Март 1953 год

    Моё послевоенное детство проходило в Сибири. Узловая железнодорожная станция, где мы жили, отличалась от других тем , что поезда стояли там  дольше, чем в больших городах, и это определяло, во многом,  нашу жизнь. Перрон, где мы встречали и провожали поезда, в народе называли "перонкой". С другой стороны перонки, за городом, проходил Чуйский тракт, по которому везли или вели ссыльных в Сибирь, в том числе и декабристов. Мой дядя-художник, приходя к нам домой, часто говорил:
 - В каком хорошем месте мы живём, нам открыты все дороги.
 Тогда я не понимала его иронии, как и не понимала многого того, что происходило в этот год в нашем городе.
 
  Март 1953 год. Я сидела у окна и пускала солнечных зайчиков по стенкам, когда к нам вбежала заплаканная соседка и сказала, что всем надо  собираться на площади.  Мама засуетилась и велела мне срочно одеваться.
Идти никуда не хотелось, я стала ныть, но мама моего нытья не слушала ,взяла меня за руку, и мы пошли.
    Придя на площадь, я обомлела. Столько народа в нашем городе я не видела никогда, наверно, началась опять война, о которой так много рассказывали страшного. Там пропал без вести мамин брат, а папин - погиб. Все люди молчали, ждали когда заговорит чёрная тарелка, висящая на столбе, и она заговорила... Над площадью поднялся просто вой, плакали все, только я ничего не понимала.Я не плакала, тогда мама стала подталкивать меня и щипать спину, мне было больно, я отталкивалась локтями , но не плакала.Когда понемногу люди, молча или плача, стали расходиться, мы с мамой тоже отправились домой. Всю дорогу мама отчитывала меня за мой упрямый характер, спрашивала:
 - Что, трудно  было заплакать?
     После смерти Сталина в городе началось какое-то движение.Наши соседи стали собираться домой ?! Я опять ничего не понимала. А это разве не их дом? Лига, мы её Лидой звали, сообщила мне по секрету, что их дом в Латвии. Там тепло и есть море, там растут яблоки, а после шторма  на берегу можно найти солнечный камень, который называется янтарь. Я ей очень завидовала.
     Но оказалось,в Латвию уехать  можно  было не всем. Однажды мама , придя из магазина домой, стала быстро собирать еду и закручивать её в чистенький платочек, который она достала из сундука.Подойдя ко мне, она сказала чтобы я отнесла этот вкусненький узелок женщине, которая сидит на перонке в зале ожидания с двумя детьми.
    Зал ожидания был пустой и только в углу, на скамейке, сидела женщина с двумя детьми, закутанными в клетчатые шали с кистями.  Я стала совать ей в руки узелок, от которого исходил пряный аромат..            
 - Это  вам мама передала,  - сказала я.
   Она обняла нас детей и стала горько плакать. И опять я не понимала почему, получив такой вкусный узелок, она плачет.
     Время пролетело очень быстро. Мы выросли.Я вышла замуж и уехала жить к мужу в Латвию, в ту страну, о которой я так много слышала в детстве. Гуляя по улицам Старой Риги, я часто вспоминаю ту женщину и её детей. Может сейчас мы живём где-то рядом, и они тоже помнят ту маленькую девочку, которая в далёкой заснеженной Сибири принесла им вкусненький узелок, а их мама почему-то плакала.