Про пломбу

Я пломбу потерял. Нелепость какая-то. Понятно, когда люди кошельки теряют, документы, мобильные телефоны, равновесие, совесть…, а тут - пломба. Пришёл на концерт любимой группы, только рот открыл, чтобы выразить…, чувствую – нету, пропала пломба. Искал, искал: на полу под ногами, за барной стойкой, в чашке с кофе…, во всех чашках, у музыкантов спрашивал, говорят, что не видели. Думаю, что не врут, почему-то. Наконец, обзвонил всех друзей, но пломба моя несчастная так и не нашлась. Пришлось объявление разместить в интернете: «Пропала пломба. Просьба вернуть за вознаграждение». Результат был хорош: куча лайков и смайликов. Но пломба… опять-таки… не нашлась.

Стал я думать, как дальше судьбу зуба решить. Начал узнавать адреса стоматологических поликлиник, цены, отзывы, методы пыток…, т.е. лечения. С подружкой посоветовался – с Роксаной, не с певицей, с другой. У этой Роксаны бабаяна нет, на гитаре тоже не играет, только на ударных и то дома: сковородки там, скалки, утюг…

- Роксана, - спрашиваю, - в чём разница между платным кабинетом и бесплатным?
- Ну, ты что, правда не понимаешь что ли? – в платном, когда зубы делают, так даже помада с губ не стирается, а в бесплатном мне в прошлый раз весь макияж испортили! А ещё я ноготь сломала, когда вцепилась в подлокотник кресла (Горло врача представила).
Сашок, приятель мой давний, очень грамотно аргументировал:
- В платном кабинете ты знаешь, за что платишь, а в бесплатном не знаешь, за что не платишь.

Я ему:
- Ты хоть сам-то понял, за что сказал? Если я не заплачу и не буду знать, за что я не заплатил, я не то, что пломбу, рассудок потеряю от чрезмерного напряжения мозга!
Короче говоря, дотянул я, как всегда, до последнего ибо в один прекрасный день зуб разболелся, как последний мерзавец, хотя…. Вообще-то я не знаю, как болеют мерзавцы, себя ведь я таковым не считаю. И, если уж быть до конца честным, я даже не знаю, бывают ли мерзавцы последними – рейтинг же постоянно меняется. Не известно ещё, что лучше: быть последним мерзавцем или первым.

Обострение случилось ближе к вечеру. Стоматология, которую я всё-таки выбрал до этого для предварительной записи, уже закрылась, но теперь мне было совершенно всё равно, где лечить и за сколько, только бы поскорее унять эту жуткую боль, отдающую через всё лицо куда-то вниз в самую пятку…, почему-то. Часы показали начало девятого, когда я буквально вбежал в поликлинику, слегка зацепив локтем охранника, который, видимо, решил, что это хороший повод, чтобы немного поваляться на полу. Нет, ну вполне нормальное желание: работа тяжёлая, целый день на ногах. В регистратуре никого не было, поэтому я, без лишних слов, рванул в кабинет врача и сразу же влез в кресло, дескать, давайте, лечите уже.
Врач оказался низеньким, щуплым на вид, подслеповатым мужичком. Подслеповатым – это мягко сказано. Толщина линз его очков вызвала невольное содрогание. Когда он нацепил эти очки на нос, то лицо его стало совершенно неузнаваемым. Он больше напоминал какого-то рисованного персонажа из мультфильма, нежели реального человека.

- Что беспокоит? – спросил он.
- Догадайтесь с трёх попыток, - съязвил я, но тут же подумал, что напрасно повёл себя настолько вызывающе.

Врач надел большие резиновые перчатки красного цвета и привычно поиграл пальцами. Что-то в этом жесте мне не понравилось или показалось неуместным, но что именно я не понял.
Он навис над креслом, и сигаретный запах ударил мне в лицо.

- Зубы детям не игрушка, - сказал он и засунул свою руку мне в рот по самый… по самую коленку. Просто у меня сложилось такое впечатление, что он чуть ли ни весь исчез в моих внутренних органах, а снаружи остались только тапочки, которые я, кстати говоря, очень хорошо разглядел (зелёные в клеточку). И разговаривал со мной он уже оттуда, изнутри.

- Я, - говорит, - положу вам мышьяку…
- А-э-у-е-а-о!!! – возмутился я.
- В смысле, в дупло, - уточнил он.
- Куда?! – ещё больше возмутился я мысленно, - Ещё чего!!! И не дупло это, а рот.

В слух же я только громче замычал и даже попытался мотнуть головой.

- А что вы так глаза пучите? – спокойно продолжал он, слегка высунувшись изо рта - я ещё ничего не делаю. В зубе дупло у вас большое. Ну, ничего, мудрость приходит со страданием.

Что-то жутковато стало мне в тот момент.

- Доктор, - говорю, - сделайте мне наркоз… общий, ну пожалуйста, ну что вам стоит?
- Если смотреть из-под сверху, - хмыкнув, продолжал врач, - то зуб этот… раз, два… третий, а если по-над снизу…
- А вы, вообще, какой врач? – на всякий случай спросил я, прикусив ему пальцы в резиновой перчатке.

- Говорят, что хороший, - вполне логично ответил он.

После этого я немного успокоился, расслабился и даже прикрыл глаза. Только привкус перчаток показался несколько странным, будто я ел что-то… что-то из мусорной корзины. Врач ещё долго возился: что-то ковырял, что-то колол, сверлил со счастливым блеском в глазах, потом что-то поджёг и изо рта у меня повалил густой едкий дым. Я уже начал нервничать, но тут ему внезапно позвонили.

- Рот не закрывать, у вас иголка во рту, - сказал он и ответил в трубку, - Сейчас буду.
Я бросил на него негодующе-вопросительный взгляд.
- Простите, я на минуту, - сказал он и вышел из кабинета.

Сижу час, сижу два…. Смотрю, за окном вовсе стемнело, а за дверью ни одного звука не слышно. Я с трудом поднял затёкшее тело с кресла и, выбравшись в коридор, обнаружил себя запертым в совершенно опустевшем здании. Чтобы выбраться пришлось разбить стулом стекло. Сработала сигнализация и я побежал, прямо так – с открытым ртом. Я слышал визг тормозов и затылком чувствовал погоню, поэтому бежал какими-то тёмными закоулками, не останавливаясь, до самого дома. Заморозка уже отошла и железка в зубе начала очень противно намекать на то, что ей там не место. На улице шёл дождь, капли воды попадали внутрь, злой ветер пронизывал насквозь…через рот. И иногда, поддаваясь этим холодным порывам, я даже начинал непроизвольно шуметь, как ракушка, приложенная к уху. В животе бушевало море. Дважды уклонялся я от инородных летающих объектов (я был ещё не настолько голоден, чтобы начать питаться комарами). По дороге надо мной даже несколько раз подшучивали случайные встречные.

- Это что, новый вид пирсинга? – съехидничал какой-то парень.
- Закрой компостер, щелкунчик! – заливисто рассмеялась девушка в рэперской кепке и мешковатых брюках с ширинкой, отвисшей до колен. А мне и ответить нечего и некогда.
Что, смешно?! – Пятнадцать часов с открытым ртом! Много глубоких мыслей посетило меня за это время.

- Вот, - думаю, - и не заплатил я, сам не знаю за что. Впрочем, нет, знаю: за железку во рту не заплатил и за стекло разбитое. Так что не прав мой приятель: всегда знаешь, за что не платишь.

Ночь проползал по потолку. Обезболивающие не помогали. Рано утром позвонил в поликлинику, а что толку? – говорить-то всё равно не могу. Я, конечно, попытался объясниться звуками, в произнесении которых рот не участвует, но связь сразу же прервалась… почему-то. Потом меня, вдруг, осенило. Я вспомнил, что глухонемые зачастую носят с собой блокнот и ручку, чтобы в случае чего можно было написать, т.е. объяснить письменно. Я метнулся к столу, как… как Орфей к своей Эвридике, написал на оборванном листе бумаги так быстро, как только мог самую суть вопроса и снова схватил телефонную трубку. Смотрю на телефон, смотрю на бумажку… телефон-бумажка, бумажка-телефон. Какое же глубокое и яркое волнение способно посетить душу человека, когда в одной руке у него телефон, а в другой исписанная бумажка. А-а-а-а-а!

- Ну и чёрт с ней, с бумажкой, - думаю, - там всё равно почерк некрасивый.
Завязал я рот платком, как бандит из плохого вестерна, схватил куртку и поехал в поликлинику. Подхожу к окошку регистратуры, а женщина будто и не видит, в каком я плачевном состоянии.

- У нас, - говорит, - приём по предварительной записи. Очередь на две недели вперёд. Но вы можете заранее договориться по телефону…

Я ей пишу:
- Дура! Посмотри, где я и где телефон. Я вчера в восемь вечера здесь был, но врач куда-то сбежал.

А она смеётся:
- Вы, наверное, клиникой ошиблись. У нас врачи не сбегают.
Я её намёк не понял, но она пояснила:
- У нас последний приём в 18-30. К восьми часам здесь вчера ни одного врача уже не было, только уборщики.

Я с ужасом припомнил толстые резиновые перчатки на руках, бороздивших мой рот, приплюсовал к ним нелепый вид «врача», табачный запах, речь…и холодный пот покатился по моим вискам.

- Что же мне делать?! Я же так с голоду помру!– написал я дрожащей рукой записку и протянул в окошко регистратуры.

Женщина пожала плечами. И такая тоска на меня вдруг навалилась, и такое жуткое отчаяние, что я рывком сдёрнул с лица платок и сунул голову прямо в окошко вслед за запиской, наглядно продемонстрировав тем самым и серьёзность ситуации, и торчащую изо рта иглу. При этом я издал громкий горловой звук: «Ха!!!», дескать, на, смотри. Кто же знал, что у этой женщины сердце слабое… было.

Вокруг все начали бегать, суетиться, кричать…, а я сел на лавочку и прислонился затылком к стене. В состоянии полной опустошённости и оцепенения смотрел я на то, как женщине оказывают первую помощь и как оседает с потолка пыль. Мысль о том, что рот по-прежнему открыт, не вызвала никаких эмоций. Тем же безразличием отреагировал я на чужеродное вмешательство, когда почувствовал у себя на плече чью-то руку. Пожилой дяденька-врач легко прикоснулся ко мне и сказал:
- Пойдём. Пошли-пошли.

Я пошёл за ним, и он всё сделал: и иглу вынул, и зуб вылечил, и пломбу новую поставил, и деньги взял.

Лжеврача я после так и не нашёл. Что ж, Бог с ним. И у уборщиков есть мечты. Может быть, тот человек всю жизнь хотел стать дантистом, а здесь такой случай.
Из этой истории я понял одно: всё нужно делать вовремя, но иногда не стоит лезть нарожон, даже если этот самый рожон очень сильно беспокоит.