Бабушкины сказки

                Светлой памяти Матрены Михайловны               
               
      Дорогой N., здравствуй! Ты где-то там, я где-то тут,
и расстояние между нами так непреодолимо!.. Если бы ты
знал, как мне грустно, если бы я знала, как грустно тебе,
то это знание наверное убило бы нас с тобою. Чтобы хоть
как-то забыть об этом, я занимаю себя разнообразными
пустяками. Смотрю телевизор, посещаю школу бальных
танцев, хожу в гости к людям, к которым ни за что бы ни
пошла, будь у меня ты. А то просто чревоугодничаю. Тебе
ведь известно, что сладости – моя слабость. Вчера купила
себе семь пачек пирожного и спрятала в холодильник.
Решила есть их по одной в день, чтобы растянуть на неделю.
Увы! Пирожное оказалось таким вкусным, а я так несдержанна,
что очень скоро от семи пачек почти ничего не осталось. Тепло
и тяжесть в желудке разморили меня, и я неожиданно погрузилась
в сон, точнее, в фантастическую реальность, искаженную
непреодолимой грустью.

      Вокруг меня высились вещи. Все они  были какие-то
неестественные, совсем не те, какими мы видим их обычно.
Цветы протягивали мне свои листья, но поверхность их была
такой грубой и колючей, что я не могла к ним прикоснуться.
Шторы и скатерти пытались задушить меня в своих объятиях.
Ножи и вилки норовили попасть в глаза, а если им это не
удавалось, исподтишка кололи в руку. Всё было против меня.
 Я хотела бежать, но не знала куда.
      И тут я увидела перед собой чьи-то ноги. Я посмотрела
вверх и увидела голову. Это была Бабушка. Ноги ее стояли на
земле, а голова тонула в облаках.
      – Что, глупенькая, испугалась?
      Бабушка взяла меня на руки и засмеялась. Лучи морщинок,
побежав от ее глаз, зажгли всё кругом теплым светом.
      – Мир не так плох, как тебе кажется, – сказала Бабушка.
– На самом деле все вещи только и ждут, когда ты устроишь им
праздник. 
      – Какой праздник, Бабушка?
      – Праздник души.
      – А разве бывают такие праздники?
      – Конечно.
      Бабушка держала меня на руках. Огромное лицо ее склонилось
надо мной, а от рук и груди исходило обволакивающее парное тепло,
как от земли.
      – Помнишь Новый Год? Или день твоего рождения? – продолжала
Бабушка. – Неожиданно ты чувствуешь, что вещи вокруг не просто
вещи, а живые существа. Смутное предчувствие внезапно охватывает
душу. Любой предмет кажется ларчиком, внутри которого прячется
тайна. И если эту тайну раскрыть, ах! ты и не представляешь,
сколько радости тогда может доставить предмет человеку.
Достаточно лишь подобрать к нему ключик.
      Любопытство охватило меня, и я спросила:
      – А у тебя есть такой ключик?
      – И у тебя он есть, – сказала Бабушка.
      – У меня? Но у меня нет никакого ключика.
      – А это что по-твоему? – и Бабушка прикоснулась ко мне
там, где безостановочно стучало мое сердце.
      Она опустила меня на пол перед величественным пионом.
Ростом цветок был никак не ниже меня. Голова его едва заметно
покачивалась. Густой аромат слегка кружил мне голову.
      Бабушка наклонилась и шепнула:
      – Протяни руки.
      Я протянула руки к цветку и замерла. Что-то происходило
внутри меня. Тело становилось легким, невесомым. Я ощущала
всё нарастающий сосущий холод под ложечкой и с изумлением
смотрела на пульсирующий алый комок, уместившийся в моих
ладонях.
      Мое сердце!.. Я держала собственное сердце в ладонях,
в то время как сама чувствовала себя совершенно опустошенной. 
      – Что это со мной, Бабушка?
      Но ответа не последовало.
      Я испугалась. Кругом толпились цветы самых разных сортов
и расцветок, много цветов. Бабушка куда-то исчезла. И тогда мне
стало ясно: тот, кто мгновение назад казался самым родным и
близким мне человеком, оставил, бросил меня, как щенка в воду,
посчитав, что мне пора учиться жить самой.
      Только я собралась заплакать, как услышала:
      – Привет!
      Голос был бархатный и очень приятный.
      Я оглянулась, но никого, кто мог бы сказать это, так и
не увидела. Едва заметно покачивалась роскошная голова пиона.
Ладони, в которых всё так же безостановочно пульсировало сердце,
почти касались его лица. И тут до меня дошло: цветок ожил!
      Я и без того знала, что цветы и прочие растения – живые,
умом знала, что где-то там, под корою, под зеленым покровом
трав и листьев теплится какая-то незаметная для наших чувств
особенная жизнь, но сейчас все было по-другому.
      Цветок ожил. И листья его, и цветоножка потянулись ко
мне, и из темно-фиолетовой чаши взглянули на меня чудесные
очи пиона.
      Сердцем, что ли, я коснулась его?
      Неожиданно для себя я сказала:
      – Здравствуй!
      И вслед за этим воздух наполнился голосами цветов.
Ах, я чуть было не сошла с ума. Настоящий вихрь открытий
закружил меня. Я касалась сердцем цветов и трав, кустов и
деревьев, всего, что попадалось под руку. Я шла по поющей
земле, и птицы кричали надо мною: «Это она!» Впервые я
была счастлива так, что каждой клеточкой тела переживала
свое счастье.

      А потом мне повстречался Камень. Обычная глыба,
наполовину ушедшая в землю. Я прикоснулась к нему сердцем
и поздоровалась. И Камень, представляешь, Камень засмеялся,
как ребенок!
      – Тебе что, щекотно? – спросила я.
      – Ты ошибаешься. Я смеюсь от счастья.
      – Правда?
      – Еще бы! Я столько времени ждал тебя, что почти весь
покрылся мохом. Множество людей прошло мимо меня за
эти годы, но ни один из них не походил на тебя. Сердца их
были замкнуты и холодны, как камни. Стукни по ним, и они
откликнутся пустым, мертвым звуком. Мне ли не знать, что
такое камни!
      – Как ты можешь так говорить о них, будучи сам камнем? –
упрекнула я его, но он не обиделся.
      – Я – совсем другое дело. Тот, кто дал тебе ключ
к тайне живых существ, поручил мне открыть тебе эту тайну.
      – Разве Бабушка не все рассказала мне?
      Меня охватило сомнение, но оно тут же рассеялось.
Я смотрела на Камень, Камень на меня, и оба мы знали,
что нам незачем лгать друг другу.
      – Она сказала тебе только часть правды. Ту, которую
могла открыть тебе только она. А теперь прикоснись,
пожалуйста, ко мне еще раз, – попросил он.
      Я склонилась над Камнем, и снова волны счастья
подхватили меня. Сердце мое пульсировало с необычайной
силой. Неожиданно оно вспыхнуло. Лучи света, исходящие
изнутри, превратили его в яркую звезду, и я услышала
голос:
      – Когда мы прикасаемся своим сердцем к сердцу
близкого нам существа, оно отзывается взаимностью.
Эта как бы мгновенная психическая реакция приводит
оба сердца в движение, и происходит чудо. А чудо и
есть сказка. Поэтому мир любящего всегда чудесен,
его жизнь – сплошная сказка, и сказки живут вокруг
него. К чему бы он ни прикоснулся, всё становится
сказкой.
      Я стояла в облаке феерического света,
расходящегося вдаль волнообразными кругами. 
      – Выходит, сейчас я нахожусь в сказке?
      – Именно так.
      Лучи качнулись и исчезли.
      Рассеянный дневной свет заливал меня и Камень.
Мне было немного не по себе. Ему, я думаю, тоже. Конечно,
стать минуту назад друзьями, а спустя еще минуту расстаться –
вещь не из приятных, но что делать, если на смену одному сну
приходит следующий, и изменить в этом распорядке мы ровным
счетом ничего не можем?..
      Я проснулась с чувством угасающей эйфории. Картины сна
стояли у меня перед глазами. В окно заглядывало полуденное
солнце, а возле моей щеки на подушке лежал золотистый заяц.
Я погладила его, и он шевельнулся.
      – Я люблю тебя, – прошептала я.
      Зайчик переместился мне на щеку и согрел ее. Я тут же
подумала о тебе, и эта мысль подсказала мне, что солнечный
луч – твое послание.
      Дорогой N., я, как это ни странно, не испытываю никакой
грусти. Несмотря на разделяющее нас расстояние, отношения
наши не только продолжаются, но и превращаются
в удивительную сказку, сказку, которая останется
с нами навсегда.