Снегопад

Ночью была гроза.  Дышать сразу стало легче,  всё очистилось, посвежело, ожило: трава, деревья, птицы, цветы.  Ушла из них тревога, ушло мерзко дрожащее предчуствие беды. Спокойно так стало. Дремотно-солнечно.  Деревья стоят тихие, сонные. И тени у них тоже тихие – лежат почти неподвижно, только слегка поёживаются от сырости. Мокрые черешни моргают спросонок  в чистой листве.  Покой во всём, покой. Всем хорошо. Только мне хреново.
Почему-то всё время кажется, что вот сейчас пойдёт снег.   Понимаю, конечно, что не пойдёт, но картинка эта меня преследует. Даже не картинка, а какой-то вязкий, стылый ком, облепивший сердце. 
Косо летящие хлопья – крупные, мягкие –  и всё моментально исчезает под слоем снега. Наглые морды пионов,  пожилые, лопоухие ирисы, ромашки, тысячелистник, пастушья сумка, крапива, полынь, болиголов – этого ничего больше не будет, останутся только названия, пустые звуки.  Ничего, кроме снега, не останется на свете. Растения исчезнут, исчезнут лужи, исчезнут ласточки в небе.   Вот эти маленькие лиловые бабочки тоже исчезнут – зацепенеют в густом белом мраке и сами станут снегом.
Я тоже конечно исчезаю. Растворяюсь в милосердной белизне.  Но не весь. Где-то там, в самой серединке что-то сопротивляется этому.  Что-то тянется к тёплой, упругой земле, отталкивается неё и летит вверх, но невысоко, нет.   Когда-нибудь оно вопьётся в землю глубоко, тяжко, а потом изо всех сил оттолкнётся и с отчаянной жуткой радостью улетит навсегда. Но это ещё не сейчас. Позже. Не сейчас.