Нехорошая примета

Елене Садловской


1
В этом доме через дымоход в камин падали голуби.

Когда Полина в первый раз увидела серо-сизую тушку в очаге, она пришла в ужас. И даже сначала не увидела, а услышала подозрительный шорох и стук падающего тельца.

Произошло всё довольно банально. Вечером Полина сидела в кресле, смотрела телевизор и гладила чёрного зеленоглазого красавца кота.

«Ш-ш-ш-чпок!» – услышала она за спиной и в страхе повернулась.

Встать и подойти к очагу, чтобы посмотреть на свалившийся с неба предмет, было страшно. Но за журнальным столиком, стоявшим возле кресла, нельзя было разглядеть самого очага. А неподвижно сидеть, зная, что за спиной невесть откуда появилось нечто непонятное и незнакомое, было жутко. Она обвела глазами гостиную, отложила в сторону флегматичного кота, милостиво принимавшего сеанс массажа, и, превозмогая оторопь, поднялась.

«Подожди, Обамушка! Пойдём, взглянем, что там такое», – сказала она коту, приободряя тем самым себя.

А потом решила, что сделать важный шаг в компании какого-никакого, но всё-таки живого существа, будет лучше, взяла недовольного кота на руки, положив его передние лапы себе на плечо. Но кот окончательно проснулся, свободолюбиво выгнулся, с негодованием спрыгнул с Полининых рук, первым побежал к камину и замер, уставившись на бездвижную птицу.

В большом двухэтажном доме была только Полина в обществе домашнего любимца.

Осторожно ступая, она подошла к камину и замерла.

Толстый голубь лежал на спинке, задрав кверху лиловые лапки.

Полине стало страшно.

Она тотчас же вспомнила дурную примету о залетевшей в дом птице.

«Но голубь же не залетел, а просто упал в дымоход! У барона Мюнхгаузена, по легенде, вообще, утки падали, причём жареные. И ничего! – попыталась пошутить она. – И к тому же это не мой дом, да и голубь неживой».

– Что будем делать? – спросила она кота, создавая иллюзию общения и пытаясь успокоить себя таким образом.

Кот посмотрел на тушку и, утратив в ней интерес, повернулся, брезгливо потряс задней лапкой и удалился обратно в кресло, предоставив Полине самой решать возникшую проблему.

Полина пошла в кладовку, где уборщица хранила свои щётки, гели, губки, пылесос и прочие средства для уборки большого дома.

Вернувшись с совком, пакетом и щёткой, Полина, превозмогая отвращение и ужас, вытолкнула щёткой тушку на совок, вывалила её в пакет для мусора и завязала узлом чёрные целлофановые концы.

Выходить из дома в ночь ей тоже было страшно. Поэтому она выставила пакет на газон возле ступенек и закрыла дверь.

«Завтра утром отнесу его в контейнер», – подумала она и отправилась в ванную комнату отмывать руки.

Полина бессчётное количество раз намыливала их и смывала пену, держала под струёй воды, хотя даже не соприкоснулась с птицей. Так она пыталась смыть впечатления о неприятном инциденте.

«Надо позвонить хозяйке, – наконец решила она, понимая, что больше ей не с кем поделиться. – В конце концов, это её дом. И примета, если она работает, должна касаться именно их семьи. Пусть всё-таки будут поосторожнее».

Полина взяла телефон и набрала номер.

Ирина откликнулась сразу и принялась успокаивать:

– Ну что вы, Полина! Ничего страшного! Я такой приметы даже не знаю. В конце концов, у нас в доме живёт чёрный кот – а это на счастье! К тому же раньше такие случаи уже были, так что это не в первый раз. Просто в Лондоне очень большие и толстые голуби. Вы же видели – они почти, как куры.

Полина словно вновь ощутила в руке вес пакета.

– Они гуляют по трубе, – продолжала между тем объяснять хозяйка с далёкого тёплого Пиренейского полуострова. – Сейчас зима, на трубе, наверное, тепло. А птицы неуклюжие. Они срываются и падают в дымоход. Надо просто поставить решётку. Мы скоро вернёмся и решим эту проблему. Хотите, я позвоню мужу, пусть он этим займётся.

Полина просила не беспокоиться и обещала спокойно дождаться возвращения хозяйки с детьми.

Страхи её постепенно рассеялись. Но ей предстояло прожить в одиночестве целую неделю. Семья её работодателей уехала в Испанию поближе к солнцу и морю. А Полина осталась присматривать за особняком и строптивым котом.

Отношения с котом у неё сложились великолепные, равно как с хозяином, хозяйкой и их детьми, за исключением Джонни (или по-русски, а равно и по-домашнему Ванечки), её непосредственного подопечного.


2
Из Риги она улетала в полной прострации.

Весь день шёл дождь. Было сыро и серо. И создавалось впечатление, что такси до аэропорта не ехало, а плыло, словно лодка, разбрызгивая лужи, тоскливо зависая в пробках и пропуская по своим стёклам струи холодного январского дождя.

Полина с утра наплакалась в предчувствии разлуки с родителями, дочкой и двумя сыновьями, напилась успокоительного и приготовилась к тому, на что после долгих мучений всё-таки решилась – к работе за границей. К тяжкому и горькому хлебу гастарбайтерства.

Другого выхода из сложившейся непростой жизненной ситуации у неё не было. А был кредит, оставшийся на её плечах после развода, трое несовершеннолетних детей и школьная зарплата. Хорошо, что знакомые помогли подыскать приличное место в Англии на целый год для начала. Хотя для Соединённого Королевства её оклад и был минимальным, для Риги он был вполне приемлемым. Во всяком случае, позволял без проблем оплачивать рижскую квартиру и все расходы.

Решение было принято. Но когда подошёл час расставания с родными людьми, ей стало совсем невмоготу.

В аэропорту она была апатичной и потерянной.

В очереди у стола регистрации за ней стояла молодая женщина в чёрных куртке и джинсах, с ярко-жёлтым длинным шарфом, в пару рядов обмотанным вокруг шеи.

– Пойдёмте со мной, – позвала она Полину. – Я покажу вам короткий путь. Меня зовут Олеся.

Полина назвала себя, испытывая чувство благодарности к незнакомому человеку, который почувствовал её боль и протянул руку помощи.

Наверное, вид у Полины был настолько жалким, усталым и измученным, что девушка решила отвлечь её разговором.

– Я часто летаю, – трещала она, делясь жизненным опытом. – Скучаю по своим. Сынишке всего три года. Люблю безумно! Но куда его с собой? А здесь дома он с бабушкой и дедушкой. Вкусный блинчик испекут, подушечку с рюшечками поправят, в паровозик поиграют, когда надо, погуляют. Тоскую ужасно! Но каждый вечер в Скайпе вижу, разговариваю часа по два. Спасибо тому гениальному человеку, который это придумал!

– Кем работаете? – спросила её благодарная Полина.

– Я медсестра. А вы?

– Учительница музыки.

– И что делать будете? – поинтересовалась новая знакомая.

– Гувернанткой работать. Детей музыке учить.

– Жильё? – коротко спросила Олеся.

– Там же, в доме.

– Так у вас же куча проблем решена: не надо платить за квартиру, транспорт, питание. Вы хорошо устроились! Вот только лучше через английское агентство работу искать. Там платят больше. Но для начала неплохо. Здесь такие деньги не заработаешь, тем более с нашими специальностями, – поддерживала и ободряла Полину новая знакомая.

Та соглашалась со всеми аргументами, больше ей ничего не оставалось делать.

«Вот я и стала гастарбайтером», – обречённо думала Полина и везла за собой тяжёлый чемодан на колёсиках, едва поспевая вслед за энергичной новой знакомой в жизнерадостном шарфе.

В лондонском аэропорту её встретил шофер. В руках у него была табличка с её именем, написанным кириллицей специально для неё, – «Полина!».

Был поздний вечер, и Лондона в окно машины она даже не увидела. По стёклам, как и в Риге, барабанил дождь. А уж разговора с водителем тем более не получилось, потому что изъяснялась учительница музыки по-английски с трудом – в пределах консерваторской программы.


3
Особняк находился в престижном пригороде Лондона. Был красивым и представительным. Зелёный газон с казавшейся в январе совсем свежей травкой, аккуратно подстриженные кусты.

Хозяйка оказалась милой и чудесной, дети тоже. Но мальчик, к которому она специально, говоря языком позапрошлого столетия, «была выписана» и с которым должна была проводить всё время, являл полную противоположность своим родным.

Милая тактичная интеллигентная и улыбчивая мама, с которой Полина уже успела пообщаться в Скайпе, оговорить условия и проникнуться симпатией, всячески старалась сгладить шероховатости, проявившиеся сразу в недобром взгляде исподлобья и невежливых интонациях в голосе Джонни.

– Здрасьте, – сказал он при знакомстве и демонстративно отвернулся к окну.

Впоследствии мальчик оказался почти во всём с приставкой не-: непослушным, несговорчивым, невоспитанным, неприятным, на редкость резким и грубым. В свои шесть лет вёл себя нарочито вызывающе, не подчинялся, пакостил учительнице во всём, строил козни.

И внешне напоминал хулигана из 5 «а», дерзившего ей в школе на уроках и делавшего гадости учителям и одноклассникам.

Полина даже вздрогнула, впервые увидев поутру во время знакомства с семейством эти болотного цвета маленькие глазки, вызывающе белёсые брови и ресницы, остренькие зубки над тонкими губами. Совпадение было неожиданным и странным.

«Из огня да в полымя», – обречённо подумала она.

И попыталась успокоить себя тем, что всё будет компенсировано, а стоит неприятное общение намного дороже, чем на родине.

Ей отвели комнату на втором этаже. Хозяйка познакомила её со старшими детьми-подростками – двумя близняшками-девочками и мальчиком, рассказала о порядках в доме.

В обязанности Полины входило учить Джонни музыке, заниматься с ним развивающими играми и следить за тем, чтобы он делал уроки. Мальчик посещал школу.

Несмотря на немалый опыт общения с очень разными детьми, отношения с Ванечкой у Полины не складывались никак. Он почему-то очень враждебно отнёсся к новой бонне, буквально возненавидел её и находился в постоянной готовности к конфликту.

Полина пыталась быть сначала доброй, потом строгой. По-разному реагировала на выходки маленького хулигана: то официальным тоном делала замечания, то шутила, то искренне огорчалась, то была безразличной – ничего не помогало.

Она стремилась встать над ситуацией и абстрагироваться, представляя себе всё происходящее как банальный, затасканный сюжет-штамп из плохого фильма.

Вот шестилетний негодяйчик нарочито барабанит на инструменте какую-то какофонию, вот он, как будто невзначай, тычет учительнице в бок остро отточенным карандашом, вот якобы нечаянно выливает ей в тарелку сок из своего стакана, вот закрывает её в комнате-холодильнике, вот за глаза кричит на весь дом: «Я ненавижу эту дуру!».

Полина была в отчаянии. И думала о том, что никакие условия контракта  и деньги не сделают из неё рабыню, что завтра же она всё бросит и уедет отсюда.

В половине одиннадцатого вечера она закрывалась в своей комнате, принимала душ в примыкавшей к ней душевой, смывая с себя весь негатив минувшего дня, полученный от воспитанника, ложилась в постель, утыкалась в подушку и тихо то ли стонала, то ли скулила, то ли подвывала, как попавший в капкан зверь, от безысходности, беспросветности, тоски и одиночества.

Наутро она появлялась безразличной и апатичной, словно застывший манекен, готовый механически выполнять свои функции.

Хозяйка же, чувствуя её настроение, с самым жалким видом умоляла новую няню потерпеть.

– Да, мальчик трудный! Он достал всех: и своих сестёр с братом, и прежнюю гувернантку, и домохозяйку. Но, пожалуйста, Полина, хотя бы ещё недельку! Он привыкнет, привыкнете и вы. Найдёте компромисс, потом общий язык. В конце концов, он ребёнок, и ему надо многое прощать. К тому же его папа… Он не живёт с нами. Сейчас речь идёт о разводе. Когда-нибудь позже я вам всё расскажу. Отец ушёл к Ванечкиной первой няне. Потом у мальчика была другая бонна, но она уволилась. Ей удобнее заниматься частными уроками. Теперь опять новый человек – вы. Конечно, всё сказалось. Ну, вы понимаете, о чём речь… Надо просто приспособиться и подождать.

– Да, да, конечно, – говорила вслух Полина.

«Конечно, я всё понимаю, – думала она, – но причём здесь я?».

Она давала себе слово потерпеть ещё недельку, потом почему-то другую. Ведь устроиться на эту работу было редкой удачей. И к чему она могла вернуться? К поискам работы на родине в середине учебного года, к очередям на бирже труда и безденежью? И после каждого приступа отчаяния она брала себя в руки и давала слово протянуть здесь хотя бы год, ну, полгода, если станет совсем невмоготу.

Словом, первый месяц прошёл ужасно: с мокрой подушкой, успокоительным, сжатыми в кулак нервами и постоянным желанием всё прервать и бросить.

Перемена произошла внезапно.

Однажды она схватила юного хама за руку. За руку, которой тот хотел стукнуть её по предплечью. Полина просто перехватила занесённую для хлопка-удара ладонь.

Она крепко держала поднятую руку, смотрела в глаза малолетнему обидчику и говорила, что сейчас же вызовет полицию. Говорила она убедительно и властно. Нарисовала самые безрадостные перспективы. Причём так, что почувствовала страх своего подопечного. Потом в его глазах появились слёзы. И Полина поняла, что ничем, кроме тривиального запугивания, успеха ей не добиться.

Но теперь сила была на её стороне. И маленький шкодник перестал задирать её. Он был очень напуган ярко изображённой возможностью оказаться за решёткой.

Отношения стали нейтральными. Ваня-Джонни начал привыкать к ней. А потом и вовсе превратился в беззащитного милого и ласкового котёнка.

Всё, как в сюжете стандартного фильма.

Хозяйка уехала на несколько дней во Францию. А маленький мальчик каждую ночь просыпался в своей комнате и бежал к няне, перепуганный и иногда заплаканный. Ему было одиноко и страшно в темноте.

Полина стала для него единственным взрослым, который спасёт от любых страхов, успокоит и защитит. Джонни забирался к ней на широченную кровать, которую она называла аэродромом, хватался холодными пальчиками за её руку, говорил о том, что его напугало, просил рассказать сказку и засыпал под «Трёх поросят» на фразе, которую так любили Полинины дети: «И только тогда, когда большая лужа у дороги стала по утрам покрываться тоненькой корочкой льда, ленивые братья взялись наконец за работу». Во сне он тихонько посапывал, и Полина смотрела на него с жалостью и умилением, удивляясь тому, каким разным может быть даже маленький человек.

Сёстры и брат не очень-то принимали его. А гувернантка стала настоящим спасением.

Хотя характер у мальчика был сложным. Он часто устраивал истерики, доводя до белого каления всех домашних.

Но отношения с няней у него наконец-то наладились. К тому же никто в доме не умел так вкусно жарить картошку – с золотистой хрустящей корочкой! И он частенько просил приготовить ему это блюдо не маму, не кухарку, а именно Полину, к которой очень привязался эмоционально.

Полина принесла в дом свои традиции. Она усаживала по вечерам всё семейство в холле и играла на ночь Шопена и Чайковского.

Но дни считала. Для начала – до первого отпуска…


4
Наконец наступили пасхальные каникулы, и семейство уехало в Испанию, оставив гувернантку смотреть за домом.

Для неё эти каникулы были не менее долгожданными, чем для детей. И в то же время – периодом одиночества и страха перед пустым чужим домом. Хотя всё было под видеонаблюдением и охраной. Но Полина ни с кем здесь не общалась. Домохозяйка, кухарка, шофёр, прислуга тоже отдыхали и в особняке не появлялись. В двухэтажном доме с Полиной находился только чёрный пушистый ленивый кот с тонкой белой полоской-галочкой на животе и неполиткорректным именем.

Хозяйка Ирина звонила ежедневно. И ещё было окно в родной дом через Скайп. Иногда Полина звонила в Ригу подруге, жившей в соседнем с ней доме, и просила поднести ноутбук с включённой камерой к окну, чтобы посмотреть на окна своей квартиры. В этом был ностальгический эффект присутствия. Она видела задёрнутые, раздвинутые или чуть приоткрытые шторы, алоэ, фиалку, герань и кактус на подоконниках, иногда силуэты родителей и детей.

На следующее утро после инцидента с голубем Полина проснулась от настойчивого звонка в дверь.

Она спустилась из своей комнаты в холл, прошла в прихожую и увидела на экране стоящую возле входной калитки экстравагантно одетую женщину с большим зонтом в руках.

– Здравствуйте, – напористо заговорила та, – я бывшая бонна, меня зовут Лилия… Я тут кое-что забыла из своих вещей. Ирина разрешила мне это забрать.

Полина впустила свою предшественницу, но хозяйке позвонила. Та подтвердила, что Лилия действительно забыла в холле на рояле свой метроном и вправе беспрепятственно взять его.

– Да, да, вы правильно сделали, что всё уточнили у Ирины, – верещала визитёрша, ставя в угол прихожей чёрный зонт с яркими оранжевыми картинками, снимая вычурную шляпку, по-свойски привычным движением открывая шкаф-купе и вешая туда своё пальто. Она разулась и уверенной походкой пошла в холл. – Хозяйка обязательно должна быть в курсе всего, что здесь происходит. Как вам тут?

Полина семенила следом и слушала непрекращавшийся речевой поток.

Гостья остановилась у дивана в холле и запела:

– Ах, Обамушка! Ах, ты мой милый! Как поживаешь?

Лилия принялась гладить и тискать кота, одновременно сюсюкая с ним:

– Голёдный, да? Хоцесь сыра? Сейцас, сейцас дам! Моя тютя!

– Вы даёте ему сыр? – строго обратилась она к Полине.

– Да, – с недоумением ответила та, не понимая такой страсти к «животи;нке».

– Он обожает сыр. Просто обожает.

Гостья бросилась на кухню к холодильнику, извлекла оттуда коробочку, взяла с полки доску, вытащила из ящика нож, отрезала ломтик, разломала его на кусочки, вернулась в холл и положила прямо на подушку перед котом.

Тот оживился, привстал и принялся аккуратно и неспешно, даже как-то по-интеллигентски есть любимое лакомство.

– Зайцик! – с умилением приговаривала Лилия, глядя на него. – Это Джонни назвал его так. Мы все говорили, что это неполиткорректно и надо дождаться хотя бы перевыборов, но ничего нельзя было поделать. Ванечка упорно звал его именно так, и все привыкли и смирились.

Полина, как зомби, ходила за Лилией, слушала её и даже не пыталась осмыслить всю бредовость происходящего.

– Ну, так как вы тут? – переключилась гостья на другую тему, усаживаясь рядом с котом. – Теперь в богатых семьях модно иметь много детей. Как наш Ванечка? Правда, трудный мальчик? Вы знаете, это всё не просто так. Все, все семейные проблемы и дрязги отразились на нём! Ах, вот и мой метроном! Я без него как без рук. У меня теперь частные уроки. Я ушла отсюда. И это после четырёх  лет работы! Не-воз-мож-но! Этот Джонни – просто какое-то чу-до-ви-... Ой! Ну, вы понимаете!

– Да нет, обычный ребёнок, просто немного капризный, – попыталась вставить свою реплику в словесную лаву Полина.

– Да-а-а? – Лилия удивлённо приподняла накрашенную бровь. – А в холодильнике он вас не закрывал?

– Что за нелепая фантазия! – Полина не хотела делиться информацией ни с кем.

– А меня закрывал. И не раз! А карандашом в бок не тыкал? Я ушла – больше не смогла! Теперь у меня частные уроки, – повторилась она. – Единственное неудобство – я далеко живу. И мне приходится ездить сюда – тут все ученики. А цены на проезд в Лондоне – сами знаете какие!

Полина знала о ценах лишь понаслышке, поскольку никуда из дому не отлучалась.

– И как вам тут? – опять грубо и бесцеремонно полезла к ней в душу Лилия.

– Нормально, – пожала плечами Полина.

– Да как же нормально! Как здесь может быть нормально? – гостья обвела руками комнату, словно охватывая этим жестом весь особняк. – Кому вы это говорите! Как будто я, прожив тут четыре года, не знаю, что происходит в этом доме!

– Здесь ничего не происходит. Здесь всё нормально, – подчеркнула Полина.

– Да-а-а? – опять пропела Лилия. – А разве вы не знаете, что хозяин ушёл к моей предшественнице, бывшей няне Джонни? Она работала здесь с самого его рождения. И крутила перед хозяином хвостом. Конечно, своего добилась. Для Ирины это было страшной трагедией. Она выгнала эту Катю. Так Сергей Петрович снял ей квартиру, и теперь они живут вместе. Слов нет! Нет слов!

– Да, Сергей Петрович не живёт дома, – подчеркнула Полина почтительное отношение к хозяину, подозревая видеонаблюдение и перестраховываясь, – но к детям ездит очень часто.

– Нет, ну какая дрянь эта его Катя! Как было можно так?! А Ирина – такая красотка, такая умничка! Правда, уже ботокс на лбу, но кто не грешен! А фигура! Правда, чего ей это стоит! Массажисты, стилисты, фитнес, диеты. Ну, вы понимаете! Она ещё не приобщила вас к зелёной гречке? Я периодически на ней сидела. Знаете, помогает. Килограммы уходят. Но гадость ужасная!

Полине не хотелось сплетничать и обсуждать хозяйские проблемы, тем более с незнакомым человеком. Но Лилия с наслаждением копалась в чужом белье.

– Но у неё полный раздрай в личной жизни! А я ей сразу сказала! – подчеркнула она, вызывающе глядя на Полину. – Зачем вы взяли такую молодую няню? Так были уверены в себе? И четверо детей здесь не спасают! Зачем в доме молодая женщина?

– Чаю хотите? – прервала её Полина.

– Хочу! – сразу переключилась Лилия. – Только, пожалуйста, с бергамотом.

– Ну, не знаю, есть ли.

– Есть, есть. Пойдёмте, я вам покажу, где он. У Ирины он всегда есть. А вы не пьёте с бергамотом? Я люблю. Это такой оттенок, такой вкус! Вот попробуйте!

И Лилия потащила Полину на кухню, где по-хозяйски принялась за поиски нужного чая.

Затем она включила чайник и произнесла длинный спич, поучая Полину, как надо заваривать чай. Затем потребовала к чаю сыра с орехами или, на худой конец, с курагой, зная, что в доме эти сыры есть всегда.

Полина ждала конца чаепития, изрядно подустав от сумбурного речевого потока, обрушившегося на неё.

Когда чай был выпит, а Лилия поведала во многих подробностях свою сложную историю взаимоотношений с Джонни, Полина мысленно вздохнула и стала ждать, когда же визитёрша откланяется.

Но та водрузила чашки на поднос, отнесла их на кухню, собственноручно вымыла и вернулась в холл с вопросом:

– А вы так и сидите здесь целыми днями?

– Ну да, – ответила Полина.

– Это понятно. Но сейчас-то, во время каникул, можно себе позволить отлучаться. Надо выезжать! Вы, наверное, не знаете города? Поедемте, я вам всё покажу!

– Помилуйте, – взмолилась Полина, – я не в настроении.

– Ну, вам, наверное, надо что-нибудь купить! Поедемте, я отвезу вас в торговый центр. К тому же мне тоже надо сделать покупки.

– Но мне ничего не надо, – всё ещё пыталась сопротивляться Полина.

– Да бросьте, женщине всегда что-нибудь надо купить. Это очень стимулирует и поднимает тонус! Собирайтесь! Поехали!

– Но я…

– Ни слова больше! Едем немедленно!

Полина поняла, что если она не подчинится, Лилия никуда не уйдёт и будет бубнить всякий вздор у неё над ухом весь день.

«Уж лучше сменить обстановку», – подумала Полина и, вздохнув, пошла переодеваться.

Когда они вышли из дома, Полина вспомнила о пакете с голубем, подхватила его и выбросила в контейнер. Ей пришлось рассказать Лилии историю про птицу.

– Не обращайте внимания! – посоветовала та. – При мне тоже так было однажды. Правда, после этого и разразился скандал с разоблачением хозяина.

– Вы хотите сказать, что это такая примета? Голуби падают в дымоход – к скандалу? – сыронизировала Полина.

– Пусть будет так, – серьёзно ответила Лилия.

«Или к нежданному надоедливому гостю», – подумала Полина.


5
Лилия привезла Полину в огромный торговый центр и занялась шопингом.

После того, как изрядно находившись по разным этажам и магазинам, она наконец купила всё, что ей было нужно, бывшая гувернантка обратила внимание на то, что Полина не принимает участия в процессе приобретательства.

– Слушайте, а почему вы ничего не покупаете?

– Мне ничего не нужно.

– У вас, может быть, нет денег? Я вам одолжу.

– Спасибо, Лилия. Но у меня всё есть. И я ни в чём не нуждаюсь, – ответила Полина фразой из советской жизни.

– Нет! – возмутилась Лилия. – Вы должны хоть что-нибудь купить! Зачем же вы сюда приехали?

– Вам компанию составить.

– Да? – Лилия с любопытством и недоверием взглянула на неё. – Ну и как вам тут?

– Магазин, как магазин. Они сейчас такие везде, – Полина попыталась дать хоть какую-нибудь оценку. – Ну, большой!

– Нет. Без покупки я вас отсюда не отпущу! Вы должны хоть что-нибудь купить! Хоть какую-нибудь мелочь! Зря ездили, что ли?

– Да мне, правда, ничего не надо.

– Вот! – оживилась Лилия. – Придумала! Посмотрите сюда! Это колготки. Они с ароматом – надушены. Таких вы точно никогда не видели! В упаковке две пары. Возьмите, не пожалеете.

Полина поняла, что если она не купит хоть что-нибудь, в покое её не оставят.

– Хорошо, уговорили. Колготки возьму, – сказала она.

– Берите-берите. Это такая вещь! И в запасе всегда надо иметь хотя бы пару. Это как минимум.

Когда шопинг был наконец завершён, Лилия повезла Полину домой.

– Не надо. Не тратьте время и деньги, – отговаривала её та, – я прекрасно доберусь сама.

– Нет, я не могу бросить вас в незнакомом городе. К тому же я опять забыла метроном, да и зонтик тоже.


6
При подходе к дому Лилия вдруг нечаянно оступилась, каблук у неё подвернулся, а нога вывернулась, почти коснувшись щиколоткой земли.

– Ой! – вскрикнула она.

Полина подхватила её под руку и не дала упасть.

– Что случилось?

– Ногу подвернула. Не могу идти. Давайте постоим. Если бы не вы!

Они постояли. А дальше Лилия оперлась на Полинину руку и с трудом заковыляла к дому.

В холле она измученно плюхнулась в кресло и застонала.

– Я потянула мышцу. Не могу идти. А у меня завтра уроки! Что я буду делать? Нога до завтрашнего дня не пройдёт. До дома мне сегодня не добраться! Пожалуй, я останусь в комнате для гостей. Только надо позвонить Ирине.

И она принялась названивать хозяйке.

Та вникла в ситуацию и разрешила Лилии остаться на ночь.

А Полина отправилась на кухню готовить еду для гостьи и для себя.

Лилия же полулежала в кресле, разбирала пакеты и разглядывала свои покупки.

– Полинушка! – раздавался через определённые промежутки времени её призывный клич.

Полина прибегала в холл.

– Только посмотрите, какой чудесный крем я купила! Хотите попробовать?

Полине больших трудов стоило отговориться от нанесения пробной капли на лицо или хотя бы на запястье.

Потом гостья предлагала ещё раз взглянуть на шарфик, внимательнейшим образом изученный ещё в магазине, или понюхать кусок мыла.

Когда ужин был готов, Полина позвала Лилию к столу. Та милостиво согласилась пожаловать, но просила помочь ей передвигаться. Полина довела ей до столовой.

Лилия уселась за стол, придирчиво осмотрела тарелки и презрительно сморщила нос.

– Вы это едите? – строго спросила она.

– Что вам не нравится?

– Нет! – Лилия взяла вилку и со стуком отложила её в сторону. – Это же нельзя, ну просто никак нельзя есть! Как можно сочетать пасту с бифштексом?! Мясо с макаронами! То-то я смотрю: у вас лишний вес! Причём килограммов семь вам сбросить бы не помешало! Ведь всё же отразится на здоровье! Вы хотя бы занимаетесь фитнесом? В вашем возрасте пора задуматься об этом!

– Мне кажется, что вы постарше меня, – не выдержала наконец Полина.

– Ну, милочка. Это уж слишком! Тыкать женщине в лицо её годами! А мясо можно есть с овощами. Запомните это! Вот салатик ваш я, пожалуй, съем!

– Сделайте милость! – Полина позволила себе вызывающие нотки в интонации.

– Ну, дорогуша, не обижайтесь! Просто надо питаться правильно! – заюлила гостья.

– Я не знала о ваших гастрономических принципах и всего-навсего хотела вас накормить, – зачем-то начала оправдываться Полина.

Лилия всё-таки попросила чистую тарелку, переложила на неё бифштекс, а потом добавила ложку овощного салата. Тарелку с макаронами она демонстративно отодвинула в сторону.

– Надеюсь, салат с оливковым маслом? – язвительно поинтересовалась она, недоверчиво разглядывая нарезанные огурцы и помидоры.

– Да, – резковато ответила Полина, терпение которой начинало иссякать.

Лилия почувствовала лёгкий отпор и переключилась на близлежащие темы:

– Вот Ирина – большая умница и мастерица. Каждый вечер своими руками делает салаты и всегда разные. Представьте: всяческие травы, сочетания, соусы, приправы. Или она бросила это занятие?

– Нет, ужины она по-прежнему готовит сама для всей семьи.

– И правильно делает! А пасту, – авторитетно заявила Лилия, упорно называвшая макароны на итальянский манер, – ни в коем случае нельзя есть с мясом! Готовьте к ней соусы, салаты, ешьте морепродукты, пожалуйста!

«Вот спасибо за совет!» – саркастично подумала Полина, но ничего не ответила на поучения.

– Благодарю вас, милочка, – покровительственно сказала Лилия, вскоре отставляя в сторону пустую тарелку, – хотя еда, хочу отметить это ещё раз, была неправильной. Запомните: так питаться нельзя!

Она выпила стакан яблочного сока и поднялась из-за стола. С ужином гостья справилась удивительно быстро и не обращала внимания на копушу-Полину, ещё не одолевшую злосчастные макароны.

– Пойду к себе в комнату, прилягу. Нога болит!

Лилия довольно энергично сделала несколько шагов и остановилась.

– Ой, не могу идти! Помогите мне добраться! Я не поднимусь самостоятельно на второй этаж.

Полина отложила нож с вилкой и сердобольно повела больную в комнату для гостей, где заодно и постелила ей постель.

Потом она вернулась на кухню завершать трапезу, мыть посуду и кормить забытого Обамыча.

– Полиночка! – дверь в гостевую комнату приоткрылась и с балюстрады показалась Лилия. – Прошу вас, подойдите!

Полина, удивляясь собственному терпению, поднялась на второй этаж.

– Дайте мне что-нибудь обезболивающее! – потребовала Лилия.

– Давайте вызовем врача. Может быть, что-то серьёзное.

– Нет, не надо, перелома нет. Пальцы шевелятся. Просто сильно потянула мышцу. Надо всего лишь отлежаться.

В течение вечера гостья ещё несколько раз призывала Полину подняться, а потом затихла, увлёкшись сериалом, по окончании которого опять потребовала Полину к себе и принялась пересказывать сюжетную линию, заодно снабжая повествование сплетнями об артистах, исполнявших главные роли.

Полина ушла от неё с больной головой.


7
Утром Лилия встала и самостоятельно спустилась к завтраку.

– Смотрите! Я уже хожу! Правда, прихрамываю. Но далеко, наверное, не уйду. Придётся отменить сегодня уроки.

– Что вам приготовить? – спросила наученная горьким опытом Полина.

– Сварите овсянку – в старых добрых местных традициях! – с ударением на вторую часть фразы, улыбаясь, слегка морща нос и кивая головой, ответила Лилия.

– На воде? – Полина была в курсе диетологических заморочек.

– Конечно, душечка. Вы выздоравливаете на глазах! – воскликнула Лилия.

– Кофе? – вышколенно, как хорошая официантка, поинтересовалась Полина.

– Нет, зелёный чай, пожалуйста, кофе я не пью.

– Без сахара? – Полина нарочито-вызывающе играла роль хорошо выученной дисциплинированной прислуги, но её предшественница не замечала этого.

– Разумеется! Ложечку цветочного мёда, пожалуйста, – сделала заказ гостья, – только не липового! Посмотрите, там на этикетке написано. Вы знаете, как это будет по-английски? Давайте, я сама посмотрю, – Лилия вскочила со своего места и, забыв о больной ноге, довольно легко бросилась к шкафу.

Пока Полина варила кашу, гостья сидела за столом и барабанила пальцами по его поверхности, словно размышляя, чем же заняться.

– Вот! – спохватилась она, поймав себя на нужной мысли. – Я забыла в комнате мобильник! Будьте добры, дружочек. Поднимитесь в гостевую! Мне самой не дойти туда так просто! А позвонить надо. Я решила отменить сегодняшние уроки.

Полина сняла с плиты кастрюлю  с готовой кашей и пошла за телефоном.

Получив прибор, Лилия тут же принялась за дело.

– Ли-и-из! – неожиданно громко завопила она в трубку, набрав номер.

Затем продолжила официальным тоном:

– Элизабет! Я вынуждена отменить урок сегодня. О причинах расскажу твоей маме в следующий раз – в пятницу. У меня проблемы со здоровьем. Ты выучила наконец этюд Черни? Как дела в пятом такте? Ты всегда там спотыкаешься! Соблюдай правильную аппликатуру! И счёт! Считай, считай, считай!

Лилия положила трубку и сказала Полине:

– Очаровательная девочка! Но страшная лентяйка! И способности самые средние! Однако учиться надо! Это очень развивает. Так, ещё один звонок!

Она опять схватилась за телефон и тут же почти бросила его на стол.

– Закончился кредит! Полинушка, дорогая! Позвольте мне позвонить с вашего! Сами понимаете, я не могу воспользоваться хозяйским без разрешения.

Полинушка, скрепя сердце, протянула свой мобильник Лилии.

– Только прошу вас, не очень долго, у меня тоже ограниченная сумма.

– Я очень быстро, – пообещала та и набрала номер.

– Майкл? – с сильно подскочившей в конце слога интонацией пропела она.

Потом отвела трубку в сторону и зачем-то прокомментировала Полине шёпотом:

– Здесь всех русских детей зовут на английский манер.

Ей казалось, что, сообщая дополнительные сведения, она становится ближе к Полине, одолжившей ей свой телефон.

Лилия повернула аппарат и продолжила:

– Майки, детка, это миссис Лилия. Сегодня урока не будет. Я приеду в пятницу и расскажу твоей маме о причинах. У меня проблемы со здоровьем, – слово в слово повторила она предыдущий текст. – Как наш Моцарт? Как тремоло? Удаётся? Умничка! Я приеду и посмотрю. Занимайся! До пятницы!

Лилия нажала на кнопку.

– Я так вам признательна! Спасибо, – Лилия протянула было Полине телефон, но тут же, вспомнив о чём-то, резко отдёрнула руку. – Простите, ещё один звонок! Вызову такси, не хочу ехать общественным транспортом.

– Ну, конечно, звоните, вызывайте, – с готовностью ответила Полина.

Приехало такси, и Полина помогла Лилии добраться до машины. К дому по тропинке она шла с чувством облегчения.

В холле Полина устало опустилась в кресло. Причём не в то, в котором сидела экзальтированная визитёрша. Она физически ощущала, что аура этой взбалмошной женщины всё ещё витает над ним.

«Кажется, я начинаю понимать Джонни. На его месте я бы тоже возненавидела всех гувернанток на свете», – подумала она.

Полина обвела глазами холл и заметила стоящий на рояле метроном.

У неё хватило сил невесело, но всё-таки улыбнуться.

«Да уж! Встречи не избежать, – с тяжёлым вздохом подумала она. – А примета и впрямь нехорошая!».

И Полина с опаской оглянулась на камин.

(«Всё та же коллекция», Рига, 2013)