Беглецы

          

   Вчера  пионервожатая  Настенька  была  очень  довольна  четвёртым  классом «Б»,  который  так  много  принёс  макулатуры,  что,  пожалуй,  план  будет  не  только  выполнен,  но  и  перевыполнен!
   Она  с  весёлым  настроением  отправилась  сегодня  в  школу:
Её  должны  обязательно  похвалить  за  хорошо  проведённую  работу  по  сбору  макулатуры.  И  вообще  всегда  приятно,  когда  всё  получается!
   На  пороге  школы  её  встречают  несколько  первоклассников  с  тяжёлыми  мешками – это  то,  что  вчера  не  успели  положить  на  весы  и  сдать.
   Настенька  весело  встряхнула  своими  кудряшками,  ещё  больше  обрадовавшись,  и  поспешила  к  заветной    кладовке,  где  лежит  гора  газет  и  журналов,  прочитанных  и  не  прочитанных, которые  ещё  пахли  типографской  краской,  это  было  видно  ещё  и  по  чистеньким  и  глянцевидным  страницам  периодики.  Они  ярко  выделялись  между  грязных  картонок  и  потрёпанных  газет,  пожелтевших  от  времени  и  развалившихся  старых  книг,  и  прочее...
   Дверь  со  скрипом  отворилась  и,  впорхнув  в  кладовку,  девушка  замерла  в  ужасе:  на  полу  валялся  всякий  бумажных  хлам,  где-то  десятая  часть  всего  собранного  за  вчерашний  день.
    Она рванулась  вон,  сбивая  с  ног  Зиночку,  которая  тут  же  дико  разревелась  на  всю  школу,  поднялась  и  стремглав  полетела  к  директору  школы.
Девочка  буквально  влетела  в  кабинет  и  выпалила:  «Таисия  Петровна,  а  куда  девалась  вчерашняя  макулатура?  Неужели  её  уже  вывезли?  Но  мы  не  заказывали  машины!»
   Директор  задумалась  и  ответила,  что  об  этом ничего  не знает.
   Тогда  они  направились  в  учительскую,  но  и  там  никто  ничего  не  знает  на  этот  счёт.  Тогда  послали  за  сторожем,  но  и  он  никому  ворот  не  открывал  и  машин  не  видел.  Милиционер  тоже,  не  обнаружив  следов  взлома,  отправил  плотников,  потому,  что  делать  здесь  нечего -  всё  было  в  порядке.
   Створки  рамы  были  растворены  настежь - туда  вёл  бумажный  след!  Но  решётки  на  окне  были  довольно  частыми  и  человеку  такую  махину  бумаги  поштучно  не  перетаскать,  даже  за  несколько  суток  непрерывной  работы,  не  то,  что  за  ночь. 
   Уже  давно  прозвучал  звонок  на  урок,  но  школьники  толпой  пошли  вдоль  стены, завернули  за  угол  школы  и  увидели  множество  бумажных  следов  в  пришкольном  скверике,  расходившиеся  в  разные  стороны  от  окна  в  кладовке.  Все  замерли  от  неожиданности:  на  их  глазах  следы  стали  исчезать,  как  дым  и  уже  ничего  не  могли  рассказать  ни  Таисии   Петровне,  ни  Настеньке  и  тем  более – милиционеру. 
    А  в  школе  был  срочно  созван  педсовет,  над  котором  до  седьмого  пота  бились  учителя  над  разрешением  этой  загадки.
   Но,  когда  учителя  совсем  выбились  из  сил,  зазвонил  телефон.  Все  бросились  снимать  трубку,  но  всех  опередила  Настенька:
 - Алло!  Школа  слушает! 
 - Всё  в  порядке! – загудел  в  трубке  знакомый  голос  стекольщика.
 - Что  в  порядке? – Взвизгнула  неестественно  Настенька.
 - Макулатура… - гудел  далёкий  голос.
 - Как  в  порядке?
 - Да  очень  просто!  Вчера  ребятишки  работали  по  почтовым  ящикам,  а  за  ночь  газеты  и  журналы  вернулись  к  своим  читателям.  Ведь  они  ещё  не  читанные  и  рядом  с  макулатурой  им  делать  нечего!  Оказывается,  в  нашей  многоэтажке  они  тоже  поработали.
   По  мере  разговора  лицо  пионер  вожатой  становилось  всё  бледнее,  а   последние  слова,  едва  дослушав,  опустила  голову  и  пошла  вон  из  учительской.  Обернувшись,  сказала:  всё  правильно…  Педсовет  можно  заканчивать…   


  Т А Й Н А  П Р О Ш Л О Й   Н О Ч И

   Едва  погасли  школьные  огни,  Сторож  поудобнее
Улёгся  на  стареньком  диванчике  в  дежурной  комнатке  и,  как  говорится:  дал  храпака…
   А  напротив  дежурки  в  старой  кладовке,  где  хранился  всякий  хлам,  отживший  свой  век,  или  же  преждевременно  туда  выброшенные  не  нужные  приборы,  столы.  Парты,  стулья,  вёдры и т.д. – всё  равно  они  там  лежали  годами,  старели,  дряхлели  и  теряли  свой  первоначальный  вид
   Вот  старый  письменный,  дубовый  стол  с  прекрасной  старинной  резьбой,  но  загаженный  сквернословием,  чьей-то  неумелой  рукой. А  на  старой  парте  было  нацарапано:  Люда + Коля = любовь! -  Вот  единственное  пятно  на  всём  этом  хламе.  Множество  чернильных  пятен  и  бессмысленных  царапин  терзали  деревянные  тела  одряхлевших  творений  умелых  рук.
   Вот  старый,  одноногий  глобус,  с  выпученными  глазами-океанами  и  пыльной  кисточкой  на  полюсе,
Горы  старых  пожелтевших  газет, с  потускневшими  лицами  и  именами.  Много  ещё  тут  обиженных  жизнью  предметов,  заброшенных  временем  и  людьми.  По  ночам  здесь  был  слышен  тихий  шелест  невнятного  разговора  между  этими  жителями  кладовки,  с  покашливанием  и  тоской,  которые  вспоминали  свои  молодые  годы,  часы  и  мгновенья,  когда  их  поглаживали  тёплые  человеческие  руки,  читали,  удивлялись,  возмущались  и  дарили  радость  окружающим.  При  разговорах,  пыль  забивалась  в  нос  и  тогда  слышалось  за  дверью  чихание  и  ропот,  но  сторож  спросонья  ничего  понять  не  мог…наверное  померещилось – и  продолжал  досматривать  свои  сны.
   Иногда  в  кладовке  становилось  шумно  и  тесно,  пахло  старой  и  свежей  типографской  краской:  сюда  складывали  на  время  ,  собранную  школьниками  макулатуру.
   Вот  и  этой  ночью  в  кладовке  царило  заметное  оживление.  В  тот  момент,  когда  за  дверью  раздался  внушительный  храп,  древко  от  знамени  тоненько   чихнул  и,  согнувшись  вдвое,  поднял  с  кучи  огромную  связку  макулатуры – газет  и  журналов.
   Из  связки  просунулась  тоненькая  рука  и  указала  на  узел:
   - Ну  что  ты  медлишь? Развязывай  скорее,  а  то  я  скоро  задохнусь  от  вони  своих  старых  соседей.
   Древко  задумалось и  хотело  обидеться  за  старые  газеты  и  журналы,  ведь  оно  тоже  старое,  только  в  печь  годится,  но  потом передумало  и  развязало  узел
Увесистой  пачки  макулатуры.  На  пол  в  темноту  посыпались  с  шорохом  затворники  с  вздохом  облегчения.
   Совершенно  новенький  журнал «Конструктор»,  даже    некоторые  страницы  ещё  не  разрезаны,  чуть  примятый  и  припылённый,  выгнув  спину  дугой,  как  сиамский  кот,  встряхнулся:
- Уф!  Ну,  чёртова  духота!  Послушай,  милейший  Древко,  не  огорчайся!  Это  я  от  тесноты  м  грязи  ворчу,  а  так…  открой,  пожалуйста,  окно!  Проветриться  нужно.
   Благородное  Древко,  с  высоко  поднятой  головой,  припрыгало  к  окну  и  толкнулось  в  оконную  раму,  но  она  была  закрыта  на  шпингалет.
   Тогда  «Конструктор»  присел  и  пригнул  прямо  на  подоконник,  потом  на  голову  Древко,  и  повернуло  шпингалет.  Древко  тут  же  распахнуло  обе  половинки  школьной  рамы.
   В  кладовку  ворвался  свежий  весенний  воздух,  прогретый  ярким  весенним  солнышком  за  день,  первой  зелёной  травкой  и  освежающей  влагой.
Стояла  глубокая  ночь,  полная  таинственности  и  тишины,  а  в  глубине  кладовки  послышалась  возня,  ворчание,  писк,  шипение  и  вздохи.
   «Конструктор»  спрыгнул  на  пол   и  принялся  развязывать  пакеты  с  макулатурой.  Освобождённые  ему  помогали.  Мешки  вертелись  и  кружились,  прыгали  и  складывались  вдвое,  из  них  выпадали,  выскакивали  десятки,  сотни  свежих,  ещё  не  читанных,  газет  и  журналов,  которые  спокойно,  без  давки  устремились  к  распахнутому  окну  и  исчезали  в  темноте  двора…
  А  дальше  вы  уже  знаете,  что  обнаружила  пионервожатая  на  утро…