ВИП-персона

Свечков, бывший инженер-плановик, а ныне обыкновенный бомж, ходил по тесно заставленной автомобилями стоянке с тем, чтоб хоть немного укрыться между ними от пронизывающего холодного ветра. И вдруг заметил – задняя дверь одной из них, чёрного «Кадиллака», всего лишь прикрыта. Как это могло случиться в крутой архисовременной машине, напичканной средствами против вскрытия и угона, он понять не мог, но решил, что можно посидеть в салоне, погреться. А хозяину, если заявится, объяснить, что посторожить решил его небрежно оставленную машину; даже, может, какую-нибудь зелёненькую получит за это. Он осторожно сел на роскошное кожаное сидение. Слегка согрелся и, по-видимому, расслабился и уснул.
Проснулся от того, что кто-то сел за руль и завёл мотор. По всему видать, хозяин машины. Поехал! Что делать? Свечков лежал на заднем сидении, так и не решившись что-то предпринять.
Через некоторое время машина сбавила ход. «Куда это?» - встревожено приподнялся Свечков и увидел надпись «Для ВИП-персон», и каких-то людей, преграждавших, надо полагать, вход и въезд для всех прочих.
Вперёд уже проехало одно шикарное авто, сзади поджимал другой такой же. Машина проехала ещё и остановилась. Кто-то открыл дверь хозяину и… Свечкову. «Наверное, сейчас будут бить!» - невольно сжался он. Но открывший дверь тип во фраке выглядел истинным джентльменом, и в полупоклоне выжидательно стоял, тем самым приглашая Свечкова выходить.
Рядом останавливались другие такие же машины, откуда неспешно выходили разодетые дамы и мужчины, величественно и жеманно ступали на красную ковровую дорожку, уложенную на широкие ступеньки, поднимались по ней не глядя по сторонам и никак не реагируя на стоящие по обе стороны толпы людей, лишь на краткий миг оживая перед телевизионными камерами и объективами фотоаппаратов. Свечкову ничего не оставалось делать, как последовать со всеми туда же; он слегка, как бы приветственно, поднимал ладонь корреспондентам, на самом деле стараясь заслониться от них. В поле зрения попал баннер, из которого он понял, что оказался на каком-то фестивале.
Вместе со всеми он прошёл в большой просторный холл, где такие же услужливые джентльмены в чёрных фраках преподносили всем пришедшим подносы с фужерами, наполненными игристого вина. Свечков с удовольствием опорожнил один, взял с собой другой. Жаль только закуску не подают! Выпив и второй бокал, Свечков осмелел и подошёл к группе молчаливо стоявших гостей фестиваля. Перекрашенные женщины, круто пахнущие парфюмом, подтянутые-перетянутые, с голыми плечами и вырезами на спине ниже пояса, наполовину оголенными грудями – того и гляди вывалятся наружу, в платьях до пола с разрезами до бёдер, смотрели на него мило улыбаясь. Бомонд! Гламур! Не познакомиться ли с кем из них? Впрочем, здесь никто ни с кем не знакомился, видимо, все друг друга знали. И ему улыбались как хорошо знакомому, слегка, правда, удивляясь. Сначала он подумал, что их смущает его помятый пиджак, дырявые джинсы, рубашка с оторванным воротником, штиблеты без каблуков на босую ногу, но когда услыхал сказанное кем-то ему вослед: «Ну и прёт же от нашего друга!», то понял, что его принимают за кого-то из своего круга. Вот почему никого не смущает его заросшая небритая физиономия, давно нестриженные распатланые волосы - таких кругом немало. Кто в одной рубашке без пуговиц, да такой, что только на портянки сгодится, кто с бабочкой на голой шее или намотанном на неё шарфом, свисающим концом которого впору драить обувь... Раскованные служители Мельпомены! Лохматые и косматые, небритые и бритые наголо или наполовину – с одной только стороны…
Он опорожнил ещё один фужер, прихватив с собой два. Вместе со всеми прошёл в зрительный зал, по пути ещё раз обменяв опустевшую стеклотару на полную, сел где-то впереди. Уже как в тумане видел что на сцену выходили один за другим лауреаты всяких киношных премий и номинаций, мило улыбались, обнимались, целовались, вернее, изображали что целуются, фотографировались. Один за другим, один за другим…
- А где кино? – не выдержал и заорал на весь зал Свечков: награды всякие раздают, а за что - не показывают.
Всё же сказался, видать, пятый или седьмой выпитый фужер, без закуски, и Свечков вставил пальцы в рот, засвистел:
- Кино давай! Сапожники!
Последнее, что он помнит – кто-то схватил его за шиворот.
На следующий день, лёжа на скамье в парке и, по оставшейся от прошлого привычке просматривать прессу, листая подобранные газеты и рассматривая уже знакомые лица в репортаже о проходившем кинофестивале, Свечков наткнулся на маленькую заметку о происшедшем там инциденте с каким-то экстремистом, который был пресечён оперативно сработавшей службой безопасности.