7 контекст

  продолжение

                СЛАБАЯ СТОРОНА

  На следующий день, в девятом часу, Слава сделал первый звонок дежурному 56 отделением милиции. Сказал, ему, чтобы тот позвонил диспетчеру Министерства внутренних дел и передал для Павлова от Игнатьева, что встреча состоится сегодня в 14.00 на территории МГУ около корпуса философского факультета. Человек будет сидеть на скамье. Одет в зеленую болоневую курточку с капюшоном, на голове кепка светло-серого цвета с хвостиком на верху. Если рядом с ним будет лежать журнал «Вопросы философии» надо подойти и спросить «Извините, философский факультет находится в этом корпусе?». Если последует ответ «Да, но не только» — значит контакт пока устанавливать нельзя. Начало разговора после того, как будет убран журнал со скамьи. Аналогично он сделал три других сообщения. Синельникову сообщил, что встреча будет сегодня в 15.20 около парадного входа философского факультета МГУ. Агент будет одет в зеленую болоневую курточку с капюшоном, на голове кепка светло-серого цвета с хвостиком на верху. Сигнал для начала беседы — отсутствие журнала на скамье. Журнал «Вопросы философии» - означает «Внимание опасность! Нахожусь под наблюдением. Говорить нельзя. Начало беседы — журнал убирается в кейс».

    Слава прибыл к философскому факультету в двенадцатом часу.  Зашел в корпус. В раздевалке снял с себя черную курточку, желтый петушок и подал гардеробщице. Получив от нее номерок пошел к книжному киоску. Вышел из здания, нашел подходящую скамью. Украдкой положил под сиденье, справа около ножек полиэтиленовый пакет с номерком и водительским удостоверением. Выбрал удачное место для наблюдения. Подготовил фотоаппарат. Принялся ждать.
     Сластунов появился за тридцать минут до назначенного времени с коричневым кейсом в руках. Слава ему позвонил и сказал,  какая скамья и где находятся оставленные ему вещи.   Тот благополучно их взял и направился в корпус. Вышел из него  минут через  двадцать. Уселся недалеко от входа на скамью, положил справа от себя журнал, достал другой и принялся увлеченно читать.

     «Волк» получил СМСку от «Лохматого» в кафе. Можно сказать, кстати. Как раз заканчивал свой обед и уже расплатился с официантом. Подельник сообщил, что есть интересная новость и настаивал на скорой встрече.  «Подъезжай к Фрунзенской к 12» — послал он свое СМС-сообщение.
    Волк — Раскатов Михаил Аполинарьевич, получил свою кличку от братвы не за звериную безжалостность, как иной раз, кое-кто предполагал по незнанию.  За беззаветную (волчью) преданность к своим (к стае), за жесткое требование беспрекословного подчинения вожаку. Принцип Волка — не ввязываться ни в какие авантюры и избегать любых дел, в которых было даже малейшее подозрение на «мокрый» исход. Все дела он обычно тщательно продумывал, пытаясь, как можно искуснее, грамотнее использовать противоречивые стороны Уголовного кодекса. Его излюбленное поле действия — биржевые махинации.
     Подъехал к Фрунзенской на своей «Ауди» в начале первого. «Калина»  Лохматого уже была на месте. Он, видимо, тоже заметил своего босса. Вышел из своей машины и направился к нему.
- Минут сорок назад мне позвонил Стакан (Стеклов Игорь Олегович) — начал он после небрежного  рукопожатия — Сказал, что утром, когда он только заступил на дежурство в отделении, позвонил Игнатьев и попросил передать диспетчеру в Министерство, что назначает встречу с Павловым в 14.00 около философского факультета МГУ. Кто такой Павлов он не знает, скорее всего это псевдоним генерала, другана Синельникова — директора букмекерской конторы «Успех». Игнатьев - это тот, которому в этой конторе выдали крупную наличку. Помнишь нам об этом Киргиз рассказывал. Он тогда с пацанами стал за ним охотиться, но тот и от них и от ментов улизнул в метро. Потом также всех обвел и в Шуе и в Смоленске. Сам Киргиз со всей братвой, оказался за решеткой. Да, еще кто-то и его «шнырей» выдал, «зарытых» у Синельникова и в Министерстве. Кто их засветил неизвестно. Наверное, тот же Игнатьев, только, как он их вычислил — вопрос. Игнатьев же после исчез. И вот сейчас снова полез на связь с ментами. Они, наверное, ему что-нибудь предложить хотят. Мужик, говорят, с башкой. Так вот, Стакан, сказал, что эту информацию в Министерство передавать не стал. У нас появилась возможность... Что, Волк, рискнем? Там больше двух десятков «лимонов».
- Информация проверена? Не замануха?
- Для кого? Таких отделений по Москве сколько?! Это выбрано совершенно случайно. Потом — кто проверит, передал он или нет эту информацию.
- Как они должны сойтись известно?
- Он будет в зеленой болоньке с капюшоном. На голове светло-серая нашлепка с хвостиком. Если рядом будет какой-то журнал про философию, надо спросить «Извините, философский факультет находится в этом корпусе». На ответ «Да, но не только» надо ждать, пока тот не уберет журнал. Он этим предупредит, что его могут «пасти».
- Что ты с ним предлагаешь?
- Для начала упасть на хвост, потом выследить, взять в оборот, давануть и заставить поделиться процентов на тридцать-сорок. Остальное ему. Фраер честно заслужил своей башкой. К тому же, ему можно и «крышу» предложить за отдельную таксу.    
- Хорошо. Сам пойдешь?
- Да.
- Смотри Вовка, наперед говорю. Работать надо чисто. Перед тем, как подойти, всё обсмотри внимательно. Потом, ты меня знаешь, если принудиловка запахнет «жареным», в смысле — стойкий оловяный солдатик окажется, мы из игры выходим, понял? —  спросил он с «грозным металлом» в голосе.
- Все, Миша, будет путём. Мы туда втроем пойдем. С паролем подойду я сам.
- Ладно, Лохматый решили. Звони мне обязательно.

    Ровно в два никто не подошел. Слава уже подумал, что дежурный 56 отделения чист. Однако, минут через семь, к Роберту подвалил высокий мужчина, крепкого телосложения с роскошной белой шевелюрой. Что-то спросил, наверное, пароль и отошел в сторону. Сел на скамью, метрах в сорока от Сластунова, и стал ждать. Через двадцать минут никто не подошел, через сорок — также. Десять минут четвертого к Роберту подошел  толстячок. Тоже, очевидно, спросил у Сластунова пароль. Как и первый также отошел в сторону. Уселся от Роберта немного ближе, чем крепыш. Позвонил. На противоположной стороне от него он заметил... Клевцова. Вот это загадка? Он, что не передал сообщение  Диспетчеру в Министерство и сам решил сыграть? Вот это сюрприз! Или подождал и, когда заметил никого нет, подослал в назначенное время своего агента. В любом случае, вряд ли  Синельников  после этого станет ему доверять. Тут, неожиданно, преждевременно появился на горизонте  знакомый по Смоленску. Было еще восемнадцать минут. Над Робертом нависла опасность. Слава срочно набрал Сластунова и послал СМС- сигнал. Роберт, опять молодец, поспешно спрятал оба журнала в кейс и скорым шагом направился к корпусу философского факультета.  Не ожидая такого поворота событий толстяк и здоровяк инстинктивно встали и хотели было уже направиться к нему, но, заметив явное преследование новой команды из трех человек снова сели на свои места.
   Как и было условлено, Роберт спешно разделся в раздевалке и по разовому пропуску прошел в учебную территорию. Успел во время скрыться в коридорах. Быстро вошедшие Красношеев и двое оперативных сотрудников его не заметили.
     Побродив по учебному корпусу двадцать минут Роберт благополучно и незаметно, видоизменив себя очками,  прошел турникет, одел по другому номерку оставленную Славой одежду, вышел из здания, около которого все еще дежурили и толстяк, и здоровяк, и опера с Красношеевым. В постоянно входящих и выходящих никто из них не узнал Сластунова. Тот успешно покинул территорию МГУ.   
 
      То, что Игнатьев сообщил Синельникову привело последнего даже не в смятение. Клевцову он доверял полностью. И тут узнать такое! Он был подавлен настолько, что им овладела всепоглощающая апатия, при которой руки, ноги, все становится словно ватным, пропадает полный интерес ко всему, наступает абсолютное равнодушие, мозг начинает крутиться около какой-нибудь одной ерунды, которая, точно воронка, засасывает всю мыслительную деятельность. Ему стало нестерпимо себя жаль.
   Так он просидел в кресле минут тридцать, то отрешенно глядя в одно место, при этом не прилагая ни малейшего усилия для фокусировки взгляда на чем-либо, то закрывая глаза, то начиная теребить свою редкую седую шевелюру на затылке.   
    В каждом человеке есть какой-то внутренний стержень, иммунная защита, его самость, которая, нет-нет, да позволяет слабости, порождает временные сбои.  В зависимости от жизненного багажа, от тренированности волевого потенциала иммунный барьер у кого выше, у кого ниже. Кто-то с легкостью справляется от неожиданных ударов судьбы, кого-то незначительные приводят к длительным депрессиям, заканчивающиеся то психическими расстройствами, а то и суицидными летальными исходами. Волевой ресурс Синельникова, приобретенный им в нелегкой жизненной школе, сопряженной с постоянным преодолением труднейших препятствий, сумел погасить приступ захватывающей, обволакивающей инерции подавляющего равнодушия  за полчаса. Перед тем, как принять решение по своему начальнику службы безопасности он решил проанализировать его поступок. Если Эдька сообщил министерскому диспетчеру и потом пошел на встречу с Игнатьевым, то здесь не было бы серьезных оснований для подозрений в корпоративной нечестности. Такой поступок вполне укладывался, например, в логическую схему «решил проконтролировать» с ясной мотивировкой обеспечить дополнительную безопасность их клиенту, либо установить контакт в интересах фирмы.  Однако,  то, что он никому — ни ему, ни Красношееву (через диспетчера) — не сообщил и самовольно направился на встречу с Игнатьевым рождало целый ворох этих подозрений в преданности и лояльности. Естественно, главным вопросом был мотив поступка. Само по себе возникало подозрение в корысти. Следствием этого вопроса и подозрения было рождение другого: «Каковы предполагаемые им средства и методы достижения его цели?». Если криминальные, то Клевцов становится просто опасным сотрудником. Между тем, Синельников предположил возможный вариант, характеризующий Клевцова с положительной стороны. Не сообщил в Министерство потому, что догадывался, что Игнатьев ему выдал эту информацию о встрече с Красношеевым специально, так как он знал, что у него с директором установлен прямой контакт и, следовательно, у клиента не было оснований просить начальника Службы безопасности передать сообщение в Министерство для встречи с Павловым. Интерес фирмы в такой самодеятельности также не исключался.
      В конечном итоге, он не стал принимать решения, а для начала он просто побеседует с Эдуардом в присутствии Маргариты и скажет, что им известно о его инициативе личной встречи с Игнатьевым. Если в душе у него есть нечистоплотные намерения он все равно их проявит. Вряд ли он подготовил дипломатический спектакль, чтобы искусно спрятать свои шкурные интересы, если таковые, конечно, у него есть. Эдьку он знает давно —  ни разу подлых желаний и сомнительных связей он не замечал. Относительно его он уверен, что его искусство психолога будет достаточно, чтобы раскрыть истину в неожиданном поступке Клевцова.
     Игнатьев молодец. Опять все просчитал. Сам не пошел. Красношеев сообщил, что видел типа, который был похож на Смоленского. Кажется его фамилия Сластунов. Он забежал в здание философского факультета, когда Красношеев с операми были от него метрах в семидесяти. Как он вышел  они не заметили, хотя продежурили около выхода часа два. Свое обещание Игнатьев выполнил. Один «крот» — дежурный 56 отделения — обнаружен. Поэтому он посоветовал генералу  не прерывать отношения с Игнатьевым, выполнить его условие и выплатить ему вознаграждение. «Кстати, —  подумал Синельников, —  а не позвонить ли Игнатьеву насчет Клевцова?».  Эта мысль ему показалась вполне разумной. Он может многое прояснить.  Он так и сделал.
- Не знаю, поверите или нет, —  начал свою речь Слава в ответ на просьбу директора, — Константин Михайлович, но этот звонок Вашему начальнику службы безопасности был сделан в основном из-за моего благожелательного отношения к Вам и Вашей конторе. Вы, зачастую, сильно зависите от Клевцова — от его честности, от его оперативной смекалки, и решительности. Этот ход — моя добровольная инициатива на проведение обычного теста на выявление коэффициента сообразительности. В этом случае — единственным правильным решением было сообщить Вам об этом звонке. Все другие ходы для него, либо —  ловушка, либо, чтобы посмеяться над ним. На всякий случай здесь еще выясняется не связан ли он с криминальными структурами. В итоге экзамен он сдал на двойку, несмотря на то, что правильно сообразил не звонить диспетчеру в Министерство, так как он хорошо знал о наших с Вами прямых контактах. Он должен был сообразить, что также нет никакого смысла идти на встречу, потому что там он ничего не получит, кроме своей дискредитации. А вот что хотел?...  Мы вряд ли это узнаем, то есть насколько чиста его душа от корыстных побуждений, от желания нечистоплотного обогащения. К этому могу добавить одно отрадное извещение — с организованными криминальными структурами он, очевидно, не связан.
   После успешного завершения этой операции Слава вначале  почувствовал, что все это не то. Он понял, что затеянная им схема по выявлению  тайных осведомителей криминальных структур в милицейских кадровых штатах   наивна и несостоятельна. Бездоказательно, интуитивно  у него возникло прояснение бесперспективности изобретенного им сценария. К тому же было ощущение, что это мелко и гнусно. Не зная пока, что делать, куда направить свой интеллектуальный и другой потенциал, он решил прекратить санитарную чистку милицейских кругов и вымогательство финансовых средств из милиции. Не сомневаясь в том, что рано или поздно его обнаружат или бандиты или милицейские сыщики, то есть ему не  дадут спокойного существования в России, он покинет ее, хотя бы лет на пять. Выбрал Китай. Доедет до Благовещенска,  там под видом коммерсанта, которые в Китай проходят регулярно за товаром, он пересечет границу и попытается обосноваться в Поднебесной.
  Повстречался со Сластуновым. Сообщил ему, что они пока приостанавливают свою работу. Затем провел с ним внушительную нравоучительную беседу на тему «оставаться человеком», чтобы никогда, ни при каких обстоятельствах, не «опускаться».
- Чтобы ни случилось, Роберт Михайлович, выход всегда найдется. Однако найти его, поначалу, тяжело, гораздо сложнее нежели поддаться соблазну напиться, впасть в депрессию. Остаться достойным звания человека, по крайней мере себя прокормить, можно всегда. Надо, чтобы этот мотив стал принципом, маяком  в Вашей жизни, а ходы обязательно отыщутся.
     Потом он сообщил, что оставит ему на первое время денег и, чтобы тот ждал от него электронного письма о планируемых дальнейших совместных действиях.   

    Из Москвы он отправился на автобусах в Чайковский. Там, как было заранее намечено, его уже ждал Коля Соловьев. Он рассказал, что в вагоне находился сбоку этого же купе, где было Славино место. На пути следования мимо их проходили раза три двое мужичков, а потом, уже около Перми, еще раз, но уже один. Однажды ему удалось таки сфотографировать, но только одного. В самой Перми на вокзале он никого не заметил. 
    Ради заботы о своем друге он не сообщил ему никаких сведений о том, куда он направляется, что собирается делать дальше. Посоветовал ему уехать из Перми и России вообще на некоторое время. С деньгами на приобретение жилья он поможет. Попросил навестить своих стариков. Сказать им, что у него все в порядке, пусть не волнуются. При малейшей возможности он к ним обязательно приедет, а пока будет помогать материально через дядю Гришу — младшего брата отца.   
- Коля у меня к тебе еще одна просьба, — попросил он своего друга в завершении их затянувшейся беседы. — На всякий случай надо проверить, что я не нахожусь в федеральном розыске. Попроси, пожалуйста, кого-нибудь из своих друзей прокатиться в Свердловск. Купишь три билета — два  в одно купе, третий, для себя в другой вагон. Вот тебе два паспорта, — Слава протянул документы, — один мой. Друга ни во что не посвящай. Он тебе должен сказать в Свердловске, искал ли кто в пути или по прибытии поезда, Игнатьева. Там мы с тобой встретимся. Я доберусь автобусом. Все ваши расходы я, естественно, оплачу, плюс командировочные.
    На привокзальной площади Свердловского железнодорожного вокзала  они встретились. Коля предусмотрительно, заранее, отпустил своего друга погулять по городу.    
   Синельниковский друг обещание выполнил: из федерального розыска Игнатьев был исключен. Во время следования до Свердловска Игнатьевым никто не нтересовался. Даже подозрительных лиц, «случайно» заглядывающих в  купе Колин друг не заметил.
   Они на прощание посидели в кафе. Договорились, что, как только Слава обоснуется, то пришлет свое письмо по электронной почте. Потом Игнатьев, не выказывая себя, проводил их до вагона в обратный путь.
  В этот же день он купил билет в плацкартный вагон до Благовещенска.



Часть 2
«Преодоление своей природы»

    У него было двадцать четвертое место в восьмом вагоне. Соседями оказались молодая женщина с девочкой дошкольницей, занимавшие два нижних места, и мужчина лет шестидесяти. Они хоть и сели на разных станциях: Виктор Михайлович — в Москве, Галина с Олечкой — в Кирове, но уже, как и водится в таком случае, перезнакомились. Слава, также без всяких осложнений, влился в их установившуюся атмосферу узкого купейного мирка. Мама с дочкой, в перерывах между завтраком, обедом, ужином были заняты то чтением книжек, то рисованием, то игрой с куклами. Виктор Михайлович чаще лежал на своей верхней полке и читал или книгу,  или  журналы. Совместный путь им предстоял дальний — около пяти суток.
    Слава, впервые, за двадцать девять дней, прошедшие со времени вручения ему выигрыша в букмекерской конторе, наконец-то мог себе позволить полноценный отдых, лишенный каких бы то ни было напряжений своих духовных и физических сил, связанных, то с планированием, то с подготовкой, то с осуществлением постоянных тактических маневров,  необходимых для обеспечения своей безопасности, безопасности друга и родителей, а потом и по спасению случайно встреченного и приглянувшегося ему Сластунова.
   Он загодя набрал всяких журналов, где были и «Вокруг  света», и самый его любимый  «Наука и жизнь», и «Огонек», и «Москва».  На следующий день, когда все позавтракали он улегся на своей полке,  при этом несколько поерзав по ней, стремясь, как можно удобнее втиснуться в неё. Предвкушая наступающее сладостное удовольствие погрузился в «Науку и жизнь».   
- Сначала была проблема «Создать», сейчас появилась проблема «Что с ним делать?»  —  произнес сосед с соседней полки. Однако, Слава был настолько поглощен читаемой статьей, что не услышал, то ли вопрос, то ли приглашение к разговору. Он только услышал, что его о чем-то спросили.
- Извините, не расслышал.
- Да вот статья про коллайдер. Сначала, говорю, была проблема международного масштаба, как и где его создавать, сейчас, когда он создан и уже работает, появилась проблема «Что с ним дальше делать и использовать ли вообще?».
- Да я тоже про это читал. Мне кажется — это судьба вообще любого планируемого, создаваемого и созданного материального объекта. С научными открытиями понятно — их спланировать невозможно. А вот то, что на их основе производится: и не создать — руки чешутся, и создать чревато.
- Это верно. Однако человек человеком должен быть. Чувствовать корень. Не перечить себе делами своими, да и жизнью всей своей. Ведь если бестолково, то любое благо, самое что ни на есть благородное, во вред пойти может. Взять к примеру еду. Тот же хлеб. По нему одна пословица все говорит, то есть «Хлеб всему голова». Но попробуй питаться одним лишь хлебом всухомятку и, что получишь? Язву, как минимум. Так и все, будь дело какое или что-либо им произведенное. Вот я к той упомянутой пословице приведу еще одну: «Зри в корень». По сути, вся человеческая жизнь состоит из поступательного движения к некой истине. Образно этот метод исторического продвижения хорошо описан в романе Ивана Ефремова «Лезвие бритвы».
- Я с Вами, Виктор Михайлович, даже не наверное, а точно соглашусь. Вы слышу, больше склонны к философии — образно и верно подбираете обобщающие социальные аргументы. То же можно проиллюстрировать языком математики, которой я занимаюсь профессионально.  У меня давно сложился обоснованный вывод, что всё и вся имеет определенную логику. Истину любого социального явления, начиная с мысли и завершая ее воплощение в каком-то созданном продукте, можно просчитать математически, постоянно сверяя, сопрягая это явление в соответствии с изначально существующим алгоритмом.
- Оказывается, что мы с Вами Вячеслав  ......, как, простите, Вас по отчеству?
- Александрович.
- Вячеслав Александрович, мы с Вами принципиально размышляем абсолютно одинаково. Здесь можно добавить, как подтверждение Вами сказанному, философскую формулу: «Не природы нет!», или иначе «Все сущее — есть следствие обусловленности». В продолжение, коли уж мы  задели такую глубину, давайте сконцентрируемся на социальной материи. Вот тот же коллайдер. Эта идея и само его создание по сути нацелены на решение вековой проблемы, которая маячила у людей во все времена и эпохи, отчасти даже и в первобытнообщинный период — достижение преобладающих условий, обеспечивающих благоприятное существование в соответствии с достигнутыми в тот исторический момент иллюзорными представлениями об этом благоприятном существовании. Не буду делать ретроспективный экскурс минувших глобальных исторических свершений, Вы, очевидно, с ними хорошо знакомы. Остановимся на сегодняшнем дне и перспективе. Решение энергетической проблемы, на что целенаправлен коллайдер, основано на понимании грозящей угрозы скорого исчерпания природных ресурсов, углеводородов в частности.
- Это естественно и, очевидно, общепризнанно, является парадигмой.
- Может и парадигмой только не в узких ли кругах? Дело в том, что создание любого генератора любого вида  «неисчерпаемой» энергии, равно, как и поиск таковой, таит неисчерпаемый клубок побочных проявлений, которые всегда норовят стать доминирующими, угрожающими цивилизации, если не всей жизни. Производство энергии на основе работы атомных электрических станций очень хорошее тому доказательство. Здесь уместно вспомнить произнесенное Вами «Чревато...».
- Да, но в этом случае надо обязательно добавить, что какая бы опасность не подстерегала человека на этом пути он в любом случае будет и создавать и искать, хотя бы потому, что просто не может этого не делать.
- К этому прибавьте, что он все чаще станет обстоятельнее задумываться перед созданием и использованием созданного. Смогли же отказаться от взрывов ядерных зарядов в атмосфере и под водой посредством принятия межгосударственных конвентов. К сожалению, это трезвомыслие наступило только после проявления явных негативных последствий международного масштаба, то есть, как по пословице: «Пока петух не прокукарекал». Можно еще пословицу привести: «Не плюй в колодец, пригодится воды напиться». Вроде бы глаголемая истина абсолютно очевидна. Тем не менее, человек до сих пор плюет в свои колодцы, которыми являются и надземные и подземные водоемы и воздушная атмосфера — промышленное загрязнение их. Дошло до того, что например в Москве вода, качаемая из-под земли давно не соответствует стандартам качества питьевой воды. Были ситуации вообще похожие на анекдот. Например экологическая трагедия, случившаяся в 1987 году в Уфе. Рядом со столицей Башкирии протекает река Белая.  На одном из химических заводов, располагавшемся выше города, произошла авария — произошел выброс фенолов в реку Белая. Ниже города стояли питьевые водозаборы, которые эти выброшенные фенолы захватили и подали в городскую питьевую систему. Один к одному ситуация по той пословице. Отрадно, что в настоящее время ширится масштаб мировой географии, когда решение экологических проблем повсеместно становится делом государственной политики и, как результат такого системного подхода, входит в обиход, становится естественной культурой обыденного поведения простых граждан. Особенно показательны примеры чуткого отношения к природе в Норвегии, в Финляндии и в ярде других стран. Такое бережное отношение к своим жизненным очагам нужно не потому, что это является признаком высокой культуры, а потому, что ситуация в корне изменилась. Природа просто может не дать очередной карт-бланш на испытание, опробывание очередной научной новинки. Более того, становится очевидным, что уже, в принципе, нет особой разницы между отдельными мирными и военными изобретениями.
- Ваши рассуждения склоняются опять-таки к пословице, но уже другой: «Семь раз отмерь, один  раз отрежь».
- Вы абсолютно правы. Только не семь уже, но гораздо больше.
- А как быть с той ситуацией, что природа нам не дает не только карт-бланш на испытание новых научных открытий, но становится все меньше авансового времени для создания альтернативных видов энергии, ведь природные ресурсы почти истощены, как вы сами недавно говорили? Получается безвыходная ситуация: мы можем погибнуть либо от создания не до конца апробированных наукоемких технологических новшеств, типа «Токамака», или того же коллайдера, либо от полного использования запасов тех же углеводородов.
- Вы верно заметили наметившееся в моем рассказе противоречие. Ваше замечание относительно летальных исходов можно дополнить еще одним. В 2004 году астрономы открыли комету, летящую по направлению к Земле. Она получила название Апофис. Вычислили, что 13 апреля 2029 года она  пролетит рядом с землей со скоростью около 13 километров в секунду на расстоянии около 32 тысяч километров, а через семь лет она вернётся и может упасть на нашу планету. Мощность взрыва от ее падения будет превышать  мощность атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму в несколько десятков тысяч раз. Появится катастрофа регионального масштаба, в размерах одной страны. Несмотря на это я был и остаюсь оптимистом, что человеком отыщется оригинальная альтернатива существующим и развиваемым практическим направлениям в современной мировой экономике и политике. Уже сейчас можно сказать, что вместо установившихся политэкономических догм рыночной экономики предлагается принципиально новая модель мирового социального устройства: «Общество, как ресурс!», реализуемая через целевые установки обязательного установления номинального всеобщего благосостояния. Ее родниковым теоретическим истоком является конвергенция. Стратегические политические установки, сориентированные на самоё себя, позволят ликвидировать родимые пятна, как социализма, так и капитализма. Проблемы поиска рынков сбыта и перенакопление капитала отомрут сами по себе. Человек перестанет быть в зависимости у государства, не будет более им поглощен.  Он станет реальной самоцелью основных социальных субъектов, как государственных, так и коммерческих.   Наметятся конкретные перспективы разрешения общемировой проблемы отчуждения посредством осуществления конкретных политэкономических мероприятий по постоянной востребованности в человеке, как  уникальной самоценности. Реализация этой политики несет колоссальные потрясения, полное изменение мирового общественного устройства, интериоризацию сущностной природы человека. К примеру, как одно из проявлений этой политики, мировая банковская система будет изменена полностью. Её современное качество прекратит своё существование. Сейчас вызрели все благоприятные признаки практического осуществления этой модели, а в ряде стран они имеют наиболее благоприятные преференции.      
         Тут Славу  словно осенило. Вдруг, точно свет в конце тоннеля, он ясно представил выход из того томительного затруднения, который мучил его в Москве. Еще не зная определенно, чем он будет заниматься, общие контуры этого дела не вызывали у Игнатьева никакого сомнения. Отключившись от восприятия речи своего соседа он, как-бы взглядом сверху, охватил всю ретроспективу своей жизни, чуть ли не до стона в мозгах увидел насколько она была никчемна и мизерна, относительно данного ему природой потенциала.
   Не замечая поглотившие Славу размышления, навеянные его речью, Виктор Михайлович по-прежнему страстно продолжал ее, рассказывая про методы осуществления озвученной им концепции глобального изменения мирового политэкономического стандарта, основанного на единых основаниях, производных скрупулезного изучения истории и мировой логики общественноисторического развития.  Реальное воплощение этого глобального социального нововведения требует самого серьезного отношения к современному состоянию общественной психологии и общественного сознания, находящихся в непрестанной динамике.
     Потом, заметив, что сосед его не слушает, говорить перестал взял журнал и продолжил прерванное чтение научной статьи.
- Этот взгляд по  крайней мере необычен, — вдруг произнес Слава  неожиданно для собеседника, уверившегося, что тот выключился из диалога и ему стало неинтересно.  —  До сих пор устоявшимися были две концепции: социалистическая (общественная), которую можно выразить известным лозунгом: «Всё во имя народа, всё — для блага народа» и капиталистическая (индивидуалистическая): «Человек сам, своим упорством и умом, должен обеспечивать собственное благосостояние, изначально предполагающая и бедность и богатство». А здесь нацеленность на всеобщее народное благосостояние, посредством самого же народа. Этот подход несет конфликт, как с социализмом, так и с капитализмом.
- И да, и нет! — вновь оживился сосед. —  Да в теории. Нет, потому, что изменились условия: для современного общества является уже невыносимым существования роскоши и нищеты, то есть существование довлеющей мировой идеологии, витающей в атмосфере Богемской рощи или Бейдельбергского клуба. По сути, Вячеслав Александрович, что является самым опасным на земле. Идеологическая установка - вот самые опасные и всепобеждающие оружие и оздоравливающий метод!  Существующие правовые и экономические отношения сейчас подготовили условия дееспособности для той, уже высказанной, качественно иной модели наступающего нового миропорядка.   Надо лишь умело запустить ее. Для этого, как высочайшее искусство, необходимо филигранное владение сложнейшими категориями в системах производственных отношений, оплаты труда — понимания природы расценок, сбыта изготовленной продукции — взвешенное маневрирование внутренним и внешним рынком, искусное владение ситуационной психологией и сознанием, прежде всего в производстве. То, что мировое общественное развитие пойдет именно в этом русле, несомненно. Это подтверждается после прояснения объективного хода социального движения. Критическое рассмотрение предшествующей истории показывает несостоятельность обеих моделей в чистом, изолированном виде. Приведу два штриха. В социалистическом обществе бытовал девиз «труд на общее благо. Жизнь, как жертва во имя светлого будущего». Каждое настоящее поколение трудится не покладая своих рук и, зачастую, не жалея своих жизней во имя этого пресловутого будущего, с постоянной романтической надеждой, что благодарные потомки его оценят и воздадут ему должные соответствующие почести за принесенные жертвы на ратном и трудовом фронте. В действительности люди очень быстро забывают своих героев, нередки случаи, что их еще и высмеивают. Люди по своей природе существа неблагодарные и не потому, что они нехорошие, а потому, что разные — по своему интеллекту, по своей культуре, по своему физическому развитию. В конце концов неизвестно, что значит быть благодарным? Потом, как оказалось, у людей есть естественная слабость, каприз, если хотите, — им хочется жить хорошо сейчас, в своей жизни.  Индивидуалистическая же модель капитализма является преходящей не потому, что несправедлива, как она иногда характеризуется, а потому, что является тормозящей, неэффективной по ряду признаков, основанных на девизе «Выживает сильнейший». Она гасит, не позволяет развиться многочисленному разнообразию, бесконечному колориту всевозможнейших проявлений человеческой натуры. Здесь происходит затмевание огромного количества  человеческих качеств, многие из которых, в принципе, не могут быть «с кулаками», отличаться наглостью и хитростью, пробивным характером. Характерные особенности, необходимые в бизнесе, политике являются медвежьей услугой в культурной деятельности, например в развитии и поддержании самобытной национальной культуры.
    Из этого само по себе вытекает принципиально иное понимание общества. Оно рассматривается в общем, как феномен. Оно само становится ресурсом. Этот ресурс, в отличии от тех же углеводородов, обладает колоссальным, неисчерпаемым потенциалом для собственного саморазвития. Оно одновременно будет являться и потребителем  и поставщиком социального продукта для удовлетворения собственных оптимальных потребностей.  Изменится кардинальное отношение к самому человеку — он станет востребованным. Сама по себе отомрет проблема лишнего человека. В наиболее выигрышной ситуации окажутся государства, обладающие наибольшей численностью. Человек, будь то современный, будущий, либо исторический, одинаков в своей корневой сущности, вне зависимости от того, достиг он чего-то или нет, достоин или не достоин для получения общественных благ; каждый имеет равное право на существование под солнцем, уже потому, что он просто родился. Путь иной ведет к губительным социальным явлениям: роскоши, нищеты и противостоянию между ними.
- Убедительно. Не понятно другое. Вы говорили, что глубоко верите в счастливую, или, по крайней мере,  благополучную перспективу человеческой цивилизации.  Можно предположить, что люди, чудесным образом прозреют и смогут договориться, навести порядок в своей семье, грамотно построить свои отношения, как в отдельных государствах, так и на межгосударственном уровне. Но куда спрятаться от возможных объективных летальных исходов: нефть, газ, уголь другие полезные ископаемые ограничены, к тому же тот метеорит может нашу Землю взорвать?
- В тридцатых годах прошлого столетия жил замечательный врач, ученый, философ Алексей Алексеевич Ухтомский. Много заслуг у него было. Одной из них является открытый им закон «Доминанты». Не буду Вам сейчас рассказывать о сущности этого закона, может потом, если пожелаете. Скажу лишь, что, как оказывается, весь  мир, а не только  человеческий организм, беспрекословно подчиняется относительным временным доминантам. Для того, чтобы Вы ухватили противоречивую сущность доминанты я расскажу одну прошлую историю.
    Однако рассказа сейчас у них не получилось. Поезд подъезжал к крупной станции.  Очевидно, Виктору Михайловичу надо было выйти. Он засобирался, сказал, что разговор они продолжат чуть позже.
    Сразу «чуть позже» тоже не получилось. После двадцатиминутной стоянки, когда поезд набрал обычный скорый ход, вагон стал готовиться к обеду. Пообедав пассажиры принялись отдыхать. В их купе соседи с боковых мест стали не спеша готовиться к выходу. На их станцию состав прибыл лишь через два с половиной часа. Тут подоспел ужин. Только после него, в седьмом часу они устроились на пустых боковых местах, но тут Виктор Михайлович неожиданно спросил
- Вы играете в шахматы?
- На определенном уровне. — Пространно ответил Слава. — Пойду схожу к проводнику — добавил он, опережая инициативу соседа.
    После проигранной пятой партии определенный мастерский уровень Славы Игнатьева лишил Виктора Михайловича всякой надежды даже на ничью. Он без особых переживаний дал понять, что тягаться с ним больше не будет, отодвинул шахматы и зачем-то стал смотреть в темное окно. Слава понял, что он собирается с мыслями и тактично молчал.
- Вам, Вячеслав Александрович, сейчас лет сорок?
- Тридцать восемь.
- Мне было тогда сорок. Моему другу — Олегу Антонову — сорок два.  Мы были достаточно молоды. Оба страстно увлекались альпинизмом. К этому времени Олег побывал  три раза на Гималаях, один раз на Эльбрусе. Я делал восхождение почти на все главные вершины Урала, в том числе поднимался на Народную — самая высокая гора Уральского хребта. На ней мы были и с Олегом в восемьдесят седьмом в составе московской группы. Несмотря на то, что высота у неё всего лишь 1810 метров, но они «стоят» всех трех тысяч какой-нибудь вершины Алтая.