Мокрые ладони

Иногда мне казалось, что город плакал, уронив лицо в мои ладони. Это происходило в те дни, когда солнце предпочитало задержаться на небосводе немного дольше, будто бы оттягивая предстоящую встречу со вторым полушарием, терпеливо стоящем в очереди; оттягивало и томилось в ожидании прикосновения собственных рук, бесконечно ласковых, к чему-то хотя и многократно знакомому, но в то же время и новому, потому что для солнца мир на другой стороне планеты сегодня и мир на другой стороне планеты завтра рождался заново, и оно само, становясь нечаянно их подобием, появлялось на свет каждый раз впервые. Солнце появляется на свет, озаряя широчайшей улыбкой, пропахшей персиковой косточкой и мамиными волосами, очередной город. Удивительно, но оно никогда не совершает выбор, а лишь, разворачиваясь как хвост экзотической кошачьей породы, в своей покорности, послушно пронизывает урбанистическую атмосферу каждого из тех, кто повстречается ему на пути, игнорируя и страдальческие заламывания пальцев, и разбитые скулы, и лица с плачем падающие в ладони. Мой город проливал слезы, соленые, обжигающие, не до у ме ва ю щи е, стекающие на асфальт и на хо дя щи е свое убежище  змейками в придорожной пыли. Он страдал очень тихо, задыхаясь от смирения, нежно обвившего его мужественную шею, и он тоже щелкал пальцами, имитируя переломы, точь-в-точь как юные девочки, пропускающие мимо ушей всяческие метафизические рассуждения, но уже осведомленные насчет того, что лак мэйбелин под номером 15 гордо носит алый цвет, сигают с крыш, подоконников и мостовых, успев попутно заламать упомянутые пальцы и забыть имя последнего возлюбленного. “Асфальт вчерашних окончаний. Хочется утонуть в пропасти молодости, но безысходно и безвозвратно”, - едва ощутимо прошептал мой город и вскинув стремительно голову и точно так же сокрушительно опустив, с новым плачем рухнул в мои ладони. Солнце озаряет свет, озаряет светом, озаряется светом. Город зарылся в мои папиллярные линии и астрологические холмики, затопил житейские постройки солнечных зайчиков, потушил искры на кончиках дистальных фаланг. Он плакал и захлебывался в хаосе из разрозненных мыслей, интриг, клубков шерсти и пузырьков лимонада. Я же в ту ночь, когда солнце источало ласки другому полушарию, отравилась безучастностью.

17.05.2013, 23:33