Случайная закономерность. Главы 1, 2, 3. Продолжен

В издательстве "Эксмо" эта повесть выходила под названием "Свободная любовь".


Глава  1
 

  - Ох, и мерзопакостная же погодка!
  Власов, оперуполномоченный отдела Уголовного розыска  питерского ГУВД, с отвращением сбросил с себя промокшую насквозь куртку. Осмотрев белые от соли ботинки, потрескавшиеся и хлюпающие при ходьбе, он тяжело вздохнул: - Не прошло и года. Какой черт придумал посыпать дорогу солью? Адская смесь какая-то получается.  Ну, когда гололед, понятно. Падаешь, все равно, но не так обидно, потому, что понимаешь, что о тебе позаботились. А уж то, что ты, прокатившись на этой крупногабаритной соли по льду, все же приземлился на пятую точку, то это уже твои проблемы. Но вот когда идет мокрый снег? Смешиваясь с грязью  и солью, он образует отвратительную кашу, из-за которой обувь, начищенная с утра до блеска, становится похожей на старые, в разводах развалюхи. А вот это - уже ни в какие ворота!   
  Майор Трухин, его непосредственный начальник, возглавляющий одну из групп отдела, наливая ему крепкий, горячий кофе, добродушно рассмеялся. 
  - Не ворчи, как столетний старик. Выпей вот кофейку, согрейся. Глядишь и полегчает. 
  - Безобразие! Вашему высочеству не подали к подъезду белый лимузин? Международный скандал! Их светлость замочила ножки. – Капитан Борисов, третий сотрудник вышеназванной группы и по совместительству лучший друг Власова наигранно - возмущенно взмахнул руками.
  Власов скривился: - Да ну вас. - И обиженно засопел.
   Борисов повернулся к Трухину: - Мальчик встал не с той ноги, не с той кровати и очевидно не в том доме. Вова, неужели ревнивый муж не своевременно вернулся из командировки? Или неудовлетворенная дама отказала в завтраке? А может, родила беременная бабушка?   
  Сделав восторженно-глупое лицо Борисов, кинулся пожимать Власову руку.   
  - Неужели, правда?  Какое счастье! С кем поздравлять? С мальчиком, с девочкой или еще кто-то родился ненароком?   
  Губы Власова расплылись в улыбке.
  - Ага. Родила старуха в ночь и не сына, и не дочь, не котенка, не лягушку, а неведому зверушку.
  Они весело рассмеялись. Дело в том, что занимаясь расследованием убийства на «Горьковской», Власов, пытаясь получить сведения о подозреваемой, позвонил в дверь к ее соседке. Этой соседкой оказалась пожилая и очень подозрительная женщина. Не доверяя удостоверению, предъявленному ей, она позвонила в Управление и потребовала описать ей личность Власова по полной программе, то есть: цвет волос, глаз, рост и так далее, и тому подобное. А так как дежурный переключил ее звонок на заместителя начальника Управления полковника Скрябина, у которого чувство юмора отсутствовало на прочь, этот факт получил большой резонанс в «любимом» коллективе.  Кто-то из первых предположил, что бабуля, обманутой Власовым девушки, пытается разыскать его через милицию. А последние,  утверждали уже на «полном серьезе», что Власов, докатился до ручки,  - начал соблазнять уже и бабок. Одна из них ждет ребенка, и звонила Скрябину, что бы тот посодействовал в оформлении брака, для того, что бы дите родилось законнорожденным.
  Наш народ, не в зависимости от принадлежности к полу очень любит «перемывать косточки» своему ближнему, домысливая и прибавляя к ранее услышанному еще львиную долю нафантазированного в его больной и по большей части нетрезвой голове.
  Теперь этот прикол служил в группе Трухина своеобразной разрядкой, снимая напряжение и вызывая улыбку. 
  Любовные похождения Владимира Власова, обаятельного двадцатисемилетнего Адониса с золотисто-русыми волосами, карими глазами и неотразимой улыбкой – всегда служили поводом для приколов и розыгрышей. При вечном отсутствии денег, неважно по вине ли правительства, постоянно задерживающего зарплату не только шахтерам и учителям, но и людям в погонах, или из-за собственного транжирства (если так можно назвать), потому что, то что называют зарплатой даже при экономии хватало только дней на десять, но Власов всегда был сыт, наглажен и ухожен. Обожающие его дамы сердца наперебой зазывая его к себе, в надежде на последующий и долгожданный штамп в паспорте и изменение девичьей фамилии – старались вовсю показать свои кулинарные и другие хозяйственные и не хозяйственные способности.  Но любимым выражением «железного» Вовы была фраза: «не дождутся они у меня». Поэтому до нынешнего дня он числится в холостяках.
  Женатый и имеющий двоих сыновей, Борисов, обожающий свое семейство и не признающий свободной любви и беспорядочных связей, иногда в шутку, а иногда и всерьез называл Власова Альфонсом, паразитирующим на женских слабостях. Он говорил, что его пора ставить на учет, как «жриц любви».
  Власов обижался и постоянно ныл, что не всем же так везет, как Борисову. Его Настя – это идеал женщины. И пока он, Власов, не найдет такой вот идеал, ничего не поделаешь, придется ему бедолаге довольствоваться теми, кто рядом на данный момент есть.   
  В семье Борисовых он проводил все незаполненное работой и любовными похождениями время. Поэтому поводу Настя, миловидная и улыбчивая женщина, шутила, что в их семье не два, а три ребенка, из которых Володя самый проказливый и не послушный. Играя «в войну», они переворачивали в доме все вверх ногами. Устраивая песнопения под гитару, они орали так, что соседи начинали стучать в стены со всех сторон. Ну, а если вдруг у них просыпался кулинарный талант, то кухня, по окончании праведных трудов, напоминала комнату после «обыска с пристрастием». И все же, несмотря ни на что, он был нежно любим своими друзьями - за оптимизм и неиссякаемый юмор. 
  Трухин говорил, что без Власова, даже солнечный день, казался пасмурным и тоскливым.      
  Сам же Власов по поводу этого шутил, что, работая со «жмуриками», и копаясь в их внутренностях, поневоле станешь оптимистом. До работы в группе Трухина, он, после окончания медицинского института, пару лет трудился патологоанатомом. 
  Трухин, сорокадвухлетний, спортивного вида мужчина, с яркими серыми глазами, мужественным лицом, с темными волосами с проседью на висках, вызывал в женщинах чувство надежности, уверенности и благоговения. 
  После неудачного брака, он жил один. Жена, не пожелавшая влачить «нищенское существование неподкупного опера и трудоголика», забрав дочку, уехала с новым, хорошо обеспеченным мужем за границу. 
  Про таких, как Трухин, раньше говорили, что он «честь и совесть нашей эпохи». То есть он был сыщиком по призванию и работал не за страх, а за совесть. Его группа отличалась тем, что была не подкуплена ни «братками», ни «верхушкой». К «зеленому змию» относились спокойно. Выпивали по праздникам или для настроения. Поэтому среди коллег большой любовью не пользовались. За глаза их называли «чистоплюями и юродивыми». Но самые трудно запутанные и бесперспективные дела, все же поручали их группе.   
  В настоящее время Трухин, проживший уже около десяти лет в «гордом одиночестве», находился в состоянии сумасшедшей влюбленности. Это служило поводом постоянных, беззлобных подначиваний и подкалываний друзей. С предметом его любви, Таней, он познакомился, когда она проходила свидетелем по одному из дел. Но отношения продвигались с трудом, так как в прошлом у Татьяны был довольно печальный опыт общения с мужчинами и она боялась обжечься снова. Поэтому процесс ухаживания базировался на совместных посещениях театров и прогулок по свежему воздуху. Готовый, хоть сию минуту, надеть на себя брачные оковы, Трухин очень страдал от платонических отношений, так как поцелуи при встрече и прощании в счет не шли.   
  - Александр Анатольевич, - Власов с видом невинного пятилетнего ребенка вскинул глаза на Трухина, - у вас на сегодняшний вечер культурная программа уже утверждена? Идете слушать «Тоску», или смотреть кисти знаменитых художников прошлого века? 
  Трухин улыбнулся: - Идем, Вова, идем. Только не тоску, а «Тоску» – это опера, Вова, если ты знаешь, что это слово означает. И на выставку тоже. Только там мы будем смотреть на картины, а кисти, голеностопы и тому подобное – это уже по твоей части. А как ты собираешься провести этот пасмурный и неласковый вечер?  Будешь изучать кулинарный талант очередной пассии, или проведешь рейд по злачным местам в поисках своего идеала? 
  Власов обиженно - дурашливо скривил губы: - Да, куда уж нам, лапотникам, до вас, культурно просвещенных? Нам высокие материи недоступны. Щи, да каша – пища наша.   
  Зазвонил телефон, Борисов снял трубку: - Слушаю. Борисов у телефона. Да? Хорошо. Сейчас узнаю.  Закрыв трубку рукой, он спросил: - Настя приглашает всех на ужин, придете?   
  Трухин вопросительно поднял брови: - Мы чего-то забыли? Вроде, нет.   Дни рождения прошли. Праздник, вроде, тоже не предвидится. Очередную годовщину Октябрьского переворота-революции уже отпраздновали. Любимый профессиональный праздник залпами салютов тоже отгремел.   
  Борисов покачал головой: - Да, все-то вы знаете, а когда день рождения у любимой женщины и ведать не ведаете. А Настя, осторожненько так, выяснила и пригласила этим вечером Татьяну к себе – вроде бы поболтать за чашкой чая. Сделаем имениннице сюрприз? 
  Власов, укоризненно посмотрел на оторопевшего Трухина: - Да, шеф, сели вы в лужу. А еще считаетесь лучшим сыщиком города Петербурга и Ленинградской области в целом. Петр первый на пару с Лениным сгорели бы со стыда от такого конфуза.
  Борисов перебил его: - Настя ждет. Так, придете?
  Власов с Трухиным резво закивали головами.
  - Конечно. Обязательно.
  Борисов, нежно поворковав в трубку и повторив бессчетное количество раз «целую», не успел опустить трубку на аппарат, как снова раздался телефонный звонок. Послушав  Борисов, повернулся к Трухину: -  Вас.  Начальство приглашает для беседы на ковер.  Сказали прибыть срочно.
  Власов тоскливо произнес: - Все, кончилась лафа. Опять очередное «тухлое дело» подкинут. Один лишь нонешний денечек и удалось погулять.   
  Трухин повернулся к нему: - Кто же виноват, что дело с убийством официантки ты расколол, как орех – в два счета.
  Борисов рассмеялся.
  - Так ведь там свидетелями  выступали в основном одни дамы. А дамы, увидев «фирменную» улыбку Вовы, не только секреты откроют, а и душу дьяволу продадут, только бы он им еще раз улыбнулся. 
  Власов делано - тяжело вздохнул: - Что делать? Есть такой грех. Но это ведь не вредит, а только идет на пользу дела. Это, если хотите знать, мое главное оружие. Пользуйтесь, пока я добрый. Вот встречу свою единственную и неповторимую – и все, стану, как наш Боря – ворковать и улыбаться только ей одной. А для других у меня будет суровый взгляд и строгое обращение – гражданка. Вот тогда и посмотрим, какой процент раскрываемости будет у нашей группы. 
  Борисов рассмеялся: - Да, Вова, от скромности ты не умрешь.
  Трухин отсутствовал минут десять. Вернувшись, он бросил: -  Одевайтесь, ребята, на выезд. На Литейном  убийство. Убит мужчина 32 лет, в собственной квартире.  Там жена беременная в истерике. Скорая уже там, отваживают бедняжку. Участковый  из райотдела тоже там. Поехали.   

                Глава   2    

 

  - Черт дернул меня связаться с этой бабой. Так и знал, что добром не закончится. Как же, льстило и щекотало нервы – такая конфетка и моя.  А главное, что самому шефу «рога» наставляю. Теперь вот самого на эти рога и поднимут. Мало не покажется. Дурак, вот дурак! 
  За кухонным столом, на котором стояла полупустая бутылка водки, сидел молодой парень лет 25-27. Пьяно мотая головой из стороны в сторону, и стуча кулаком по столу он бормотал:  - Все, мне крышка. Надо же было вчера  Верке - секретарше войти, когда мы с шефом выясняли отношения. Какая-то сволочь доложила, что мы с его женой, Иркой, в постели кувыркаемся. И он решил, что раз она в положении, то ребенок от меня. Мне бы, придурку, сказать, что мы только третий месяц, как любовь крутим, а она на седьмом месяце уже. А я  выкабениваться начал – «может и мой», про любовь ахинею нес. Стерва. Мне, мол, в моем положении необходимы положительные эмоции. И тебе, мол, хорошо, ни о чем беспокоиться не надо, живи в свое удовольствие, не предохраняясь, и мне хорошо. Аркадий на работе выматывается, устает – ему не до этого. А я не устаю? Сука. Подвела под монастырь. Надо же, еще и крикнул шефу, что если он Ирку тронет - убью. И эта болонка – Верка, слышала. Все. Теперь я подозреваемый номер один. И главное, алиби никакого нет. Знал бы, что так случится, посветился бы где-нибудь, а то не нашел ничего лучшего, как прийти домой, надраться до поросячьего визга и завалиться спать. Кто теперь поверит, что это не я его на небеса отправил? А утром, придурок, не нашел ничего лучшего, как пойти к Ирке. Узнать захотелось: чего ей Аркаша выдал? Узнал. Тупица. Козел похотливый. Баб тебе мало, девок незамужних. Нашел с кем связаться. А главное, меня соседка ихняя видела, как я из их квартиры выбежал. У, зараза! -  Он пьяно заплакал.
  Алексей Дымов рос в спортивной семье. Отец был не последним игроком команды мастеров «Спартака» по баскетболу. Мать, в молодости, занималась художественной гимнастикой. Поэтому, с детства, Алеша привык к утренней зарядке, обливанию холодной водой и тренировкам.
  Когда он стал постарше, родители отдали его в секцию спортивной гимнастики. Летние сборы, зимние сборы, выступления, поездки. Аттестат о среднем образовании был получен с трудом, только благодаря родителям и тренеру. За особые заслуги перед советским спортом, народное образование пошло на уступки. Раздумий по поводу дальнейшего выбора, в плане обучения, не стояло. И Алеша стал студентом института физкультуры имени Лесгафта.
  Для него особых изменений смена школы на институт не дала.  Он по-прежнему ездил на соревнования: брусья, кольца, спортивные снаряды – это были его и работа, и учеба.   Тренер, брал зачетку перед сессией и отдавал ее в конце с уже проставленными зачетами и экзаменами. Медали были разными: бронзовыми, серебряными, одна даже была золотая. Жизнь казалась простой и понятной. За то, что получил золотую медаль на чемпионате Европы, ему выделили отдельную однокомнатную квартиру на «Гражданке».
  Район был новый. Строился быстро. Дома росли, как грибы. Алексей отделился от родителей, и теперь жил самостоятельно. Отец и мать гордились его успехами.
Ему прочили большое спортивное будущее. Все рухнуло в одночасье. Неудачно приземлившись в прыжке со снаряда, Алексей сломал ногу в голеностопном суставе. Отлежав два месяца в больнице, он вышел с заключением врачей о дальнейшей, спортивной непригодности. С соревнованиями было покончено навсегда. С привилегиями тоже. Безуспешные попытки сдать самостоятельно зачеты и экзамены привели к полному провалу и отчислению из института. Алексей остался один на один с реалиями жизни и жестокостью переходного, перестроечного периода в жизни страны.
  Страна шла семимильными шагами в рынок. Но цивилизованных отношений, как на мировом рынке, не получалось, а получался крикливый  и драчливый базар. Правда была на стороне не тех - кто умнее, а тех - кто сильнее. В общем, без долгих колебаний, Алексей стал рэкетиром.
  Он вошел в группу, которая контролировала все торговые точки на «Гражданке». Работа была не пыльная и не особо опасная. Мало кто пытался трепыхаться и возмущаться. Дань платили молча и аккуратно. С теми, кто пробовал изменить данную ситуацию, поступали быстро и жестко: громили, поджигали, брали в заложники. До убийств, правда, не доходило. Но, говорят, что всегда что-нибудь происходит впервые. При  очередной разборке был убит хозяин кафе «Весна». Его сын оказался «Афганцем». Собрав своих друзей и вычислив убийц отца, он устроил бойню. Полегло с обеих сторон не мало. Алексею удалось уйти живым. 
  После чего, сев и хорошо подумав, он решил, что с нелегальным бизнесом ему отныне не по пути. Да и времена менялись. Демократия, понемногу закрепляла свои позиции. Стали появляться солидные фирмы, концерны, холдинги.
  Иностранные инвесторы, наблюдая за «новой Россией», почувствовали перемену и с энтузиазмом бросились завоевывать новый рынок. Стали, как грибы расти совместные предприятия во главе с энергичными, предприимчивыми и умными руководителями.
  Тем, кто в период перестройки и во времена рыночных отношений, успел приватизировать  бывшее народное достояние - потребовалась охрана от этого самого народа. Поэтому, как грибы стали расти частные охранные предприятия и службы безопасности крупных фирм. Вот в одну из таких фирм и устроился Алексей.   В начале простым охранником. По прошествии времени, показав себя исполнительным, молчаливым и надежным человеком, он был назначен начальником службы безопасности в фирме Аркадия Маркина.
  Фирма занималась продажей мехов и меховых изделий. Торговых точек по городу было больше десяти, поэтому работы у Алексея хватало. Подбор охранников, проверки, увольнения – короче рутинная, ежедневная работа.
  Женщины появлялись и исчезали из его жизни легко, без особых сложностей. Высокий, накачанный, русоволосый и темноглазый Дымов, пользовался большим успехом, как у женщин легкого, так и серьезного поведения. Но с замужними, он старался не связываться – себе дороже. Жениться и остепениться пока желания не испытывал. 
  И вот, как говорится, черт попутал. Этот черт предстал перед ним, в образе очаровательной чертовки: стройной брюнетки, с глазами плутовки, ямочками на щеках, пухлыми капризно-изогнутыми губками и переливчатым смехом. Она поманила его пальчиком, и он пропал. Как преданная собачонка, он готов был следовать за ней по пятам. Он уже знал, что она является законной супругой шефа, но этот факт уже ничего не мог изменить.
  Она играла с ним, как кошка играет с мышонком, зная, что тот обречен. Продержав его полгода на голодном пайке, она сдалась. Алексей был на седьмом небе. Она его любит! Но восторги, по поводу взаимной любви, оказались не долгими. Она опустила его с небес на грешную землю одной фразой.
  - Знаешь, Ленчик, - сказала она, потягиваясь лениво и взирая на восторженного Алексея, - не бери в голову наше сегодняшнее кувыркание в постели. Я беременна и врач прописал мне положительные эмоции. Вот ты и будешь моими «положительными эмоциями» от случая к случаю.   Я буду принимать тебя, как лекарство: может – раз в сутки, может – два, а может – и раз в неделю, в зависимости от самочувствия.
  Ему хотелось ударить ее, закричать, придушить, но Ирина взглянула на него и с презрением в голосе произнесла: - Не советую, мальчик. Не забывай: кто – ты, и кто – я.    - А потом поцеловала его и, откинув простыню, прошептала -  Ну, иди же ко мне, малыш, не дуйся, тетя даст тебе кое-что по вкуснее конфетки, - она хрипло рассмеялась. 
  И он утонул в ее темно-карих глазах, как в омуте. 
  Со временем их связь приобрела обыденный характер. Алексей успокоился, любовный хмель понемногу выходил. А когда ее тело налилось и вздулось в определенных местах, он стал испытывать брезгливость и всеми правдами и не правдами,  пытался увильнуть от уже опостылевших обязанностей.  Единственное, что тешило его самолюбие, это то, что,  встречаясь с шефом, он испытывал удовлетворение и гордость оттого, что его жена предпочитает ласки не супер богатого мужа, а человека, от которого зависит безопасность этого рогатого ничтожества.
  - Вот и до гордился!  Придурок!   
  Он вспомнил, как вошел в квартиру Маркиных, удивившись, почему дверь квартиры приоткрыта. В доме стояла тишина. Позвав Ирину, и не услышав ответа, он зашел в гостиную и увидел Аркадия, лежащего на полу в луже крови и с ножом в спине. Левая рука его была вывернута ладонью кверху и сжата в кулак. Из этого кулака торчал клочок какой-то материи. На лице застыло удивление. Один глаз его был закрыт, а другой смотрел на Алексея остекленевшим взглядом, в котором навечно застыл упрек. Этот глаз, как бы спрашивал: как же ты, мой начальник охраны мог допустить, что бы меня убили?  Алексей, зажав рот рукой, выскочил из комнаты. Стараясь ступать бесшумно, он заглянул в спальную комнату. На кровати лежала Ирина. В начале он решил, что она тоже мертва, но,  подойдя поближе,  увидел, что она просто в глубоком обмороке.
  Стараясь не шуметь, он на цыпочках пробрался к выходу и выскочив из квартиры столкнулся с соседкой Маркиных. Он кинулся вниз по лестнице.
  Теперь он понимал, что, убежав и оставив дверь открытой, он спровоцировал соседку на единственный, в этой ситуации, выход – открыть эту дверь и зайти в квартиру.
  Любопытство -    это тот порок, который не удалось побороть еще ни одному человеку на свете.   
  И теперь он становился подозреваемым номер один, так как эта соседка не один раз видела его у этой двери и знает его имя. Еще и Верка - секретарша подтвердит, что я грозился убить Маркина. Моим единственным шансом на спасение является Ирина, и то, если только она видела убийцу. Но, скорее всего, она его не видела, иначе тоже была бы мертва.
  Собрать вещи, деньги и уехать – мелькнула спасительная мысль. Нет, нельзя. Этим я только подтвержу подозрения, и тогда весь остаток жизни придется скрываться.    
  Он выпил еще один стакан водки и, опустив голову на скрещенные на столе руки, провалился в тяжелый сон.      

                Глава  3

 

  Дом, к которому подъехала группа Трухина, находился недалеко от Дома офицеров, во дворах. Долго искать не пришлось: у подъезда стояла скорая помощь,  милицейский УАЗик и толпа зевак. 
  Трухин кивнул головой, указывая на них:  - Вот и наша добровольная армия свидетелей, очевидцев и фантазеров. Расскажут все, что видели, а чего не видели - додумают. Как они умудряются видеть и слышать через стенку – не пойму.     Но все, всегда и обо всех знают.
  В большинстве своем, интересующиеся преступлением, произошедшим в доме, конечно же, были старушками. Все катаклизмы, происходящие в стране, в городе, конкретно на их улице и в доме – в первую очередь интересуют именно старушек. Про таких  Добрынин поет, что у них   «ушки на макушке». Они всегда в курсе всех событий и имеют на каждый конкретный случай свое мнение и суждение. Их недремлющее око замечает каждую мелочь, каждый нюанс, недоступный обычному человеку. 
  Трухин взглянул на Власова:- Вова, это твой контингент. Займись ими, как ты умеешь. Что слышали, кого видели? Короче, по полной программе. Лады?
  Власов утвердительно кивнул головой: - Хорошо. Вот ведь никакая погода их не пугает. Сидели бы дома у батареи, грелись и смотрели, как «Богатые плачут». Так нет, толкутся под дождем со снегом. Была б моя воля, носа бы на улицу не высунул.
  Борисов рассмеялся: - Ну, пока воля не твоя, высовывай свой нос. Приехали.
  Они вышли из машины. От толпы быстро отделилась одна худенькая старушка. На ее шапку был надет большой целлофановый пакет. Она подбежала к Трухину, сразу сообразив, что он и есть главный.
  - Ты будешь начальник что ли? 
  Трухин улыбнулся.
  - Я, бабуль, я.
  Бабка заговорщески подмигнув, поманила его пальцем. Нагнувшись к ней,  Трухин услышал.
  - Людка, из девятой квартиры все видела. Только она боится, что потом  и ее зарежут. Ты к Людке, начальник, сходи. Только так, чтоб никто не видел.
  - Бабуль, а вы откуда знаете, что эта Людка что-то видела? – Трухин вопросительно посмотрел на бабку.
  Та, хитро прищурившись, погрозила ему пальцем.
  - Ох, ты какой! Тебе сказано – иди к Людке, она знает, значит иди, а откуда я знаю тебе оно ни к чему. Ворона на ухо каркнула, - и она захихикала над своей шуткой. 
  Поднявшись на третий этаж, огни вошли в квартиру номер 10, в которой проживали Маркины. Пахло валерьянкой, нашатырным спиртом, где-то в глубине квартиры слышались глухие рыдания женщины.
  Сотрудник районного отделения, молоденький лейтенант, козырнул.
  - Лейтенант Волошенко. 
  Трухин кивнул.
  - Ну, что тут, лейтенант?
  - Убит хозяин этой квартиры – Маркин Аркадий Львович, 32 года. Проживал в этой квартире с женой – Маркиной Ириной, 24-х  лет. Убит  ножом в спину. Приблизительно где-то около девяти часов утра.  Жена говорит, что спала крепко. Она в положении, на седьмом месяце. Бессонница донимает. Врач выписал снотворное. Проснулась, говорит от голосов. Разговор шел на повышенных тонах. Потом, все стихло. Она и уснула снова. А тут соседка, как закричит. Она вышла, ну и увидела мужа в луже крови. У нее обморок. Соседка вызвала «Скорую». Сейчас вот отхаживают. Истерика у нее. 
  Трухин кивнул головой и прошел в гостиную. Осмотрев место преступления и тело Маркина, зашел в спальную комнату. Подозвав Борисова,  шепнул: -  Борь, давай к соседке. Выясни, что делала, кого видела, почему зашла?  Ну, не мне тебя учить. 
  Борисов вышел. Трухин, подойдя к кровати, увидел молодую, заплаканную женщину.  Тело ее все еще содрогалось от беззвучных рыданий. Рядом сидела врач со шприцем в руках.   
  Трухин шепотом спросил: - Как она?   
  Врач покачала головой: - Плохо. Давление подпрыгнуло, сердцебиение плода учащенное.  Есть угроза преждевременных родов. Сейчас вот сделаю укольчик успокаивающего. Надо, что бы она расслабилась, а потом магнезию введу. Может, удастся спасти ребенка.
  Трухин просительно заглянул в глаза докторше: - А можно только один вопрос?  Совсем маленький. Секундное дело.
  Врач махнула рукой:- Давайте, только быстро.
  Трухин нагнулся к женщине. – Да, хороша, ничего не скажешь, - промелькнуло у него в голове. 
  - Извините, всего один вопрос. Вы слышали голоса?
  - Да.   
  - Второй голос вам ни кого не напомнил? Вы узнали собеседника мужа?   
  - Нет, - Ирина закрыла глаза, - здесь изоляция хорошая. Перегородки дореволюционные, каменные. Так кто-то бубнил. А потом, я это сквозь сон слышала, не придала этому значения. 
  Врач помаячила перед Трухиным шприцем:  - Все, все, достаточно.   
  Трухин вышел на кухню. За столом сидел Власов и пил кофе.
  - Ну, ты и нахал, - Трухин покачал головой, - я тебе, где велел быть, чем заниматься?
  Власов, невозмутимо отхлебнув из  чашки, произнес:- А долго ли умеючи? Дело, выеденного яйца не стоит. Преступник описан детально, во всех подробностях. Дело за малым – поехать и задержать. Так, что садитесь, Александр Анатольевич, выпейте кофейку, и можно ехать.
  Трухин взял чашку, налил себе кофе и сел.
  - Ну, и кто он?
  - Некто, Алексей. Работал в охране Маркина. Говорят, он частенько здесь бывал и без хозяина.
  Трухин удивленно повел бровями:- Да, что ты?    Так, любовный треугольник, значит? Поэтому-то мадам из спальни и не признала его голос. Значит, спросонья  говорите,  госпожа Маркина? Интересно. Ну, и что тебе еще твоя гвардия донесла?   
  - Был он сегодня, как раз утром.  Выскочил,  как ошпаренный. С соседкой у порога столкнулся - соседка-то и удивилась, что убежал, а дверь открытая осталась. Вошла, ну, а дальше вы уже знаете.
  - Дела, - протянул Трухин. 
  Вошел Борисов, сел рядом, молча налил себе кофе и, отпив, блаженно прищурился.   
  - Как люди раньше без кофе жили? В буквальном смысле, каждый глоток к жизни возвращает.
  Власов окинул его внимательным взглядом с головы до ног и повернулся к Трухину:  - Никогда бы не сказал, что этот верзила, при смерти. Так и пышет здоровьем. Вот как внешность обманчива бывает. Боря, уже диагноз поставили, или просто не доспал? Надо сказать сегодня Насте, что бы сильно на супружеские обязанности не нажимала. Поберегла, а то не ровен час…
  Борисов шутливо стукнул его кулаком по плечу: - Кончай издеваться. Вот пиявка, к каждому слову цепляется. Бедная женщина, которой ты достанешься в мужья.
  Власов напрягся: - Чего это она вдруг бедная? Чем я плох?   

  Борисов улыбнулся: - Да всем ты, Вова, хорош - вот только заговоришь ведь до смерти. Слова женщине вставить не дашь. Поживет она с тобой, и разговаривать разучится. А молчаливая женщина – это уже не женщина, а какая-то мумия.
  Трухин поднял руку: - Все, острословы, перекур закончен. В остроумии будите практиковаться вечером. А сейчас за дело. Боря, что ты узнал? 
  Борисов, моментально став серьезным, начал докладывать.
  Соседка – Людмила  Гвоздева, 55 лет. В этом году вышла на пенсию. Живет одна. Ну, и пока по привычке встает рано. Проснулась, говорит, спать больше не хочется, и решила в булочную сходить за горяченьким хлебом к завтраку. Возвращалась назад и на площадке столкнулась с Алексеем. Лично с ним она не знакома, но видела несколько раз, как он входил и выходил из квартиры Маркина. Ирина называла его Алексеем. А пару раз этот Алексей приезжал с самим Маркиным. Ну, она у Ирины и полюбопытствовала: кто такой? Та ей сказала, что это охранник мужа. А тут, говорит, вылетает из квартиры этот Алексей: глаза квадратные, бледный и бегом вниз, по лестнице. Дверь осталась открытой, ну, она и вошла. Увидела Маркина на полу, в луже крови, закричала, тут и Ирина выбежала. Ну, а после уже позвонила в милицию и в скорую помощь, потому, что Ирине стало плохо. Все.
  Трухин, помолчав, произнес: -  Ну, что ж, дело ясное. Значит – охранник. Поехали к охраннику. Если не сбежал, будем оформлять задержание. Вова, позвони на фирму, где он работал, выясни место проживания. Борис, а ты спускайся к машине, я сейчас.
  Зайдя в комнату, где работали криминалисты, Трухин подошел к приехавшему из прокуратуры следователю. Поздоровавшись и перекинувшись парой фраз, произнес: 
- Ну, что, мы поехали к подозреваемому. Буду держать в курсе дела. Пока. 
  Власов ждал его в прихожей.   
  - На Гражданке он живет, на Суздальском.  На работе сегодня не появлялся. Секретарша говорит, что вчера с шефом у них ссора вышла. Кричали громко, и она слышала, что Алексей шефу угрожал.
  Трухин покачал головой: - Да, идеальный подозреваемый. Улик – воз и маленькая тележка. Не нравится мне это. Чувствую, что не все так просто, как кажется. Ну, ладно, поехали, разберемся. Вов, а давай-ка ты к этой секретарше поезжай. Узнай, из-за чего весь сыр-бор был? Чем конкретно угрожал и вообще, что это за фирма, чем жили, чем дышали?   По полной программе. А мы с Борей на Суздальский. Встретимся в Управлении.
  - Ну, вот, - Власов тяжело вздохнул, - как всегда, кто-то в теплой машине, под музыку, с комфортом к месту поедет,  а Власов – «хвост трубой» и на трамвайную остановку потрусит. А там, превратившись в снеговика, через полчаса, а может быть и позже будет внесен толпой трудящегося и не трудящегося народа в салон не отапливаемого вагона. И будет этот Власов трястись энное количество времени, задыхаясь от испарений овечьей шерсти, перегара и различного «парфюма» низкопробной категории. Какая, уважающая себя секретарша, захочет доверительно разговаривать с человеком, от которого пахнет, как от бомжа из ночлежки? 
  Трухин сделал удивленное лицо: - А я и не знал, что у тебя появился персональный транспорт. То-то, я думаю, что это Вова благоухает, как роза в саду? А он, оказывается, теперь общественным транспортом не ездит, там испарения вредные для его нежной кожи и чуткого обоняния. Поделился бы радостью.
  Власов скривился: - Вам бы только насмехаться. Нет, что бы проявить сострадание к младшему и подвести его до места. А то заболею, кто у вас будет девочек раскручивать? Борисов, что ли? Так он: во-первых - при смерти, а во-вторых - он же ни в одной женщине, кроме Насти, женщину не видит. А они это чувствуют. У них нюх, как у кошек. А раз интереса нет, то и информации нет. Даже, что знают, из принципа не расскажут. А сами пойдете, так они, как увидят ваше «надежное плечо»,  у них мысли в одном направлении работать будут – как бы вас «захомутать»,  да замуж выйти.  До информации ли тут? Поэтому, вы меня, как незаменимого работника, должны ценить, беречь и пылинки с меня сдувать.
  Трухин рассмеялся: - Ну, что ж с тобой поделаешь? Придется подвезти. А то у меня от твоего нытья, зубы сводит. Пошли, незаменимый работник. Я надеюсь, нам не через весь город потом пилить придется? 
  Власов заулыбался и, забравшись в машину, начальственным тоном произнес: - Давай на Лиговку, быстро.   
  Трухин усмехнулся, закрывая дверцу: - Мальчишка!