стр 7

Продолжение предыдущих страниц.

 - Прежде всего выпьем за успешное прибытие в нашу прекрасную
Венецию!- буйно заговорил Феличе и подвинул свободный стул к
столу,- Сеньоры, чокнемся чашами с моим новым другом!
 Но они не успели чокнуться. Горбатый Антимий появился и что-то
прошептал на ухо вновьпришедшему.
 - Я сейчас вернусь, сеньоры...

                *****

 Герасим сидел на деревянной скамейке перед таверной и смотрел
на темнеющее море. От мачт многочисленных кораблей просторный
залив буд-то бы зарос тростником.
 Огни двух каменных маяков только теперь разгорелись и в
наступающей темноте походили на высокие жертвенники, оставшиеся
от времён, когда афинские триеры пересекали воды Эгея  и
Тесалоника была для них верной пристанью.
 Перед Герасимом начиналось неохватное, незнакомое море. Но
почему в его мыслях наступило смятение и им овладела
необъяснимая тоска? Как-будто здесь, на этом тёмном берегу
должен оставить он что-то очень дорогое, что носил до сих пор
в себе. Что бы это могло быть - спрашивал он себя и не мог
ответить, потому что ничего не приходило в голову; расшевелил
ли он свои мысли, пытаясь вспомнить только неприятности,
унижения и оскорбления. И тот глупый случай тогда - в монастыре
(когда появилась вдова одного филипопольского архонта), его
предали анафеме и прогнали из святой обители. Целый год прошёл
с того дня. Анастасия,которая заставляла называть её Настенька,
даже не пустила его в свой дом, когда несколько недель тому
назад он пробрался в Филипополь, не имея дорожной грамоты,
с одним-единственным желанием - увидеть её. Его схватили
стражники, когда он стучал в ворота её большого дома и его
закрыли в темнице, где уже был помещён другой подозрительный
человек - тот же самый Стратион, которого он теперь ждал...
 - Эй, человек, ты всё же пришёл, - на звучном греческом языке
крикнул кто-то сзади.
 Чернобородый протянул ему обе руки.
 -... и как, чёрт возьми, мне повезло ещё при первом нашем
разговоре в этом грязном подземелье, а? Скажи-ка!
 Герасим поймал его руки повыше кистей, сжал их дружески и
как-то небрежно подбросил тоже по-гречески, но с твёрдым
"болгарским" произношением:
 - Меня послали тебя поймать. Обещали мне десять перперов.
 - Десять перперов! Боже мой, я не стою так много...ха-ха-ха...
 Он смеялся от всего сердца, откинув назад голову, но его глаза
зорко следили за лицом болгарина.
 Герасим однако не улыбнулся, лицо его было напряжено, глаза
странно блестели.
 - Я пришёл, Йоан Стратион!- взволновано сказал он.

                Продолжение следует...