МА 1-I. Берега надежды

БЕРЕГА НАДЕЖДЫ.

Мариинская водная система. Летом 1959 года с дипломом мастера лесовозных дорог я направился в трест "Череповецлес", чтобы следовать к месту назначения в лесопункт Мирный. Так как командировочные были рассчитаны на проезд водным транспортом, я купил билет на пароход. От непогоды можно было укрыться в трюме с деревянными диванами, в багажных ящиках которых плескалась просачивающаяся вода, или на палубе. Пароход был небольшой, с  толстой трубой и капитанской рубкой на палубе. Движение по воде обеспечивали гребные колёса с лопастями, расположенные с двух сторон судна. 

Так я познакомился с берегами рек, водохранилищ, каналов и озёр,  входящих в  Мариинскую водную систему. Позже, благодаря реконструкции, Мариинская система превратилась в Волго-балтийский водный путь. А тогда судно шло по каналам с деревянными стенками, преодолевая многочисленные шлюзы. Следовало пройти от города Череповца через водную систему, объединяющую реку Шексну, Белозерский канал, реку Ковжу, реку Вытегру до устья речки Белый ручей. Путь был длинный, скорость такого судна небольшая – так что иногда во время шлюзования можно было размять ноги, выйдя на берег канала. Более опытные пассажиры во время прохождения судна в канале  шли по берегу до следующего шлюза.

Плыли почти два дня. Ночью любовались звёздным небом, грелись возле пароходной трубы, флиртовали с разговорчивыми пассажирками.  Скучать не приходилось, со мной следовали еще двое выпускников нашего училища – Миша Бологов и Коля Быстроумов. Пока путешествовали, я согласился с коллегами устроиться всем в Белоручейском леспромхозе, а мне не ехать в поселок Мирный. Впечатление от берегов Мариинской системы пополнилось красотой проплывающих мимо белокаменных, поросших кустарниками берегов реки Вытегры.

Белоручейский леспромхоз оформил нас на должности  рабочих по обслуживанию узкоколейной железной дороги, место дислокации – посёлок Красноборск. Как положено, предоставили отпуск. После отпуска поселились в четырёхместном "номере" деревянного барака. Четыре застеленные железные кровати, на одной из них вещи и баян. Показалось странным, почему ножки обжитой кровати находятся в консервных банках из-под сгущенки, причём в банках налита вода!?

К концу рабочего дня появился хозяин кровати. Познакомились. Не удержались от вопроса, для чего кровать "обута" в консервные банки. Ответ не обрадовал:
– Узнаете ночью. Клопы. 

Мы не придали значения, но ночью поняли, что означает массовая атака клопов. На другой день ножки кроватей пришлось "обувать" в банки с водой. Вдобавок пришлось кровати отодвигать подальше от стенки, иначе насекомые буквально совершали полёт со стенки на кровать. Я наблюдал, лёжа на кровати, как насекомое забирается повыше, отталкивается от стенки и планирует на меня. Бывает, что клоп заползает на потолок и оттуда пикирует на лежащую жертву. Бытующую шутку: "Почему клопы плоские? Да, потому что на них спят!" – следует уточнить: "Так им удобнее летать".

Вспоминаю по этому поводу транслируемую по телевидению беседу космонавта Георгия Гречко с группой москвичей. Когда они жили в бараках строящегося Звёздного городка, в жилищах развелось много клопов. Будущие космонавты недоумевали, откуда  взялись насекомые, боролись с ними всеми способами – ни чего не помогало. Космонавт  обратился с вопросом присутствующим в зале:
– Поднимите руку, кто видел клопов?
Оказалось, никто из присутствующих с клопами не встречался.

Тогда Красноборск был для нас базовым и культурным центром: бараки, магазин, столовая, клуб с танцзалом. Наш сосед довольно профессионально играл на баяне, мы танцевали в клубе под исполняемую им музыку.

На работу и обратно ездили в пассажирских вагончиках по узкоколейке, по этой же дороге возили заготовленный лес на нижний склад в Белом Ручье.

Работа летом на дороге была не в тягость. Мы выравнивали железнодорожное полотно, подбивали штопкой гравий под шпалы, заменяли изношенные шпалы и дефектные рельсы. Иногда приходилось ставить на рельсы сошедшую платформу, раскидывать по обочинам песок или щебень.

Вскоре меня назначили мастером на строительство железнодорожной ветки. В распоряжении бригада по расчистке трассы, два бульдозера для возведения земляного полотна, бригада по строительству ветки. Так я попал в посёлок Саменжу на берегу речки, с одноимённым названием. Недавно построенные дома барачного типа на поляне, освобождённой от леса – кругом пеньки от спиленных деревьев. Кстати, клопы там тоже водились. "Старожилы" поведали, что поначалу насекомых в посёлке не было, но кто-то из красноборских то ли из озорства, то ли от зависти завез паразитов в спичечном коробке.


Берега речки Саменжи болотистые, вода в ней цвета крепко заваренного чая, с запахом торфяного настоя. Чтобы по быстрому подкрепиться – наливай в кружку воды, добавляй сгущённого молока, и чай с молоком готов. На берегу банька, в речке небольшой водоём, всего скорее углублённый бульдозером. После парилки можно охладиться в этом бассейне. Вода такого цвета, что погружённая в неё рука не просматривается.

Узкоколейная ветка проходила по болотистой местности, так что других берегов, кроме берегов речки Саменжи, я не увидел. Зато я впервые почувствовал реальность собственной власти и ценность взаимопонимания между людьми. В конце месяца мне пришлось оформлять наряд двум трактористам на выполненные земляные работы. Объём работ посчитал по проектному профилю трассы, дальность перемещения грунта по фактическому расстоянию.

После получки в обеденный перерыв трактористы пригласили меня в кабину бульдозера, распечатали бутылку "Зубровки", разложили скромную закуску. Я из вежливости не стал отказываться от трапезы.
– Ты знаешь, сколько мы получили за месяц работы? – спросил меня старший. Названная сумма меня поразила, она составляла примерно треть моего оклада. Ну, думаю, сейчас побьют. 
– Я посчитал объём работ согласно замерам и проектным документам. Нормы и расценки контролируются бухгалтерией. Объём работ нельзя увеличить, насыпь может замерить любой контролёр.
– Мы понимаем, но у нас семьи. На такую зарплату их не прокормить. Прежний мастер при том же объёме перемещаемого грунта увеличивал дальность перемещения. Кто там будет проверять, пиши хоть километр.

Избиение не состоялось. После я посоветовался с их прежним мастером и понял, что давно существовала порочная практика приписок в объёмах работ, которая способствовала в дальнейшем пересмотру норм выработки в сторону их повышения. При нескольких циклах пересмотра норм и расценок, такие нормы уже не реально было осилить.

Пришло письмо из Никольска от подруги – просит разрешения приехать ко мне насовсем. Поехал в леспромхоз, объяснил ситуацию главному инженеру по фамилии Абаев. Пытался выяснить, нельзя ли подругу устроить на картонную фабрику. Отговорил  меня Главный. Учитывая ситуацию с моей матерью, в начале ноября Абаев оформил мне документы для перевода в Никольский леспромхоз. Под эту марку я решил навестить дядю Васю в Ленинграде.

 Там приютили  меня  берега реки Невы почти на пять лет. Здесь мы с Галей начали строить семью, родили сына Виктора, здесь я проходил пролетарские университеты в среде рабочего класса города Ленинграда.


Река Нева. На правом берегу посёлок Новосаратовка, в шестидесятые годы – небольшая деревня во Всеволожском районе. Дома посёлка расположены вдоль берега реки, спуск к Неве довольно крутой. Двухквартирный дом с мезонином № 12, выстроенный двумя товарищами: дядей Васей Тропиным и дядей Васей Михайловым. Материалом для строительства служили топляки – брёвна, затонувшие у берега во времена сплава леса.

О временах сплава напоминал длинный бон вдоль излучины реки, заякоренный к берегу. С тяжестью топляков  пришлось познакомиться лично, помогая дяде доставать их из-под воды, носить на плече к дому, распиливать на чурбаки и колоть на дрова. Можно только представить, каких трудов в послевоенные годы стоил хозяевам их дом.

В конце посёлка находилось кладбище. Когда я увидел готические надписи на надгробьях с немецкими именами, мне пояснили, что на месте посёлка в давние времена была немецкая колония.

Дядя Вася работал на заводе "Большевик", тётя Дуся была домохозяйкой. На её попечении были корова, поросёнок, куры и  пёс Дружок. В семье два сына: старший Володя (приемный сын дяди) учился в интернате, с Валентином нянчилась и помогала по хозяйству Нина Никитина (дальняя родственница). Так, что в квартире находились шесть человек.

Холостяком я жил на первом этаже и питался у тёти Дуси. Позднее мы с Галей снимали комнату в мезонине, и перешли на само обеспечение.

Я приехал к дяде Васе как бы "случайно", оформив перевод из Белоручейского леспромхоза в Никольский, трудовую книжку на руки не выдали, сказав: "вышлем по запросу" из Никольска. Конечно, мои тайные намерения были остаться в Ленинграде, но в случае неудачи я готов был уехать в Никольск. Дядя,  "раскусив" мои намерения, сказал:
–  Да я понял, что ты приехал не случайно. Оставайся, будешь устраиваться здесь.

На противоположном берегу Невы – сад Спартак. Ниже по течению вдоль проспекта Обуховской обороны на левобережье Невы завод "Большевик" – мой кормилец, мой наставник и защитник на первых порах серьёзной трудовой деятельности.

Дядя помог заполучить трудовую книжку в домоуправлении Новосаратовки и устроил на завод "Большевик" в литейный цех машинистом насосной станции. Старшим мастером на моём участке оказался Гаврилов Алексей Гаврилович, друг семьи дяди. Завод относился к военному производству, и при оформлении пришлось заполнять подробные анкеты со сведениями вплоть до дедушек.

Позднее мне удалось оформиться слесарем-электромонтажником в цех с особым пропускным режимом. В этом же цехе работал  слесарем дядя Вася, сознаю, что при моём устройстве свою роль сыграл его авторитет. Я же аргументировал своё устремление необходимостью найти работу близкой будущей специальности. К тому времени был на четвёртом курсе института и учился на факультете средств автоматизации и контроля. Участок, где я работал, назывался Башенной. Высота Башенной позволяла монтировать и налаживать пусковые установки с установленной на них ракетой или её муляжом.

Летом с дядей Васей на работу добирались через Неву на лодке. Течение  в Неве сильное, курс лодки приходилось держать под углом 45 градусов. Поначалу грести было трудно, потом приноровился и управлялся с лодкой как заправский гребец. Так что, Нева научила меня работать вёслами. Причалив лодку в устье какой-то речушки, мы шли через сад "Спартак" и по проспекту Обуховской обороны к проходной завода. Зимой шли через Неву по льду. В распутицу осенью и весной – пешком по правому берегу до Уткиной заводи, далее автобусом через Володарский мост и пешком по проспекту к заводу. И так изо дня в день три с половиной года.

На левом берегу в доме культуры им. Ленина я осваивал театральное искусство. Возле Летнего Сада на берегу Невы корпус Северо-Западного заочного политехнического института, где я учился и получал диплом инженера. Ранней весной из аудитории института наблюдал берег реки возле стены Петропавловской крепости, где любители загара получали солнечные и воздушные ванны.

В свободное от учёбы время удавалось прогуляться по берегу Невы, пройтись вдоль Лебяжьей канавки, полюбоваться скульптурами в Летнем Саду, посетить мемориал на Марсовом поле. Иногда удавалось пройти пешком по берегу реки Фонтанки, полюбоваться архитектурой храма Спаса на крови, дойти до Невского проспекта к Казанскому собору, посетить музей истории религии.

В районе проспекта Елизарова роддом, где в декабре 1962 года я встречал жену с новорождённым сыном.

Кроме того, берега Невы запомнились мне и другими  яркими событиями. Я познакомился с кругом товарищей дяди Васи, играл им на гармошке во время праздничных пирушек,  изготовил первый гетеродинный радиоприемник, заготавливал сено на территории воинской части. Днём 12 апреля 1961 года я услышал сообщение ТАСС о первом полёте человека в космос. Помню, что вышел из цеха подышать воздухом, а там как раз уличный динамик озвучивал результат полёта.

Во время работы на заводе освоил чтение и монтаж сложных электрических схем, настройку шлейфового осциллографа и обработку реактивами осциллограмм, монтаж приборов с целью испытания установки для пуска ракет. Приходилось работать с пневматической дрелью, затачивать свёрла, работать на сверлильном станке, нарезать резьбу, паять разъемы на многожильные контрольные кабели, выполнять монтаж электрических блоков, прокладывать кабели по стенкам установки и по стенам здания.

Самое главное – я познакомился с замечательным коллективом ленинградского рабочего класса, научился общаться с коллегами по работе, перенимать опыт мастеров своего дела, приобрёл товарищей.   Атмосфера в коллективе была весьма благоприятная, случайных людей на участке не было. Опытные рабочие и мастера охотно делились секретами профессии с новичками. В последующие годы я часто вспоминал именно ленинградскую школу труда.

На берегу реки Фонтанки в общежитии больницы им. Пастера жила тётя моей жены, на берегу Обводного канала в общежитии фабрики "Веретено" жила сестра Валя. Я бывал у них в гостях. В комнате Вали часто приходилось ночевать во время учёбы в институте. Коллеги Вали меня  встречали как своего человека.

Сын подрастал, Галя работала контролёром ОТК на заводе ЖБИ. Была надежда получить жильё в Ленинграде, мои коллеги через администрацию завода включались в городскую очередь. При обращении в администрацию завода мне сказали, что с недавних пор в очередь на получение жилья перестали включать работников завода, не прописанных в черте города.

Я поделился проблемой с коллегами по работе. Сергей Осташев, мой партнёр по работе, предложил:
– Не хочешь ли поехать в Кириши? У меня там сестра с мужем работают.
– А что там такое? – заинтересовался я.
– Город-спутник Ленинграда, примерно в 120 километрах, на берегу Волхова. Строится город, строятся разные предприятия, есть перспектива быстро получить жильё.


Седой Волхов. В выходной мы с Сергеем приехали в Кириши. Весна 1964 года. Какой там город: вокзал в вагончике, не более десятка домов на улице Пионерской, один магазин. Оказалось не город, а рабочий посёлок. На входе стела в виде комсомольского значка с постаментом, сообщающим: "Всесоюзная ударная комсомольско-молодёжная стройка".
На автобусе доехали до посёлка Лесного. В одном из одноэтажных домов барачного типа нашли квартиру родственников Сергея. Его сестра Галя Иванова с мужем Сергеем занимали однокомнатную квартирку. Было уютно, хотя и скромно обставлено мебелью, центральное отопление, недалеко водоразборная колонка, общий туалет в коридоре. На первый взгляд понравилось, мои запросы были скромными – в то время перспектива иметь своё жильё в таком доме мою семью вполне бы устроила.

Сергей работал в комбинате "Стройдеталь" начальником электроцеха. На другой день он привёл нас на работу, показал мне бетонный завод, где бы я мог работать мастером по эксплуатации электрохозяйства. Познакомился  с Главным инженером комбината, поговорили о возможности приглашения на работу. Я взял таймаут для согласования своего решения с женой. Спустя несколько дней, я получил письменное приглашение на работу.

Жена с сыном уехали в Никольск, я уволился с завода  и поехал в Кириши. Захожу в контору комбината, по коридору идёт Главный инженер в сопровождении двух милиционеров. Я обратился:
– Здравствуйте. Я приехал оформляться на работу.
– Проходите к директору.

Оказалось, Главного арестовали. С тех пор я его не видал. Говорили, что его арестовали за какие-то финансовые нарушения на предыдущей работе. При обращении к директору меня застал врасплох странный ответ:
– Я Вас на работу не приглашал.
– Как же так, мне с Вашего предприятия пришло приглашение. Пожалуйста, вот запись в трудовой книжке.

Так я начал работать на бетонном заводе мастером по эксплуатации электрооборудования.

Случилось это в 1964 году накануне майских праздников. Предоставили общежитие в здании будущего учебного комбината строящегося  нефтепереработающего завода (Киришского НПЗ). Большая комната на втором этаже, вдоль стен расставлены девять кроватей, посередине стол с горой немытой посуды и пустыми бутылками из-под спиртного. В углу у дверей висит одежда, под ней на полу ряд резиновых сапог, густо перепачканных глиной.

Людей в комнате не было. Я получил постельное бельё, застелил свободную кровать, положил чемодан под кровать и отправился в Ленинград для празднования Первомая. По возвращению в общежитие накануне рабочего дня  увидел в комнате празднующих за столом соседей. Поздоровался, представился и направился к своей кровати, там обнаружилось отсутствие полотенца и наволочки на подушке. Спрашиваю:
– Куда исчезли вещи?
– Не знаю, – отвечает один, другие с недоумением пожимают плечами.

Я заскучал. Как мне в таких условиях организовать учебные занятия? Домашняя обстановка явно не годилась для заочной учёбы в вузе. Встретился с комендантом общежития, молодая женщина прониклась моей проблемой и предложила поселиться в двухместную комнату, с оговоркой:
– Там официально живёт водитель, но практически с ним постоянно находится его жена, прописанная в другом общежитии.

Я согласился. В комнате две односпальных кровати с панцирной сеткой, столик у окна и два стула. Вечером я познакомился с Николаем и его женой Галиной. Надо сказать, мы быстро нашли общий язык и договорились, что я тоже приведу в комнату свою жену. Спустя какое-то время приехала моя Галя, её взяли на работу в качестве мастера ОТК в "Стройдеталь"– ленинградский опыт работы пригодился.

Первое время работа доставляла мне много беспокойства. Поскольку опыта работы в качестве ИТР не было, я суетился, пытался не упустить что-то важное. Сновал от агрегата к агрегату, боялся – вдруг что-то остановится, прервётся процесс приготовления бетона или раствора. Нужно  организовать круглосуточное дежурство электромонтёров, занять работой подчинённых, работающих днём, следить за исполнением правил техники безопасности. Требовалось организовать профилактику электрооборудования: щитов электропитания, пультов управления агрегатами; электрических приводов транспортёров, вибраторов, дозаторов цемента и инертных материалов, элеваторов на цементном складе, насосов, бетономешалок, козловых кранов, аппаратуры освещения и т.д. и т.п.

Со временем я успокоился, научился доверять подчинённым. Они в свою очередь восприняли мою неопытность как временное явление и всячески старались меня поддержать. Спасибо коллегам: Юрию Тельнову, Саше Николаеву, Сергею Иванову – я многому у них научился. Не только работать, но и приспособиться к условиям ударной стройки, не растеряться при встрече с разными людьми, в том числе принуждёнными жить за сто первым километром от Ленинграда.

Соседи по комнате получили жильё в поселке Лесном, к нам с Галей подселили нового жильца. При знакомстве он приоткрыл мне свою историю. Татарин, осужденный за воровство и досрочно освобождённый, ему запрещалось появляться в Ленинграде, где жила жена с двумя  детьми.

Моя Галя трухнула – соседство необычное. Иногда мне приходилось выходить на работу ночью. Было беспокойно – что ждать женщине от такого человека, спящего на соседней кровати. Однажды Галя услышала, как сосед встал, в темноте подошёл к вешалке и начал что-то искать по карманам одежды. Утром в страхе она  рассказывала мне об этом событии.

Однажды к соседу приехала его супруга с двумя малышами. Жили они в нашей комнате несколько дней, детей укладывали спать на полу – ступить не куда.  Можно только представить, что пришлось пережить моей жене.

Я начал думать, как обрести отдельный жилой угол. Юра Тельнов вызвался помочь мне занять в городском общежитии кухню, приспособив её под жилую комнату. Мы с ним врезали в дверь замок, в надежде назавтра заселиться. Не успели, утром замок был кем-то выломан. Саша Николаев предложил возвести жильё в Нахаловке возле пилорамы, сам он в то время жил в такой времянке.

Нахаловка – это само строй на берегу Волхова возле пилорамы. Ряд домиков, возведённых нуждающимися в жилье, сбитых из горбыля и обрезков досок, с засыпкой стен опилками и оборудованных печками для обогрева. Эти строения долго ещё служили временным жилищем  для работников Всесоюзной ударной комсомольско-молодёжной стройки.

Неожиданно мои жилищные условия изменились к лучшему. Выручил профком – нам с женой выделили комнату в посёлке Лесном. Ура! Это первая отдельная жилплощадь, полученная от предприятия для нашей семьи. Комната и прихожая с печкой, где можно приготовить еду. Мы покрасили полы, поклеили свежие обои, купили диван, стол, стулья. Позже приобрели кухонный стол и шкаф, обзавелись посудой.

Воспрянули духом, можно жить и надеяться на получение квартиры в городской черте. Приехала в гости тёща и привезла с собой нашего сына – семья восстановилась, и появились новые проблемы. Мы с женой работали, сына надо было пристроить в детсад. Но об этом я расскажу в другой главе.

В качестве лирического отступления можно немного  рассказать о берегах Волхова. Летнее время предоставило нам возможность осмотреть окрестности будущего города. Местность была болотистая, берега реки плоские, заросшие кустарниками. Вечерами на улице гуляющая публика яростно отмахивалась ветками от осаждающих её комаров. В дождливое время пешеходные дорожки превращались в скользкие тропинки, провоцирующие падение неосторожного пешехода.

Летом в выходные дни публика устремлялась на берег Волхова. Вода в реке свинцово тёмная и прохладная из-за глубины, в течении ощущалась какая-то необъяснимая мощь. Думаю, не зря к названию этой реки подходит словосочетание – седой Волхов. Купались, грелись на солнышке, играли  волейбольным мячом. Появились прогулочные лодки, надувные матрасы. Осенью ходили за грибами в ближайшие леса. С пуском НПЗ и мощных энергоблоков на ГРЭС грибы поблизости перевелись, да и брать их стало опасно – слишком много технологических выбросов. За дарами природы ездили на поезде в сторону посёлков Будогощи и Пчёвжи, там можно было поживиться грибами, малиной или клюквой.

Ударная стройка набирала силу. Расширялась строительная база: бетонный завод стал маленькой частью Киришской производственной базы. Там  изготавливались элементы крупнопанельного домостроения, железобетонные конструкции для строящихся корпусов ГРЭС, НПЗ, и БХЗ. Посёлок Кириши получил статус города, появились асфальтированные дороги и тротуары, высаживались деревья, появились приличные магазины, кинотеатр, строились жилые дома, современная школа, стадион, дом Культуры.

Директор производственной базы предложил мне должность начальника электроцеха, но я высказал сомнение: 
– Я ещё молод, всего 26 лет, мало руководящего опыта.
– Когда-то надо начинать, – был категоричный ответ.

Расширился круг обязанностей, вдобавок к оборудованию бетонного завода появилось новое оборудование технологических цехов: станки для правки и резки арматуры, автоматы контактной сварки, вибростенд, бетоноукладчики, мостовые краны, трансформаторные подстанции, компрессоры, электропрогрев стеновых панелей, электрокары, передвижные сварочные трансформаторы и ещё много чего.

Получили двухкомнатную квартиру в городе. Оказывается, мне выделили квартиру из фонда директора как приглашённому специалисту. Это была первая городская квартира для моей семьи. Дом достраивался зимой, вечерами необходимо было работать в квартире: убирать строительный мусор, сушить квартиру с помощью угольных мангалов – готовить к оклейке обоями, к побелке потолков и покраске полов.

Поселились в квартиру, приступили к наполнению жилплощади предметами обихода. Галя работала мастером арматурного цеха, меня назначили Главным энергетиком. Доход семьи увеличился, быт стал улучшаться.

Расширялся круг коллег по работе, появились новые знакомые и приятели, с которыми можно было провести праздничные дни и пообщаться при встрече. Познакомился с наладчиками оборудования из треста "Севзапэлектромонтаж".

После защиты дипломного проекта прораб наладочной группы предложил мне работу в их организации. Основные объекты, где пришлось мне работать наладчиком электрооборудования: Киришский НПЗ, Дом культуры, в Ленинграде тяговые подстанции метро Василеостровская и Технологический институт, обогатительная фабрика в Сланцах, подстанция 110кВ для третьей домны Череповецкого металлургического комбината. Профессия наладчика расширила мой профессиональный опыт и позволила приблизиться к "секретам" энергетического оборудования. Я благодарен коллегам из наладки за профессиональные и житейские уроки: А.Бурсикову, В.Козловскому, Е.Петушкову, Л.Шимон, Ю.Харину, А.Панибратюку. 

Начинался год 1969. Сергей Иванов предложил экскурсию на ГРЭС, тут же "закинул удочку" на предмет перехода работать в электротехническую лабораторию. Начиналось строительство первого энергоблока 300 мегаватт, появились новые вакансии. Стараниями Сергея мне организовали приглашение на работу.

Киришская ГРЭС, электротехническая лаборатория (ЭТЛ), должность старшего мастера по релейной защите и автоматике (РЗА). С этого момента начинается мой путь в большой энергетике. Интересная, творческая работа, квалифицированный персонал с инженерным или средне техническим образованием – "голубая кровь" электроцеха. Через некоторое время в производственно-технический отдел ГРЭС устроилась работать Галя.

Коллектив ЭТЛ дружный, примерно одного возраста. Со временем подружились, познакомились с семьями, вместе отмечали праздники, массово участвовали в лыжных соревнованиях. 

Появилась традиция – ежегодно в последние выходные дни июня на берегу Чёрной речки  проводить "операцию шашлык". Заранее готовили закуски, выпивку для взрослых и угощения для детей, собирали спортивный инвентарь, заказывали автобус     и   утром с семьями отправлялись на отдых.

Процесс приготовления шашлыка – особое искусство. Поскольку, традицию подобной операции принёс я с предыдущей работы, первое время обязанности  по шашлычным делам возложили на меня. День был заполнен весельем, шутками, розыгрышами, футболом, волейболом, водным поло – в общем, наступала разрядка и совершалась зарядка.

Позднее появились и другие шашлычные корифеи, когда я покинул берега Волхова, Боря Лукин прислал мне фотографию на данную тему. В тот год лето было пасмурное и дождливое, операцию назвали "комарики", тем не менее, традиция сохранилась.

По началу снабжение продовольствием в городе было весьма приличное. В отличие от нас, другие города были в худшем положении. Помню случай в станционной столовой Средне-ральской ГРЭС, когда мы с несколькими специалистами приехали туда по обмену опытом, нам предложили лишь отварную треску с макаронами. Рядом со строящейся Череповецкой ГРЭС на прилавке  магазина в посёлке Кадуй были только свиные щёки.

Всё складывалось нормально. Зарплата была приличная в моём понимании. Сын учился в школе, занимался плаванием. Жена окончила энергетический техникум, получила специальность экономиста. На меня возложили общественные нагрузки: сначала профорга цеха, потом зам. секретаря парткома.

Часто приходилось общаться со специалистами "Теплоэнергопроекта", заводов "Электросила" и ЛМЗ, наладочной организации ГЭМ, институтов ВНИИ Электромаш и ВНИЭ,. Участвовал в межведомственной комиссии по приемке головного образца бесщёточного возбуждения, в заседании ВТО энергомашиностроения. Занимался на курсах повышения квалификации.

Рос город, расширялся НПЗ, ГРЭС стала крупнейшей электростанцией на северо-западе, шли пусковые операции на БХЗ. Но у меня появились проблемы со здоровьем – частые головные боли, особенно при направлении ветра со стороны НПЗ. Пришлось обращаться к местным врачам, но они ни чего не обнаруживали. Каждый раз при посещении врача мне задавался вопрос:
– Почему Вы такой бледный?

Дважды обращался в Максимилиановскую платную поликлинику города Ленинграда. На первый раз профессор Тонконогий спросил:
– Как учился в институте, очно или заочно?
– Заочно.
– Ну, ко мне много таких как Вы приходит.

Тогда впервые я узнал свой диагноз: вегето-сосудистая дистония с мигрене-подобными признаками. Доктор прописал рецепт порошка из десяти компонентов и курс инъекций витаминов. Порошок я принимать перестал после второго раза из-за неприятной реакции организма. Через год снова обратился к профессору, получил ненавязчивый совет: неплохо бы сменить климат. Я по согласованию с семьёй начал поиски другого климата.

Искал место жительства на других берегах. Рассчитывая, где есть электростанция, там обязательно присутствует река. Посетил разные ГРЭС: Рязанскую, Трипольскую, Ставропольскую,  объявленную в контрольных цифрах пятилетки Чигиринскую, строящуюся Череповецкую и, наконец, Молдавскую ГРЭС.

Во время моей поездки в Молдавию меня разыскивал директор Смирнов Валентин Логинович. По приезду он отловил меня и завёл в кабинет:
– Ты куда ездил? Мы тебя планировали избрать освобождённым председателем профкома, а ты уехал от собрания.
–  Я ездил в Молдавию.
– Зря. В Молдавии ты ни когда не станешь директором, в крайнем случае, главным инженером.

Вполне возможно, для меня был шанс рвануть по карьерной лестнице, но видно не судьба. Надо сказать, что начальник смены блока, которого тогда избрали председателем профкома, в последствии  стал директором Киришской ГРЭС.  Валентин Смирнов переехал в Москву, работал инструктором ЦК КПСС по энергетике, позже заместителем министра энергетики, в начале девяностых он работал в Иране. В 2010 году Валентин Логинович покинул этот мир.

Наконец мои усилия по поиску новых приключений увенчались успехом, и в 1975 году я покинул берега Волхова. Надо сказать, я часто с благодарностью вспоминаю совет доктора Тонконогого. Последующие события показали – с пуском БХЗ начались массовые заболевания людей, связанные с экологией. Симбиоз выбросов НПЗ, БХЗ, ГРЭС и какого-то ещё неизвестного мне производства грозил локальной экологической катастрофой. Появился термин "Болезнь Быкова", по фамилии первого директора БХЗ,  в последующем министра соответствующей отрасли.

Перед пуском первого реактора БХЗ случай привёл меня познакомиться с человеком, занимающимся технологией БХЗ. Он рассказал, что Киришский БХЗ будет крупнейшим предприятием в Европе. Для выработки биовитаминного концентрата будут использоваться парафины нефти с НПЗ, для запуска завода требуется всего лишь четверть пробирки микроорганизмов. Микроорганизмы в реакторе поедают парафины и быстро размножаются. Далее их убивают ядохимикатами, высушивают, добавляют витамины, и продукт готов для скармливания животным и птице. Так на пальцах он объяснил технологию завода.

Завод был запущен в работу. Появились первые заболевания. У работников  БХЗ, соприкасающихся непосредственно с технологическими  микроорганизмами, в крови обнаруживалось присутствие таких микробов. Оказалось, выбросы в атмосферу содержат белки вызывающие аллергию, это чувствовалось даже в городе.

Началась борьба за выживание: письма, обращения, массовые демонстрации. Завод перепрофилировали – на  сырье НПЗ, стала вырабатываться водка "Тигода". Под её натиском "Болезнь Быкова" отступила.

Так что же я получил от встречи с берегами Волхова?
В первую очередь – общение с коллегами. Назову их имена: В.Татаренков, Б.Лукин, А.Безруков, Н.Сизоненко, В.Кошелев, С.Иванов, В.Родионов, В.Ваничев, А.Лебедев, Ю.Бойцов, В.Бойцов, В.Коротовский, А.Коротовский, В.Петранков, В.Чугин, Н.Берёзкин, Л.Рогачёва, А.Гуринов, В.Смирнов, Н.Толкачёв, В.Басков, Г.Зисканд.
Во-вторых – профессию, которая содержит в себе творческое начало, а значит: даёт моральное удовлетворение.