, когда папа набросился на маму. И свекровь с сочувствием пожелала Ангелине терпения. Она постоянно ей желала терпения – знала, какой у нее сын.
Петра увели. Он сопротивлялся, но в итоге дверь за ними захлопнулась. Стало непривычно тихо. Тихо и грустно.