If I was God

Just tell me you're still here ...


-Натали? – холодный женский голос вывел девушку из ступора. Она растеряно взглянула на собеседниц. На секунду в голове появилась мысль, что она не знает темы разговора. «Я знаю, с кем я говорю, а это уже плюс» - мысли в голове были окутаны каким-то туманом. Последнее время она чувствовала себя не своей в мире лимузинов, званых ужинов и подруг в кавычках. – Дорогая, так что ты о ней думаешь?
- О ком? – голос задрожал в такт рукам.
- Мы говорим о Меган. Вон та блондинка. Жена окружного прокурора…
«Меган…Прокурор…Жена…Это дым сигар или аромат женских духов…С каких пор я стала «дорогой»?...Это ребра давят на легкие или легкие давят на ребра?...Платье…Во всем виноват этот дурацкий корсет от какого-то очередного дизайнера...Имя бы вспомнить…» - Мысли в голове путались. Натали нервно гладила лиф. Бусины отдавали холодом в руку, ей хотелось срывать бусины, корсет, платье. Давно ей не было так тесно.
- Дорогая, тебе нехорошо? – снова холодное лезвие голоса нарушило поток мыслей.
- Простите, мне нужно выйти.
Она развернулась и пошла из зала. Глаза тревожно искали мужа. Девид был тем островом спокойствия, рядом с ним ей было  спокойно.  Даже тут в мире женщин, у которых сердца так же холодны, как и голоса. Самый холодный мир Верхнего Ист-Сайда становился рядом с ним настоящим, теплым. Глазами пробежавшись по залу, она увидела его. Он стоял с Окружным прокурором. Он нужен был ей сейчас, но отрывать его от этого разговора было глупо.
Она выбежала на улицу, холодный декабрьский воздух ударил по легким. Им не стало от этого легче. Всё так же тянуло что-то внутри. Она села в лимузин и закрыла глаза. Голос водителя сказал что-то вроде «О, уже сочельник». И тут она поняла, что потеряла за всей этой мишурой светских приемов.
 
При других обстоятельствах, с нормальным дыханием и без зареванных глаз, она походила на Шерлиз Терон из рекламы духов. Она так же срывала с себя корсет, украшения. Уже в ванной на ощупь сняла кольца, серьги и кулон на тонкой золотой цепочке.
Воздуха не стало больше. Она включила холодную воду и села под душ. Струи били по загорелому телу, обжигая его. Воздух становился колким. И вот тут появились первые слезы. Она смогла плакать. Кричала вслух. Эхо разливалось по ванной, этажу, дому. Ванная наполнялась водой. А в голове всплывали, давно забытые кадры. Они крутились снова и снова под слова самого важного для нее человека. «Маленькая моя, когда ты такой стала?»

Натали не была похожа на своих одноклассниц. Была возможность носить вещи от кутюр, но зачем? Этому ее научила мама. «Все носят колье? Носи броши. Не будь, как они».
Эти слова словно мантра звучали в ее голове. Может из-за этого Натали не меняла мужчин, цвет волос и грудь. Она дорожила тем, что была настоящая. Тем, что знала всех подруг по именам. Тем, что помнила дни рождения их бабушек. Но мы всегда меняемся.
Дело в том, что со старыми людьми нам становится тесно. Дружба, любовь, нежность это всё есть. Но что-то меняется. Свадьбы, дети, трагедии…
Она помнила, как мама сказала о диагнозе. Она помнила звонки лучшим подругам, что бы рассказать. Но им было не до того. Почему? Она не спрашивала. Она задыхалась от одиночества, от беспомощности, как этой зимней ночью. Казалось в легких вода и она мешает дышать.
Так же было в тот день, когда позвонили из больницы.  Ноги были ватные, все залито туманом, слезами и недоступными телефонами самых, как тогда казалось, близких. Звонки любимому.
А дальше манторой. Не стать, как они. Тьма лиц, сожалений. Они даже не знали, кто она.
А что сейчас? Она забыла о дне ее смерти. Оправдания были бесполезны. Весь день преследовало чувство чего-то упущенного. Вот что было не так. В круговороте трастовых фондов, благотворительных обедов, званых ужинов и ежегодных балов, она упустила школьные поставки дочери, матчи сына, день рождения дочери подруги, день смерти матери. Когда она стала одной из тех, кого призирала?

Он обнимал ее и прижимал к себе. Шептал: «маленькая моя, ты же замерзла совсем». Он понимал, что она чувствует или хотя бы пытался понять. Он знал, что ей страшно. От того, что она меняется. Но это было неизбежным. Важнее было, что он рядом. Ее остров в этом холодном мире. Тот с кем она настоящая. Тот на кого она смотрит открытым и нежным взглядом. И пока он рядом, она не станет одной из них.