Глава 3. Корабль стариков

5 апреля 1253 года, Беотия, Альмерра.

Рыцарский Турнир, ежегодно проводимый в Альмерре Орденом Грифона, был любимым праздником жителей Приграничья. На него съезжалась чуть ли ни вся знать на сотню лиг вокруг, да и люд попроще – торговцы, менестрели, крестьяне, ремесленники, не отставал. Дома оставались разве что больные и увечные.

Одни приезжали сразиться во славу дамы сердца или себя лично, другие – обсудить последние новости из столицы, заключить сделки, пристроить сыновей на службу или вывести в свет дочерей. До начала Турнира оставалось семь дней, и все гостиницы города и постоялые дворы в окрестностях уже заполнились до отказа. Город напоминал растревоженный муравейник, от многоцветия флагов и гербов, вывешенных в окнах, рябило в глазах.
 
А в кабинете сэра Кэдогана, магистра Ордена Грифона, было тихо, сумрачно и холодно, несмотря на то, что весна выдалась на редкость тёплой. Узкие стрельчатые окна кабинета выходили на север и почти не пропускали внутрь солнечный свет. Сквозняк шевелил настенные гобелены и плюмажи на шлемах рыцарских доспехов, застывших у окованной железом дубовой двери.

Сэр Кэдоган грелся у камина, протянув к огню руки, изящную форму которых уже начал портить старческий артрит. Отсветы пламени играли на задумчивом лице магистра, отчего оно – с прямым носом, жесткой линией рта и бугристым шрамом на щеке, идущим наискось от угла левого глаза, казалось высеченным из камня. Магистр устал и не выспался, за последние два дня ему удалось лишь пару часов вздремнуть и отнюдь не из-за подготовки к Турниру.
 
Плотно запахнувшись в подбитый соболем пурпурный плащ, сэр Кэдоган подошел к гобелену, на котором на копьях охотников агонизировали огромные косматые волки. Под ним в стене находился тайник, в котором лежал сейчас судовой журнал «Ветерка». Фрегат, принадлежащий Ордену, разбился неделю назад о скалы в полумиле от берега.

«…12 марта 1253 года, 8 склянок. Наш корабль встал на якоре возле острова Скалистый, расположенного на 17°30; северной широты для пополнения запаса пресной воды. Возле острова обнаружен фрегат «Черная Стрела», принадлежность которого осталась неустановленной. На наши сигналы «Черная Стрела» не отвечала. Я отправил шлюпку со своим помощником и четырьмя матросами…» 
«…12 марта 1253 года, 8 склянок. Наш корабль встал на якоре возле острова Скалистый, расположенного на 17°30; северной широты для пополнения запаса пресной воды. Возле острова обнаружен фрегат «Стрела», принадлежность которого осталась неустановленной. На наши сигналы «Стрела» не отвечала. Я отправил шлюпку со своим помощником и четырьмя матросами…» 

Далее на семнадцати страницах сухим, казённым языком описывалось то, что они увидели на «Стреле», и последовавшие за этим события. Обнаружены были тринадцать мёртвых тел – все глубокие старики, в ветхой старомодной одежде, на корме – каменный алтарь со следами человеческих жертвоприношений. В каюте капитана нашли серебристую металлическую каплю размером с грецкий орех, и фолиант с письменами, отдалённо напоминающими эльфийские руны. Его и артефакт разведчики забрали с собой. И вовремя. Почти сразу же, как шлюпка отчалила от «Стрелы», корабль буквально рассыпался на части и затонул.

Подобные находки следовало немедленно передавать Конклаву Магов Элиндара. Но когда лет десять назад в его состав вошли некроманты Эр-Тириона, магистр потерял к Конклаву доверие, и со временем это чувство в нём только крепло. Поэтому он, прежде чем что-либо предпринять, дал поручение Аллену Кенворту, магу Ордена, выяснить всё про артефакт и манускрипт.

Когда колокол городской ратуши отбил двенадцатый удар, раздался стук в дверь.
- Входи, Аллен! – громко сказал магистр, усаживаясь в кресло рядом с камином.
Вошедший был лет тридцати на вид, высок и строен, и одет не как маг, а, скорее, как воин: под плащом кольчуга, на поясе меч в кожаных ножнах. Приветливое лицо располагало к себе – худощавое, с ясными серыми глазами. И вопреки обычаю магов у него не было бороды, а длинные светлые волосы собраны в хвост на эльфийский манер.

- Удалось что-нибудь выяснить? – магистр жестом предложил Аллену сесть. В глубине души он надеялся услышать, что артефакт – всего лишь безвредная безделушка, а книга – чьи-нибудь мемуары.
- Манускрипт я прочитал, это «Strobinellerezh », более известный как «Трактат о Темном волшебстве», - сев в кресло, сказал Аллен таким будничным тоном, что магистр не сразу понял всю значимость сказанного.
А когда понял, то даже подался вперёд, вцепившись в подлокотники кресла. В Трактате описывались культовые ритуалы гоблинов Чернолесья, в основе которых лежала магия Распада. Поэтому он возглавлял список запретных книг, за хранение которых полагался костёр.
- А артефакт? – спросил он, уже догадываясь, что ответит маг.
Во всех летописях времён Расплаты упоминалась эта пара, артефакт и манускрипт. Но в них больше описывались ужасные последствия магического удара некромантов по Дариане, тогдашней эльфийской столице, нежели предыстория и сам удар.
- Digerbett , - ровным голосом сообщил Аллен, разглядывая судовой журнал. – В книгу вложено несколько листов с полным расчётом расположения звёзд и магических потоков на 20 ноября 951 года.
- Почему же корабль найден только сейчас? За триста лет от него не должно было остаться ничего.
- От него ведь ничего и не осталось, - Аллен пожал плечами. – В Сумеречных Мирах время течёт гораздо медленней, чем здесь. Когда открылись Врата, «Стрелу» утянуло через них, а затем вышвырнуло обратно. И когда это произошло, время Элиндара взяло своё…
- Я, конечно, профан в магии, - нахмурился сэр Кэдоган. – Но разве артефакт для вызова сумеречных тварей не должен находиться в том месте, куда их вызывают? А Лазурное море далековато от Дарианы.
- Правильно, - Аллен глянул на него с уважением. – Но это Digerbett, единственный артефакт, не требующий этого. Правда, и плата за его применение очень высока.
- То есть, все, кто находился на корабле, были смертниками, - кивнул магистр. – Но вот что меня удивляет… Аэрион ведь был магом не из последних. Как же он допустил такое?
- Эльфам и в голову не приходило, что кто-то применит оружие, способное уничтожить всё живое в Элиндаре, - в голосе Аллена звучала грусть. – И если бы не Аэрион, вряд ли бы мы с тобой сейчас разговаривали. Он пожертвовал жизнью, чтобы остановить нежить, не выпустить её из стен Дарианы.
- Об этом в летописях не сказано, - вздохнул магистр.
- В летописях о многом не сказано, - пожал плечами маг.
- А откуда тебе известно, о чём там не сказано?
-  Когда я учился в Кемперской Академии, - ответил тот, не отводя взгляд. – У меня были мудрые, знающие учителя. И я их слушал очень внимательно.
- Ясно, - магистр перевел взгляд на судовой журнал. – История, конечно, вещь увлекательная, но давай вернёмся к делам насущным. Скажи мне, Аллен, что произойдёт, если Digerbett попадёт, например, в руки Сандара?
- Скорее всего, ничего хорошего, - серьёзно ответил маг. – Вряд ли у него выйдет сотворить что-то подобное удару по Дариане, но… Кто знает, что может придти в голову темному магу?
- Хорошо, я понял, - кивнул сэр Кэдоган. – Что ты предлагаешь?
- Я всего лишь маг, - усмехнулся Аллен. – Находка принадлежит Ордену, значит, тебе решать.
- Хитрый какой, - хмыкнул магистр. – Спрошу по-другому. Если бы ты был на моём месте, как бы поступил?
- Есть три возможности, - Аллен ответил после продолжительного молчания. – Если поступать по уставу, следует отдать артефакт и книгу Конклаву. Если по совести, то отдать эльфам. А здравый смысл подсказывает спрятать эти вещи в надёжном месте и никому об этом не рассказывать.
- А уничтожить? – с надеждой спросил магистр. – Сомневаюсь, что тайну удастся сохранять долго. 
- Нет, - твёрдо ответил маг. – Не стоит даже пробовать. Последствия непредсказуемы.
- А ты бы что выбрал: совесть, устав или здравый смысл? – магистру показалось, что если ставить вопрос так, как это сделал Аллен, возникшая проблема не имеет решения вовсе.
- Не знаю, - подумав, ответил тот. – Возможно, стоит провести совещание и спросить у сенешаля  и маршала , что они об этом думают.
- Так и поступим, - кивнул магистр, едва ли не с радостью ухватившись за возможность хоть немного отодвинуть момент принятия решения. – Сразу же, как закончится Турнир.
Послышался вежливый стук в дверь, и сэр Кэдоган поспешил завершить разговор:
- Не смею тебя задерживать, Аллен, но беседа наша не окончена. На закате жду тебя на южной галерее.

Аллен поднялся из кресла, и слегка поклонившись сэру Кэдогану, направился к двери.
- Добрый день, господа, - поприветствовал он маршала и сенешаля.

 Те в ответ одинаковым движением отвесили церемонный поклон. Коренастые, рыжеволосые – маршал Бертон и сенешаль Норт казались родными братьями. Оба одевались подчёркнуто скромно, в тёмные полукафтанья с серебряным шитьём, только шпоры на их сапогах были золотыми. Тем самым они подчёркивали, что стали рыцарями благодаря своим ратным заслугам, а не по праву рождения, как «некоторые бездельники, всё достоинство которых в громком титуле», по выражению Бертона.

- Проходите, господа, - послышался спокойный голос сэра Кэдогана.
   
***
Выйдя от магистра, Аллен направился в свою башню. Во дворе у  дымящей кузницы толпились оруженосцы и слуги приезжих рыцарей. Всё турнирное оружие проверялось мастерами-оружейниками Ордена, и разрешалось к использованию только после того, как те поставят своё клеймо.

По двору рысью перемещались слуги, сгибающиеся под тяжестью корзин и мешков. Воспитанники Ордена, в кожаных куртках с эмблемой Грифона на спинах, тоже не бездельничали, выполняя поручения рыцарей, своих и приезжих. Иногда, правда, они забывались, и начинали сражаться друг с другом на деревянных мечах. Взрослые одергивали мальчишек, но без злости, улыбались, вспоминая себя в их возрасте.

- Мессир Кенворт! – послышался юный звонкий голосок.

Аллен обернулся, чувствуя, как лицо помимо воли расплывается в улыбке.

- Здравствуй, Тейя! Какая ты сегодня красивая! - он окинул одобрительным взглядом стройную фигурку в темной дорожной накидке поверх шерстяного платья цвета старого вина.

Она смутилась, длинные ресницы затрепетали, на щеках расцвёл румянец. Тонким чертам её лица слегка недоставало правильности, но когда девушка улыбалась, на щеках у неё появлялись прелестные ямочки и она становилась просто неотразимой.

- Вот, заходила в госпиталь за лекарством, - Тейя кивнула на корзинку, которую держал сопровождавший её слуга.
- Как здоровье твоего отца?
- Спасибо, уже гораздо лучше, - Тейя извлекла из корзинки небольшой холст и протянула ему. - - Вы отказались от платы за лечение. Тогда хотя бы примите подарок. Я сама вышила его.
- Право, Тейя, не стоило беспокоиться, - маг осторожно взял холст и развернул. Несколько минут разглядывал, затем тихо сказал. – Очень красиво. Это слишком дорогой подарок, я не могу его принять.
- Пожалуйста! Это от чистого сердца, не обижайте меня отказом, - в голосе Тейи звучали умоляющие нотки.
- Спасибо, Тейя. Олень как живой. Но почему небо зелёное?
- Не знаю, - девушка разволновалась. – Однажды мне это приснилось.  Златорогий олень и зелёное небо. А цветы мерцают, потому что прошиты серебряными нитями. Вам, правда, понравился рисунок?

Вдруг Тейя поняла, что Аллен совсем её не слушает. Его взгляд, полный тревожного ожидания, был устремлён за ворота. Девушка смутилась, умолкла.

- Извини, - сказал Аллен и вышел из ворот на улицу. После секундного замешательства Тейя поспешила следом и принялась перекладывать фиалы со снадобьями из корзинки в седельные сумки.

Вскоре из-за угла замка выехала восьмёрка эльфов в мерцающих зелёных плащах. Под плащами у них были короткие синевато-серебристые кольчуги, сплетённые из таких мелких колечек, что казались сшитыми из ткани. Грудь и бока их лошадей защищали посеребрённые пластины брони с орнаментом из цветов и листьев. Они сверкали и переливались в лучах полуденного солнца.

Эльфы заметили Аллена, остановились, вперёд выехали двое.
 
Аллен подошел к ним, и, прижав руку к груди, произнёс:
- Elin sellout eur ni rennet, tan Rian ar irima Reiwen! 
- Elme alasset ni rennet, meldo Earhen!  – улыбаясь, ответил эльф  с очень светлыми, почти белыми волосами и яркими зелёными глазами. Вне всякого сомнения, именно он был главным среди этих восьмерых. От него исходило ощущение спокойной, сдержанной силы, и в каждом его движении – улыбке, повороте головы, даже в том, как он держал поводья, чувствовалась особая, врождённая аристократичность, сродни королевской.

«Друг Эарен?» - мысленно ахнула Тейя. Она не знала Высокую Речь, но, живя в Приграничье, волей-неволей усваиваешь хотя бы несколько слов.

Как ни медлила Тейя, укладывая фиалы, корзинка в её руках опустела, и больше не было повода задерживаться здесь. Не то чтобы она впервые в жизни видела эльфов – в Альмерре встретить их не было таким уж событием. Целая эльфийская община лет сто назад обосновалась на Вересковой Пустоши.

Но девушку очень заинтересовало поведение Аллена – он словно бы почувствовал приближение эльфов, а затем – то, как они с ним разговаривали, почти как с равным. Точнее, Аллен разговаривал, эльфы больше молчали и улыбались.

- Тэм! – окликнула Тейя слугу, но тот и ухом не повёл, уставившись, словно завороженный на спутницу эльфа. Выражение его глаз было как у ребёнка, глядящего на чудесную игрушку, которую он никогда не получит, потому что она не по карману его родителям. И вообще чуть ли ни все мужчины вокруг смотрели на эльфийку с повышенным интересом – просто поразительно, сколь у многих внезапно нашлись важные дела возле ворот.

- Тэм! – уже громче повторила Тейя.
- Да, госпожа? – слуга посмотрел на неё затуманенными глазами.
- Отнеси корзинку обратно, и не забудь поблагодарить.
Тэм ушёл – медленно, часто оборачиваясь.

«Она действительно красива», не без досады признала Тейя. Миндалевидные серебристо-синие глаза, точёное лицо, роскошная тёмная грива волос. Этой совершенной красоте, на взгляд Тейи, несколько недоставало тепла, а улыбка, с которой эльфийка слушала Аллена, и вовсе показалась ей надменной.

Зеленоглазому эльфу, похоже, всеобщее внимание к его даме показалось чрезмерным, и он что-то негромко сказал своим воинам. Те сразу же выстроились так, чтобы закрыть её от большинства зрителей.

Аллен продолжал разливаться соловьём, ничего вокруг не замечая, не видел он и того, что улыбка зеленоглазого становится всё холоднее. Маг смотрел на эльфийку, не отрываясь, и безотчётно, как носовой платок, мял в холст в руке. Тейе вдруг до боли стало жаль своей полугодовой кропотливой работы над вышивкой.

 - Мессир Аллен! – в конце концов она не выдержала. – Серебро осыплется!

Тот непонимающе глянул на неё, а эльфка усмехнулась и ловким движением забрала у Аллена злосчастный холст.

- Красота заслуживает бережного отношения, - сказала она после продолжительного изучения рисунка. – Скажи, дитя, почему ты выбрала именно этот сюжет?

***
Вечер этого же дня, окрестности Альмерры

Ристалище располагалось к востоку от Альмерры,  близ леса, так что город служил как бы оградой с одной стороны, лес с другой, и река с третьей. Арена для рыцарских поединков находилась в широкой, искусственно выровненной низине между холмами. С противоположной от арены стороны холма высокий частокол  огораживал стрельбище. Имелось и несколько укреплённых редутов, и длинный высокий вал.

Погода была чудесная. С неба мягко светило алое вечернее солнце, освещая серебряную ленту реки между зелеными берегами; в одном месте она горела багряным золотом заката. С реки дул лёгкий прохладный ветерок. Магистр и сенешаль ехали не торопясь, наслаждаясь редкими минутами отдыха. Сопровождающая их охрана следовала за ними на расстоянии, достаточном, чтобы не мешать беседе.

- К Глорвейну гости приехали, - сказал сэр Норт. – Из Леса.

Глорвейн возглавлял местную эльфийскую общину, отношение к которой в Альмерре было, мягко говоря, неоднозначным. Кто-то восхищался, преклонялся и пытался подражать, кто-то боялся и ненавидел, большинство же заняло по отношению к эльфам настороженно-выжидающую позицию.
Город только выиграл от соседства с общиной. Эльфы не только привели загаженный пустырь в порядок, но и договорились с Горными Кланами о постройке новых укреплений для Альмерры. Но и по прошествии столетия они так и остались замкнутым сообществом чужаков. Их обычаи не претерпели никаких изменений, не было ни одного смешанного брака, ни одной любовной истории. Поэтому несмотря на всё хорошее, многие до сих пор ждали от них какого-то подвоха.

- Да? – заинтересовался сэр Кэдоган. – И кто?
- Риан из Синегорья и Рэйвен Арденская. Сегодня видел их, проезжали мимо замка по дороге к Вересковой Пустоши.
- Надо же, - задумчиво улыбнулся магистр. – Интересно, зачем? Неужели на Турнир посмотреть?
- Трудно сказать, - Норт поджал губы. – Может, у мага нашего спросить?
- А причём тут Аллен? – удивился сэр Кэдоган.
- Видел, как они разговаривали. Будто давно и очень хорошо знакомы. Я Высокую Речь не знаю, - хмуро ответил сенешаль. – Но очень интересно было видеть, как наш маг на Рэйвен смотрел.
Магистр хмыкнул:
- Так ведь есть на что посмотреть.
- Я к тому это говорю, что не в первый раз вижу мессира Аллена с эльфами.
- Лес поставляет госпиталю целебные травы и снадобья, - пожал плечами магистр.
- И этим занимается лично дочь лорда Арденского Леса, - язвительно заметил Норт. – А сын лорда Синегорья ей помогает.
- А может, у них любовь? – предположил сэр Кэдоган. Разговор начал его раздражать. Сенешаль в очередной раз прозрачно намекнул, что Аллену нельзя доверять. Если следовать его логике, то в Альмерре вообще никому нельзя доверять. «Вы же понимаете, сэр Кэдоган», - однажды сказал, смущаясь и краснея, бургомистр, - «Город на две третьих содержит эльфийская община…».
- Любовь у неё с этим белобрысым из Синегорья, - усмехнулся сенешаль.
- Одно другому не мешает,  - пожал плечами магистр. - И хватит об этом.

Некоторое время ехали молча. Над окрестностями гулко разносился визг пил, стук молотков и топоров – рабочие спешно завершали последние приготовления. На некотором отдалении от ристалища торговцы уже размещали свои палатки, расставляли повозки, сколачивали на скорую руку прилавки. По соседству с ними устроились несколько фургонов с бродячими актёрами.

- Человек не может появиться ниоткуда, - прервал молчание Норт, когда они добрались до холма, на котором должен был разместиться рыцарский палаточный городок. – У него всегда есть более или менее внятная предыстория. О нашем же маге достоверно известно очень немногое. Да, пожалуй, почти ничего неизвестно, кроме того, что он обучался в Кемперской Академии.
- А что о нём должно быть известно? – поинтересовался сэр Кэдоган. – Аллен записан в Белой Книге как граф Кенворт.
- Так-то оно так, - поморщился сенешаль. – Да только титул этот он купил лет шесть назад, аккурат перед тем, как появился у нас в Альмерре.
- Вот как? – приподнял бровь сэр Кэдоган.

Чтобы получить титул, по беотийским законам было достаточно купить один квадратный фут в поместье какого-нибудь знатного лендлорда. И надо сказать, товар пользовался спросом: многие купцы и ремесленники, разбогатев, старались приобрести себе титул, хоть и стоило это недёшево, и не приносило никакой выгоды. Даже наоборот, одни убытки: «истинные» аристократы не брезговали пользоваться гостеприимством и кошельком аристократов новоявленных. Однако этим всё и ограничивалось. 

Двери в высшее общество перед новыми «аристократами» оставались закрытыми. И уж абсолютно точно их не вписывали в Белую Книгу. Разве что поколения через два-три их потомки могли рассчитывать на определённое, весьма сдержанное признание.

- Разумеется, всё было обставлено, как надо, - продолжил Норт. –Кенворт публично признал Аллена своим сыном и наследником.
- И что в этом такого необычного? – хмыкнул магистр. Побочным сыновьям даже разрешалось участвовать в турнирах, если их знатные отцы не отрекались от родства.
- Кенворт трижды был женат, но так и не обзавелся детьми, - тонко улыбнулся сенешаль. – И вдруг откуда-то появляется его сын.
- Скажи прямо, к чему ты клонишь, - устало вздохнул магистр, у которого вдруг разболелась голова.
- Никакой он ему не сын. Просто кому-то очень понадобились земли Кенворта в вечное законное владение.
- И зачем?
- Они граничат с эльфийским Мистралем, - Норт вздохнул. – Местные жители говорят, что эльфы уже чувствуют себя там, как дома.
- Они и в Альмерре, и в столице себя так чувствуют, - усмехнулся магистр. - И пока ничего кроме пользы мы от них не видели.
- До поры до времени.
- Ты во всём видишь эльфийские происки. Даже в повышении цен на зерно или в плохой погоде.
- А если так оно и есть? Беотийские земли раньше принадлежали эльфам, и я сомневаюсь, что они об этом забыли.

***
Родовой замок Вейденов находился в четырёх часах езды от Альмерры, но Тейя не торопилась, поскольку ей следовало о многом подумать, и на дорогу понадобилось около шести часов. Слуги, сопровождающие её, возможно, и стремились быстрее добраться домой, но торопить свою молодую хозяйку не осмеливались.

Вокруг расстилались зелёные холмы, ярко освещённые солнцем. Кое-где росли небольшие рощицы деревьев, у подножия холмов струились неширокие светлые ручейки. Далёкие Северные Горы покрывала синеватая дымка.

Интересным оказался этот разговор. Рэйвен долго расспрашивала её о рисунке, а затем вдруг протянула на ладони сияющий белый шарик с разноцветными пульсирующими прожилками и попросила описать, что она видит. Несколько удивленная Тейя рассказала. Потом Рэйвен спросила, кто обучает Тейю магии. Она ответила, что никто, поскольку три года назад, когда её показали одному известному магу, тот сказал, что у неё есть магические способности, но очень слабые, не стоит тратить жизнь на их развитие. Рэйвен очень удивилась, нахмурилась. «Это не совсем так»,  - сказала она, добавив после паузы. - «Тебе обязательно надо учиться»… 

 Теперь Тейе припомнился бегающий взгляд мага, когда он оглашал свой вердикт. Припомнилось и нескрываемое облегчение матери, и её сочувственные слова: «Не расстраивайся, дочь, ты красива, а наша семья богата. Да и не гоже знатной даме баловаться магией». Тогда она была слишком расстроена, чтобы придать этому значение.
Поплакала, смирилась, начала жить дальше. Но иногда Тейе снились странные сны, от которых она просыпалась в испуге, с сильно бьющимся сердцем, и подолгу не могла уснуть, вглядываясь в темноту. Ей снился быстрый бег, почти полёт по ночным, залитым серебристым лунным светом полям навстречу чему-то, чего она не знала, ждала, боялась и желала всей душой. Однажды она рассказала об этом матери, и та высказалась в том духе, что «выйдешь замуж, и все эти глупости сразу вылетят из головы». Выйду, мысленно усмехнулась Тейя, и проживу жизнь, заполненную сплетнями, шитьём, воспитанием детей и бесконечным ожиданием мужа из очередного похода, с турнира или охоты, как и полагается рыцарской жене. И никогда не узнаю, есть ли что-то ещё вне этого узкого женского мирка, да и надо ли знать? То, чего не знаешь, терять не больно…

Разговор с эльфами всколыхнул в Тейе давно угасшую надежду. Как бы убедить родителей разрешить ей обучаться магии? Зная свою мать, Тейя понимала, что ссылаться на слова Рэйвен не стоит. Леди  Милена почему-то относилась к эльфам с нескрываемой враждебностью, даже не позволила Тейе посещать эльфийскую школу изящных искусств, где вся местная знать обучала своих дочерей хорошим манерам, рукоделию и танцам.

Тем временем долгий путь завершался: они проехали широкий каменный мост с резными перилами, за которым начинались земли Вейденов. Когда вдали показались четырёхугольные башни замка, позолоченные тёплым светом вечернего солнца, Тейя ещё не придумала, как построить разговор с матерью. Она решила отложить его до окончания турнира.

***
Вечер, дворец Глорвейна

На безоблачном небе сияли звёзды, из ярко освещённого зала за спиной доносилась музыка, слышался смех. Раскинувшийся внизу сад освещался разноцветными мерцающими шарами, свободно плавающими в воздухе над дорожками, лужайками и прудом. На кронах деревьев играли тени, постоянно меняющие направление и цвет.

Риан остановился рядом с Рэйвен и осторожно поставил на мраморную балюстраду два принесённых из зала кубка с вином. Он с замиранием сердца отметил, как она хороша в этом белом платье, вышитом золотой нитью. Оно будто струилось вокруг неё подобно утреннему туману, пронизанному солнечными лучами. И как непривычно Рэйвен в нём выглядит. Ему чаще доводилось видеть её в доспехах, или в кожаной кузнечной куртке. Дочь Мориона, лорда Арденского Леса, гораздо больше интересовала война и секреты древних сплавов, нежели то, что обычно интересует женщин. 

Впрочем, она и не была обычной женщиной. Она была магом металлов и камней. Большая редкость, женщины обычно становятся целителями или друидами.

Рэйвен нежно улыбнулась ему. Риан в который раз отметил, какие у неё красивые глаза: серебристо-синие, огромные, мерцающие, как вечернее небо в горах. Поддавшись очарованию момента, он уже почти решился её поцеловать, как вдруг она спросила:
- Таверна «Чёрный краб» - это где-то в порту?

Риан, не ожидавший подобного вопроса, хмыкнул. Означенная таверна находилась в Квартале Медников, пользовавшемся дурной славой: кроме питейных и прочих заведений, там располагался чёрный магический рынок, где можно было купить всё – от приворотного зелья до карманного гомункулуса.

- Позволь спросить, - осторожно поинтересовался он. – Зачем тебе это знать?
Она вытащила из рукава своего платья сложенный вчетверо лист бумаги и протянула ему.
Развернув лист, Риан прочитал:
«Жду тебя сегодня, после полуночи в «Чёрном крабе». Амулет – мой подарок. Он покажет путь. Ханджер».
- Одну я тебя туда не отпущу, - сказал Риан тоном, исключающим дальнейшую дискуссию.

Она благодарно улыбнулась, видно было, что ей не особенно и хотелось идти  туда в одиночку.

Распахнулись двери, и на галерею с шумом и смехом выпорхнула стайка девушек, ведущая с собой смущенного и упирающегося юношу с лютней в руках.

- Здесь становится шумно, - улыбнулся Риан. – Давай вернёмся в зал.

Высокий сводчатый зал был достаточно просторен для того, чтобы более двухсот приглашенных на праздник гостей могли разместиться в нём, не мешая друг другу. Потолок имитировал звёздное небо, такое, каким оно было десятки тысяч лет назад. Стены и пол покрывала самоцветная мозаика. В зале было светло, несмотря на видимое отсутствие источников света.
Женщины и мужчины блистали нарядами и драгоценностями, но если эльфы предпочитали мерцающую игру переливов и полутонов, то гномы, похоже, надели на себя чуть ли не весь имеющийся в Лунных Горах запас самоцветов, чтобы произвести впечатление. В их одеждах преобладали яркие, насыщенные цвета.

В правой половине зала танцевали, беседовали, флиртовали, смеялись. В левой половине за столами сидели тангарские старейшины и вели разговор с Глорвейном. Музыка здесь не была слышна, она исчезала в середине зала, словно ее ограничивал незримый барьер.
Старейшины, низкорослые, кряжистые, рыжебородые, с длинными мощными руками, усиленно налегали на еду, бросая на Глорвейна хитрые взгляды из-под лохматых бровей. А тот задумчиво улыбался, изящно складывая тонкими длинными пальцами фигурку из бумажной салфетки. Рядом с ним на столе уже стоял один бумажный олень.

- Странные вы всё-таки, - хмыкнул старейшина Гебр, закрыв золотой кубок рукой, чтобы подошедший слуга не налил туда вина. Эльфийские вина гномы презрительно называли «кислятиной» и демонстративно на любые совместные праздники приносили собственную выпивку, которую эльфы, в свою очередь, называли «гномоядом». За крепость и отвратительный вкус.

- О чём ты, почтенный старейшина? – улыбнулся Глорвейн. Было у гномов одно неприятное свойство – рубить сплеча правду-матку, в их, разумеется, понимании, используя при этом весьма энергичные выражения. Эльфов это коробило, но они терпели, поскольку были заинтересованы в союзе с ними.

- Всё о том же, лорд, - усмехнулся Гебр. – Всё о том же.
- Вот именно, - поддержал Гебра Стратхайм, пожилой гном с огненно-рыжей, почти красной бородой. – Ненавидишь врага, так убей его в честной схватке, чтоб другим неповадно было.
- Ты хочешь сказать, - в светлых глазах Глорвейна мелькнула лёгкая тень. – Мы воюем нечестно?
- Ничего я не хочу сказать, - буркнул Стратхайм. – Не о битвах речь старейшина Гебр ведёт, а о том, что вы и шкурку хотите снять, и зверя не убить. 
- Убить просто, Стратхайм, – грустно усмехнулась жена Глорвейна, золотоволосая красавица Руанетт. – А пустоту чем заполнить?
- Терпеливые вы какие, - покачал тот головой. – А не боитесь, что они ещё немного окрепнут, да изведут вас самих под корень? Без размышлений.
- Не успеют, - мягко засмеялся Глорвейн. – Думаете, мы ничему не научились? Это вы живёте в своих горах и не видите ничего кроме блеска золота и самоцветов.
- А вы, - не остался в долгу Стратхайм. – Что видите вы? Нос задравши и считая себя умнее всех?
- А видим мы, - тихо ответил Глорвейн, – что война грядёт великая. И на этот раз никому не удастся отсидеться в горных крепостях.
- Нам что, больше и поговорить не о чем, - примирительно улыбнулась Руанетт, предостерегающе накрыв ладонью руку побледневшего и явно разозлившегося мужа. – Кроме как о хумансах?

Взяв Рэйвен за руку, Риан решительно повёл её в правую половину зала, к танцующим. Старейшины с их вспыльчивостью, недоверчивостью и постоянными поисками подвоха и упущенных выгод очень всех утомили за два года переговоров о заключении военного союза. Они не жадные, вспомнилась усмешка Мориона, они просто «гномовитые».

- Может, всё-таки, возьмём дружину с собой? – предложил Риан.
- Чтобы завтра вся Альмерра знала о нашей с Ханджером встрече? – усмехнулась Рэйвен.
- Как знаешь, - пожал плечами Риан. – Ещё час, и гости начнут разбредаться по дому и саду. И мы сможем незаметно уйти.
 
***
В это же время, Крепость Грифона

С южной галереи открывался прекрасный вид на Вересковую Пустошь, которая уже лет сто не была ни пустошью, ни вересковой. Окна дворца Глорвейна ярко светились, магистру казалось, что он слышит отдалённые звуки музыки.

Сэр Кэдоган решил продолжить разговор с Алленом не в своём кабинете, а здесь не без умысла. Может, в дружеской обстановке маг станет чуть откровенней. После сегодняшнего разговора с Нортом магистр задумался о том, что хотя они с Алленом и знакомы больше пяти лет, он знает о нём немногим больше, чем при первой встрече.

Видя, как маг задумчиво смотрит на дворец и не всегда впопад отвечает на его вопросы, сэр Кэдоган всё сильнее хотел знать, что именно связывает его с эльфами. Хорошо, если это просто любовная история, а если нет? Можно ли вообще доверять ему, или однажды выяснится, что эльфийские интересы для него важнее долга?

- Интересно, что они празднуют? – задумчиво, словно спрашивая у самого себя, поинтересовался магистр. – Уж не помолвку ли Рэйвен и Риана?
- Не знаю, - пожал плечами Аллен. – Может быть.
- А они тебе ничего сегодня при встрече не сказали? – сэр Кэдоган подлил в кубок Аллена ещё вина.
- У нас не настолько близкие отношения, чтобы обсуждать подобные вещи.
Мысленно усмехнувшись, магистр решил задать прямой вопрос:
- А о чём тогда ты говорил с ними? Ваша встреча произвела неизгладимое впечатление.
- Вспоминали дела давно минувших дней. Последний раз я виделся с ними семь лет назад, в Кемпере.
- Вот как? – приподнял бровь магистр. - Это когда на город напали пираты?

Разношерстный сброд, обосновавшийся на Птичьих Островах, никого и ничего боялся. Пираты нападали и на торговые караваны, и на прибрежные поселения, и на большие торговые города. Но атаковать Кемпер, в котором обосновался один из самых больших и сильных магических ковенов, было наглостью даже для них. И, возможно, их попытка увенчалась бы успехом, не появись у Кемперской Академии неожиданный союзник. Непонятно, каким ветром занесло туда Риана с дружиной - эльфы посещают Вольные Города крайне редко, в силу разных причин. Еще более непонятно, почему они приняли участие в обороне города. Но только благодаря им Кемпер смог продержаться до подхода соединенной эскадры Вольных Городов.

- Да, - кивнул Аллен.
- Говорят, там не обошлось без Эр-Тириона? - понизил голос сэр Кэдоган.
- Если среди напавших и были черные маги, - нараспев произнес маг. - Они не имеют отношения ни к Эр-Тириону, ни к Империи.
- Да?
- Конклав всегда на страже магических законов, - пожал плечами Аллен. - Они провели расследование и не нашли нарушений.
- То есть не искали?
- Напротив, тщательно искали. Но не вышло обвинить Кемперскую Академию в применении черной магии. Слишком много свидетелей было обратному, и они не рискнули в открытую нарушить свои же законы.
- Лихо, - хмыкнул магистр. - На Академию напали, и она же еще и виновата. Эландер-то чем не угодил Конклаву?
-  Он вышел из Конклава, когда там появились маги из Аластрима, и объявил, что его Академия больше не подчиняется Конклаву.
- Я не знал об этом, - удивился магистр.
- Наше магическое сообщество предпочитает не выносить сор из избы, - усмехнулся Аллен. – Даже если его становится столько, что в ней не остаётся места для самих жильцов.
- А, правда, что эльфы заморозили вход в залив, чтобы не дать пиратам высадиться?
- Да, - улыбнулся Аллен. – Это дало нам почти день отсрочки.
- А как они вообще там оказались? И почему помогли Эландеру? У Кемпера ведь не самые дружественные отношения с эльфами.
- Они бы не вмешались, - ответил Аллен. – Но среди напавших были их враги.
- Тогда понятно, – усмехнулся магистр и поднял кубок. - За Кемпер!

***

Рэйвен и Риан миновали сады и парки общины и вошли в квартал, где жили зажиточные горожане. Здесь трёх и четырёхэтажные дома почти смыкались верхними этажами над узкими переулками, делая их ещё более тёмными и таинственными. Переулки внезапно сменялись небольшими площадями, на каждой обязательно был фонтан или колодец. Окна домов были тёмными, но прохожие ходили по улицам с факелами, и примерно через каждые сто футов стояли бочки, в которых что-то горело.

Рэйвен шла уверенно, не глядя по сторонам – её вёл амулет Ханджера. Встречные прохожие не обращали на них никакого внимания, и Риан начал подозревать, что они попросту не видят их. Как-то само собой получалось, что они сворачивали с их пути, или даже останавливались и начинали идти в противоположную сторону, словно внезапно вспоминали о каком-то срочном деле.

Долгий путь окончился в тупике, перед высокой каменной стеной, которая отделяла Квартал Медников от остального города. На ночь все ворота, через которые можно было войти в Квартал, запирались и охранялись стражниками. Таким своеобразным способом местные власти защищали добропорядочных горожан от воров и бандитов, нашедших приют в Квартале. Насколько это эффективно, Риан не брался судить.

Рэйвен, внимательно осмотрев стену, прикоснулась к одному из камней.
- Здесь тайный проход, - пояснила она. – Магия кобольдов. Дай руку и закрой глаза.
Риан внутренне сжался, когда они проходили сквозь стену. Ощущение было не очень приятным, но терпимым. Не удержавшись, потрогал стену. Обычный камень, только тёплый на ощупь, рука не провалилась сквозь него.

Здесь, за стеной, дома были, в основном, двух и одноэтажными. Чем дальше вглубь квартала, тем реже встречались каменные дома, уступая место деревянным. Булыжная мостовая сменилась полусгнившими деревянными настилами, а вскоре исчезли и они. В конце концов, Рэйвен и Риан добрались до пустыря, на краю которого примостились несколько лачуг. Стену одной из них украшало изображение огромного чёрного краба с угрожающе поднятыми клешнями. И именно к этому сараю решительно направилась Рэйвен.

Низкое, сильно вытянутое помещение освещалось несколькими факелами, бросающими дрожащие отблески на закопченные стены, грубо сколоченные дощатые столы и бочки, используемые здесь вместо стульев. Прямо посреди таверны находился огромный круглый очаг, на котором сейчас жарилась свиная туша. Дымохода не было, в воздухе висел сизый дым и запах подгоревшего мяса.

Посетителей было немного. Несколько жилистых, вооружённых тесаками полуорков в серых холщовых рубахах, играли в кости, прихлёбывая эль из огромных деревянных кружек. Цепкие взгляды их желто-зелёных с вертикальными зрачками глаз очень не понравились Риану: все вместе они неуловимо напоминали голодную волчью стаю.

Рослый бородатый мужчина в кожаных штанах и фартуке, возившийся с вертелом, метнул в них сумрачный взгляд и сделал неопределённый жест в сторону свободного стола справа от входа.
- Он что, не мог выбрать другого места для встречи? – поинтересовался Риан, критически осматривая бочку, прежде чем на неё сесть.

- Это же Ханджер, - пожав плечами, улыбнулась Рэйвен. Она не выглядела ни расстроенной, ни взволнованной, ситуация её, скорее, забавляла. Возможно, Рэйвен сейчас сравнивала это со званым ужином в доме Глорвейна.
Снаружи послышался сильный шум и смех, больше похожий на медвежий рык. В следующую секунду дверь с грохотом распахнулась, едва не слетев с петель, и в таверну ввалились пятеро крепко нетрезвых людей.

Риан отметил одного из них – низкорослого, со старческим сморщенным личиком и фигурой подростка, с обмотанным вокруг тощей шеи голубым шёлковым платком. Он и сам был какой-то синюшный, словно много времени провёл без солнечного света и свежего воздуха. Похоже, каторжник, недавно вернувшийся или сбежавший. Остальные четверо, похожие на свирепых цепных псов, возвышались над ним на целую голову, будучи при этом раза в два шире. И вооружены они были, что называется, до зубов: шипастые наручи, ножи, «утренние звёзды», у одного даже имелся короткий, слегка изогнутый меч.

Компания с шумом плюхнулась за соседний стол, каторжник швырнул поспешившему подойти хозяину горсть мелочи:
- Всем эля, и ушастым тоже.

У него оказался противный тонкий голос с явственными плаксивыми интонациями. При этом его масленые глазки не отрывались от Рэйвен, по лицу блуждала гаденькая улыбочка. Риан сразу же ощутил сильное желание стереть эту усмешку ударом кулака.

Полуорки отреагировали на дармовую выпивку сдержанными ухмылками и тут же  вернулись к игре. Хозяин, слегка замявшись, с извиняющейся улыбкой поставил на стол перед Рианом две деревянные кружки и поспешил вернуться к вертелу. Рэйвен смотрела прямо перед собой ничего не выражающим взглядом.

Каторжник ткнул в бок сидящего рядом с ним парня с роскошной смоляной шевелюрой и что-то негромко сказал. Тот сфокусировал мутный взгляд на Рэйвен, широко осклабился. Глаза у него были цвета неспелого крыжовника, все в красных прожилках. Лучезарность улыбки портило отсутствие нескольких зубов.

Черноволосый тяжело поднялся и направился к Рэйвен. Остальные, помедлив, тоже встали и пошли следом. Риан, понимая, что драки в любом случае не избежать, встал и вышел из-за стола, преградив ему дорогу.

- Брезгуешь, ушастый, нашим угощением? – качнулся, останавливаясь, черноволосый. Его приятели тоже качнулись и, остановившись на мгновение, начали осторожное движение в обход.               
- Шли бы вы отсюда, подобру-поздорову, - спокойно и даже доброжелательно ответил Риан. Он всей кожей ощущал льдистое покалывание – Рэйвен пыталась отогнать компанию магией, но почему-то у неё не получалось.
- Похоже, Sellabis Marvelen, - негромко сказала она ему. Это было совсем уж нехорошо. Зелье, называемое людьми «лок», использовали шаманы орков для входа в магический транс. На людей лок действовал иначе: на первых порах дарил невероятную силу и неуязвимость для большинства видов магии, но лет через десять неизбежно наступала расплата – полная слепота и паралич.
- Сам иди, - фыркнул черноволосый, ловким, заученным движением выхватывая меч из ножен. – Только подружку свою здесь оставь, очень она нам приглянулась.

Риан ударил коротко, без замаха, ему под подбородок. Тот, выронив меч, отлетел и упал спиной на стол, показав истёртые подошвы сапог. Доски затрещали, но выдержали. Не давая им опомниться, эльф прыжком миновал одного из нападавших, одним ударом свалил другого на грязный пол, отбросил каторжника к  стене.

- Режь его, режь! – прохрипел черноволосый, тяжело сползая со стола. Дав это ценное указание, он, пошатываясь, добрел до ближайшей стены и уселся на лавку, всем своим видом показывая: «вот немного приду в себя, и сразу же в бой». 

Каторжник, выхватив нож, кинулся на Риана, но удар в солнечное сплетение, вышибив воздух из лёгких, отправил его обратно. Ударившись головой, каторжник что-то тихо пискнул, сползая по стене, свернулся калачиком и больше не шевелился.

Риан, вытащив меч из ножен, повернулся к оставшимся двоим. Те застыли на месте, поигрывая «утренними звёздами». Они видели, что произошло с их приятелями, но отступать не собирались. Риан взглядом приказал Рэйвен, начавшей подниматься из-за стола, не вмешиваться. Она послушалась, села, прикусив губу.

В таверне сгустилась ощутимо плотная тишина, нарушаемая только стонами черноволосого и журчанием струйки пива, льющейся из опрокинутой кружки. Полуорки и хозяин вмешиваться в драку не спешили, благоразумно затаились,  чтобы не привлекать к себе внимание.
Снаружи послышался конский топот и приглушенное ржание. Дверь распахнулась, вошёл высокий мужчина в чёрном плаще в сопровождении двух угрюмых орков, вооруженных неподъёмного вида секирами. Завидев его, хозяин застыл, вытянув руки по швам, а стая в углу вскочила с мест, и, бросив горсть меди на стол, бочком проскользнула на выход.
 
- Убрать, – холодно сказал вошедший, окинув взглядом таверну. Двое с утренними звёздами заметно побледнели и попытались ретироваться. Им дали выйти, а спустя пару секунд снаружи послышались два коротких заячьих вскрика и шум падения.

Риан вложил меч в ножны и вернулся за стол. Рэйвен смотрела на него с таким восхищением, что ему даже стало неловко. Немного доблести для признанного мастера клинка в том, чтобы справиться с таким противником. Да и появление Ханджера делало эту победу какой-то сомнительной, что ли.

Орки быстро вытащили незадачливых гуляк на улицу и вернулись, встав по обеим сторонам двери. Ханджер подошел к хозяину таверны и спокойно, даже ласково, поинтересовался:
- Я тебе говорил, чтобы здесь никого не было? Может, я выразился неясно?
Тот как-то съёжился, будто уменьшился в размерах, попытался оправдаться:
- Как бы я их остановил? Они же вдрызг облоченные!
- Второе предупреждение, - тихо ответил Ханджер. – Иди, подыши свежим воздухом.

Дважды повторять не пришлось. Подойдя к эльфам, Ханджер небрежно-изящным жестом сбросил капюшон, и уселся на бочку. Под плащом у него оказалась короткая кольчуга эльфийской работы.

Он был красив резкой, мужественной красотой, глаза цвета поздних сумерек смотрели насмешливо и льдисто, густые чёрные волосы, стянутые в хвост, открывали слегка заострённые уши. Это, да ещё миндалевидные глаза, выдавало, что в его жилах течёт эльфийская кровь.

- Ну, здравствуй, сестрёнка! – обратился он к Рэйвен.
Ханджер имел обыкновение слегка улыбаться при разговоре, и потому невольно создавалось впечатление, что в любых его, даже самых невинных, словах содержится скрытая насмешка.
- Здравствуй, брат, - ответила Рэйвен. Последнее слово далось ей с явным трудом, а взгляд ощутимо похолодел.

Риану вместо приветствия Ханджер, подмигнув, сказал:
- О таких родственниках, как я, в приличном обществе стараются не упоминать.
Слово «приличном» в его исполнении прозвучало, как ругательство. Риан сухо улыбнулся, мол, прекрасно понимаю, почему.
- Зачем нужно было назначать встречу именно здесь? – холодно поинтересовалась Рэйвен.
- Уж извини, сестрёнка, - засмеялся Ханджер. – Не смог отказать себе в маленьком невинном удовольствии. Как тебе нравится этот вертеп?
- Здесь уютно, - усмехнулась та. – Зачем звал?
- Пусть он выйдет, - кивнул он на Риана.
- Он останется, - пожала плечами Рэйвен.

Повисла долгая пауза, во время которой они, принуждённо улыбаясь, смотрели друг на друга.
 
- Ладно, - серьёзно сказал Ханджер. – Я могу помочь вам в поисках осколков Меча Аэриона.
- Неужели? – иронично улыбнулась Рэйвен. – Ты же говорил, что не веришь в успех этой затеи.
- Не совсем так, - возразил полуэльф. – Я говорил, что не хочу потратить всю свою жизнь на затею, результата которой вряд ли дождусь.
- А сейчас ты изменил мнение?
- Нет, оно осталось прежним. Просто недавно я случайно узнал о двух предметах, предположительно содержащих в себе частицы Меча.

Ханджер извлёк из-под плаща пустые ножны из серебристо-синего металла и небрежно бросил на стол. Их украшал великолепный, очень тонкий узор из переплетённых виноградных лоз.
- А еще я знаю, где находится кинжал, - скучным голосом сказал он.
- И где же? – восхищённо разглядывая чеканку, спросила Рэйвен. На любых предметах, содержащих частицу Меча, сам собой проявлялся этот рисунок.
  - Мне удалось узнать, что кинжал был продан в Кэр-Лайоне, - слегка улыбнулся Ханджер. – Один мой знакомый торговец оружием готов за скромное вознаграждение в тысячу золотых выяснить дальнейшую судьбу кинжала и при необходимости купить его для вас.
- Хорошо, - кивнула она, бросив на стол свёрнутый в трубку пергамент. – С этим придёшь в банк. Управляющий всё тебе подробно объяснит.
- Ух, ты, неограниченный кредит, - хмыкнул Ханджер, развернув и прочитав пергамент. – А не прикупить ли мне пару-тройку островов где-нибудь за Тропиком Единорога?
- Посоветовать тебе хорошего стряпчего? – тут же спросила Рэйвен.   
Он слегка опешил, тем более что не смог прочитать в её непроницаемых глазах, шутит она или говорит серьезно.
- Ладно, засиделся я тут с вами, пора мне, - Ханджер поднялся. – А вы оставайтесь, ужин за счёт заведения.
- Ты так щедр, - тихо, чеканя слоги, сказала Рэйвен.
– Это так по-человечески, - улыбаясь, заметил Риан.
Ханджер отвесил насмешливый поклон и удалился.

***
6 апреля 1253 года, Крепость Грифона, раннее утро

- Началось!!! Держать строй!!!
   
Это было странно – словно Аллен одновременно оказался в двух разных местах. Он видел со стороны себя на крепостной стене, стоящего в цепи взявшихся за руки магов, между Рэйвен и ректором Эландером, внизу под стенами чёрные фигурки, застывшие у осадной башни.
Вторая картина была другой. Багровый лес под чёрным беззвёздным небом. Искривлённые деревья не отбрасывают теней. Нет ни крепостной стены, ни друзей, никого. Он один, с мечом в руке.

Затем лес вокруг него стал реальностью, а крепостная стена подёрнулась радужной рябью и исчезла. Ковёр из серых нитей начал мягко пульсировать под ногами. Ощутимо похолодало, вокруг, на расстоянии вытянутой руки сгущался оранжевый туман. Низкий, на грани слышимости, гул заполнил всё вокруг. Густой звук обволакивал, растворял в себе. Сознание гасло, шум собственной крови, подобный ударам сотен мечей о щиты, оглушал, сводил с ума.
 
- Прямо перед тобой!

Не раздумывая, Аллен ударил, и с удивлением ощутил сопротивление лезвию там, где видел лишь туман.

Он пришёл в себя внезапно, как от ожога. Голова раскалывалась от боли, тела будто не было вовсе, но мир вокруг снова стал обычным. Крепостная стена, мелово-белое лицо Рэйвен с прикушенной до крови губой,  башня внизу опрокинулась набок, крики придавленных и чей-то вопль – нечеловеческий, полный смертной тоски, затихающий вдали...

Аллен проснулся с сильно бьющимся сердцем. Этой ночью он вновь был на крепостной стене Кемпера...

Светало, комнату наполнял серый сумрак, складки кисейного балдахина над кроватью шевелил сквозняк. Аллен сел, потирая левое плечо, рука онемела, её немилосердно кололи тысячи мелких льдистых иголок.

В двадцать лет в смерть не веришь всерьёз, даже когда она заглядывает тебе в глаза. Даже когда умирают твои ровесники, так же как и ты, не верящие в смерть. Даже когда она приходит в самом отвратительном из своих обличий. Пятеро на его глазах превратились в груду гниющего мяса, до самого конца сохранив сознание и ясность мышления...
Рука перестала быть чужой. Преодолевая подступившую к горлу тошноту, Аллен натянул сапоги, прошёл к умывальному столику. Вода в тазу была ледяной. Стало легче. Надел кольчугу, плащ, вышел в соседнюю комнату, где спали два его ученика.

- Лейн, проснись, – тихо сказал Аллен, положив руку ему на плечо.
- Да, учитель? – сонным голосом откликнулся тот, рывком садясь на лежанке. Рыжие волосы забавно топорщились, в светло-зелёных глазах плавал туман сна. 
- Оседлай Грома и выведи к воротам, - приказал Аллен.
 
Вернувшись в свою комнату, присел возле окованного железом сундука, в котором хранились фолианты и свитки, не поместившиеся на полках, занимавших от пола до потолка две стены. Внизу, у самого днища сундука был устроен тайник. Аллен извлёк фолиант и небольшую, но очень тяжелую серебристую шкатулку из артекса . Вдруг очень захотелось её открыть, чтобы ещё раз взглянуть на артефакт. Нет, нельзя, слишком опасно. Однажды он уже ощутил его воздействие: вкрадчивый шёпот, череда соблазнительных видений. Он знал, что ему предложить, и стоило больших усилий отказаться, потому что плата была бы непомерной.