Balabanows blues, или А я не хочу

Balabanow’s blues, или А я не хочу




                Памяти А. Балабанова

Есть фильм и есть еще обсуждение в «Закрытом показе», где умный черт (для русских) Александр Гордон очень тонко провел сложную дискуссию, что объяснялось двумя причинами: фильм откровенно слаб, несмотря на «ультраядерную композицию в каждом кадре», а во-вторых, так и не было решено до конца, был ли фильм «сообщением», которое стоило бы принять российскому обществу в целом, было ли что-то в фильме, что можно было бы выносить за рамки фильма. Балабанов, хитрый и умный дурак (а есть и такие на Руси), твердил, что «все настоящее»: актеры – не актеры, а люди, колокольня тоже существует, росписи настоящие, «колокольня без купола и пола потрясает».

Мне думается, об этом и был фильм: о колокольне без пола и купола, сквозь которую, по задумке режиссера, вырывается нечто похожее на пламя. Кино не словесное творчество, поэтому мы так и не узнаем: что это за огонь «простреливал» сквозь колокольню и куда, в конце концов, попадали люди. Мы увидели, но не узнали. В этом вопросе я целиком и полностью согласен с Александром Гордоном, что идея счастья как цели очень молодая и европейская по духу. Даже у Андрея Платонова и у Андрея Тарковского люди ищут не счастье, а правду, истину, «вещество существования», а насчет счастья известный русский классик А. Чехов высказался, что это бандитский дуван, добыча, которую делят «братишки» после известных делов.

Но что такое колокольня без купола и без пола, как не чеховский рассказ без начала и конца (Чехов призывал в рассказе убирать лишние части – начало и конец). Или само начало и сам конец, но без срединной части. Русский человек не любит середины, а ищет все ближе крайностей: начало и концы, все самое-самое первое, и все самое-самое последнее. Фольклор назвал это: ни дна, ни покрышки. Евангелие: Я Альфа и Омега. Иначе это называется тягой к иному. Вот был русский Микеланджело – отец Павел Флоренский, всю жизнь он пестовал в себе чувство иного, запредельное чувство, поиск Праздника небывалого. А при Советах попал на Соловки, в СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения) и стал писать оттуда детям своим пока хватало дыхания: Не ищите иного, не проходите мимо того, что есть.

А последний фильм Алексея Балабанова все-таки слабый и все-таки послание людям и миру. Слабый он потому что «подставил» режиссер под критику непрофессиональных актеров, а сильный (то есть содержащий сообщение), потому что знал, о чем говорил.

А говорил о том, что четыре дурака едут куда-то так и не понимая куда и для чего. Это сказка XXI века, созданная по законам искусства кино. Классическая формула: пойди туда не знаю куда, принеси то не знаю что. Но сказка, не миф и не утопия, а просто сказка (хотя хорошо было сказано, что русские обрели утопию, но они обрели ее еще семьдесят лет назад, с платоновским Котлованом и Чевенгуром). Эти четыре дурака: убийца, не знающий, что убивать грешно, алкоголик, не знающий что значит жить в трезвости, блудница, не знающая что продавая тело продаешь душу, и некий странный музыкант, не знающий вообще ничего. Хотя молитва Карла Фридриха Этингера, читаемая им в начале фильма (между прочим, о "мудрости, чтобы отличить одно от другого"), сулит надежду на то, что он многое способен понять и отличить, но в бане, когда он произносит «Я тоже хочу», но в машине, когда он начинает пить водку, сравниваясь с другим дураком, сомнения относительно его разума снимаются; просто режиссер в этом герое добавил лирики: он верующий дурак. 

Но во что верующий? Если во всем этом фильме и возможно слово Бог, то только с определением – русский Бог. А Русский Бог, известное дело, не христианский Бог, это русское «самое само», русская «самость», или русская «инакость», потому что никаким Иисусом Христом в Русском Боге не пахнет. Хоть и крещена была Русь, но Христос еще не проповедован. Это еще Лесков заметил.

Но вот дураки – русские. Вот собрались четыре дурака (один из которых отца прихватил, но это из чистого русского героизма-фатализма: вместо того, чтобы устроить немощному старику, отцу и гипотетически Богу ДОСТОЙНУЮ старость, его повезли с собой на верную смерть). Дураки не знают, что такое ДОСТОИНСТВО. Один убивает без меры, другой пьет без меры, третья (блудница) дает без меры, четвертый – ну, так и хочется, чтобы Гаркуша встал над всеми ними – не понимает без меры. Все по-своему глупы. Они встречают мальчика-ангела, который им все и сказал: настоящие дураки (блудница и музыкант) пройдут, пьяница не захочет, а убивцу не возьмут. Так все и случилось, по русскому принципу «дуракам везет». Чем больший дурак, тем больше везет. Они нашли себе свое дурацкое счастье.

Убивцу не берут, он встречает там еще пятого дурака – «режиссера, члена Европейской киноакадемии», самого автора-демиурга, прямо ex machine. Его тоже не берут. Как говорится, рад бы в рай, так грехи не пускают. Убивцу понятно почему не берут: много крови на нем. Понтия вон Пилата Булгаков тоже не брал в Покой почитай две тысячи лет. А потом взял, как говорится, за давностью срока и по УДО. А режиссера не берут, потому что он умен для этого. Так что относительно тех оставшихся дураков мы не сомневаемся, им тоже выйдет срок, но потом - после Страшного Суда. Вон они полегли на снегу, от радиации пали.

Однако гораздо драматичнее было обойтись без всяких спецэффектов, а просто возвратить тех героев обратно в «жисть», которая для них давно уже «жесть». Они оба, режиссер и преступник, собственно, и выдумали сказку про колокольню счастья. С самого начала меня преследовала мысль о связи этой идеи с драмой Максима Горького «На дне». Там, известно, в ночлежке появляется лукавый старик Лука и смущает сердца бедных алкоголиков и опустившихся людей сказками о лечебницах и счастье.

Послание Балабанова на уровне этого столетнего Луки, повторение один к одному, и потому оно «слабое», от старого не ушел, к новому не пришел. Только у Горького все развивается по закону драмы, и никакой мистики нет. Горькому, кстати, и принадлежит метафора русской реальности: свинцовые мерзости. Не объяснил до конца Горький, почему мерзости свинцовые. Метафору раскрыл русский режиссер пустя сто лет, вслед за Тарантино рассыпавший изрядное количество свинцовых пуль. И в цикл под таким названием я с удовольствием и помещаю свое слово о Алексее Балабанове, певце русских свинцовых мерзостей.

И еще два слова о дураках. Это не метафора. Один дурак придумал, другой поверил. Четыре дурака отправилось в «зону», но пятый оказался тоже дурак и не мог сказать им: люди, одумайтесь, вернитесь, не верьте в счастье, а верьте в Раны Христовы. Вас четверо, а не миллионы, вас всего четверо, и вы не видите себя, хотя и поднатуживаетесь в выдавливании из себя остроумных словечек, афоризмов, мыслей (типа легче жопу давать, чем быть философом). Вот именно, что философом на Руси быть труднее, чем жопу давать. А говоря проще – невозможно. И в этом-то беда, дорогие мои.

четверг, 23 мая 2013 г.

PS.

На 40-й день после смерти Балабанова обрушилась "колокольня счастья" из его последнего фильма (http://www.newsru.com/cinema/28jun2013/kolokolnya.html)

 Колокольня Запогостской церкви, которую режиссер Алексей Балабанов использовал при съемках своего последнего фильма "Я тоже хочу" в образе колокольни счастья, обрушилась в поселке Шексна Вологодской области на сороковой день после смерти режиссера, сообщает РИА "Новости" со ссылкой на представителя администрации поселка.

 Он также сообщил, что сама церковь находится в полуразрушенном состоянии и возможность восстановления колокольни пока не обсуждалась.

 Напомним, Балабанов скончался 18 мая на 55-м году жизни в санатории "Дюны" Ленинградской области, где работал над новым сценарием. Причиной смерти стала острая сердечная недостаточность.

 Первые упоминания про деревянную Запогостскую церковь у места впадения речки Чуровки в реку Шексна датируются XV веком. Ее каменное здание было построено в 1802 году. В 1930-х годах храм был закрыт и разорен, после строительства Шекснинского водохранилища в 1964 году село Запогостье и храм попали в зону затопления. На момент съемок фильма Балабанова "Я тоже хочу" храм, "сыгравший" роль колокольни счастья, был полуразрушен.

 В картине рассказывается о том, как музыкант, бандит, алкоголик и проститутка едут на поиски колокольни счастья, которая по слухам расположена между Петербургом и Угличем, рядом с неработающей атомной станцией. Фильм стал четырнадцатой и последней работой режиссера.