Лесник

***

Я человек, с которым ничего не происходит.
Расклеенные рекламные листы развевались на ветру как крылья и знамя троллейбусной остановки. Маленькая девочка с лохматой косичкой вертела в руках помятую куклу с выпученными глазами. Люди текучим ручейком появлялись рядом и исчезали в переполненном транспорте. Меланхолично выпуская дым и глядя в синеющую даль вечерней автострады, я ждал, когда что-нибудь случится.
Кажется, вчера было то же самое, впрочем, как и неделю назад.  Я застрял тут на несколько лет, и никак не мог дождаться своего маршрута. Мне приходилось передвигаться на чужом, но он обычно привозил меня туда, куда я не хотел ехать.
- У вас грустные глаза.
Незнакомая девушка участливо смотрела мне в лицо.
- Правда? – вяло отозвался я.
- Я знаю, почему вы грустите, - сказала девушка. – Вы сбились с пути.
Неужели это настолько заметно.
- Скажите, - продолжила она, - вы верите в Бога?
- Я верю, - сказал я, - но не в Бога.
- У каждого человека есть бог, они у всех разные. Бог – это общее название, чтобы не путаться. Истинное божество для человека – это синоним слова предназначение.
Мне стало интересно. Я ждал продолжения.
- Иными словами, миссия. На вас возложена определенная миссия, и открыть ее – значит, найти своего Бога.
- А если ее нет?
- Не может быть. Предназначение есть у каждого. Так же, как и возможность для его реализации. Когда говорят, что человек сбился с пути, значит, он движется не в ту сторону. В сторону от своей миссии.
- И как же найти дорогу?
Девушка зашарила рукой в сумке и торопливо заговорила.
- Наша встреча не случайна. Я могу помочь вам. Наша организация занимается такими, как вы. Несколько занятий – и вы сможете переосмыслить свою жизнь и найти, наконец, верную дорогу, - девушка протянула мне книгу в мягком переплете. – А пока почитайте, чтобы быть готовым к первой встрече. Там же вы найдете адрес и все контакты. Пожалуйста, не упускайте этот шанс!
Она улыбнулась, и, оставив в моих руках книгу, быстро отошла и скрылась за углом остановки.
Рядом с моими ногами упала оторванная голова куклы. Маленькая девочка изумленно посмотрела на нее и разразилась криком.
Снова подошел не мой троллейбус. Я оставил книгу на скамье и пошел пешком.
Под ногами было месиво из мокрого снега. Когда я дошел, на улице стало практически темно.
Открыв дверь ключом, я зашел не в свою квартиру.
Свет не горел. Я аккуратно пробрался на кухню и закурил. Из спальни вышел сосед в заляпанном краской халате.
- Пил? – настороженно спросил он.
- Пил, - признался я.
Он облегченно кивнул и достал из холодильника бутылку. 
Ведь, если полторашки открывают, значит это кому-то нужно.
Бывает, встретишь родственную душу, а душа-то пропита, просолена насквозь, да еще и под залог за ядреную отдана - что делать с такой душой, как не лечить, замаливать и закусывать. Он был художником московского Арбата, и зрителями и критиками его были уличные музыканты, бродяги и случайные прохожие.
Я когда-то был случайным прохожим, ну и отчасти бродягой. Остановился, задумался, прикурил, а передо мной – заснеженный лес и избушка лесника с приоткрытой створкой освещенного окна. Я сразу же представил бородатое лицо лесника, и тут лесник, приподнявшись с раскладного стульчика, заговорил со мной.
- Всего сто долларов, и она ваша.
- Да не… я так.
Он махнул рукой и уселся обратно.
В тот день было холодно и малолюдно.
Постоял еще немного. Лесник искоса посмотрел на меня и попросил прикурить.
- И как торговля? – спросил я.
- Когда как. Сегодня вот глухо... в выходные лучше.
Разговорились. Я все-таки купил картину, но потом вспомнил, что завтра меня выселяют из квартиры. Так уж сложилось. Вспомнил – и больно резануло.
Рассказал все Леснику, и ответ пришел прекрасный и неожиданный. С тех пор я снимал у него комнату, и на моей стене расположился заснеженный лес, и окно избушки желтело сквозь приоткрытую створку.
А за стеной спит Лесник.
Похрапывая, как настоящий. Ну или как в сказках.


***

Квартира ему досталась в наследство. Впрочем, это все, что у него было, кроме картин и старой, побитой легковушки. Каждое утро Лесник собирал свои картины, аккуратно грузил их в салон и ехал на свое рабочее место. За исключением дней, когда состояние его было слишком мутным и неустойчивым для совершения акта священных продаж. В такие дни он оставался дома и залечивал душевные раны.
У меня же была обыкновенная восьмичасовая работа перед экраном монитора, каждое утро я приезжал туда по ошибке и не выходил до вечера, а потом это повторялось, получался замкнутый круг, и я все время ждал, когда что-нибудь случится. Просто чтобы линия разогнулась и превратилась в прямую.
Но ничего не происходило.
Я -  человек, с которым ничего не происходит.
- Ты человек – зал ожидания, - сказал Лесник. – Твой мир прозаичен, но гол. Люди в нем не выживают – в нем нет пищи. Только голубые стулья.
- Почему голубые?
Он развел руками.
Троллейбусная остановка, зал ожидания, голубая скамейка.
Книги уже нет. И троллейбуса моего, как обычно, тоже.
Вместо книги на скамейке сидел кот. Мы встретились взглядами.
Пешком до дома – минут сорок, можно и пройтись. Вечерело теперь позже, на улице стало теплее, снег превратился в мокрые лужи. Я вышел из коробки остановки.
Кот вышел вслед за мной и остановился.
- Иди домой, - буркнул я.
Он и пошел, аккуратно обходя лужи. В итоге мы вместе дошли до подъезда.
Кот был необычайно пушист и чист для уличного. Глядя на меня ярко-зелеными глазами, он чистил лапки с долгой дороги и ждал, когда я открою для него дверь. Шерсть у него была такой же рыжей, как борода Лесника.
Я сдался.
Лесника не было дома. Оставив кота одного, я сбегал до ближайшего зоомагазина, отворив окно на случай, если тому захочется уйти. Но, вернувшись через полчаса, я обнаружил Кота сидящим на плече Лесника и довольно мурчащего.
Сосед мой, казалось, тоже был не прочь такой компании.
С тех пор Кот стал жить с нами.
У него обнаружился незаурядный интерес к творчеству. Кот мог часами сидеть и неотрывно смотреть на порхающую кисть Лесника, и ему пришла в голову идея – брать его с собой на Арбат.
Кот привлекал людей. Он по-хозяйски обходил ряды картин и иногда останавливался около какой-нибудь из них и некоторое время смотрел на изображение. Вслед за ним останавливалось и несколько прохожих, которые, покупая картину, шутливо говорили: «выбор кота».


***

Однажды я дождался своего троллейбуса.
А если точнее – поезда. А если еще точнее – повестки.
Не сказать, что я был рад, но и огорчен не был. Зал ожидания превратился в ковер-вертолет. Но в одном я был уверен точно – обратно в Москву я потом не вернуть, так что проститься придется по-настоящему.
Провожать меня пришли Лесник с верным Котом на широком плече. Под ярким закатным солнцем они смотрелись еще более рыжими, чем обычно. У меня что-то защипало в горле, и я отвернулся.
Подобрать слова было сложно, и мы ограничились несколькими стандартными фразами. Кот махал мне пушистым хвостом на прощанье, пока не скрылся из виду отъезжающего поезда.
Как я и планировал, после армии мне пришлось вернуться в свой родной город, ну это уже другая история, довольно обыкновенная и скучная. 
А вот если однажды, прогуливаясь по Арбату, вы увидите рыжего художника и его Кота, передавайте им от меня привет.