Дуся Глава 2

Стайка представляла собой маленькое помещение, вернее сруб, с одним длинным узким окном, затянутым дополнительно плёнкой, засиженной мухами и почти не пропускающей рассветные лучи. По верху сруба вдоль стен был забран деревянными рейками, между которых выглядывали курицы всех мастей. Тут были и белые несушки и рыжие мясные и рябенькие. При входе незнакомца живность оживилась и закокотала что то на  своём. Зоря стояла как ни в чём не бывало и жевала свою жвачку, раздувая костлявые бока. Корове было уже 11 лет и она знала свою и Полину жизнь до малейших подробностей, и ранний приход хозяйки её не удивил. Корова была из элитных иностранных пород, случайно завезённых в деревню на ферму. Но коровы требовали хорошего ухода, чего им никто не обещал и потихоньку их стали сбывать деревенским и на сторону. Зоря была у главного зоотехника  в личном хозяйстве, но жена последнего неожиданно  сбежала в город, не  вняв соблазнам   деревенской  жизни,  и зоотехник пил вот уже второй месяц по этому поводу, периодически подрезая корову за коровой, которых у него изначально не считая телят было 18 голов. Его коровы, сильно исхудавшие,  мычали целыми днями и бродили вокруг участка в поисках еды. Но осень доживала последние деньки и трава уже была вокруг вся съедена. Полина была уже четыре года как  на пенсии , но её  опытный взгляд сразу определил, что из Зори получится отличная корова. Полина несколько раз просила Иваныча продать ему корову, на что он всегда давал ей отказ. И вот , когда Полина прослышала, что зоотехник на завтра будет резать очередную тёлку, побежала в магазин и купила целую авоську водки. С ней Полина и пришла к Иванычу. Не колебаясь в тот же  день ,  Иваныч отдал ей Зорю. Вскоре в деревне более удойной коровы не было и к Полине выстроился целый хвост, желающий прикупить телёнка от Зори.
     Полина копошилась возле коровы, Санька мялся у входа, куры скреблись под потолком. Вскоре Санька уже нёс  тёплую банку домой, крепко прижимая её к своей груди. Дома его ждал оглушительный крик ребёнка. Недолго думая Папаша налил в бутылочку молока и нацепил соску,заботливо отданных ему старушкой молочницей. Санька прошёл из кухни в комнату, взял младенца и дал ему бутылочку с парным молоком. Младенец  жадно ухватился за соску и начал торопливо сосать, то прикрывая глазёнки, то наоборот широко их открывая. Личико у него при этом стало важным - важным. Сразу видно, это было у него на данный момент самое  необходимое занятие. Насосавшись, ребёнок стал прикрывать глазки, взгляд его уже не был сосредоточенным как совсем недавно, когда он сосал. Не дожидаясь, когда его покачают , он уснул. Санька посидел на кровати некоторое время и положив его на кровать, встал и вернулся на кухню.
     Кухня предстала перед ним в своём обычном обличье, стол завален и заставлен всем подряд, на кухонном подоконнике среди герани и горшков с бегонией окурки и бутылки. Хозяин сел за стол и стал перебирать стаканы, в поисках дозаправки , так нуждающемся в этом организме. Единственный стакан с жидкостью , привлёкший его внимание, таил под собой ту самую бумажку. Санька взял стакан и выпил остаток вчерашнего пиршества. Пытаясь поставить  уже пустой стакан на место, он заметил бумажку. Взяв её , Санька стал её разглядывать. Это была метрика на ребёнка.
     Евдокия Александровна Арсеньева - прочитал он. - Дочь, мелькнуло в голове у него. Санька встал и бросив метрику на стол стал искать в своих карманах что ни будь, хоть отдалённо напоминающее деньги. Деньги как ни странно нашлись, что говорило о том, что как раз вчера он получил пенсию по инвалидности, и не успел ещё пропить. Санька быстро вышел из дома и пошёл к магазину.
        Утро не заставило себя ждать,но было очень холодно, стоял конец октября, снег ещё не упал, но промозглость сквозила во всём: и в инее, выбелившем засохшую траву и рябине,  горящей алыми яблоками на кустах,  и тумане ,висевшем над штакетником,  и засохшей заиндевевшей  полынью….Вскоре до Саньки дошло, что магазин ещё закрыт по причине раннего холодного утра. Он встал как вкопанный и постояв минуту другую развернулся  и пошёл  обратно, по тоненькой белеющей тропе. Снова скрипнула горемыка - калитка, зашевелила лапами огромная ель, давно не умещающаяся в маленьком палисаднике и запели первые петухи, их поддержали деревенские собаки, засвистела синица, замычали голодные коровы, выгнанные хозяевами на улицу. Деревня стала оживать.
       Санька вошёл в избу, давно не закрывающуюся на замок, прошёл в комнату, скинул сапоги и лёг на тахту в чём был, не раздеваясь. Ему вдруг захотелось закрыть глаза и забыться сном, а когда проснётся, увидеть что всё по прежнему, и нет никакого младенца.
Сон не шёл к нему. В голову лезли разные мысли, всплывали воспоминания и всё то, что привело к тому, что у него, безработного деревенского мужика, сорока лет от роду, сильно пьющему и давно разведённому, вдруг появилась дочь - Дуся.