Соседи

Алена всегда насторожено относилась к тем людям, которые поддерживают приятельские отношения со всеми соседями сразу.
Она искренне верила, что человеку достаточно просто здороваться при встрече, потому что все остальное - это уже вторжение в личную жизнь.
А личная жизнь у самой Алены не блистала счастьем или хоть каким-то разнообразием, поэтому такое вторжение было бы очень нежелательно, если не сказать - бестактно.
Каждое утро в лифте она сталкивалась с соседями, желала всем доброго утра, поворачивалась лицом к двери и терпеливо ждала первого этажа.
Те несколько секунд, пока лифт мчался вниз с ее десятого этажа, казались ей вечностью.
Впрочем, только ей одной, потому что разношерстная толпа за спиной успевала за это время обсудить курс доллара, погоду, колики у младших детей и экзамены у старших. Они и из лифта выходили парами-тройками, на ходу продолжая диалог про тесто для блинов, неверного мужа, который "вчера вернулся опять в полночь и на бровях, скотина!" и "Маринку- шалаву, которая опять новую юбку купила.."
Алена вырывалась- выпрыгивала из лифта, как из цепких лап опасного зверя, будто опасаясь, что ее сейчас схватят за воротник и вовлекут в такую бесполезную, такую обязывающую к диалогу беседу. На ходу прикуривала, прикрывая ладошкой огонек зажигалки, торопливо затягивалась и, стуча неизменными каблуками, бежала к метро.
Вечером, возвращаясь с работы, она так же на ходу здоровалась с бабушками, сидящими на лавочке у подъезда.
Эти лавочные заседания были всегда, сколько она себя помнила.
В любую погоду, при любой температуре, единственное, что менялось - это одежда.
Сами бабушки были так же постоянны, как и темы их разговоров - всегда обсуждались лишь сериалы, политики и различные ток-шоу, просмотренные накануне.
Молодые мамочки пользовались этой живой изгородью у подъезда - оставляли им коляски со спящими детьми, чтобы "сбегаю в магазин, на пять минут! Он не проснется, если что, то бутылочка - вот тут!".
Среди подъездной армии бабушек особо выделялась одна.
Все звали ее тетя Валя, не задумываясь даже, что по возрасту обращение "баба Валя" подходит ей гораздо больше.
Тетя Валя была очень громкая, очень.
Ее зычный голос всегда выбивался из ровного гула подъездной беседы и взмывал куда-то вверх, к кронам деревьев.
Никто не мог пройти мимо молча, потому что она тут же вцеплялась в любого человека с вопросами о чем угодно, лишь бы поговорить..
Ей даже не нужен был собеседник как таковой, она сама задавала вопросы, отвечала на них и параллельно что-то объясняла и советовала..
Щуплая, невысокая, с мелкими морщинками у глаз и небольшими черными усиками над верхней губой - казалось странным, как столько слов, эмоций и советов может поместиться в такой махонькой женщине..
Она всегда выцепляла Алену из любой толпы и начинала расспрашивать про жизнь, тут же ругала ее, за то что не носит шапку, рассказывала, что лифт сегодня стоял почти час, а монтажники приехали только к вечеру..
Алена слушала, торопливо кивала и нарочито долго искала ключи в сумке, потому что ей было неловко прервать этот монолог.
Каждый раз, подходя к дому, она про себя молилась, чтобы тети Вали не было у подъезда, потому что эта громкая маленькая женщина вызывала у нее какое-то бешеное чувство раздражения.
Раздражение на саму тетю Валю, оттого, что та видит границ, не уважает личное пространство чужих людей и лезет в жизнь со своими непрошеными советами и разговорами, которые невозможно прервать.
И раздражение на себя, что не хватает духу сказать "Я спешу! Вы что не видите, я устала после работы, я хочу домой!"
В очередной раз подбегая после работы к подъезду, Алена уже издали заметила Валю у подъезда и поморщилась.
Пошла быстрее, в надежде, что она выглядит, как очень спешащий домой человек, у которого куча важных дел...
У подъезда стояла скорая, вокруг которой столпились бабушки, и, почему-то, Аленин папа..
Сердце сжалось от предчувствия непроизвольно, ухнуло куда-то вниз..
Уже буквально подбегая к скорой, Алена увидела маму, лежащую на носилках.. Неестественно бледную, в одном ботинке, второй валялся неподалеку..
Девушка машинально подобрала ботинок и надела его маме на ногу..
- Ален, у мамы с сердцем плохо, надо в больницу. - это единственное, что успел сказать отец, прежде чем забраться в машину скорой. Он еще что-то говорил, но сквозь стекло было не слышно, видно лишь беззвучно шевелящиеся губы. Алена рванулась было тоже в машину, но водитель строго сказал "Один родственник, остальные - личным транспортом!" и захлопнул перед ней дверь.
Машина с красным крестом покрутилась во дворе, разворачиваясь, и уехала, оставив Алену в недоумении и состоянии, близком к панике.
 Тетя Валя подошла к ней, взяла за руку:
- Пойдем, девочка..
- Куда ее увезли? Я поеду! Какая больница?
Старушка мягко, на настойчиво снова подтолкнула ее к двери:
- Пойдем ко мне, поешь и поедешь.
Они поднялись на третий этаж и только сейчас Алена поняла, что она ни разу не была в гостях у соседей, не смотря на то, что живет в этом доме всю жизнь.
Тетя Валя помыла руки, поставила на плиту толстую, почерневшую от использования сковородку..
Не спеша нарезала лук и неровные ломти колбасы...
Масло зашкворчало, зашипело, скинутый на сковородку лук зазолотился и по дому поплыл запах, знакомый Алене с детства..
Она вспомнила, как мама так же пережаривала на топленом масле лук с морковкой для супа..
И сковородка у них дома была точно такая же - с толстыми стенками, чугунная, тяжелая..
Мыть ее было сплошное мучение, зато на ней одинаково хорошо получалась и душистая яичница и тоненькие блины и жаренная на сале картошка..
Разглядывая эту чужую, но такую знакомую сковородку, Алена вдруг почувствовала, что все будет хорошо.
Все просто должно быть хорошо, как в детстве, когда ты прибегаешь на кухню, хватаешь блин прямо со сковородки и никогда не обжигаешься!
Алена внимательно смотрела, как морщинистые руки Вали ловко орудуют лопаткой, переворачивая и помешивая, режут черный хлеб и кладут его на тарелку неровной, кривобокой стопкой..
Хозяйка поставила перед гостьей тарелку с яичницей, пододвинула хлеб, налила чай и вытащила на стол печенье..
- Ешь. - сказала она. - Я пока позвоню твоему папе, узнаю, в какой она палате.
- Откуда вы знаете папин телефон? - удивилась Алена.
Тетя Валя усмехнулась и погладила Алену по голове:
- Мы же соседи. Я все знаю. Ешь!
Девушка поковыряла вилкой яичницу, поломала хлеб на куски, сделала пару глоткой чая.
Не спрашивая разрешения у хозяйки закурила, сделала три затяжки, выкинула сигарету и пошла в комнату.
Там Валя уже с кем-то ругалась по телефону, попутно записывая информацию и повторяя ее вслух, чтобы слышала девушка:
- Третье отделение? Палата триста двенадцать? Очень хорошо, спасибо!
Повернулась к Алене и протянула листок, на котором круглыми ровными буквами было написано то, что девушка только что слышала.
- Езжай, она в 312 палате, ей сделали укол и она сейчас чувствует себя хорошо. Слышишь? С ней все хорошо.
Алена молча забрала листок, потом порывисто обняла Валю и сказала:
- Спасибо! Вы для меня столько... Я не ожидала.. Спасибо вам!
Оделась и вышла, нажала кнопку лифта.
Двери распахнулись, девушка вошла, поздоровалась с единственной пассажиркой и встала лицом к двери..
Она знала эту женщину в лицо, но никогда не разговаривала с ней, даже не знала, как ее зовут..
Очень странно было понимать, что живя в этом доме, Алена, по сути, не знала никого из жильцов..
Подумав немного, она повернулась и грустно улыбнулась соседке:
- Меня зовут Алена, я живу на десятом этаже. У меня маму сейчас забрали в больницу, представляете?
Женщина сразу как-то вскинулась, всплеснула руками:
- Алена, детка, что ты как чужая! Что с мамой? Серьезное что-то? Может помощь какая-то нужна?
Алена удивленно взглянула на соседку, пожала плечами:
- Я не знаю пока, вот, еду в больницу сейчас. Сказали, что ей уже лучше..
Та нахмурилась, что-то подсчитывая в уме, потом махнула рукой:
- Поехали, отвезу тебя, мне муж сегодня машину оставил. Если все в порядке, то сразу ее домой заберем. Дима-то с ней?
- Да, папа сразу со скорой поехал, он уже в больнице.
- Отлично, звони, узнай, может что-то нужно купить или из дома привезти..
Алена удивленно слушала весь этот чудесный монолог, немного опешив от такой дружелюбности и активности человека, которого она даже не знала, как зовут.
- Мне немного неловко, у вас, наверное, дела.. - сказала она.
- Дела подождут. - отрезала соседка.- Ты кстати, откуда? От Вали?
- Ага. - ответила Алена. - А что?
- Да надо у нее сковородку забрать, черная такая, толстая, может видела?
- Конечно видела, она мне на ней только что яичницу жарила! Это ваша, значит?
Они вышли и пошли к машине.
Соседка улыбнулась и потрепала Алену по руке:
- Это вообще-то Машина сковородка, но она, кажется, ее у Серафимы Петровны брала.. Или у Елизаветы Павловны из тридцать пятой квартиры. В общем, это наша общая сковородка, соседская, на ней никогда ничего не подгорает, представляешь? И одинаково вкусно получаются и яичница и блины и картошка.. Мы ее по очереди используем, когда надо кого-то удивить кулинарным талантом. - закончила она и засмеялась. - Если хочешь, то и ты попробуй. Есть кого удивлять-то?
- Пока нет. - как-то виновато улыбнулась Аленка.
- Ну тренируйся пока, можешь у Маши рецепт блинов взять, а я научу котлеты на ней жарить, у меня есть небольшой секрет ... Если хочешь, конечно..
- Очень хочу. - честно ответила Алена, садясь в машину и захлопывая дверь.
Она пристегнулась, посмотрела в окно и заметила, что тетя Валя наблюдает за ними через окно.
Нерешительно помахала рукой.
Валя махнула в ответ. Потом помедлила и показала большой палец.
Аленка улыбнулась и помахала еще раз, уже уверенно.
- Да, все будет хорошо... - сказала она себе под нос.
Потом открыла окно и крикнула бабушкам на лавочке у подъезда:
- До свидания!
Те дружно закивали, как китайские болванчики, окружив очередную коляску с чьим-то младенцем.
Вышла тетя Валя и начала что-то рассказывать, бабушки увлеченно слушали, потом начали спорить...
Дом жил своей обычной, будничной жизнью.