Если бы Гитлер победил. Часть II

Неизбежность открытого конфликта между вермахтом и нацистами

Сталин уничтожил всю российскую элиту (причем аж дважды – сначала – дореволюционную, затем - революционную). Поэтому обладал абсолютной властью и мог принимать решения, не оглядываясь ни на кого. Гитлер же был очень сильно стеснен в своих возможностях. Он так и не смог создать аппарат подавления, хоть сколько-нибудь сравнимый с вездесущим сталинским НКВД и ГУГБ. Вермахт не позволил.

После «ночи длинных ножей», покончившей с амбициями Рёма по превращению СА в ведущую силовую структуру рейха и даже во «второй рейхсвер», вермахт очень ревниво отслеживал поползновения нацистов в этой области. И хотя непосредственным разгромом и ликвидацией руководства СА занимались СС, их заказчиком и «крышей» выступал именно рейхсвер. Его наследник – вермахт – категорически воспротивился отмене закона, по которому военнослужащие вермахта, люфтваффе и кригсмарине не могут быть членами НСДАП (Редер так и вовсе запретил своим морякам читать нацистскую прессу).

И Гитлер утерся. Поэтому ни «нацистским политкомиссарам», ни гестапо, ни СД ходу в вооруженные силы не было. Кого-то арестовать они могли только по представлению военной контрразведки – соответствующего отдела абвера.

Аналогично и с другими элитами. У них возникали неприятности только в случае открытого выступления против режима. В иных же случаях они были вольны думать и приватно говорить все, что угодно. Именно поэтому «заговор 20 июля» и вырос в попытку военного переворота, хотя с конспирацией у заговорщиков было, мягко говоря, не очень…

Подавляющее большинство военнослужащих вермахта и представителей иных элит были пропитаны традиционным прусским духом. Они были германскими националистами, а не нацистами (а это большая разница), и существенно менее аморальными и гораздо более адекватными патриотами, чем Гитлер.

Их идеал – авторитарная (но не тоталитарная!) государственная система, гарантирующая определенные права и свободы. Очень сильная президентская республика, иными словами (возможно, с неким избирательным цензом). Нормальная рыночная экономика (а не безумный популизм на грани банкротства), где на первом месте стоят интересы предпринимателей и землевладельцев, а не наемных рабочих.

Где в государстве царит нормальная патриотическая имперская националистическая идеология а-ля Кайзер Вильгельм дер Гроссе, а не малопонятные расовые бредни (какой-то недоумок будет проверять ГРАФСКУЮ родословную???). Где отношения с колониями выстроены по нормальным британским лекалам, а не по принципу «умри ты сегодня, а я завтра».

Понятно, что все это радикально противоречила представлениям Гитлера о «тысячелетнем рейхе». Кроме того, элиты чувствовали приближающуюся очень серьёзную опасность. Неизбежный экономический коллапс неизбежно же подталкивал нацистов к национализации экономики, финансовым и валютным ограничениям, продразверстке и прочим «прелестям» плановой экономики. Что это сделало с СССР, можно было воочию увидеть на оккупированных территориях.

Переход от войны к миру означал смещение акцентов с военных на полицейские операции. А значит, от вермахта к СС. А если учесть, что численность ваффен-СС достигла МИЛЛИОНА человек, включая танковые и мотопехотные дивизии… Плюс люфтваффе Геринга. Перед вермахтом всерьёз замаячила угроза утраты независимости (а то и вовсе прекращения существования). Было от чего почесать затылок…

Церковь тоже была обеспокоена. Сталинский режим – самый страшный гонитель Церкви, был разгромлен. Угроза исчезла. Но появилась новая.

Вопреки распространенному заблуждению, никаким оккультистом Гитлер никогда не был. Более того, сразу после прихода к власти он всю эту самую оккультную деятельность запретил. На самом деле, Гитлер был довольно поверхностным христианином и верил в некое Провидение (в его сознании ассоциировавшееся с христианским Богом-отцом), посланцем которого он являлся и которое, в частности, хранило его от гибели.

Несомненно, он был мистиком, но не оккультистом, а это совершенно разные вещи. Ибо мистицизм развит и в иудаизме, и в христианстве, и в исламе – монотеистических, а не оккультных религиях.

Христианином был и Генрих Гиммлер. Опять же вопреки распространенным заблуждениям, в качестве образца для создания СС он выбрал вполне себе католический орден Иезуитов, а никакую не оккультную организацию.

При этом Гитлер отличался удивительной веротерпимостью; религиозные убеждения приближенных его вообще не интересовали. Поэтому среди них были как отъявленные противники христианства (Мартин Борман), так и те, кто к христианству относился вполне лояльно (Гиммлер и Геббельс, например).

Но всё это не могло скрыть очевидного: нацистская расовая теория – основополагающая идеология Третьего рейха – радикально противоречила христианству. На это прямо указал Его Святейшество Папа Римский Пий XI в своей знаменитой энциклике Mit brennender Sorge — «С глубокой тревогой». Кстати, единственной папской энцикликой, написанной на немецком языке, а не на латыни – официальном языке Святого Престола.

Эта энциклика была опубликована 10 марта 1937 года и в тот же день была прочитана с амвоном всех католических храмов рейха. О выходе энциклики не было предварительного уведомления, и ее распространение держалось в секрете, чтобы обеспечить беспрепятственное ее зачитывание во всех католических храмах Германии. Хваленое гестапо Гейдриха благополучно эту энциклику «проспало». А может, и не проспало, ибо и в гестапо было немало тех, что национал-социализму не особо симпатизировал национал-социализму. Тот же Генрих Мюллер, например.

В энциклике прямо осуждались языческие корни идеологии национал-социализма; мифы о «расе и крови» и показывалась ошибочность нацистских представлений о Боге. Документ предупреждал католиков о том, что завоевывавшая все большую популярность нацистская идеология, которая ставила одну из рас над другими, принципиально несовместима с католицизмом.

Понятно, что Mit brennender Sorge вызвала у фюрера немецкого народа просто безумную ярость. Но поделать он ничего не мог – слишком сильным было влияние католической Церкви в рейхе. В условиях проведения радикальных реформ и подготовки к войне (тем более, в условиях войны), Гитлер просто не мог себе позволить конфликт с Церковью, к которой принадлежали более четверти военнослужащих вооруженных сил и членов СС.

Но война закончилась, и сразу обнажились противоречия между Церковью (как католической, так и протестантской) и нацистским режимом. В условиях радикального противоречия между христианством и национал-социализмом конфликт был неизбежен. Должен был остаться кто-то один. Либо-либо. И понятно, что в условиях тоталитарного нацистского режима этим «кем-то» неизбежно оказывалась Церковь.

Тем более, что некоторые репрессии уже начались. Были запрещены христианские политические партии, закрыты школы и СМИ; сотни (и даже тысячи) «слишком политически активных» священников были отправлены в лагеря. Да и в условиях хронического дефицита бюджета собственность Церкви была очередным лакомым кусочком для финансистов рейха.

Поэтому и для финансово-промышленной элиты, и для крупных землевладельцев, и для вермахта, и для христианской Церкви с победой Третьего рейха во Второй мировой войне в одночасье на повестку дня встал вопрос об элементарном выживании. Им не оставалось никакого иного выхода, кроме как организовать и осуществить военный переворот.

Причем очень быстро, ибо на волне своего военного успеха Гитлер, прекрасно отдававший себе отчет в наличии этого принципиального конфликта, мог их опередить и нанести превентивный удар. Благо опыт уже был - «ночь длинных ножей» 30 июня 1934 года, когда спецподразделения СС разгромили и уничтожили руководство многократно превосходивших их по численности штурмовых отрядов СА.

Всё это говорит о том, что столь громко и пафосно декларированное нацистами «единство германской нации» и «классовая гармония» на самом деле были чистейшей фикцией. Липой. Нацистским агитпропом.

На самом же деле, в немецком обществе имел место быть принципиальнейший и острейший конфликт между элитой и «простым народом»; между Церковью, аристократией, промышленно-землевладельческой элитой и вермахтом, с одной стороны и трудящимися массами, на которых работали нацистский партийный аппарат и структуры безопасности.

Государственный аппарат был расколот между «старым», еще кайзеровским по духу чиновничеством и выдвиженцами наци. Впрочем, и в РСХА – Главном Управлении Имперской Безопасности – единства не было. И в гестапо были «старые» и «новые» чиновники (гестапо выросло еще из веймарской тайной политической полиции); а уж V управление (криминальную полицию) вообще возглавлял группенфюрер СС Артур Небе, который еще до войны разочаровался в нацизме и примкнул к группе Сопротивления (т.н. «Черной капелле»), которую возглавлял бывший начальник генштаба генерал-полковник в отставке Людвиг Бек.

Пока страна находилось в условиях подготовки к войне и во время сомой войны, между участниками этого конфликта поддерживалось «водяное перемирие». Слишком уж они нуждались друг в друге. А вот после войны открытый конфликт был неизбежен. И разрешиться он мог только силовым путем. Превосходство в силах было на стороне «элиты», но наглость и решительность нацистов могли принести им победу (как это уже бывало не раз).

Поэтому последствия победы Германии во второй мировой войне зависели исключительно от победителя в этом конфликте. Как я покажу ниже, победа «элиты» приводила к позитивному результату – и для Германии, и для остального мира. Победа нацистов – к резко негативному.

Начнем с более позитивного варианта.

 
Сценарий I. Военный переворот и победа элиты

Механизм осуществления военного переворота достаточно прост и понятен. Ибо аналогичен варианту, придуманному и предпринятому графом фон Штауффенбергом и его сообщниками 20 июля 1944 года. Только в случае победы Третьего рейха во Второй мировой войне в октябре 1941 года дата сдвигалась намного раньше – на ноябрь того же года. «Вторая ноябрьская революция», так сказать.

Этот вариант требовал одновременного физического устранения Адольфа Гитлера и Германа Геринга (и потому, что последний был официальным преемником первого, и потому, что Геринг командовал лютфваффе, без нейтрализации которого успешный переворот был бы невозможен). Очень важно, что в результате явного, открытого теракта.

Устранение Геринга автоматически обеспечивало лояльность люфтваффе, ибо на место «толстого Германа» автоматически приходил его зам – генеральный инспектор люфтваффе и великолепный организатор генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх. Будучи чрезвычайно амбициозным, он спал и видел, как бы занять место своего шефа; а будучи по отцу евреем, не испытывал ни малейших симпатий к нацистскому режиму. Просто идеальный партнер для заговорщиков.

Технически организовать это было несложно, ибо Гитлер был не особо озабочен собственной безопасностью, полностью полагаясь в этом на всемогущее Провидение.

После чего вермахт официально объявляет о попытке государственного переворота, предпринятой высшими чинами СС (соответствующие сфабрикованные материалы любезно предоставят верные люди шефа абвера адмирала Канариса, знакомые со сталинскими технологиями организации «показательных процессов»).

На кого «повесить» эти обвинения? На оставшихся ключевых лиц в руководстве рейха – Генриха Гиммлера и Мартина Бормана. Тем более, что и первый, и второй действительно подумывали об устранении фюрера и узурпации власти. Ну, и для полноты успеха Рейнгарда Гейдриха – шефа РСХА. Тоже, говорят некоторые, грезившего о «фюрерстве». Геббельса убрали бы по-тихому (или же вместе с Гитлером и Герингом).

Понятно, что этих «предателей» придется сразу расстрелять, ибо на открытом суде вся липа неизбежно вылезет. Как в реальности генерал-полковник Фридрих Фромм расстрелял заговорщиков 20 июля, будучи сам по уши замешан в заговоре.

После чего вермахт, кригсмарине и люфтваффе торжественно заявляют, что ради спасения фатерлянда от вероломных предателей – заговорщиков временно берут власть в свои руки и образуют что-то вроде Совета национального спасения. Военную хунту, проще говоря. Понятно, что «лакейтеля» придется отстранить (что не так уж и сложно, учитывая, что реальная власть над вермахтом была в руках главнокомандующим сухопутными войсками фельдмаршала фон Браухича).

В отличие от «лакейтеля», фон Браухич достаточно негативно относился к нацистам; а учитывая, что он занял свой пост в результате «дела Бломберга-Фрича», отправленных в отставку по политическим мотивам лично Адольфом Гитлером, прекрасно понимал, что как пришёл, так может и уйти. Поэтому у него были все основания принять участие в перевороте.

Не испытывал особых симпатий к нацистам и командующий кригсмарине гросс-адмирал Эрих Рёдер. Которому, надо отметить, хватало смелости вступать в открытый конфликт с самим фюрером (и, неслыханное дело, даже побеждать в этом конфликте!). Так, ему удалось добиться от Гитлера, чтобы нацисты оставили в покое отставного контр-адмирала Карла Кюленталя, наполовину еврея, и даже обеспечить ему пенсию. Он помогал и другим евреям, служившим на флоте, не подпуская к ним палачей Эйхмана.

Поэтому состав «военной хунты» понятен: фон Браухич от вермахта; Мильх от люфтваффе и Рёдер от кригсмарине. После смещения и ликвидации Гейдриха РСХА (важная составляющая госаппарата и при новом режиме) отходило к Артуру Нёбе; в кресло МИД отправлялся нейтральный фон Папен, едва не ставший жертвой нацистов во время «ночи длинных ножей».

В министерство экономики и Рейхсбанк возвращался Ялмар Шахт, который ещё 7 января 1939 года направил Гитлеру письмо, в котором указывал на то, что курс, проводимый правительством, приведёт к краху финансовой системы Германии и гиперинфляции (за что был немедленно отправлен в отставку) и теперь был полон решимости остановить сползание к катастрофе. И обладал для этого необходимыми знаниями и навыками.

Необходимо, правда, решить небольшой вопрос – что делать с дивизиями ваффен-СС и их командирами – Паулем Хауссером («дас Райх»), Теодором Эйке («Тотенкомпф») и Зеппом Дитрихом (Лейбштандарт-СС «Адольф Гитлер»). Будучи людьми смелыми и решительными, они могли наломать немало дров.

Что делать… да договориться, конечно. Посулив высокие государственные посты, например. Проще всего с Хауссером – бывшим военным. Зеппу Дитриху – должность рейхсфюрера СС, например. Эйке – начальника всей криминальной полиции (на бывшее место Нёбе). Хауссеру (бывшему генерал-лейтенанту рейхсвера) – замначальника генштаба…

Поскольку военный переворот ноября 1941 года знаменует радикальную смену правящего режима, можно вполне обосновано утверждать, что он подвел бы черту под Третьим рейхом. А поскольку и новая власть обладала вполне себе имперским менталитетом, не менее обоснованно можно утверждать, что с этим переворотом Германия вступила бы в Четвертый рейх.

Попробуем представить себе политику, которую проводило бы руководство Четвертого рейха. В первую очередь, политику экономическую.