1. 1. Боль

Боль… это то, с чем мы приходим в этот мир. Первый вздох обжигает легкие, даря разуму первое чувство – чувство боли; рождая первый крик – крик боли. Это наше первое и последнее, и на протяжении всего нашего пути – лишь боль постоянна, лишь она нам верна. Разная, многогранная: сладостная или скорбная; с криком, стоном или молчанием; духовная и физическая – боль наполняет каждый наш день. Она делает нас сильнее или убивает. Она заставляет нас иначе смотреть на мир, людей и другие чувства. Она ломает нас, как хочет. И когда тебе кажется, что у тебя не осталось ничего – у тебя осталась боль.
С первого вздоха и до последнего выдоха я с тобой. Я – Боль.

Я смотрел на свои руки, расползающиеся как чернильные пятна непроглядной тьмой и сжимающиеся вновь, медленно материализуясь в плоть. Нарастающий звук превратился в леденящий душу рев и скрежет. Сердце в моей груди тяжелой пульсацией пыталось расплющить себя о ребра. Тронный Зал Аваллона частично был уже объят пламенем. Я повернул голову в сторону источника адского шума. Большие распахнутые настежь двери вели на каменный балкон, за которым полуденное солнце заливало собой небо, резко контрастируя с тем, что я готов был увидеть.
- А вот и ты, - хлопок ладони по плечу.
Я вздрогнул и повернулся к говорившему. Четвертый Страж, облаченный в старые рыцарские доспехи, начищенные до ослепительного блеска, натянуто улыбнулся и  протянул мне арбалет и колчан со стрелами.
- На стены, брат. Теперь все будет хорошо.
Я кивнул, принимая их, а вместе с ними и его уверенность, чувствуя, как сердце смиряет свой бешеный бой. Страж снова хлопнул меня по плечу и, не смотря на явную тяжесть навешанного на него железа, поразительно проворно растворился в солнечном свете. Я побежал вслед за ним, выскочил на балкон, едва успев увернуться от черного дождя стрел, прижался к камням бойницы.
Там внизу, на пороге Аваллона, ширилась и разрасталась Чернота. Бездна. Тьма. Ничто. То, с чем я был слишком близко знаком, и чего панически боялся. Она поглощала ворота и стены, оставляя руины и пламя, и… Пустоту, неся в сердца созерцавших Ужас.
- Соберись! – приказал я себе, с силой отрывая свое тело от стены и заряжая арбалет.
Мои стрелы запели свою песню, разрезая воздух, вгрызаясь во Тьму и образовывая в ней дыры. Хорошо. Хорошо. Нас всего двое, способных сражаться. Двое защитников, держащих сейчас в руках оружие. Двое против Легиона, но мы справимся… мы должны. Аваллон должен выстоять.
Ветер донес до моих ушей яростные крики Четвертого Стража и лязг сплетающейся стали. Я повернулся на звук. Солнечные отблески лат указали мне местонахождение Стража: крошечная точка среди сгущающейся Тьмы. Он был окружен.
«Дело дрянь,» - подумал я, и в тот же момент будто огромный валун ударил меня в грудь, нарушая равновесие и заставив покачнуться. Всего через мгновенье последовал второй точно такой же удар. Я упал на колени и опустил взор. Из моей груди торчали два оперенных черных древка.
- Ну, вот и все, - прошептал я, медленно погружаясь во Тьму.

Я резко сел на постели, силясь наполнить мои легкие кислородом. Из глаз катились слезы. Грудная клетка ныла тяжестью боли. Но сильнее этой боли были страх и скорбь. Я дрожащими руками стянул с себя мокрую футболку, хотя в этом не было необходимости. Там нет кровавых ран и пронзивших меня стрел, и быть не может – это лишь сон. Очередной кошмар, что будет тяготить еще слишком долго. Такова сущность моих через чур развитых чувств.
Лет в 13-15 я упал с мотоцикла и проехался спиной по асфальту метров 200, стирая не только одежду, но и плоть… во сне. Еще неделю ветер холодил мою рану, что кровоточила и отказывалась затягиваться, и я беспрестанно бегал к зеркалу, чтобы убедить свой разум в том, что там ничего нет!
И я никак не привыкну к подобным снам, переносящим в реальность ощущения. Уже столько лет…
Господи, да вытащите, наконец, из меня эти чертовы стрелы!!!