Глава 56

           Глава 56

            На дворе стояло надсадное время деления. Стало возможно открыто исповедовать православную веру, за это уже не преследовали. Пресса яростно развенчивала старых вождей, попутно занимаясь возведением на престол новых кумиров. Средства массовой информации шаманили вокруг костра общественного мнения, сознательно подбрасывая в топку сырые поленья. Не разгорится, так пусть хотя бы тлеет уголёк народного недовольства. Продажные журнашлюшки умело искажали истинную картину положения дел в стране. Война на Кавказе была козырной картой политических противников. По расчетам заокеанских и европейских партнёров крах российской экономики должен был привести к развалу страны. Одному Богу известно, по какой причине этого не произошло до сих пор. Ходили слухи о заговоре высшего руководства спецслужб, которым удалось спасти Россию, что очень походило на правду. Заговор российских офицеров, чтобы спасти свою страну от развала, такое возможно.

          Седовласый полнеющий мужчина невозмутимо восседал за столом своего домашнего кабинета, разбирал бумаги. К нему в кабинет вошёл красивый молодой человек в форме капитана российской армии:
 
          – Папа, здравствуй. Я завтра уезжаю в командировку на Кавказ.

          – Что!? – генерал внимательно посмотрел поверх очков, висевших на кончике носа.

          Молодой человек выдержал взгляд, но повторять свои слова не решился. Понимая, что отец куражится, всё он прекрасно расслышал. Дальнейшее Егор предвидел. В одну минуту лицо отца побагровело, генерал выругался матом, на него уже страшно было смотреть:

          – Мальчишка, глупый мальчишка! Я же тебя предупреждал. Что?! Что ты хочешь этим доказать и, главное, кому!? Это всё влияние Антонова! Он, конечно, он подбил тебя на эту авантюру.

           Илья-Громовержец позавидовал бы, с какой яростью метались громы и молнии, сотрясая стены крепкого загородного коттеджа. Домочадцы прислушивались к ругани на верху и боялись шелохнуться. И только Егор спокойно выдержал гнев отца:

          – Папа, причём здесь Михаил Николаевич! Я его не видел уже два месяца.

          – Кому ты рассказываешь. Старый маразматик своих детей не нажил, так чужих воспитывает. Я его предупреждал не совать свой нос, куда не просят. Патриотическим воспитанием он озаботился. Придумал какой-то воинский союз. Звонил мне на днях, от лица общественности отчитал меня как мальчишку. До него дошли какие-то нехорошие слухи обо мне. Теперь до тебя добрался со своими проповедями.

           – Я уверяю тебя, что это моё решение. Хочу напомнить тебе, что я офицер, а не штабная крыса. Служить Родине там, где сейчас это наиболее важно.

          – Это кто штабная крыса? Я штабная крыса?

          – Отец не надо передёргивать.

          – Ладно, на моё мнение тебе давно наплевать, но о матери ты подумал!

          Хозяин кабинета сдернул очки в золотой оправе и со злостью швырнул на стол. Метнулся к телефону. Спасать, спасать любой ценой. Начала набирать номер своего покровителя. Остановился, вспомнил последний разговор с Александром Иосифовичем. Нет. Теперь не то время. Генерал Юрцов продолжил распекать сына:

          – Ты вообще о ком-нибудь подумал? Тупица, безмозглый тупица…Наивный дурачок!

          – Я так и знал, – тихо сказал молодой офицер и, не прощаясь, вышел.

          Егор не ждал от отца напутственного слова, но и привычное солдафонское хамство было тяжело переносить. Капитану было неприятно слышать оскорбления в адрес генерала Антонова. Он очень уважал Михаила Николаевича, дружил с ним. Вообще был знаком с его семьёй с детских лет. А в жену генерала, Веронику Сергеевну был даже влюблён, как может быть влюблён мальчишка в красивую женщину. Егор понимал причины, по которым его отец перестал общаться с генералом Антоновым. Когда-то их семьи дружили, а потом наступили девяностые и пути двух старших офицеров разошлись. Капитан догадывался откуда у их семьи две квартиры в Москве и загородный дом. Отец стал раздражителен и зол, вся семья страдала от его тирании.

          И всё же Иван Егорович подсуетился, чтобы Егор попал в более благополучный район для прохождения службы. Он не знал о том, что именно в тех местах находилась основная база руководителя бандформирований. И поэтому прямых боестолкновений там не предпринималось, наёмники в целях конспирации совершали свои вылазки в других местах. Не зря говорят, знал бы, где упадешь, соломку бы подстелил.
               
         Стоял жаркий август. Армейский козлик остановился у небольшого магазина. Офицеры о чём-то болтали, настроение было хорошее, только очень хотелось пить. С Юрцовым был старший лейтенант Васин. Продавец радостно встретил военных. Продал им упаковку Колы и рассказал офицерам короткий анекдот, сам смеялся громче других. Егор улыбнулся и не отходя от прилавка открыл одну из бутылок газировки, но отпить не успел, продавец распылил ему в лицо газовый баллончик. Васин, стоявший за его спиной, применил к Юрцову удушающий приём. Хозяин придорожной лавки и ушлый старлей давно наладили нехитрый бизнес. Васин уже не первый раз приезжал сюда с кем-нибудь из своих сослуживцев, а выходил из магазина один. В доле был и водитель «козлика». Капитан Юрцов был для Васина жирной добычей, за генеральского сынка могли дать хороший выкуп.

          Отправляясь на Кавказ капитан Юрцов думал о том, что может получить тяжёлое ранение и в бессознательном состоянии оказаться в плену. Но судьба сыграла с ним злую шутку. Абсолютно здоровый и без единой царапинки, Егор Юрцов очнулся уже в подвале. Рядом валялась недопитая бутылка Колы. Что случилось? Где это он? Егор силился вспомнить. Они с Васиным зашли в магазин и купили газировки. Распахнулась дощатая дверь, и он провалился в тёмный проём обмякшим телом. Мысли в голове путались, в углу валялся пустой шприц. «Вкололи что-то гады» – понял Егор. – Всё так глупо и просто. Тупица, безмозглый тупица. Орал на него отец. И, кажется, был прав. Васин! Конечно же Васин! Какой подлец! Он вспомнил похожий случай. Как же на него до сих пор не вышли?». Васин был человеком лёгким, и Егор сошёлся с приятелем сразу. Как более опытный, Васин принялся его опекать, советовал что-то дельное и доставал разные бытовые мелочи. За короткий срок Юрцов не успел изучить приятеля настолько хорошо, чтобы заподозрить в неискренности.

          Несколько дней в подвал к пленнику никто не заходил. Невидимая рука ставила в щель узенького окошечка банку с водой и немного хлеба. Спать приходилось на грязном тюфяке, брошенном на земляной пол. Большую часть дня капитан слонялся из угла в угол по пыльному подвалу, снова и снова, переживая случившееся. Однажды в оконце бросили разговорник на арабском. Юрцов полистал книжицу и закинул в дальний угол. Внезапно осознав, что от него хотят, Егор стал вспоминать молитвы, которым научила его бабушка. Только так он мог ответить своим врагам. Ужасно мучил голод. Достаточно всего несколько дней продержать человека на хлебе и воде, как силы начинают покидать бренное тело. Раньше ему никогда не приходилось голодать. Дрожащими руками капитан осторожно брал банку с водой и ужасно боялся её выронить. Хлеб, лежащий на банке сверху, часто соскальзывал и падал на пол, утратив чувство брезгливости, Егор бережно поднимал, стряхивал комочки грязи, и съедал всё до последней крошки.

          В один из дней во дворе дома, он услышал шум и радостные приветствия. Затем дверь в подвал отворилась, и узника вывели на свет божий. Щурясь от яркого солнца, первые минуты Егор ничего не мог рассмотреть: босой, в грязной одежде, с наручниками на руках, он имел довольно жалкий вид. Один из боевиков зло бросил:

          – Свиньи всё же эти русские. Продавать своих. Сын генерала, говоришь? Исмаил, сколько за него хочешь?

          Разговор шёл скорее всего на чеченском языке, и Егор ничего не мог разобрать. Присмотревшись, капитан выделил человека с безобразным шрамом на лице, который как-то странно глядел на него. Несмотря на то, что одет он был как все, этот человек показался Егору русским. Юрцов не ошибся, когда-то его звали Алексей Ковалёв.

          Продавец и покупатель ударили по рукам. Хозяин пригласил к столу, но гости отказались. Шумно распрощались, довольные сделкой.

          В глубине души Егор надеялся, что его выкупили и отправят домой, но один подвал сменился другим. Это потом он узнает, что находился в плену у обычного сельского жителя, потому отняли у него абсолютно всё, даже обувь сняли. Кормили плохо, по той причине, что хозяева сами питались ненамного лучше. Теперь еда стала другой, выдали старые кроссовки и рваный свитер с пятнами чужой крови. Ночью было очень холодно и свитер он надел на себя.


          Человек со шрамом возник в кромешной темноте внезапно, как настоящий «дух». Капитан ничего не слышал, проснулся оттого, что почувствовал рядом чьё-то присутствие. Он не мог знать, что будет дальше, быстро подскочил с вороха тряпья и приготовился оказать сопротивление. Боевик зажёг небольшой фонарик, но тут же его выключил. Только успел сделать упреждающий знак рукой, и тихо заговорил по-русски:

          – Егор. Сейчас ты пойдешь за мной. Держи куртку.

          Человек подошёл вплотную и ткнул узнику в грудь что-то мягкое.

          – Одевайся. Свет включить не могу. Сам понимаешь. Давай так на ощупь. Только тихо.

          Услышав своё имя, офицер решил, что должен довериться этому человеку. За ту долю секунды, когда горел свет, он ничего не видел. Но теперь узнал его – это был человек со шрамом во всё лицо. Егор развернул куртку и надел на себя. Ковалёв проводил пленника до ближайшего ущелья, там их поджидал один из местных жителей, который когда-то работал участковым милиционером:

           На прощание Алексей Ковалёв сказал:      

          – Впредь, капитан Юрцов, будь осторожней, научись сканировать людей. Нельзя безоглядно доверять, даже если это твой сослуживец. Кавказ стал другим. Теперь не рискуют жизнью за коня. Этим джигитам доллары подавай.

          – Это я уже понял.

          – Тогда прощай. Удачи тебе капитан.

          – Спасибо. Кто ты? Хотя бы назови своё имя.

          – Алексей. Рассвет близко, поторопитесь.

          От небольшой горной речушки наплывала лёгкая синева тумана. Юрцов осторожно пришпорил коня и двинулся за проводником. Сердце офицера трепетало, как едва оперившийся птенчик, зажатый в руке птицелова. Нет. Егор сам был тем несчастным птенцом. Казалось, что он сидит у себя в сердце, как в клетке и видит свои внутренности. Так его колотило и выворачивало от волнения и страха. Страха неосознанного, который по мимо воли появляется неизвестно откуда. Егор не стыдился признаться самому себе, что боится. По-настоящему свободным капитан почувствует себя только за пределами республики. Выбраться и поскорее. Туда к свету и солнцу, чтобы задышать полной грудью. Вырваться из этой хрупкой и ужасной клетки птицелова.
         
          Алексей проводил их взглядом, удовлетворенно кивнул головой и вскочил на своего коня. Через полчаса один за другим начнут взлетать на воздух схроны с оружием. Это его работа. Он понимал, что теперь его вычислят сразу. И осознанно шёл на риск. Хорошо зная Аслана, Ковалёв понимал, что этот головорез постарается взять его лично. Два воина сойдутся лоб в лоб, схватка будет не на жизнь, а на смерть. Главная цель спецоперации – взять главаря. На помощь Ковалёву должны подоспеть ребята из спецназа. Те свое дело знают. Если успеют. В такой переделке будет уже не до погони за беглым пленником, и Юрцов спокойно уйдёт. К тому же проводник, которого он приставил к Егору был верным человеком. За эту часть операции Алексей был спокоен.

          Ковалёв давно понял, что лучше всего люди освоили военную науку. Война однажды выбрала его, а ничего другого он делать не умел. Сегодня наступил момент истины, и Алексею предстоит одолеть самый важный перевал в своей военной биографии. Согласно недавно полученной им информации, долгожданный мир в республике становится осязаемой реальностью. Аслан остался последним из самозваных генералов. Он стоял во главе самого крупного бандформирования. Ситуация в стране изменилась, и Ковалёву дали понять, что остановить войну возможно. Они скоро встретятся. Когда Ковалёв привязал коня и зашёл в дом, Аслан онемел от такой наглости. Он был уверен, что Алексей подался в бега. Когда охранник вскочил, чтобы наброситься на Ковалёва, Аслан остановил его:
           – Стоять! Он мой.
           Аслан подскочил, сверкая горящими углями глаз, его взбесила наглость этого русского. Что это?! Безрассудство или молодецкая удаль! Никто, ни один человек в республике не смеет так вести себя с ним. Он вскочил, нагнулся и резко дёрнул ковёр, опрокинув стоявший на нём небольшой столик с кальяном и красивый серебристый чайник с пиалами. Трюк не удался, Алексей остался на ногах. Соперники сошлись без единого слова. Оба знали, что схватка будет короткой. Исход был такой же неожиданный. Алексей обнял Аслана, как брата, но удержать не смог. Когда они оказались на полу, Аслан ещё какое-то время сопротивлялся, а затем из последних сил дотянулся одной рукой до обитой зелёным бархатом кушетки. Он знал, что искал – оголил в диком оскале белые зубы, и замкнул контакты. Взрыв был такой силы, что вылетели окна всех соседних домов.

          Капитан Юрцов не слышал ничего, он был слишком ошарашен своим побегом, что просто одурел от свежего воздуха и своих мыслей. Только молил бога о том, чтобы эта страшная и странная война закончилась. Егор чувствовал усталость и опустошение, ему нестерпимо хотелось спать. Проводник на секунду вскинул голову, услышав далёкие раскаты грома. Затем оглянулся и впервые посмотрел капитану прямо в глаза. О! Какой это был взгляд. Кажется, он был недоволен тем, что находится слишком далеко от того места, где сейчас идёт бой. Война звала его, как волчица призывает волка во время гона. Егор понял, что этот человек непременно вернётся туда. Да и куда же ему ещё идти, об этом капитан даже не подумал.