Глава 56

           Глава 56


          Обильный снегопад, прикрыл старенькие латаные крыши домов, преобразив деревенский пейзаж. Ажурные паутинки принарядили кустарники за огородами. Сосновый бор, окружавший Лучистое, был плотно закутан в белоснежные оренбургские платки. Было торжественно и тихо в округе. Даже местные дворняги не решались оставлять свои следы на ровной скатерти заснеженного поля. Только почерневшие от времени дощатые заборы портили идиллическую картину. Покосившиеся столбы с трудом удерживали штакетник и реликтовый плетень. Тень от таких сооружений не спасала в жару, а зимой хилый заборчик легко переметало снегом. Было в этом виде заграждения что-то символическое. Такими же сплошными прорехами, как в плане идеологии, так и в плане экономики, останется в памяти людей бывшего социалистического лагеря, бесславно почивший строй. Хотя тень от «плетня социализма» тянется по сию пору. Впрочем, вторая часть этого абзаца чисто домыслы автора, мысли нашей героини, наблюдавшей за падающими хлопьями снега никакого отношения к политике, не имели.
 
          И вообще, литературные сравнения пришли на ум Ирине случайно, вид из окна не располагал к возникновению подобного рода метафор. Ирина с утра сделала уборку в своей маленькой квартирке, испекла пирог с мясом и ждала Егора. Упрекала себя за наивность, но ждала. Полуденное солнце весело играло, радуясь первозданной чистоте, радужные искры слепили. Девушка до звёздочек в глазах смотрела на дорогу. День развернулся к закату, настроение стало угасать вместе с прощальными лучами солнца. Снегопад прекратился, и далеко, почти у самого горизонта сквозь оголившиеся макушки леса пробивалось золото куполов Тумеевского Храма. Ирина упрекнула себя, что не была на службе с Пасхи. Прочитала три раза Отче Наш, осеняя себя крестным знамением. Ожидание было напрасным. Реальная жизнь не сказка и глупо ждать счастливого продолжения красивой истории. Только она подумала, что так и должно быть, как в дверь постучали, удары были пугающе тяжелыми. Ирина вздрогнула и насторожилась, прежде чем открыть, поинтересовалась:
 
          – Кто там!?
 
          Бедная девушка уже и не ожидала услышать голос Егора. Возле дома машины не было. Лобовое стекло автомобиля было пробито пулями, и чтобы не пугать невесту капитан припарковался с другой стороны двора.
         
          – Ириша, это я, извини дорогая, что я так поздно. Непредвиденные обстоятельства.
 
          Всю дорогу от районного центра Егор решал, стоит ли говорить девушке всю правду, или придумать свою версию происшествия. В конце концов, пришёл к выводу, что негоже начинать совместную жизнь с обмана. И всё же, чтобы не слишком пугать Ирину некоторые детали упустил, рассказывая ей о своих приключениях.
 
         
          В районном центре Юрцов заскочил в магазин за продуктами, и на выходе столкнулся с тем самым старшим лейтенантом, который, так ловко спровадил его в плен. Встреча была настолько неожиданной, что в первую минуту оба растерялись. Егор направился к своему внедорожнику, соображая, как быть. Васнецов развернулся и пошёл к своей машине, в которой сидели несколько подельников. Получив обещанное вознаграждение за Егора, и опасаясь разоблачения, старлей сбежал с места службы, подговорив двух солдат срочников. Сколоченная им банда стала промышлять разбоем. Судьбе было угодно, чтобы они снова встретились. Егор прокручивал возможные варианты своих действий и понял, рисковать глупо, бандиты наверняка вооружены, надо обратиться в правоохранительные органы. Белая иномарка села ему на хвост. Капитан прибавил газу и попытался уйти, иномарка висела на хвосте, как приклеенная. Набрал по мобильному телефону номер Михаила Николаевича и коротко обрисовал ситуацию, тот настоятельно советовал держаться людных мест и за пределы города не выезжать. Бандиты вряд ли откроют стрельбу, светиться не в их интересах. Егор тянул время, как мог, но населенный пункт слишком маленький, а такие маневры рискованное дело. Вскоре ему сообщили, что из областного центра вылетел вертолет со спецгруппой, капитан развернул джип и решил двигаться в сторону города. Ситуация осложнилась тем, что к погоне присоединилась машина дорожно-патрульной службы. Когда Егор понял, что столкновения не избежать, перекрыл своим внедорожником дорогу бандитам. Неожиданно смелый поступок с его стороны, охладил пыл преследователей. Они начали сдавать назад, но тут подоспел милицейский УАЗ. Завязалась короткая перестрелка. Двое из бандитов попытались сдаться, бывший старлей оказал яростное сопротивление и без сожаления пристрелил своих ненадёжных подельников. В агонии он продолжил палить в белый свет без разбора, а когда вертолёт с группой захвата пошёл на посадку, пустил себе пулю в лоб.
 
         Человек в маске подбежал к Егору похлопал по плечу, кивнул на монтировку, зажатую в руке, и пошутил:
 
         – Да, сильно ты вооружился, брат.         
 
        После составления протоколов с соблюдением всех необходимых формальностей, Егору разрешили уехать. Внедорожник имел несколько пулевых отверстий, но в целом оказался на ходу. Юрцов не считал свой поступок геройским, и не испытал страха, когда разворачивал свой автомобиль. Слишком хорошо помнил, как год назад стоял в наручниках грязный, голодный и босой, под издевательскими ухмылками вооруженных до зубов подонков. А потом скрежетал зубами от бессилия и безнадёги в тёмном подвале. Сегодня он испытал чувство глубокого удовлетворения, Егор избегал пафосных слов, но поступил, так, как должен был поступить любой честный офицер. Теперь глядя на побледневшее лицо любимой девушки, в душе росло и крепло ощущение уверенности в том, что ничего плохого с ним произойти не может. Видя потемневшие от волнения глаза Ирины, постарался, как можно спокойнее обрисовать ситуацию.
 
          Притянул девушку к себе и, улыбаясь, спросил:
 
          – И так я здесь и жду ответа. Да!?

          Она тихо выдохнула:
 
          – Да!
 
         Влюблённые целовались до волнующей дрожи, Ирина доверилась ему полностью, и Егор бережно взял её на руки. Эта женщина была самая любимая, самая желанная и единственная на всём белом свете. За окном ещё кружили невесомые хлопья, амурчики сделали своё доброе дело и стыдливо удалились, взмахнув напоследок белоснежными крыльями. Снег падал всё реже и реже, пока не прекратился совсем.
 
 
         С утра пораньше их неожиданно разбудил незваный визитер. Капитан милиции, бодро доложил, что действует по личному распоряжению генерала Юрцова. Егор с удивлением выслушал доклад, одевшись, предложил выйти на свежий воздух. Там устроил разнос незадачливому служаке, потому что отец в принципе не мог ничего знать ни о том, что произошло накануне, ни о том, где его искать. Егор вчера, во время составления протокола, честно ответил, по какому делу и куда направляется. Милиционер, пытался оправдаться, объяснив, что генерал хочет поговорить с ним лично. Так как сотовые телефоны в деревне не работают, то решили воспользоваться рацией, канал связи уже наладили. Егор не стал больше ничего выяснять, понимая, что старательный капитан милиции готов разбить лоб в своем желании выслужиться. Как бы то ни было, отказаться от разговора с отцом он теперь не мог. Голос генерала звучал устало, без привычных менторских ноток. Оказалось, он действительно желал просто лично убедиться, что с сыном всё в порядке. Егор, удивился внезапно просквозившей в голосе отца старческой сентиментальности, и ему стало жаль его.
   
          После сеанса связи, сухо поблагодарил капитана и хотел вернуться в дом. Но милиционер расценил раздражение Юрцова по-своему и его, неожиданно, прорвало:
 
          – Что, презираешь!? А за что? За то, что мне старому дураку через год на пенсию, а я все в капитанах хожу. Да, позвонил твоему отцу лично, а как не воспользоваться такой ситуацией. Он же большой начальник, вдруг оценит мои услуги. Глядишь, в звании майора на пенсию уйду. Презирает он. Вы всегда нас за людей не считаете. Коммунисты гоняли нас, как стадо баранов и теперь не лучше. Вся ваша демократия на вроде жупела для народа. Думаешь, мне не противно? А куда бедному крестьянину податься? Семья, дети, внуки. Вот и прогибаешься под каждого. Да пошёл ты. Пошли вы все…
 
          Основательно потертые форменные брюки и мятый китель, не признак неряшливости, а свидетельство того, что другой одежды у милиционера просто нет. Ворот рубашки застиран, ткань обветшала и пообтрепалась настолько, что придать ей достойный вид не представлялось возможным. Егору стало стыдно за свои поспешные выводы об этом человек, и он попытался сгладить ситуацию:
   
          – Извините, как вас зовут?
 
          – Имя ему подавай. Что, жаловаться будешь? Жалуйся. Не впервой. Иваном меня зовут. Иванов Иван Иванович.
         
          – Простите меня, Иван Иванович!
 
          Милиционер, не оглядываясь, махнул рукой:

          – Эх! – только и смог выдохнуть капитан Иванов, сел в похожий на реликт, как и он сам, советский вездеход.
 
          Двигатель заработал ворчливо-натружено, словно выражая обиду за своего хозяина.
            
          Когда Егор вернулся в дом, Ирина заметила перемену в его настроении, и крепко прижалась, окутав родным теплом:
 
          – Иван Иванович чем-то расстроил?
 
          – Иван Иванович!? Честно говоря, думал, что на самом деле, его как-то по-другому зовут.
 
          – Почему? Это Иванов Иван Иванович. Очень хороший дяденька. Он у нас раньше участковым работал. Потом жена его заболела, а у нас фельдшерский пункт закрыли, пришлось ему в район перейти, поближе к стационару.

          Егор упрекнул себя: «Плохо разбираешься в людях. Но как их вообще поймешь, если они сами себя не всегда понимают. Кому можно доверять не веришь, а кого стоит опасаться, запросто другом считаешь. Как там говорил генерал Антонов. Самые страшные противники получаются из бывших закадычных друзей. Они, как никто другой, знают все твои слабости и способны вычислить твои намерения, и могут спровоцировать тебя на неверный шаг». Капитан приказал себе: «Так всё хватит об этом». Перевёл взгляд на девушку и на душе посветлело:
 
          – Собирайся, дорогая. Сейчас поедем к моим родителям, пора вам познакомиться. Паспорт не забудь, сразу же подадим заявление в ЗАГС.
          – Почему сегодня? Давай завтра. Мне надо подготовиться.
          – Нет, нет. Собирайся.

          Когда проезжали по местам вчерашних «боевых действий» Егор вспомнил старшего лейтенанта Васина. Зачем жил этот человек? Череда предательств привела его в неминуемой гибели. Можно было понять старого милиционера с его обидой на власть, которая довела блюстителя закона до бедности. А предателя и вора понять было нельзя. Цепочка размышлений замкнулась на словах Михаила Николаевича, когда Егор поделился с другом своими сомнениями:
 
          – Не раз уже слышал намёки, что не по средствам живёт генерал Юрцов. А что мне делать, дядя Миша? Не могу же я, как Павлик Морозов от родного отца отказаться и донос настрочить. Молча пользуюсь всем этим. И чувствую себя подлецом!
 
          – Я понимаю тебя, Егор. Воевать с родным отцом последнее дело, ты прав абсолютно. Систему, систему надо менять. Сам подход к государственному управлению. А это дело неспешное и требует твердой политической воли. Очень рад слышать от тебя такие слова. Поверь мне, когда человек начинает сомневаться в справедливости мироустройства – это уже полдела. Только действовать надо в рамках закона, а не кавалерийским наскоком, как было принято. Чтобы люди слабые по своим внутренним моральным принципам, дорвавшись до власти, не могли воспользоваться прорехами правового поля. Закон должен быть один для всех. Можно и меня обвинить в трусости, почему подал в отставку, надо было остаться и продолжать честно исполнять свой долг. Всё не так просто, теперь ты это сам понимаешь. Улыбается тебе человек, жмёт руку и клянется в вечной дружбе, а следом наносит удар в спину. Самые страшные противники получаются из бывших закадычных друзей.

          События последних месяцев дали богатую пищу для размышлений. Егор на какое-то время даже забыл, что любимая девушка рядом. Ирина по-своему расценивала его молчание и мучилась своими сомнениями. Куда она едет? Зачем? Она боялась поверить в своё счастье. По нынешним временам Ирина сирота и бесприданница, ей было страшно. Вряд ли такую невесту хотят видеть родители Егора. Проезжали какой-то населённый пункт. Она не успела прочитать название, а спрашивать у Егора не стала, боясь показаться дремучей провинциалкой. Наконец, жених спохватился, притормозил у цветочного павильончика. Вернулся с охапкой красных роз и засыпал невесту цветами. Ирина удивилась:
          – Егор, зачем столько?
          – Купил бы больше, но это всё что у них было.
          Девушка старалась удержать на коленях огромный букет, что было совсем непросто. «Сколько тетрадей на эти деньги можно было бы купить. – подумала Ирина. – О чём это я? Какие глупости. Напрасно она едет. Напрасно». Чем ближе подъезжали к элитному посёлку, тем беспокойнее колотилось её сердце. Ирина задумалась и стала рвать лепестки из бутонов. Егор взял её за руку:
          – Всё будет хорошо.
          Увидев лепестки, Ирина спохватилась:
          – Ой, извини.
          – Да ничего страшного. Это я осыпал тебя лепестками роз, – Егор подмигнул ей и улыбнулся.
          Дорога заняла немало времени и морозные сумерки заметно сгустились. Как бы сказал поэт, звёзды рождаются от любви, и если внимательно изучить небосвод, то можно было разглядеть небольшую мерцающую точку, неотступно следовавшую за их автомобилем. В Лучистом звезда сияла гораздо ярче, а здесь ей мешало бледное небо над Москвой. Бедной Ирине было не до романтики, она умирала от страха.