Пастуший час

                ***Рассказы о Советской Армии***

ПАСТУШИЙ ЧАС

       – Товарищ генерал-полковник, первый батальон оборудует район обороны в отсутствии непосредственного соприкосновения с «противником», имея передний край по правому берегу реки Белянки. Начальник штаба батальона капитан Рославлев, – уверенно доложил молодой офицер, русоволосый, высокий и стройный, с открытым, чем-то располагающим лицом.
       – А где командир батальона? – спросил генерал-полковник, руководивший учениями.
       – На правом фланге. Я пошлю за ним связного, – сказал капитан, уже собираясь отдать распоряжение.
       – Не нужно, – остановил его руководитель учения. – Не торопитесь. Считайте, что комбат выведен из строя. Можете доложить замысел действий?
       Рославлев как-то сразу весь подтянулся, выпрямился, расплавил складки на кителе и, чуть помедлив, словно решаясь на что-то важное, начал решительно и твёрдо:
       – Учитывая характер местности, противостоящую группировку «противника», передовые подразделения которой ожидаются к утру следующего дня, считаю, что батальона, а вместе с ним и полк в данном построении боевого порядка поставленные задачи выполнить не в состоянии…
       Генерал с любопытством оглядел капитана. На вид лет двадцать пять. Лицо мужественное, фигура спортивная. Смел… Так отвечали генералу не часто. Да что там, не часто, совсем не отвечали подобным образом.
       – Обоснуйте свой вывод, – приказал руководитель учений, жестом прекратив возмущённый шёпот, донёсшийся от сопровождающих офицеров и генералов.
       Капитан Рославлев заговорил с прежней уверенностью:
       – Нам поставлена задача: не только отразить атаки «противника», но и обеспечить условия для перехода в решительное наступление. А коли так, совсем не следует уходить за реку, ведь её же потом придётся форсировать. Это первое. И второе: зачем же создавать провал в обороне, слепо следуя за изгибами реки? Смотрите, что получается: сосед справа располагается впереди нас, сосед слева – тоже. А мы почти на полтора километра в глубине...
       Руководитель учений оглядел местность. С высоты были отчётливо видны окопные работы, которые вели соседи. Здесь же, на направлении, перекрываемом районом обороны батальона, в боевой порядок полка вклинивался огромный язык луга, по форме напоминающий трапецию. Река образовывала три стороны этой трапеции – две боковые и верхнее основание. Нижним же как бы служила высота Длинная, запиравшая вход на луг со стороны «противника».
       – Что вы предлагаете?
       – Перенести передний край обороны на высоту Длинную. Нельзя, никак нельзя пускать на неё «противника»! Он же сможет вести фланговый огонь по опорным пунктам наших соседей.
       – Что ж, резонно, – заметил генерал. – А удержите высоту? Здесь-то всё же река перед вами, а там – поле чистое… Вдруг наступающие подналягут на вас и прорвутся?..
       – Не дадим прорваться! – убеждённо заявил Рославлев. – Есть такая возможность.
       Но генерал не стал слушать уточнения и сказал:
       – Что ж, благословляю! Действуйте!..
       Начальник связи батальона лейтенант Шмелёв, улучив момент, когда они с Рославлевым остались одни, тихо сказал:
       – Ох, и рискуете, товарищ капитан! Не простит вам командир батальона…
       – Не простит, говорите? – с усмешкой переспросил Рославлев. – Может быть. Но что важнее для настоящего боя: не рисковать и заслужить благоволение начальства одной лишь безукоризненной исполнительностью или отстоять правильное решение и выиграть бой, сохранив жизни многих солдат?
       – Ясное дело, – сказал Шмелев. – Всё так, когда в настоящем бою. А сейчас? Может, не стоило бы рисковать?
       – На то мы и командиры, чтобы о себе думать в подобных обстоятельствах в самую последнюю очередь… Главное добиться победы в бою.
       И тут Рославлев словно бы запнулся: «А что я скажу командирам рот? Им ведь придётся срывать с места людей и заставлять их проделывать работу, которая может показаться ненужной и напрасной. Перенос перёднего края района обороны – хитрость невеликая. Любой мог предложить это для элементарного выравнивания боевого порядка…. А у меня пока нет никакого решения».
       На душе стало неуютно. Как всё-таки хорошо быть за широкой спиной командира!
       От размышлений оторвал капитан Васильев. Его рота оборонялась в центре, потому и пришёл раньше других. Рославлев решил, что именно роту Васильева оставит здесь, на высоте, пока две другие будут оборудовать опорные пункты на новом рубеже.
       Через полчаса колонна боевых машин пехоты пересекла реку у подножия высоты и выбралась на луговую дорогу. Справа, вдоль берега, потянулась густая дубрава, а слева показался кустарник.
       На высоте Длинной роты сразу приступили к оборудованию опорных пунктов. Отсюда прекрасно просматривались фланги соседних батальонов. Если «противник» овладеет высотой, им придётся очень туго… Но это, если овладеет, а по прежнему замыслу ему высоту отдавали даром…
       Вдали темнел лес. Судя по обстановке на карте, он не был занят «противником», но там вполне могли находиться его разведчики. Поэтому Рославлев принял ряд маскировочных и отвлекающих мер. Он спустился по скату высоты к опорному пункту роты старшего лейтенанта Шмакова, обороняющейся на левом фланге. Шмаков только что вернулся с правого фланга, где согласовывал взаимодействие капитаном Томилиным, командиром роты, обороняющейся там.
       – Не ворчат твои хлопцы? – поинтересовался Рославлев. – Сколько труда вложили в оборудование опорного пункта за рекой! И вот снова с самого начала…
        – Понимают, что это нужно, товарищ капитан, потому и не ворчат. Я собирал актив, разъяснил задачи.
       Рославлев прошёл по траншее, присматриваясь к солдатам и сержантам. Спросил у невысокого белокурого паренька, с ожесточением зарывавшего в землю:
       – Прежнего-то рубежа не жалко?
       – А что жалеть, товарищ капитан? – бойко отозвался тот. – Спрятались за речку. Дмитрий Донской не прятался за Доном и Непрядвой… Вывел рать лицом к лицу с врагов и победил!
       – Молодец. Хвалю! – сказал Рославлев. – Приветствую занятие историей. Да, вы правы. Тот, кто преследует решительные цели, не прячется от неприятеля.
       – Я ведь окончил педагогический институт, – пояснил солдат. – Ну а потом призвали на год. Теперь жалею, что в институте не было военной кафедры. А то бы призвали лейтенантом, а так приходится служить простым солдатом.
       – Не всем же быть офицерами, – пожав плечами, сказал Рославлев. – Ну а если стремление ваше искренно и серьёзно, то путь к офицерским погонам для вас не закрыт!
 
       …По дороге на свой командно-наблюдательный пункт Рославлев размышлял над событиями шестисотлетней давности. Именно в дубраве разместил засадный полк Дмитрий Донской. И, судя по всему, он предусмотрел возможность прорыва неприятеля на одном из флангов, а понимая, что это возможно в силу троекратного численного превосходства ордынцев, решил заманить их именно на левом фланге под удар засадного полка. Рославлев с интересом прочитал некоторые труды историков, посвящённые шестисотлетию Куликовской битвы, и обратил внимание на интересные и важные выводы. Да, получалось, что Дмитрий Донской планировал управляемый отход, причём такой, при котором ордынцы должны были подставить фланг и тыл под удар засадного полка из дубравы. Удар засадного полка многие сравнивали с ударом молотом по наковальне, на которой и оказались ордынцы. Отходящие под натиском ордынцев дружины стали как бы наковальней, засадный полк – молотом, сокрушившим врага. Рискованно? Возможно… Но в основе был точный расчёт, была уверенность в русском воинстве.
       «В дубраве – молот… Остаётся создать наковальню», – Рославлев не заметил, как начал думать не о временах Куликовской битвы, а о предстоящих действиях батальона.
       Увидев машину командира полка, вздохнул с облегчением. Но в ней приехал не полковник Заварухин, а его заместитель майор Гончаров. Оказалось, что командир полка тоже «выведен из строя». Рославлев поделился своими мыслями с майором, доложил о своём замысле оборонительного боя.
       Майор Гончаров ответил не сразу, и ответ его серьёзно озадачил капитана Рославлева.
       – Совет-то я дать могу, – сказал заместитель командира полка. – Но хочу напомнить, что за оборону высоты несёте ответственность лично вы. Результатом ваших действий будет интересоваться руководитель учений. Он строго настрого наказал в ваши решения не вмешиваться. Насколько я понял, вы сумели перед ним отличиться – теперь пожинайте плоды. Так что мне остаётся пожелать вам удачи.
       Майор пошёл к машине, потом вдруг обернулся и прибавил к уже сказанному:
       – Однажды Генералиссимус Суворов написал генералу Реку, ответственному за оборону Кинбурнской косы: «Приучите вашу пехоту в быстроте и сильному удару, не теряя огня по-пустому. Знайте пастуший час!» Подумайте над этим! Ну и попытайтесь использовать свой пастуший час! А я вам подброшу две танковые роты и батарею самоходных гаубиц, поскольку соседи ваши рекой отгородились, а вы открыты для «противника». Думаю, что на вашем направлении наступающие сосредоточат основные усилия.
       Рославлев поблагодарил Гончарова и приступил к выработке решения и составлению боевого приказа.
       Ночь прошла спокойно. Когда из-за леса медленно поднялось солнце, район обороны батальона был совершенно готов к отражению атак «противника».
       С тревогой и в то же время нетерпением ждал Рославлев начала действий «противника», особенно важно было ему знать, по какому участку местности будет нанесён огневой удар. И вот далеко за лесом прокатился гром. А спустя секунды за рекой, на высоте выросли фонтаны земли и дыма – это сработали имитаторы разрывов снарядов. На душе у Рославле отлегло. «Противник» не сумел обнаружить переноса переднего края и теперь бил по пустому месту.
       А вскоре из-за леса вынырнули колонны боевых машин пехоты. И если перед фронтом соседей они моментально перестроились в боевые линии, то здесь, перед высотой Длинной, продолжали выдвижение по широкому полю в предбоевых порядках, причём, мчались они к высоте на предельной скорости.
       Соседи уже вели бой. На высоте Длинной было тихо. Боевые машины правофланговой колонны «противника» неожиданно повернули орудия вправо и стали помогать огнём своим соседям, обстреливая обороняющихся за рекой. То же самое произошло и на левом фланге.
       Зазуммерил полевой телефон. Соседи просили Рославлева, чтобы он заставил замолчать противостоящего ему «противника».
       – Придёт пастуший час, заставлю, – ответил он, вызвав непонимание и удивление.
       До опушки леса, темнеющего впереди, было метров восемьсот. Наступающие преодолели уже более половины расстояния.
       «Ещё немного… Ещё!» – мысленно повторял Рославлев, понимая, что необходимо ошеломить «противника», поражение которого сразу скажется на всей обстановке и автоматически станет помощью соседям, ибо резервы, которые могут направить против них, немедленно перенацелят на высоту Длинную.
       И вот настал тот самый важный момент, которого ждал Рославлев. Он скомандовал:
      – Огонь!
      И тут же в стороне от командно-наблюдательного пункта взмыла красная ракета. В стороне – чтобы не демаскировать пункт управления. Ракета ещё не успела рассыпаться на яркие звёздочки, как высота огрызнулась хорошо подготовленным, согласованным и мощным огнём.
       Некоторое время колонны шли по-прежнему. Очевидно командиры подразделений наступающих, ошеломлённые внезапным огнём, оценивали обстановку и принимали решения. Наконец, боевые машины пехоты стали разбегаться по полю в определённом и строгом порядке – началось развёртывание в боевой порядок. Минута, другая, третья, и началась атака, то есть линия боевых машин выбросила из себя стрелковые цепи и слегка сдержала свой бег, выстраивая установленный уставом порядок боевого построения. Цепи пошли вперёд слаженно, боевые машины заняли свои места в промежутках между стрелковыми отделениями и двинулись вперёд, поддерживая огнём их атаку. Танки, которые должны были быть впереди, не успели обогнать мотострелковые подразделения, чтобы раньше них достичь рубежа перехода в атаку, назначенного далеко впереди, на обратных скатах высоты длинная, теперь, увеличив скорость, догоняли атакующих. Это несколько снизило эффект атаки. Именно эффект, а не эффективность, поскольку нередко командиры стараются показать внешний лоск, забывая, что главным всё-таки является не умение красиво действовать на парадах и смотрах, а умение побеждать врага.
       Заминка в действиях наступающих позволила обороняющимся довести огонь до наивысшего напряжения.
       Наконец, посредник, молодой подполковник, находившийся на КНП батальона, что-то сказал, прижимая ларингофоны к горлу.
       Наступающие остановились. Их танки и боевые машины стали пятиться, начали отход и стрелковые цепи. Посредники не дали успеха наступающим. Первый этап боя был выигран батальоном Рославлева, а вот у соседей дела оказались несколько хуже. На главном направлении наступления «противник» не добился успеха. Зато на второстепенных дело складывалось иначе – успех был налицо.
       Рославлев вытер платком мокрый лоб, улыбнулся, поглядев на посредника, но тут же с беспокойством спросил:
       – В чём дело? Почему они прекратили отход?
       – Это их право… Ну а потери их мы подсчитаем. Ваш огонь результативен, очень результативен – это я вижу. Хорошо подготовили систему огня, очень хорошо.
       Но «противник» явно что-то замыслил. Началась огневая дуэль – дуэль закопанных в землю обороняющихся и расположенных открыто наступающих, которых посредники держали на почтительном отдалении от переднего края района обороны батальона.
       Но капитан Рославлев не был спокоен. Он справедливо думал: «Не зря же «противник» пошёл на эту опасную для него дуэль?! Скоро всё прояснилось. Из леса показались колонны танков и боевых машин пехоты, которые развернулись в боевой порядок уже в сотне метров от опушки.
       – Неужели вводят резерв? – удивился Рославлев. – Да, это так! А ведь резерв предназначен для развития успеха в глубине обороны!
       Посредник ничего не сказал по поводу предположений Рославлева – не имел права разъяснять смысл действий противоборствующей стороны. Да Рославлеву и не нужен был ответ. Он проговорил:
       – В бою побеждает тот, кто до конца сохраняет свой резерв.
       На этот раз посредник отозвался:
        – Вы правы! Ещё Кутузов говорил, что не побеждён тот командир, который сумел сохранить свой резерв.
       Впрочем, то, что наступающие ввели резерв, усложнило положение батальона, поскольку увеличилось и без того солидное превосходство наступающих.
       Рославлев немедленно доложил новые данные о «противнике» командиру полка. Тот ответил спокойно:
       – Я не исключал такого исхода. Изматывайте «противника», а потом действуйте по своему плану…
       Наступающие приближались к высоте. Роте, оборонявшейся на левом фланге, Рославлев приказал держаться до последней возможности, а роте Томилина велел начать отход. Пришло время… Надо было заставить «противника» развить успех именно на этом направлении, иначе ведь он мог добиться его на всём фронте действий. Логика стремительного наступления такова, что упорно обороняющиеся опорные пункты надлежало обходить, оставляя для их уничтожения незначительную часть сил – особенного значения не имело, сколько времени для этого потребуется. Важнее было идти вперёд, не теряя ни минуты.
      Перейдя на запасной командно-наблюдательный путь, расположенный за опорным пунктом роты, оборонявшейся на левом фланге, Рославлев наблюдал за событиями на лугу.
       Рота Томилина медленно отходила. Наступающие устремились за ней, пытаясь охватить с флангов. Вот они уже оказались против дубравы.
       «Пора!» – решил Рославлев и подал сигнал лейтенанту Шмелёву.
       Тут же кустарник, что справа от направления наступления «противника», окутался дымом. Вперёд рванулись танки, ведя огонь на ходу. «Противник» мгновенно отреагировал, развернув свои подразделения фронтом на кустарник. Часть сил продолжали преследовать отходящую роту, но основные же силы он вынужден был нацелить на кустарник, чтобы отразить контратаку.
      – Вот он, пастуший час! – воскликнул Рославлев и рванул шнурок сигнальной ракеты.
      С опушки дубравы, на ходу освобождаясь от маскировки, рванулись танки. За ними показались стрелковые цепи, поддерживаемы огнём ползущих впереди боевых машин пехоты и самоходных гаубиц.
       Атака получилась дружной и стремительной. Ещё несколько минут, и посредник остановил бой.
       Рославлев вызвал по радио командира полка и доложил:
       – «Противник», вклинившийся на правом фланге батальона, контратакой уничтожен. Положение восстановлено. Созданы условия для перехода в наступление на данном направлении, поскольку наступающие израсходовали сувои резервы.
       Через час Рославлева вызвали к руководителю учений.
       – Ну что, приняли батальон? – спросил генерал-полковник.
       – Так точно, временно принял!
       – Приняли? Ну, так можете не сдавать. Он ваш! – сказал с улыбкой генерал и, крепко пожав Рославлеву руку, прибавил с теплотой: – Желаю удачи!

*-*-*   
                Рассказ опубликован в газете Одесского военного округа
                «Защитник Родины» 1 марта 1987 года.