Кризис среднего

Меня родил двадцатый век. Он же научил меня материться, пить, курить, врать по-черному. И вот таким, вполне созревшим для самостоятельной жизни, передал веку двадцать первому.
Научно технический прогресс понесся галопом, обгоняя все известные науке волны  и даже самого себя. Шедевры бытовой электроники морально устаревают, не успев сойти с конвейера. WI-FI в общественных сортирах. Секс по интернету начал приносить потомство. Да и сам термин «научно-технический прогресс» как-то быстро полинял и местами обмахрился.
Но такие ценности, как мат, сигареты, алкоголь и вранье успешно адаптировались и прочно укоренились. И я в первых рядах носителей вечных ценностей.
Ура, перекур.
Забавная субстанция – табачный дым. Я смотрю на него, провожаю до самого потолка, восхищаюсь его белизной и не понимаю, как такой ослепительно белый дымок смог оставить на моем потолке такое отвратительно серо-коричневое пятно.
Зато это пятно оставил я. Да – грязное. Да – мерзкое на вид. Но оно мое. А главное – хрен сотрешь. Только весь потолок перекрашивать.
Все мы надеемся, что после нас останется что-то такое, что само никогда не исчезнет. Или толстым слоем краски, или в рамочку. Третьего не дано.
Мой знакомый любит рисовать водой на асфальте. Уверяет, что творчество не в конечном продукте, а в процессе. Со временем я понял, что он просто не умеет рисовать. Зато у него очень красивая дочь. Возможно, она спасет мир. Неважно от чего. От всемирного потопа, атаки инопланетян или нашествия саранчи. Главное – чтобы мир спасла красота, а не какое-нибудь криво-косенькое и всегда слегка пьяненькое существо, типа меня.
Вру. Не всегда и не всегда слегка. Сейчас я скотски трезв. Но пройдет время и все изменится. Я стану на пятьдесят граммулек добрее, потом терпимее граммов на сто, затем повзрослею на полноценные двести и наконец стану мудрым, как Гудвин, и сильно буду себя уважать. Но это полкило – не меньше.
…твое лицо я узнал со спины ты выглядишь лучше когда спишь со мной трудно помыть посуду в осколки вчерашний день мне наверное снова приснился щенок с шершавым языком…
Просыпаться все труднее. С каждым утром. Лежу с закрытыми глазами. Тасую сновидения. Жду, когда выпадет пиковая дама, а выпадет щенок немецкой овчарки.
Почему так? Ведь у меня нет столько всего полезного. У меня нет столько всего, что не надо кормить, выгуливать, вытирать за этим всем лужи. В сущности у меня нет почти ничего из того, что снится нормальным людям.
Зачем ты мне снишься? И почему каждое утро я просыпаюсь весь в собачьих слюнях?
И зачем я вообще просыпаюсь? Чтобы забыть побриться, почистить ботинки и зубы, вспомнить об этом по дороге на работу, моментально устать работать и приступить к снятию усталости единственным известным мне способом, который неизменно хорош всегда и от всего. Усталость, зубная боль, несчастная любовь – все лечится.
«Ты много пьешь»
Конечно я много пью. А чтобы ты делал на моем месте, если бы постоянно уставал до зубной боли от того, что любишь всех женщин мира, а они тебя – нет.
А ты их – да.
И пока ты их всех «ДА», они почти все тебя «нет». Может потому, что они тебя просто не знают? Так давайте скорее знакомиться!
– Здравствуйте. Меня зовут так-то и так-то. Мне столько-то лет. Я состою из нескольких неоспоримых достоинств и одного маленького недостатка. Недостаток заключается в том, что у меня всего несколько достоинств. И я их вам уже перечислил.
Еще научился храпеть. Говорят, неплохо получается. Да что я все о себе. А давайте о вас. Да, о всех вас сразу. У вас длинные тонкие пальчики. Вы ими держите длинную и тонкую сигарету. Или бокал на длинной и тонкой ножке. Вы оснащены длинными ногами и тонкой талией. Все это держится и даже передвигается на туфельках, угадайте, с каким каблуком. Вы носите все это мимо меня, даже не замечая меня. Ведь на мне не сверкают рыцарские доспехи, а рядом не пасется благородный белый конь. Я несу мимо вас мешки под глазами, полными похоти и нерастраченной любви.
Ваша красота, конечно, спасет мир, но только в том случае, если вам это зачем-то станет нужно.
Все вокруг слишком изящно и тонко. Страшно жить в постоянном ожидании, что все может лопнуть, разбиться, порваться… раньше, чем этот век наиграется мною и от скуки шлепнет. Ему это запросто.
Обычное утро под бесполезный кофе. Обычный день под бесполезные мысли. И вот уже очередной бесполезный вечер. Как обычно сильно пьянее, чем надо бы.
Надо бы что? Свежевыжатый сок? Плащ супер-героя? Аромат дорогого одеколона? Цветы? Театр? Ресторан? Кровать размером с поле для гольфа? Что еще вам всем от меня надо?!
И что взамен? Набор чистых носков? Велотренажер на балконе? Бокал вина по особым случаям?
«Милый, ты сегодня за рулем?»
Нет, милая! Я всегда не за рулем, потому что я никогда не трезв. Развесь носки на велотренажере, пока я гуляю с собакой. В это время я должен гулять с собакой. И я буду это делать, независимо от того, есть у меня собака или нет.

Сцена из жизни

Обычная городская улица. Весна. Не та весна, что солнышко, первые листочки, скамеечки с парочками, а та, что мутное небо, грязь под ногами, лужи такого размера, что не верится в то, что они когда-то высохнут, машины все одинакового цвета… Вот такая весна на такой вот обычной улице.
Мужчина лет сорока идет по этой улице. Тоже, казалось бы, обычный человек. Немного небрит, немного лохмат, цвет лица совсем не свеж, но ведь и не мальчик уже. В-общем, обычно в нем все, но странным образом не сливается ни с пейзажем, ни с толпой. Даже наоборот. Ощущение, что все идут в одном направлении, а он… даже не в противоположном, а скорее поперек всех. Да, нетрезв. Да, немного покачивает человека, но не так, чтобы очень. Но почему-то он всем мешается. Люди стараются обойти его, уклониться от столкновения, избежать малейшего касания.
А мужчина просто идет себе, курит себе, держит себе собачий поводок с пустым ошейником. Иногда останавливается у какого-нибудь дерева и пару минут стоит. Смотрит на одинокий ошейник и чего-то от него терпеливо ждет. Потом идет дальше.
Навстречу человек в форме.
– Здравствуйте. Сержант, пусть будет Иванов. Ваши документы.
– Здравствуйте. Старший сержант запаса, пусть будет Репин. Гуляю обычно без документов.
– Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, что спросили. Беспокоит.
– Что именно?
– Сердце – когда выпью много кофе. Кашель – очень много курю. Плохо сплю – грешу на алкоголь. И по мелочи, но это возрастное.
– А сколько вам лет?
– Сорок. И я никак не могу убедить себя, что это только середина жизни. Мне кажется, что середина уже была. Лет пятнадцать назад.
–  А почему с поводком?
– Так нельзя же без поводка. Извините, что без намордника, но он у меня еще щенок. Я специально так подгадал. Ему лет десять-пятнадцать и мне где-то также. Я знаю, что вы хотите сейчас сказать. На ваше «пройдемте» позвольте вежливо отказать. Дело в том, что всем, что мне необходимо торгуют строго до десяти. Боюсь не успеть. Каждый продлевает приятные минуты по-своему.
Около десяти вечера еще немного постаревший мужчина надежно привяжет поводок к перилам и ненадолго исчезнет из поля зрения внутри продуктового магазина.