Какого цвета твой край неба. ч7

(в соавторстве с Марией Бураковской
пожалуйста, оставляйте свои замечания. Знать ваше мнение нам очень важно. Спасибо за внимание и понимание.=))

***
«Всего лишь сон. Сон, который дарует покой и счастье. Мечта, рожденная во сне. Не хочу просыпаться, хочу остаться в этом сне навечно, и пускай рушатся стены и меня засыплет камнями, пускай я буду погребена заживо под этими массивными камнями... со своими несбыточными мечтами с боязнью его глаз таких холодный и вечно насмехающихся… пускай совсем одна… пускай навеки… главное с воспоминаниями… о нем…его голосе и… ». Музыка заполняла комнату и еще несколько минут Габриэлла неподвижно лежала, боясь спугнуть играющего. Еще и еще музыка лилась, не останавливаясь, так легко, она порхала в воздухе, и Габриэлле захотелось уподобиться ей, присоединится к ее  танцу. Стать частью созданной умелыми пальцами ностальгии. Девушка поднялась и стала медленно кружиться. Ее танец не был похож на те, которые она обычно танцевал в клубе. Он был в новом для нее, но не для ее тела, стиле. Телу не нужны были указания или долгие часы репетиций, танец рождался, словно она была марионеткой, а умелый кукловод дергал за невидимые ниточки исходящие от ее тела. Это был танец души. Вскоре Габриэлла почувствовала руки того самого кукловода на своей талии и плече. Они танцевали этот вальс вместе, а музыка все не смолкала и не смолкала, она звучала в их сердце, голове, душе. Два танцующих незнакомца стали одним целым; мысли, сердца, тела - они разделили все, словно близнецы, в точности поровну. Забвенье, эйфория, экстаз… к Габриэлле начали возвращаться воспоминания о ее прошлом, о костре, о демоне, о пролитых слёзах, о безмерной любви… о ее ребенке и муже, о ее семье, об измене… все становилось на свои места и сейчас, когда она откроет глаза, она будет совершенно другим человеком; старой Габриэллы, с ее мизерными проблемами и страданиями, больше не будет места в это жизни, в этом доме, рядом с этим человеком, нет, вернее будет сказать существом. Они оба были изгнаны из рая и ада, но нужен ли он им, ведь они создали свой собственный. Рай, в котором нет вечного света или тени, но есть шторы, которые будут дарить им вечным мрак. Ад, в котором нет месту богу и сатане; они сами сыграют эти роли, они сами вознаградят и накажут себя, соблазнят, а потом покаются в том, что их страсть не была слишком пылкой. Рай, в котором не будет запретов, рай, которому бы позавидовал бог и святые. Ад, в котором больше никого не будет, ад который будет принадлежать только им. Пускай прежняя Габриэлла доживает свои последние минуты жизни, пускай она сделает последний вдох, пускай насладиться свежестью зимы, пускай запомнит, что она была счастлива в час своего перерождения.  Пока музыка не стихнет, пока танец не прекратится, пускай…
- Начнем сначала? – тихо и как-то неуверенно спросил демон.
- Нет… продолжим прежнюю жизнь.
- Сотрем воспоминания о нашей разлуке?
- Нет, они будут доказательством нашей безграничной любви… - Он медленно притянул ее к себе и нежно прикоснулся к ее губам. Он никогда не подозревал, что ее губы могут оказаться такими нежными, пленяющими, дурманящими, как наркотик. Ему хотелось утонуть в ней, раствориться, забрать всю ее себе и никому никогда не отдавать. Ее поцелуй с каждым мгновением становился все слаще, и с каждой секундой делал его все более и более зависящим от ее губ. Он потерялся в пространстве – времени, ему казалось, что прошла вечность, и он был согласен провести еще вечность вот так, с ней. Не давая себе отчета в своих действиях, он все крепче и крепче прижимал ее к себе, не давая бедной девушке возможности дышать. Но ей это было тоже безразлично. Она желала только одного – быть с ним всегда. Он жадно целовал ее, желая стать с ней одной целой и неделимой частичкой вселенной, до тех пор, пока из омута его желаний не выдернул ее внезапный вопрос.
- А что же будет с … ?- голос девушки дрогнул, оборвался, так и не завершив вопрос, ведь перед глазами пронеслись картины их жизни, безграничная любовь  вперемешку с болью, забота и предательство.
- Не знаю, это важно?
- Нет, нисколечко…  надеюсь… все будет хорошо…
- Ты остаешься? – как всегда, вопрос – утверждение – приказ.
- Да…в этот раз навсегда.- Абраэль еще крепче обнял девушку, будто бы боялся, что она соврала и исчезнет в этот же миг. Неизвестно столько бы они еще так стояли, если бы не Ангел. Его белые одеяния и ярко-красные крылья залили комнату светом. Со щёк стекали свинцовые слезы.
-  Любовь моя… - тихо и как-то неуверенно произнес Ангел.
Стоило девушке увидеть ее ангела, ту, которую она считала своей частью, как на ее сердце вновь оживали уже давно замершие розы. Она улыбнулась ей, перед глазами пронеслись сюжеты из их общей, одной на двоих жизни. Игры в парке, захватывающие путешествия, смех, счастье, искренние детские глаза и слезы расставания… она ушла. Она изменилась. Она обещала не покидать ее больше. Она обещала не расставаться с ней больше. Она скучала. Ей так не хватало ее. Ей хотелось провести с ней всю свою жизнь.
«Ты была здесь, со мной все это время, ты не бросала меня, ни на секунду.  Я не знала... не знала…  ведь от правды не скрыться,  от самой себя не убежать.  Не бросай меня никогда…»  - она вспомнила тот день, то утро, когда поняла, как ей не хватает Ангела, что она нуждается в ней. Она вспомнила, что говорила ей тогда, обещала… Ангел улыбнулась ей в ответ. Остаться… можно остаться… или уйти… последнее слово за ней… Ангел… милый Ангел… добрый, нежный, любящий, заботливый… ее ангел…
- Прости меня, – построенные за пару секунд надежды Ангела, рухнули за считанные секунды, как карточный домик.
- Я долен был предугадать, не стоит извиняться, мы оба виноваты. Элизабет…
- Моя сестра, я знаю.
- Она написала для тебя письмо, прочти, перед тем, как сделать выбор, – голос Ангела был тихим, а перья решили, что они снежинки и принялись имитировать снегопад, порой этот неконтролируемый вихрь заглушал слабый голос Ангела, и Габриэлла читала его мысли по губам. Девушка взяла аккуратно свернутую бумагу и принялась читать. На ее лице не дрогнул ни  один мускул, она знала, что ничего не может изменить ее решения, ни письмо, ни Ангел, ни Бог.
- Время пришло, - Ангел грустно улыбнулся, Абраэль немного напрягся.
- Извини, я тебе никогда так не любила как …
Ангел перебил Габриэллу:
-  Ты изменилась. Ты теперь не та маленькая девочка, которую я когда-то встретил. Время смеется над нами, жестоко и беспощадно. Когда-то я клялся быть с тобой вечно, любить тебя, но теперь я вряд ли смогу сдержать обещание. Где ты? Та, что была... не со мной ... страшное ощущение потери и тяжести приобретения... потери тебя и приобретения финальной части моего сценария. Ты постоянно меня оставляешь. Жестокая. Жестоко ты. Я всегда останавливал время для тебя. Я просил, молил, стоял на коленях. Ты всегда смотрела на меня сверху вниз, как на провинившегося раба, которого ждет беспощадная казнь. Глупо… останавливать тебя, валяться в ногах, просить, умолять. Стыдно. Унижаться, просить о помощи, плакать стоя перед тобой на коленях. В который раз. Противно. Но необходимо.  Противно чувствовать себя ничтожеством, но страх остаться без тебя сильнее всего в мире. Одиночество, спасение, жизнь, счастье, отчаяние – все, все мои страхи и желания в одной тебе… - С каждым новым словом голос ангела ожесточался, это был его последний бой, бой за сердце Габриэллы. Сердце Габриэллы обливалось жгучей смесью слез и крови, но хорошая актриса в любой момент жизни остается сценической тварью - на ее лице не дрогнул ни один мускул, она смотрела на происходящее с равнодушием и безучастием, и когда Ангел понял, что игра окончена и главный приз достанется другому, его поглотило отчаянье. Его голос снова принадлежал ему, смиренному Ангелу, отвергнутый мужчина затих в глубинах его души, где никто не мог услышать злостных обвинений и упреков. С Габриэллой снова говорил Ангел.  -  Но сейчас... сейчас я не скажу тебе таких слов. Хватит. Не потому что хочу, чтобы ты ушла, нет, конечно, нет. Мне никак не все равно. Просто  молить тебя становиться слишком трудно. Ты уже не та. Я больше не справлюсь. Я бессилен. Не могу… - О, как несправедлива была к нему судьба, зачем она только свела его с этим неземным существом. Нет, он не сожалел о прошлом, его терзали мысли о будущем без нее.  Ангел с трудом контролировал свои мысли, слова. Казалось, что это говорит не он, а кто-то, кто совсем не жаждет его победы, потому что, как казалось ангелу, этих слов было не достаточно и они были слишком глупы, чтобы убедить ее, но ничего сделать с собой он не мог, паника овладела им полностью. «Габриэлла, пожалуйста, разреши мне остаться с тобой, разреши дышать одним воздухом, разреши бросать смущенные взгляды, разреши стать сакурой в твоем саду, под которой ты бы засыпала, а я обрамлял бы твое ложе маленькими цветочками, дарить самые светлые сны. Разреши мне хотя бы присутствовать в твоей жизни, наблюдать за тобой со стороны и радоваться когда ты смеешься, и печалиться когда ты плачешь…»
 - Скажи, где я провинился? Когда ты изменилась? Где я тебя упустил? Когда ты отвернулась от нас? Я не буду умолять, но пожалуйста, вернись.- Это был последний шанс, последняя попытка Ангела вернуть себе то, за что он так усиленно боролся на протяжении веков, то, за что он согласился, в случае провала, на скитания по миру, без права выбора и без любви. Ангел пожертвовал ради Габриэллы раем и адом, ради попытки вернуть ее, но кажется ей этого не нужно.
- Извини, тебе надо уйти, извини… - Габриэлле казалось, что она вот-вот расплачется, ей казалось, что она опять одинока и никому ненужна, ей казалось, что она совершает самую большую ошибку в своей жизни, все эти сомнения ютились в ее душе, пока ее взору не предстал Абраэль. Ангел грустно улыбнулся, слезы продолжали течь из его глаз, но теперь что-то в них изменилось, они были похожи на маленькие огненные струйки, и   опять Габриэлле вспомнился костер. Ее костер. Она не достойна, она не может разделить такую боль, она даже не чувствует сожалений. В это время перья  вихрем окружили Ангела, они медленно кружились и осыпались с его крыльев, потом так же медленно воспламенялись один за другим, перья создали смутное подобие костра. Перья кружились… и воспоминания нежданной волной нахлынули на Ангела. Воспоминания окружали его, будто теперь вместо пламени его испепеляли сюжеты его прошлых счастливых дней. Они не делали ему больно, лишь немного покалывали там, в области сердца. Легкое невообразимое вдохновение при виде ее, сладкое томительное ожидание ее писем. Биение сердца, переполненное нежным ожиданием. Тепло ее глаз, который согревал  даже в самый лютый мороз. Несбывшиеся мечты, надежды, желания, убитая вера. Одно лишь ее слово могло заставить солнце светить ярче, дождь перестать плакать, цветок расцвести, а ребенка сделать счастливее. Как ночи напролет могли болтать, сидя на кухне с чашкой уже давно остывшего чая. Как закрывал глаза на ложь, предательство и издевательства. Боготворил. А что теперь? Та самая единственная. Проиграл. Бедный, несчастный. «Ты не смог заставить любить того, кто тебя забыл, сможешь ли ты полюбить того, кто дышит тобой?» - это был один из тех вопросов, которые задают сами себе, это был последний вопрос Ангела, но один из многих который останется без ответа. Габриэлла не услышала этого вопроса, она была заворожена зрелищем происходящего, Абраэль лишь понимающе улыбнулся, что было вовсе не похоже на них, ведь он знал о ком идет речь. Габриэлла не могла скрыть своего восхищения происходящим, так была прекрасна смерть Ангела, на мгновенье девушке показалось, что ничего более прекрасного ей не доводилось видеть на протяжении всех своих жизней. Какой-нибудь художник должен запечатлеть смерть Ангела, но этим она займется потом, сейчас она наслаждалась этой сверхъестественной красотой, горькой улыбкой и  жгучей болью. На лице Ангела было безмятежное спокойствие. Как сон после долгого трудного дня. Смирение. Его рыжие перья всегда отливали огнем, но сейчас они в действительности стали огнем. Пламя охватило его полностью, все больше и больше поглощая в своих объятиях, в порыве страсти разбрасывая в стороны маленькие крупицы пепла. Все было безумно красиво, завораживающе. Даже Абраэлю пришлось признать, что более красивой смерти ангела он никогда не видел. Казалось, что все вокруг остановилось, и лишь только смерть ангела продолжала свое действие. Пара секунд растянулась, казалось, в вечность. Прощаться с прошлым всегда трудно. Габриэлла была настоящей возлюбленной демона не знающей сожаления, но знающей толк в последних мгновениях жизни, она видела красоту тлеющих надежд  и тревог,  мечтаний и счастья. Ангел, словно феникс, превратился в кучку пепла, серого никому ненужного пепла. Минус одна жизнь, минус один ненастоящий ангел, минус одна ненужная проблема. Возможно, ветер сможет прокрасться  в эту крепость и забрать останки светлой, чистой, любящей до последнего души. Возможно, ветер позволит Ангелу возродится из пела, как это делает феникс. Возможно, подарит еще одну жизнь наполненную счастьем, мечтами и бескорыстной светлой любовью. Возможно, все возможно…
***
«Так умирать не честно…»
Это ее последний стих, тот, который она написала для… меня? Или него. Сейчас трудно сказать, где в ее словах была правда, а где ложь. Все когда-нибудь кончается. В это трудно поверить. Было. Раньше. Раньше казалось, что наша любовь навечно; крепкая и нерушимая семья. Раньше все было так наивно. Но сейчас, когда через  тысячу лет она повзрослела, любви больше нет. Печально осознавать, но даже истории ангелов и демонов, ведьм и палачей когда-нибудь заканчиваются. Они могут длиться сто, тысячу или десятки тысяч лет, но все обязательно закончится. Потому что твой разум и сердце не стоят на месте.  Если бы они остались лишь в одном  измерении времени - пространстве, им было бы слишком скучно, также как и людям становится скучно в их взрослых жизнях. Возможно, она когда-нибудь одумается, вернется, захочет оживить то, что убила собственноручно, но тогда уже будет слишком поздно. Жаль, но с самого начала в ее сознании была заложена ошибка. Неправильно запрограммирована. Любила ли она? По-настоящему. Хоть раз? Вряд ли…  она всегда была влюблена в себя и в свои иллюзии. Она сама для себя придумывала награды и наказания. Я знал все с самого начала, но отказался в это верить. Я добровольно выколол себе глаза и в слепую, на ощупь, следовал за ней, на ее голос, пусть она часто звала не меня. Но все же я шел.  Мой путь был покрыт густым мраком,  лишний раз лишь убеждаюсь в этом, я часто натыкался на косяки и камни, больно падал, вставал, вновь вытягивал руки  вперед, чтобы найти свою дорогу. Хотя, как оказалось, мир вокруг меня был в ярко белом цвете, и со стороны любопытному зрителю казалось это смешным. И вот теперь мне вновь подарили глаза, способность видеть, и я прозрел, я увидел то, что раньше так старательно скрывал сам от себя. Смогу ли я снова жить? Так как раньше? Вернется ли ко мне вновь моя способность чувствовать счастье? Нет, наверное, моя судьба уйти. Вернуть бы время назад и все исправить… все, что я сделал за свою не столь большую и яркую жизнь… забыть бы тебя… не влюбляться… не встретить тебя… мне так стыдно за тебя, за себя и твою прихоть… Господи, забери мои воспоминания. Разорви их на мелкие части, выбрось их в небытие, как мусор, засоряющий вселенную…
- Прости, милая, но я раскаиваюсь.
Из черной дыры вселенной Ангел вдруг начал падать вниз со скоростью звука. Его тело проносилось мимо чьих-то воспоминаний, слов и эмоций. Через пару секунд он почувствовал, как его тело тихо опустилось на какую-то теплую поверхность. 
Ангел очнулась на черепичной крыше какого-то высокого загородного дома. Горячая черепица приятно согревала ее озябшее тело. Десятки соседних домов расположились настолько близко друг к другу, что она могла разглядеть только их крыши. Заходящее солнце раскинуло свои лучи по крышам этих домов, создавая иллюзию сказочного мира, небо переливалось отражением заката, совсем позабыв о том, что ему положено быть синим и начало играть с яркими цветами оранжевого, красного, и золотистого, будто маленькая модница примеряет наряды перед зеркалом. Или ребенок расплескивает все его любимые краски по холсту не оставив там свободного места.  Ангел сидела, уставившись на небо.
- Раскаяние, – произнес парень, сидевший поблизости. Он разрывал старую, потрепанную, грязную записную книжку и бросал на ветер кусочки бумаги. Казалось, будто солнце на своих лучах поднимало их и уносило вдаль, играя ими. - Чистое, искреннее раскаяние способно спасти душу. Не все умеют сожалеть о своих ошибках всем сердцем. Так просто, не правда ли? «Мне так жаль». И все. Все, что тебя спасло. Я рад, что ты вернулась.  – Все это время Вольдемар сидел рядом с ней и тихо наблюдал за ее пробуждением, боясь спугнуть этот прекрасный мираж. Видеть свою любовь совсем рядом, в нескольких сантиметрах от себя – счастье, удостоенное не каждого. От этой нечаянной сказки даже пропадает способность говорить. Они сидели так, казалось, больше часа… осознание реальности приходило постепенно, как и способность Вольдемара говорить. – Этот край света для тебя, милая.  Он восхитителен, не так ли? – тихо продолжил Вольдемар. Ангел устало посмотрела на него и еле заметно кивнула в знак согласия. Она не помнила ничего.  Все ее воспоминая вертелись лишь в двух фразах: «Я – Ангел» и «Он всегда рядом». Всего две утвердительные фразы и огромный ворох вопросов: Какой Ангел? Свет или тьма? Кто он? Можно ли ему доверять? Почему я здесь и где я? Откуда пришла и куда иду? Для чего? Она начала задавать эти волнующие ее вопросы своему соседу по крыше, но он остановил ее быстрым движением руки, приложив палец к губам. Он лишь улыбнулся ей и жестом пригласил вместе с ним проводить солнце в его нелегкое путешествие. Ангел молча начала рассматривать пейзаж вокруг, а Вольдемар наблюдая за ней, еле слышно прошептал:
- Я обязательно расскажу тебе все, все до последней самой крохотной тайны. Обязательно.  Когда-нибудь.  В следующей жизни…