Эрик-вампиреныш. Глава 4

Остановился отдышаться я только в лесу. Там бегло осмотрел и рассортировал свои нечаянные трофеи. Пучок зелени, кусок сыра и бутылка молока сразу же полетели в сугроб. А мешочек с человеческими деньгами и переговорное приспособление я оставил. Последнее меня особенно интересовало – за чертой я видел, как люди прикладывают такие штуки к уху и о чем-то беседуют. Даже сами приспособления видел! Правда, дома, на картинках. Теперь же меня распирало любопытство и желание поскорее добраться в замок, чтобы спокойно исследовать добычу.

Обратный путь оказался еще тяжелее, чем путь из дома. Северная черта так долго не показывалась, что я начал подозревать – уж не сбился ли с пути. С каждым шагом усталость и холод все увеличивались. Шуба, казалось, не то что не греет, а, наоборот, сковывает тело ледяным панцирем. Я чувствовал себя зверьком-броненосцем. Снег набивался за пазуху и в сапоги, и через какое-то время я перестал его оттуда вытряхивать. Магическому мареву границы я радовался как моряк, увидевший землю после долгого плавания. Как у меня хватило сил дойти до замка – до сих пор понять не могу.

Первое, что я сделал, переступив порог дома, это бросился на кухню – поближе к горячим печам. Без их тепла я бы не смог снять с себя те ледяные доспехи, в которые превратилась шуба. К тому же кухня – единственное место в замке, куда точно не придет Усатая Хельга: отношения с кухаркой у нее далеко не лучшие. Мне же это на руку - нянька ни за что не разрешит оставить человеческие вещи. А спрятать их, как назло, сейчас негде – вся одежда подобралась без карманов.

На озабоченное кухаркино кудахтанье я вымучено улыбнулся и заявил, что катался на санях. Чтобы успокоить нашу почтенную ведьму-стряпуху, мне пришлось съесть ее фирменных оладий и выпить большущую кружку теплого молока. На что только не пойдешь ради конспирации!

Слегка оттаяв, я заторопился к себе. До своей комнаты добрался никем незамеченный. У самой двери я уже мысленно поздравил себя с этим достижением, как вдруг эта самая дверь распахнулась, и оттуда повеяло сразу тремя гелями для укладки волос.

– Вас из дас, герр Эрик? – прошипел знакомый низкий голос. Внутри у меня все неприятно съежилось. – Ви знайт сколько времья?

– Э… я… я… – начал было я, пряча руки за спину.

– Йа, йа! Ви! – закивала Хельга. – Где ви быльи? Почему на ужин вас нихт? Я искайт, я переживайт, но вас и в замке нихт! – Хельга неожиданно замолчала и принюхалась. – Что от вас пахнет?

– Ничего! – я попытался просочиться в комнату мимо блюстительницы порядка, однако та загородила проход.

– Ви что-то скрывайт? Что ви прятайт?

– Да ничего не прячу! Вам показалось… эй, отдайте! – не успел я опомниться, как цепкие пальцы Хельги выхватили мои трофеи.

– Откуда ви это взяйт? – голос няньки стал похожим на злобное рычание. – Ви знайт, что это человеки делайт?

– Это гномье…

– Оно свьежий и пахнейт человеками!

– Но…

– Ви знайт, как они опасны и коварны?! – Хельга с отвращением посмотрела на отнятые у меня вещи и пощелкала языком. – Где ви это взяйт?

– Нашел, – вякнул я первое, что пришло на ум.

– Нашьол?! – нянька сорвалась на фальцет. – Уж не хотите ли ви… о Нахт! Ви ходить к Северний черта?!

Ответа Хельга не ждала – она круто развернулась и кинулась к ярко полыхающему камину. Не успел я и глазом моргнуть, как кошель с денежными бумажками и волшебный кирпичик переговорника оказались в топке.

Я тоже бросился к камину, но было уже поздно. От досады у меня выступили слезы – еще минуту назад я держал в руках редчайшие человеческие предметы, а сейчас их нагло отняли и уничтожили.

– Ну зачем… – с тоской простонал я.

– Ви не тоскайт в дом всякую дрьянь! – безапелляционно отчеканила нянька. – Человеки часто разбрасывайт ловушки! А о вашем повьедении я говорить ваш папинька! Йа! – Хельга выудила из кармана белоснежный, скрипящий от крахмала платок и принялась вытирать руки. – Идите вимойтесь, после того, как держайт эту гадость. И сменьите одежду!

Перечить я не стал, по крайней мере, вслух. Однако в ванной, остервенело натирая себя мочалкой, я решил осуществить еще одну вылазку к людям. На сей раз более подготовленную. Что бы там ни говорила Усатая Хельга, но эти твари совсем не так опасны. А заполучить какую-нибудь человеческую вещь мне просто необходимо. Вторую экспедицию я решил не откладывать в долгий ящик – ведь Северная черта будет без защиты совсем недолго. Да и любопытство меня просто-таки жгло. Поэтому я решил отправиться прямо завтра.

К сожалению, этим планам сбыться было не суждено. Уже днем у меня начался жар, а к вечеру я окончательно слег с сильнейшей простудой. Провалялся пластом целую неделю. Как в тумане помню вдруг возникшее перед собой озабоченное лицо сначала Хельги, потом мамы. Потом их сменила длинноухая физиономия врача-эльфа. Врач произносил какие-то непонятные слова и записывал назначения в пергаментный свиток. В комнате все это время пахло ладаном, а фрау Деффеншталь с убийственной педантичностью проделывала все предписанные врачом манипуляции.

Когда же я смог вернуться к привычной жизни, защиту Северной черты не только восстановили, но и усилили. Теперь о том, чтоб ее пересечь, не стоило и мечтать. К тому же Хельга все-таки нажаловалась на меня отцу. Не знаю, из-за болезни или по какой-то другой причине, но меня не наказали. Вместо этого папа буркнул, что я совсем отбился от рук и (от этого я пришел в ужас) решил найти мне нового учителя.

На сей раз поиски наставника растянулись более чем на год. Мама и дедушка ни за что не хотели окончательно признавать во мне вампира. Потому, несмотря на старания отца, об освоении магии крови не могло быть и речи. С другой стороны, после фиаско доктора Карреоздро даже дедушка не мог не согласиться с моей полной истинно-магической бездарностью. Дело закончилось компромиссом. Меня решили сначала учить дисциплинам, обязательным как для магов, так и для вампиров – астрономии, алхимии, метафизике и латыни. Потом же, если магия крови начнет проявляться самостоятельно, к ним добавят специфические науки моей расы – менталистику, отведение глаз, гипноз. А непосредственно перед поступлением в университет – еще и хождение по снам и погружение в тень.

В результате долгих уговоров моим учителем согласился стать полковник Маринелли – старый, всеми весьма уважаемый вурдалак. Дедушка рассказывал, что когда-то, очень давно, полковник в одиночку спас от инквизиции целую семью магов. Когда же люди за ними погнались, он превратился в волка и загрыз преследователей. За это маги торжественно вручили герою почетный малиновый колпак. Поскольку к этой награде полагаются еще и земельные владения, полковник поселился рядом с Мэйрлстоном.

После такого рассказа Маринелли представлялся мне поистине легендарной личностью. В назначенную полночь я влез на чердак самой высокой – Центральной башни и, напрягая зрение, вглядывался в небо. Конечно же, мой новый учитель прилетит на тройке, а то и на шестерике драконов. Они с трудом будут тащить роскошную лакированную карету с гербами на дверцах. Разве герой может себе позволить появиться как-то иначе? Сам он, конечно же, ростом выше Карреоздро, а в плечах шире Леокадиуса. Одних только медалей и орденов он, наверное, носит целый пуд. Ух, как же они будут сверкать при свечах! А почетный малиновый колпак? Не иначе полковник им до самого потолка достанет!

Но время шло. Внизу уже пробило двенадцать, а карета все не появлялась. Я удивился – неужели военные тоже опаздывают? Дальнейшие мои размышления прервала Усатая Хельга. Нянька буквально запрыгнула на чердак, обругала меня безответственным, невоспитанным мальчишкой и потребовала срочно бежать в классную комнату. Полковник, оказывается, уже давно в замке и меня ждет.

Перескакивая через четыре ступеньки, я помчался вниз. Пулей влетел в класс. Осмотрелся.

– А где же господин полковник? – вырвалось у меня.

– Хм, кажется, здесь, – пробубнил в ответ коренастый мужчина с почти прозрачными голубыми глазами и пышными, до желтизны прокуренными усами. – И, кажется, это я. Ты разочарован?

– Э… нет-нет, что вы! – торопливо соврал я. Однако получилось, наверное, не очень убедительно.

В самом деле, разочарован – это не то слово! Ну, какой из этого оборванца в полинявшем сюртуке герой?! Да он и ростом-то лишь немного больше меня! И где же его драконы, карета, ордена? Где малиновый колпак, наконец?

Однако в следующую минуту я вспомнил – даже великий Шерлок Холмс иногда переодевался нищим старьевщиком. И если лишнее внимание мешало гениальному сыщику, то оно, наверняка, мешает и героическому полковнику. Эта мысль мне показалась здравой. Потому я поторопился занять свое место и, как примерный ученик, приготовился прилежно слушать учительские наставления.

Учить меня Маринелли начал по какой-то необычной, одному ему известной методике. Чтобы как можно быстрее добиться результатов, он решил соединить изучение астрономии и латыни. В первый же день занятий он снял с дальней полки пыльный латинский фолиант о звездах, раскрыл его наугад где-то посредине и пододвинул ко мне.

– Хм… кхе… прочитай-ка этот… э… этот текст, – пробормотал он. По его голосу было трудно понять – обращается ли он ко мне или сам к себе. – Ты же знаком с латынью, не так ли? Доктор Карреоздро ее прекрасно знает!

От упоминания о великом маге я вздрогнул. Затем безропотно склонился над книгой и начал читать. Собственно назвать этот процесс чтением можно было лишь с большой натяжкой. Дело в том, что от времени многие буквы на страницах стерлись. В таких случаях я пропускал или проглатывал звуки. Кроме этого, слова, в произношении которых был неуверен, я старался произносить как можно невнятнее. Если же учесть, что таких слов была добрая половина, и к этому добавить еще и мой мэйрлстонский выговор – то понять, о чем я читаю, наверное, не смогли бы и сами латиняне.

К середине описания созвездия Малого Нетопыря я устал и взмок, как после хорошей пробежки. Казалось, время остановилось, и этот мучительный урок не закончится никогда. Вдруг со стороны учительского кресла послышались странные звуки. От неожиданности я затих. Неужели моя латынь так шокировала почтенного вурдалака, что он зарычал? Переспросить я постеснялся. Решил реабилитироваться – начал читать быстрее и громче. Но звуки тоже стали сильнее. И определеннее. Я поднял глаза и едва не свалился со стула.

Полковник Маринелли откинул голову далеко назад, широко разинул рот и в такой позе мирно похрапывал в своем широком кресле. Тут уж зарычать захотелось мне. От досады. Стоило ли из кожи лезть с этой латынью, если тебя даже не слушают? Подавив в себе желание вынуть из оконной рамы засохшую муху и сунуть ее полковнику в рот, я стал размышлять над ситуацией. Разумеется, будить героя – очень невежливо. Тем более из-за аллергии последнего на парфюмерию, Усатая Хельга на уроках не присутствовала. Следовательно, обрекать себя на все эти альбедо, радианты и прочие параллаксы – вовсе не обязательно. Я тихонько поднялся с места и выскользнул из класса – есть занятия и поинтереснее, чем смотреть на спящего вурдалака.

К моей радости, латынь так действовала на полковника почти всегда.

Уроки проходили по неизменному сценарию. Сначала Маринелли наугад открывал книгу. Это наугад почему-то всегда попадало на четыреста одиннадцатую страницу. Затем я начинал читать об основных созвездиях Северного полушария и примерно к середине абзаца о Малом Нетопыре слышал знакомый храп. Булькающе-урчащий звук ласкал мои уши, как музыка. Он означал, что в ближайшие четыре часа я могу заниматься чем угодно. Главное – вернуться до половины пятого утра. Где-то за пять-десять минут до этого времени я снова садился на свое место, пролистывал книгу на несколько страниц вперед и объявлял звонким голосом, что дочитал до конца главы.

Полковник вздрагивал, удивленно смотрел на меня – видно, пытаясь сообразить спросонья, где находится, и бормотал что-то невразумительное. Ровно в полпятого – минута в минуту – на пороге появлялась Усатая Хельга с чайным подносом в руках. Напившись чаю, я отправлялся погулять до ужина, а Маринелли с нами прощался, и не спеша ковылял к себе – немного вздремнуть после тяжелого будня.

Такое необременительное обучение вполне могло продолжаться еще без малого двадцать лет - до моего совершеннолетия. Но, увы, все хорошее быстро проходит. И, что обидно, я сам в этом оказался виноват.

В те часы, когда полковник видел сладкие сны в нашей классной комнате, я начал понемногу экспериментировать с магией крови. Благо у отца было полно книг на эту тему. Тогда я там мало чего понимал. Серьезные вещи делать даже не пытался. Но в одном трактате меня привлек интересный момент.

Оказывается, защитная магия вампира весьма своеобразно взаимодействует с распространенным у магов заклятием Arcem. Такое заклятие они обычно накладывают на границы своих владений. Оно простое, долговечное и отлично защищает от непрошеных гостей. Так вот, если встать недалеко от защищенного с помощью Arcem места и замкнуть вокруг себя энергетический кокон, то получится небольшой, но красочный вихрь. Самое интересное будет, если встать в высокой траве или пшенице. От вихря останется красивый, идеально ровный круг.

Прочитав об этом эффекте, я сразу же захотел проверить его на практике. Подходящее место нашел быстро. В миле от замка, сразу за владениями отца, начинались территории, заселенные троллями. Разумеется, границы нашего имения были под надежной магической защитой. Дедушка лично наложил на них не один десяток различных заклятий, среди которых, конечно же, и старый добрый Arcem.

В первую же ночь я пробрался на территорию троллей, легко нашел обширный сенокос, на котором и поставил опыт. Получилось не ахти, если честно. Пока я сумел замкнуть кокон, растратил почти всю энергию. Вихрь в итоге вышел бледным и слабым, а круг остался практически незаметным. Несколько следующих дней я накапливал силу. Спасибо отцу – ночные кровопития нами никогда не пропускались.

Второй эксперимент выдался более удачным, но не намного. Зато третий привел меня в восторг. Магический коловорот потряс своей яркостью и многоцветьем, а оставленный круг получился большим и четким.

До самой осени я украшал троллям сенокос восхитительными кругами. Даже старался оставлять их не хаотично, а в виде узора. Когда места не осталось – перебрался на ржаное поле.

Вот тут меня и поймали.

Дело в том, что появление кругов тролли истолковали по-своему. Эти недалекие существа возомнили, что с ними пытаются войти в контакт инопланетные пришельцы. К моему сенокосу приезжали целые толпы тролльих мудрецов, а то и просто зевак. Одни утверждали, что круги несут тайные знания. Другие – что они способны исцелять смертельные болезни. Третьи, наоборот, предостерегали о страшной опасности, которая якобы от них исходит. Наблюдая за всем этим, я от души веселился.

Но, увы, испорченное поле оказалось не тролльим. Его хозяином был наш сосед – Рауль Данарский. Меня сбило с толку, что поле не имело магической защиты. Откуда же мне было знать, что Рауль – контрамагус! То есть, он хоть и родился в семье истинных магов, но сам никаких способностей не унаследовал. Почему такое случается, и в магических семьях появляются немагические дети – до конца не изучено. Известно только, что контрамагусы рождаются крайне редко – примерно один раз на тысячу.

Разумеется, узнав о кругах на своем поле, Рауль понял что к чему. Хоть сам он колдовать и не мог, но об Истинной магии знал не меньше своих магических родственников. А раз в Мэйрлстоне живет всего два вампира, то подозрение автоматически пало на меня. Не подозревать же в рисовании кругов лорда Георга Ужасного!

Чтоб избавиться от сомнений, поле поставили под наблюдение. И когда я пришел туда в очередной раз, Стефан Кейльдорфский все увидел в хрустальном шаре.

Дома у нас запахло скандалом. И не только потому, что отцу пришлось платить за испорченные посевы. Вопросы были к полковнику Маринелли – круги-то появлялись во время его уроков! Чтоб избежать позорного увольнения, полковник сам подал в отставку и уехал из Мэйрлстона. Лечить расшатанные нервы – как он объяснил.

Меня же перепоручили местному жрецу Дневных сил – преподобному Кацу. Когда он впервые появился в нашем замке, я едва сдержал улыбку. Маленький, толстенький, с ежиком почти белых волос на голове и такого же цвета короткой бородкой – он больше напоминал доброго ленивого гнома из какой-нибудь детской книжки, чем учителя. Но на деле этот зловредный ботаник добросовестно отрабатывал каждый коин своего жалования – гонял и дрессировал меня немилосердно. Он сразу заявил, что меня надо готовить к поступлению в университет имени Дракулы. Когда же мама заикнулась о Мерлиновской Истинно-магической Академии, преподобный Кац очень невежливо расхохотался и, бесцеремонно оттянув мне губу, указал пальцем родительнице на мои удлиненные клыки. Мама на него обиделась и ушла. В тот же день она обнаружила у себя несколько новых болезней, две из которых должны были убить ее еще до моего появления на свет.

С первого дня преподобный Кац начал обучать меня магии крови. Причем то, что сам он был истинным магом, его нисколько не смущало. Как он объяснил, расовые магии осваиваются в основном интуитивно. И лучше всего учиться на практике.

Практика же эта отнимала у меня все силы – не только магические, но и физические. Каждый нехитрый прием из скудного арсенала вамирской магии мой учитель заставлял отрабатывать до тех пор, пока, по его мнению, я не овладевал им в совершенстве. А уроки он проводил экстравагантно. Например, ради овладения защитными чарами ему ничего не стоило выплюнуть целый рой ос и натравить их на меня. А когда пришло время учиться отводить людям глаза, Кац под видом экскурсии привел меня на рыночную площадь гномьего городка и истошно заорал: "Вампир, вампир, убийца!". Я-то не знал, что он наслал гномам наваждение – они увидели, как я перегрыз горло маленькой девочке!

Ух, что тогда началось! Так быстро бегать мне не доводилось ни до, ни после. Но через несколько месяцев подобных практик глаза отводить я научился кому угодно.

Кроме магии крови, Кац учил меня и тем предметам, которыми я занимался (вернее не занимался) с Маринелли. О том, чтоб как-то схитрить или побездельничать на его уроках – не стоило и мечтать. За малейшие попытки отвлечься, преподобный Кац испепелял подо мною стул. А в тот день, когда я принес в класс майского жука, наставник превратил всю мою одежду в шевелящуюся корку из этих насекомых.

Сам же он обладал поистине колоссальными познаниями. Иногда мне начинало казаться, что он помнит наизусть целые библиотеки, а на свете нет такой вещи или явления, о котором он не сможет прочитать хоть коротенькую – минут на пятьдесят – лекцию.

От меня он требовал того же. И в этом был кошмар. На уроках я тонул в нескончаемом потоке информации, а домашние задания устрашали своим количеством и объемом.

Это издевательство продолжалось долгие восемнадцать лет. Наконец, в один прекрасный день, преподобный Кац объявил моим родителям, что основы наук и вампирской магии я освоил вполне. Пришло время задуматься о продолжении образования в университете имени Дракулы.