Ощущения от неделимого

НЕИЗБЕЖНОСТЬ…

Весь горизонт, насколько хватает взгляда, затянут хмарью — туманной и сырой.

От былого ясного дня остались душный летний воздух да пара затерявшихся пухлых облачков. На них тяжёлым медведем наползает грозовая туча — смурной косолапый вмиг подомнёт под себя, раздавит и, порыкивая и скалясь, двинется дальше к одному ему известной цели.

Бледное небо напоследок пытается разглядеть своё отражение в занявшейся рябью воде, но там только серые призрачные разводы. Да и не успеть уже — тень грузного зверя вот-вот окончательно заслонит ставшее бесполезным зеркало.

…СПОКОЙСТВИЕ…

Дождливая дымка затягивает дальний берег озера, он едва различим. Скоро пелена скроет и ближние берега, но пока что они отчётливо видны — тонкогубые, низкие настолько, что, того и гляди, вода хлынет через неровный край и зальёт-размоет грязные тёмно-синие пятна редкого леса.

В половодье так, наверное, и бывает. И тогда прячет озеро под своим покровом неуютный островок, что стоит, словно на якоре, в самом его центре.

Вода и земля: неустанно спорят меж собой, но всегда неразлучны. Грозы, бури, метели — лишь краткие мгновенья вечной борьбы — промелькнут и исчезнут, как не было.

…ОБРЕЧЁННОСТЬ

Тревожное и вместе с тем смиренное ожидание ненастья витает над пригорком, где скромно ютится деревянная церковь.

Чуть выше по склону, чураясь воды, прячется в высокой траве заброшенный погост. Над его могилами, застыв в стариковских позах, доживают свой век полуразвалившиеся кресты. Кажется, будто даже кладбище прислушивается к глухому рокоту, что неторопливо, переваливаясь с боку на бок, докатывается с дальней потемневшей стороны озера.

Чахлые берёзы у церквушки жмутся друг к другу и раскачиваются под порывами крепнущего ветра. Он заставляет их кланяться надвигающейся грозе, выпрашивая у неё прощение. Не понимая, в чём виноваты, они всё равно испуганно повинуются: «Не гневись, пожалей! Просим простить нас!  — и, понуждаемые новыми порывами, всё сильней кивают головами: — Просим тебя, просим, просим…»