Паучья ловушка

Звон колоколов мягкими волнами обвивал воздух, и вбегал во все окна и двери.
 

- Слышишь, опять они свои погремушки включили? - сказал небритый парень с русыми волосами и такой же щетиной. Девушка, сидевшая на кровати, отозвалась на заявление брата:
- Слышу. А этот, - махнула она рукой куда-то вправо, - все лежит.
- Пусть отдыхает. Я слышал от докторов, что с ним произошло, - проникновенн произнес он и присел на ту же кровать к девушке.
В палате было еще две кровати, одна из них пустовала, на ней спал сам Тимур, а на другой лежал неподвижный сосед по имени Ясон.
- Вечно тебе все удается подслушать. И что же случилось? - поинтересовалась Ия.



***


 - Просыпайся, малыш, - раздался откуда-то сверху ласковый голос. Это была мама.
Вставать рано утром во время каникул казалось мне пыткой, поэтому я притворился, что не слышу ее и продолжаю безмятежно спать. Но маму обмануть было очень сложно, особенно так неуклюже, как делал это я, и мне пришлось топать умываться, одеваться и за стол. В гостях у нас был мой дядя и его семья,  мы всей компанией завтракали, обедали, ужинали и развлекались. Мне было шесть лет, а моему двоюродному брату девять, и после завтрака мы валялись на одеяле в нашем небольшом садике и кушали малину, добываемую с близлежащих кустов.

- Ясон, - сказал кузен Миша, - что ты знаешь о смерти?
Я о ней не знал ровным счетом ничего, но в голове всплыло давнее папино объяснение, и я выпалил:
- Это пустота!
 Миша ухмыльнулься, он добился своего. Я смутился, опустил голову и стал молча перебирать в руке травинки.
 - Хочешь узнать?- хитро глядя на меня, произнес он. Я, поглощенный любопытством, согласился.
- Конечно, хочу!
В руках Миши внезапно появился камень, и мы наклонились над  землей, по которой бежал небольшой муравей, тащивший крохотными лапками крошку. Подняв руку с камнем повыше, Миша шепнул:
- А сейчас смотри!
И несколько раз резко опустил ее на рыхлую землю. Муравей, покачиваясь и потеряв крошку, стал медленно уползать, но Миша сделал еще несколько ударов камнем и бил землю до тех пор, пока от муравья ничего не осталось.
 - Вот это и есть смерть.
 - Пустота?


***
После того проишествия прошло 15 лет, родители мои успели погибнуть за это время, поэтому я остался единственным жителем и хозяином нашего большого частного дома. Тот июль был на редкость жарким, просто до отвратительности, и из всех щелей лезли насекомые. По ночам я часто писал рассказы на своей печатной машинке.
Какой-то непонятный глухой удар оторвал меня от творчества, я медленно поднял глаза и увидел, как по стенам комнаты метается огромная, отвратительная саранча, и ударяется то об одну стену, то о другую. Преодолевая страх, брезгливость и желание выбежать из комнаты с криками, я снял и стал подкрадываться к насекомому, которое в прострации шевелило бесконечно длинными усищами.

- Ага! - крикнул я, опустив на нее тапок. Она ведь под ним? Надеюсь, не успела выскочить.
И я слегка приподнял край вьетнамки, из под которого виднелась часть саранчи. Увидев спасение, она стала брыкаться, но я придавил ее сильнее и ударил несколько раз. Потом я решил проверить, жива ли она.
Да, саранча была вполне жива и даже полна сил, чтобы снова начать скакать по комнате, но я успел ее снова прижать к полу тапком и стал еще более яростно на него давить, но она все никак не хотела умирать. Ее лапки двигались в предсмертных конвульсиях, и я замел ее на совок и выбросил куда-то во двор.
- Прости, но ты меня пугала!

Рассказ был дописан, и я ушел спать.
На следующее утро, когда я собрался принять ванную, я обнаружил в воде огромного, но еще живого паука. Видимо, он не хотел тратить силы и ждал, пока его прибуксует к скользким краям ванны, но я не мог оставить его так. Зачерпнув ужасное создание ковшом вместе с водой, я чуть было его не выронил, но потом вылил в унитаз и смыл несколько раз.
Было жаль невинного паука, но что мне оставалось делать? Насекомые вызывали у меня почти панический страх, и эти чувства заглушали жалость и здравый смысл. Благодаря занятиям с психологом, я хотя бы научился их убивать, несмотря на острое сожаление по поводу погубленных зеленокровых хитиновых душ.
Так, в состоянии бесконечных войн, мы провели еще месяц, и вдруг началось что-то ужасное.

В то утро, я как и всегда, вышел на крыльцо, и стал оглядываться вокруг.
Солнце слепило глаза и я не сразу заметил, что двор покрыт совсем не травой, а чем-то живым, шевелящимся, готовым атаковать в любую секунду. Эта волна ненависти и злости и привлекла меня, и я стал вглядываться в землю.



- Господи, - прошептал я, - что за херня?

Раздалось стрекотание. Весь двор был покрыт огромным, неисчислимым количеством крупной, сытой саранчи, которая притихла, словно в ожидании чего-то. Я быстро забежал обратно в дом и закрыл все окна и двери, и это было как нельзя кстати, ведь через несколько секунд все потоки этих сильных насекомых стали биться в окна, двери и стены. Я слушал эти удары, становившиеся все сильнее, и подумал, что мне нужно где-то укрыться от этого проклятия.
Открыв дверь в свою комнату, я увидел, что она уже вся наполнена саранчой, быстро пожиравшей мебель и все мои вещи, и решил бежать в ванную.
 Вода была почему-то включена, а ванна прикрыта занавеской. Я резко ее одернул, и, ввизгнув от испуга, ударился о противоположную стену.
Теплая жидкость лилась из включенного душа прямо на огромного, в человеческий рост, паука, сидевшего в ванне. Он тер спину моей мочалкой и был занят процессом, но на крик обернулся, и злобно глядя на меня всеми восьмью глазами, сказал:
- Стучаться не учили?
На четвереньках я выполз в коридор, и вдруг увидел, как из одного конца летит огромная стая саранчи, паук, обмотавшись полотенцем вокруг предполагаемых бедер, тоже последовал за мной. Так же их сопровождала стая мух. Путь к подвалу был свободен, и я побежал туда, успев тщательно забаррикадировать вход.
Забравшись в угол, я постарался отдышаться, и достал зажигалку, лежавшую в кармане джинсов. Несколько раз жалобно чихнув, она зажглась, и я пожалел о том что зажег ее.
Прямо напротив меня выстроились мириады жуков, саранчи, пчел, мух, муравьев и пауков.
Самый большой паук, тот, что принимал душ,  свернул глазами и противным пискляво-визгливым голосом произнес:
 
- Ясон, почему ты нас убил? Почему, Ясон?

И тут каждый из их армии, даже самый плешивый муравьишка, начали кричать тоже.
- Почему, Ясон? Почему? Почему ты нас убил?
Я закричал от ужаса и выронил зажигалку. По ноге кто-то пополз, голоса становились все ближе.
- Почему? Зачем ты нас убил?
Постепенно тяжесть маленьких и не очень лапок перешла к моей шее, я закричал, но тут в рот мне кто-то запрыгнул, и я смог только мычать от отвратительного страха от приближающейся смерти.  Господи, я ведь ничего плохо не делал. Почему я умираю так?



***
 - Неужели он сам поджег себя? - в ужасе воскликнула Ия.
 - Выходит так. И его успели обглодать крысы. Если бы не его брат, он бы так и умер в том подвале. Врачи и не надеялись на его спасение, но видишь, его все-таки привели в чувство, - разъяснил Тимур.  Ясон продолжал смотреть на стену испуганным взглядом серых глаз.

Звонили колокола.