Медведь в неволе глава 3

Глава 3
 Цыгане держат слово. В этом хозяин убедился попав в 2009 году в следственный изолятор – его обвиняли в убийстве. Попав в СИЗО избитый , в полусознательном состоянии, хозяин только на двадцатые сутки начал осознанно анализировать проишедшее. На «этапе», когда его везли в воронке с ним клетке было пять человек, двое осужденных и трое подследственных. По приезду в местную милицию четверых , вместе с хозяином втолкали в камеру размером три на четыре метра, с нарами в два уровня, клозетом, умывальником и тумбочкой. Тусклый свет пробивался сквозь лист толстого металла в котором было пробито сто отверстий величиной с двухкопеечную монету. Спертый воздух и присутствие трех чужих людей. Один отсидел уже двадцать лет. Второй, только-что заключённый, зарезал ножом бабульку. Третий, похожий своим телосложением на медведя гризли, важно оберегающий свое достоинство, (а было что оберегать): богатырское телосложение, мощные плечи, аккуратная, ухоженная голова и красивые хитрые цыганские глаза, весь его вид говорил: он здесь либо случайный человек и его кто-то подставил. Начальник тюрьмы, добрый но принципиальный капитан обрадовал нас: «вчера нашли во всех камерах вшей, поэтому сидите спокойно и занимайтесь ими, мы в соседних камерах будем травить этих тварей централизовано». К счастью или нет, но на хозяине это животное так и не появилось, не пришлось ему взглянуть в глаза, погладить это невинное существо, которое, всяк человек пытается уничтожить, чтобы самому выжить. А ведь все хотят жить! Пока хозяин со своими сокамерниками размещался и искал братьев своих меньших – вшей, суточники-заключенные обработали соседнюю камеру и хозяина с великаном переселили в соседнюю камеру, такую же по величине как прежняя, но она была для двоих. Потекли тюремные будни.
 Великан!- его звали Игорь, из старинного городка Носовка, родины знаменитого кобзаря Василя Нечепы, действительно был похож на медведя, своей добротой, аккуратностью он сразу расположил к себе, даже засыпал на соседних нарах, как мишка хозяина, с улыбкой на устах. У него была хорошая аура и с ним было относительно уютно в нашей берлоге-камере. Своими аккуратными небольшими относительно тела руками он все делал как-то по-домашнему и во всех его движениях было видно что он созидатель, а не разрушитель.
 Первое впечатление не обмануло хозяина , Игорь хотя и был и по натуре и по облику красивый украинский казак, но с самого детства рос с цыганскими детьми. Дом его родителей был рядом с домом цыганского барона, он знал их обычаи, язык. Был вхож в цыганское общество и посвящен в их тайны. Вспоминая детство он с упоением рассказывал как дети барона учили его первым цыганским словам, а он обладая великолепной памятью быстро изучил язык и в детстве понимал все, что говорят в домах цыган. Вспоминал случай, когда сын барона, не желая показать где ловятся большие караси рассказывал об этом месте брату на цыганском языке, а Игорь услышав все это, повторил на цыганском диалекте да еще и перевел на украинский язык. С тех пор Игорь стал своим в доме барона.
 Цыгане не раз встречались на пути хозяина. На срезе веков он часто пил чай в доме черниговского барона на Подусовке. Им было о чем поговорить , оба были влюблены в коней, оба имели неплохой социальный статус. Жена барона суетилась на кухне и подавала великолепные яства, которых в украинских семьях никогда не попробуешь, урчал старинный самовар, текла беседа. Барон расхваливал двух своих жеребцов и сравнивал их с сыновьями, такие же гонористые - никому ничего не уступят. Жаловался на обычаи , что по наследству не передается звание барона, его надо заслужить и после его кончины, барон может быть из другого рода. В мирных беседах прошло несколько вечеров. Барон приобрел у хозяина великолепную кобылку высокую, статную, темно-гнедую. Глянешь – глаз не отвести! Цыгане перестали шалить в табунах хозяина. Коней уже никто не тревожил по ночам. Пастухи выгоняя табуны в ночное уже могли положится на табунных жеребцов Графа - любимго коня хозяина и Заморска громадного жеребца буденовской породы, привезенного хозяином с Краснодарского края. Заморск был настолько огромен , что подковы которые ему примеряли были диаметром восемнадцать сантиметров ,на него не налазила ни одна упряжь, уздечки делали на заказ. Удержать его мог только хозяин и то после того как резко гаркнет , да цыганенок Роман , которого Заморск любил, хотя Рома был «мухой на фоне слона» такой был Заморск огромен , а Рома миниатюрный .Светло рыжий с белой звездочкой во лбу , с четырмя белыми обводами выше копыт, он был царственным. А по характеру он был истинный царь – табунный жеребец. Но как не странно он любил детей, он любил все маленькое - предпочитал ухаживать за маленькими кобылками. Беспрекословно давал посадить на себя детей. А вот из мужиков никому кроме хозяина и коневода с соседнего конного хозяйства - Валентина, который был так же высок, как и жеребец, не давал удержать себя под седлом, либо на поводе.
 Много казачьих атаманов пытались взгромоздиться на него и пройти хотя бы шагом , но ни один ,начиная с местного Товтыженко и заканчивая киевскими атаманами не удерживались больше минуты в седле. Хозяин же на нем носился и за зайцам и за козами со сворой борзых и гончаков , их у него было двенадцать. Однако чувствовал себя в седле на этом великане он неуютно. Хозяин любил «Графа» – темно-гнедого в яблоках рысака – потомка Лоу Гонновера, чемпиона многих Европейских ипподромов.
 Отца Графа подарили в свое время Леониду Брежневу – Генеральному секретарю Коммунистической партии СССР, но поскольку «генсек» был безразличен к лошадям, он о нем забыл. Дети жеребца , обладая великолепными генами и необычной красотой, выигрывали призы в Москве, Киеве, Праге. Граф тоже имел много лент, попон, розеток, он выигрывал пять сезонов и даже когда стал стар для состязаний. Обычно два-три года и чемпион снимается с состязаний - становится производителем. А Граф побеждал до последнего. Был горд и верен только Карпанскому - наезднику Киевского ипподрома. На последних бегах в третьем заезде Графа завалили, оглобля от качалки вошла в брюхо на полметра, так что вывалились внутренности, врачи рекомендовали пристрелить его, но хозяин забрал его и за год поставил на ноги . Из них полгода Граф висел на растяжках. Через год – это был тот же Граф гордый , красивый, но такой же недоступный чужим людям ( он помнил что его хотели пристрелить). Для него хозяин стал вместо наездника Карпинского- единственным человеком от которого он брал пищу, которому улыбался, подняв к небесам свою верхнюю губу, но в тоже время вел с хозяином себя на равных. Иногда кусал за бедра , так что отпечатки конских зубов месяцами оставались на коже как созвездия, а иногда давал легонько копытом по ребрам, сам при этом тоже получая хорошую взбучку. Несмотря на это они были друзьями. Вместе пили коньяк и пиво , ели конфеты и овес, любили юных женщин и кобылиц. Было несколько незабываемых эпизодов в их жизни : «Пригласили как то хозяина в ресторан , крутые ступеньки , второй этаж , музыка и вдруг зал затих : в двери въезжает хозяин на жеребце, подымается верхом на второй этаж и не слезая с седла вручает имениннику подарок. Взамен Графу дали ведро пива, а хозяин хильнул стакан коньяка. Из ресторана по ступенькам они шли рядом. Оба еле держались на ногах.
 Был «Граф» и в покоях губернатора. Как то повздорил губернатор с хозяином, и хозяин «навеселе» со своим помощником, поехал верхом в логово губернатора. Хозяин на «Графе», помощник на белоснежной арабской кобыле . На гранитных ступенях губернского здания охрана раскрыв рот любувалась красавцами-лошадьми. Возле двери помощник хозяина бросил поводья охраннику, тот еле удержал их, в тот же миг распахнулись двери и хозяин верхом на жеребце, чуть не сломав ногу, ворвался в здание, влетел на второй этаж, где уже шагом въехал к губернатору в приемную. Возмущению не было предела. Красные круглые глаза, пена у рта с таким выражением Бутко - заплывший салом губернатор, топая ногами вывалился в коридор с воплями убрать этих животных. Охрана мчалась ему на помощь. Служащие с интересом наблюдали за происходящим с противоположного конца широкого , немного тусклого но украшенного великолепными картинами коридора. Хозяин слез с коня. Губернатор начал остывать.
 Договорившись о переносе деловой беседы на другое время хозяин удалился , ведя под узду взволнованного гарцующего Графа. Все же он первый конь в губернских пенатах, разве что гусары могли себе такое позволить. Губернатор так и не принял после этого хозяина. Между ними началась незримая битва.