Прикосновение

   Ты меня больше не интересуешь... не звони больше...
   Вызов завершен. Телефон в руке как маленький зверек, замерший в ожидании то ли ласки, то ли удара. Трудно дышать. Внутри комок, он не дает сделать вдох...
   О господи...Я сейчас задохнусь...
   Мысли суетились бестолково и беспорядочно. Всплывали отрывки. Иван берет за руку. Его смех... Ночной сквер, где они занимались любовью. Слово "больно" такое плоское и неопределенное по сравнению с той громадной и острой глыбой, которая застряла внутри и не могла ни растаять, ни исчезнуть.
   Ненавижу банальности. Хочется выть на луну, ломать все вокруг, кричать, пугая окружающих о том, как больно...
   Проходили дни, недели...Тайный аборт, антидепрессанты. Никто ничего не заметил. Сначала она старалась не бывать в тех местах, где могла бы встретиться с ним. Избегала кафе, переходила на другую сторону улицы, лишь только тень прохожего ей напоминала его. И вместе с тем хотелось найти его, выгрызть сердце, разорвать грудь острыми когтями и услышать его крик...Чтобы почувствовал, что такое настоящая боль. Ее боль. Пусть ее боль станет и его болью.
   Трусиха. Возьми у отца пистолет. Найди и убей. Ночь. Подъезд. Что может быть проще. 
   И вместе с тем паника окутывала ее мутным покрывалом лишь при одной мысли о встрече. Но однажды... однажды...
   Иван и девушка сидели рядом. Мир был для них слишком тесен. Руки переплетены, как будто единая система кровообращения, одно тело на двоих. Она сразу узнала эту девочку. Училась курсом младше - взмах ресниц, завиток волос, около уха родинка. Зеленовато-серые глаза, пальцы, постоянно теребящие что-то...
   Наташа...
   Имя почему-то ассоциировалось с шоколадкой. Обычным батончиком. Н-а-т-а-а-а-ш-а...Как он ее зовет? Как она откликается на его прикосновения? Как он ее ласкает? Так же стонет, запрокинув голову? Глыба внутри повернулась и от ее колючих углов полилась кровь... темная, страшная...
                ***
   Вновь она ее увидела в библиотеке. Свет падал сверху, из запорошенных высоких окон и в этих мягких серых лучах казалось, что девушка завернута в какую-то средневекую вуаль. Взгляд ее был устремлен в книгу, а губы улыбались. И эти знакомые перебирающие движения, будто веер теребит. Немного потрескавшаяся кожа на фалангах пальцев. Злости не было.
   Наверное без перчаток ходит - откуда же им иначе взяться, таким маленьким трещинкам...
   Она села рядом. Наташа подняла взгляд, не видя своей новой соседки, улыбнулась то ли ей, то ли своим мыслям. И она решилась...
   Привет, можно присесть? - начало контакту положено.
   Из библиотеки они возвращались вдвоем. Назвалась Алисой. Какая разница, теперь ей было неважно имя.
   Ты меня больше не интересуешь. Я забыл твое имя...
   Снег падал такими громадными театрально-киношными хлопьями, неспешно прикрывал городскую слякоть. Они говорили и говорили. У Наташи была смешная и немного трогательная манера морщить нос при обдумывании сказанного, будто ей в глаз попадала соринка. И хотелось вытащить эту соринку, взяв ее лицо в ладони, отодвинуть челку и провести языком по краю глаза сильно и влажно.
   Они шли неспешно, собираясь дойти до следующей остановки и расстаться, уехать каждая в свою жизнь, но передумав, находя еще одну интересную тему, брели дальше, удивляясь самим себе, насколько это было органично. Не было натужности в общении, не было ни одной минуты, когда разговор умолкал.
   -Уже поздно...- Наташа смотрела нежно и немного удивленно, как будто выходя из трансового состояния.
   -Да... Завтра найду книгу Максима Кантора... - внутри замерло ожидание, глыба на миг шевельнулась. - Вот мой номер телефона. Подожди, я сама его запишу в твою телефонную книгу, у тебя замерзли пальцы... ты же без перчаток
   Такие нежные пальцы... интересно, он их целует, покусывает подушечки, задумчиво глядя в окно?...
   - мы ведь увидимся?- голос был нежен и немного напряжен... Что ж... мы сами выбрали эту судьбу, Н-а-т-а-а-ш-а...
   -Обязательно. - я завтра позвоню...
   ...Легкий дымчатый силуэт...
                ***
   Встречи были частыми, настолько насколько это было возможно при их занятости. Они виделись после занятий, когда у Ивана было очередное дежурство, ходили вместе в спортклуб. Глыба шевелилась редко, но она еще чувствовала эти холодные острия в груди и радовалась лишь тому, что уже нет того ныряния в черноту, пахнущую кровью и смертью.
   Тот вечер был спонтанным и незапланированным. Родители уехали в Питер, и можно было просто посидеть в доме и тишине, погрызть печеньки, побродить в интернете, открывая и закрывая ненужные странички. Дом был полон приятных запахов и тишины. Той спокойной и уютной тишины, которая так ценится людьми, живущими напряженной жизнью... или теми, у которых внутри таятся демоны...
   -Наташа,приезжай...
                ***
   Н а т а ш а...
   Как она трогательно, по-птичьи ступает...
   Присела на диван. Они сегодня поругались... Ее молодой человек (я тебе о нем рассказывала...) что-то там грубо ответил или куда-то не успел приехать.. Это неважно.. Как говоришь, его зовут?.. Иван? Юрфак 5 курс? Высокий брюнет?...Нет, не знаю...Собираются пожениться... Хотели на следующей неделе подавать заявление.. это пока секрет...
   Она сидела, подобрав ноги на диване, постукивая своими нежными беспокойными пальцами по обивке. Взгляд был какой-то странный, виноватый...
   -Я мечтала о нем. Как только познакомились. Мне казалось, что это тот человек, с которым можно прожить всю жизнь, понимаешь...
   Понимаю...Ты только позови...
   - Будешь мартини?
   - Только без льда...
   Дзинк... звяк... бокал холодный напоминает английскую букву Y...
   - но что-то меняется, что не могу понять, как, будто внутри я уже этого не хочу. И не знаю, что происходит, почему происходит...- зеленовато-серые глаза со слезами, покрасневший нос, ресничка, прилипшая к щеке...
   Она прикасается к этой нервной девочке, убирает ресничку, поправляет волосы. Речь сбивчива, тороплива, мартини и еще кое-что дает о себе знать.
   Глаза. Взгляд, затуманенный и такой... с вызовом и вопросом. Ей было неожиданно само прикосновение...Она играла оборками на платье, чувствуя, что происходит что-то, над чем они уже не властны. Вызов в глазах и в то же время виноватость, податливость. Ладони становятся влажными, пальцы дрожат.
   - Я запуталась...- Наташина рука на ее плече.
   Милая, я тоже запуталась.
   Глыба треснула и потекла горячим потоком... От сердца вниз...туда... И не было уже ничего странного в том, что она целует эти ненакрашенные губы, прижимается к этой мягкой женской груди с бешено бьющимся сердцем и торчащими сосками, ласкает пальцы, покусывая подушечки, так страстно, как будто мечтала об этом всю жизнь...
   -это же неправильно...
   Есть ли в этой жизни какие-то правила...
   ...Тело выгнулось, приподнялась на лопатки, бедра раскрылись навстречу неправильному, осуждаемому, но так странно и противоречиво желанному...
                ***
   В будний вечер звонок в дверь оторвал ее от книги. Иван. Он стоял в дверном проеме, покачиваясь, по лицу текли слезы, которые он вытирал как-то нелепо, по-детски, кулаками. Слепой, шатающийся и такой уже далекий.
   -ты сука...
   -я знаю...
   -я понял, что это можешь быть только ты...Она ушла. Бросила кольцо и ушла...За что...

   Что можно ответить на такой нелепо-риторический вопрос?