МА 1-II. Тигр и Евфрат

II.  НА «ЧУЖОЙ» СТОРОНЕ.
             
Заботится сердце, сердце волнуется,
Почтовый пакуется груз.
Мой адрес не дом и не улица,
Мой адрес – Советский Союз.
                В. Харитонов.

НА БЕРЕГАХ ТИГРА И ЕВФРАТА.
Приглашение в командировку задерживалось почти на год, и я уже потерял надежду. Будучи на курсах повышения квалификации в Москве зашел в ЗЭСМ к своему куратору. Оказалось, мою позицию кто-то перехватил. Пришлось обратиться к начальнику производственного отдела. Р.С.Мхитарян любезно со мной побеседовал, а когда  обнаружили общих знакомых из Киришей, соглашение о командировке было достигнуто.

Разрешительные процедуры поездки за рубеж были непростыми. Нужно было "уговорить" руководство и партком предприятия, пройти медкомиссию, получить положительный отзыв партийной комиссии райкома КП Молдавии, сдать военный билет в райвоенкомат. В апреле 1982 года пришёл вызов в Москву. Там свои процедуры: сдать профсоюзный билет в ЦК ВЦСПС, сдать партийный билет и получить инструктаж в ЦК КПСС, в ЗЭСМ получить инструктаж по поездке, сдать общегражданский паспорт, получить заграничный паспорт и авиабилет.

19 апреля 1982 года ранним утром прошёл регистрацию, таможню и пограничный контроль в Шереметьево-2. Границу СССР преодолели в комфортабельном лайнере, где нас покормили, угостили сухим вином и доставили в аэропорт города Бейрута. Там наш самолёт сразу же окружили солдаты с автоматами. Из самолёта не выпустили, так что пейзаж на берегу Средиземного моря удалось посмотреть лишь через иллюминатор. Место на берегу, где располагался аэропорт, чем-то напоминало берег Чёрного моря в окрестностях аэропорта  Адлера.

После непродолжительной задержки самолёт полетел в Иорданию, по прибытию в аэропорт Аммана нас встретил сопровождающий переводчик. К концу дня поселились в гостинице столицы Иордании. Окрестности вокруг гористые, гостиница на холме, территория не ухоженная. Особых впечатлений в памяти не отложилось. Удалось принять душ без горячей воды, перекусить взятыми в дорогу продуктами и отдохнуть в гостиничном номере.

Рано утром собрались в холле, работал телевизор – на экране танцевальный ансамбль исполняет танец под музыку "Калинки". Танцоры в одеждах, смахивающих на кавказские, исполняют что-то между лезгинкой и сиртаки. Ну, думаю – "телевизионная программа приветствует советских специалистов". Оказалось проще, работал видеомагнитофон – проигрывалась видеозапись курдского ансамбля. Для меня в то время это было необычно, тогда мало кто имел представление о видеотехнике.

На двух автобусах группа отправилась через Иорданию в Ирак. На границе Иордании и Ирака нам предстояло пройти пограничный контроль и таможню. Пункт контроля посреди пустыни – навесы с прилавками, загаженный туалет и больше ничего. Арабы в белых рубахах до пят из подошедшего автобуса удаляются в сторону и приседают по нужде. Наши ребята пытаются посетить туалет.
 
Сопровождающий переводчик сообщил:
– Вам повезло, проскочили. Сегодня утром израильские самолёты разбомбили взлётную полосу в Бейруте.

Долгая дорога по Сирийской пустыне, никаких признаков растительности, за окном жара – пассажиров спасает лишь кондиционер. Вдруг справа, ближе к горизонту  показались редкие пальмы и голубая полоса водоёма. Красиво и маняще! Думаю: "Наверное, недалеко есть оазис среди пустыни". Так я познакомился с миражом, и это была единственная для меня подобная встреча. Мираж исчез так же неожиданно, как и возник. Какие берега, какого оазиса отразились в раскалённом воздухе Сирийской пустыни?

Впоследствии, коридор доставки советских специалистов в Ирак изменился – самолёты отправлялись из аэропорта "Саддам" в Багдаде с посадкой на острове Кипр, в Ларнаке. Посадка в Ларнаке производит незабываемое впечатление. Кажется, самолёт скользит по глади моря и собирается сесть прямо на воду, потом понимаешь – это посадочная полоса упирается в берег Средиземного моря. 

РЕКА ТИГР. Двадцатого числа прибыли в Багдад. Наутро я уже знакомился с правым берегом реки, название которой я знал из истории древнего мира, а город Багдад для меня ассоциировался лишь с бытующими словосочетаниями типа: "в Багдаде всё спокойно", или "Багдадский вор".  Гостиница находилась почти на берегу Тигра, посмотреть на историческую реку было самое время. В том месте река довольно широкая, берега поросли мелким кустарником. Поразила их неухоженность, валяющиеся кругом консервные банки и пластиковые отходы. Руки помыть в воде Тигра с такого берега не возникло желания.

Погрузились на автобус и поехали на юг, в сторону города Насирии.

ВСТРЕЧА С БЕРЕГАМИ ЕВФРАТА. К вечеру без особых приключений прибыли в советскую колонию, на берегу реки Евфрата. Как выяснилось впоследствии – в посёлке, обнесённом колючей проволокой, мне пришлось прожить три с половиной года.

Нашего приезда с нетерпением ожидала группа  советских "старожилов" во главе с руководителем контракта Зурабом Миндели. Все ждали писем, так как другой связи с родными не было, а письма шли долго. Почта со всего Союза адресовалась на командирующее предприятие в Москву, а там раз в месяц или через два месяца отправлялась с попутчиками.
Меня встретила Вера Гребенюк, лаборант химцеха с ТЭЦ-2, которая приехала в Ирак годом раньше. Как-то неожиданно она бросилась мне на шею. Такой порыв не прошёл без внимания окружающих – наутро при инструктаже руководитель контракта, явно намекая на нашу встречу, в контексте сказал:
– Некоторых товарищей даже очень тепло встречали.

После до меня дошло, как трудно быть вдали от родины, при отсутствии телефонной связи и нерегулярных вестях из дома. Я сам позже убедился в этом, когда первое письмо от жены получил лишь через два месяца. Наверное, потому эмоциональный порыв встречающего человека был естественным. Я передал Вере письма от коллег и посылку от подруги. За что Вера выделила нам с Володей Осиповым чай для заварки и сахарный песок. Это было весьма кстати, так как после выхода из самолёта мы питались всухомятку продуктами, взятыми с собой в дорогу, и за время путешествия стосковались по горячему. Единственно чем нас угостил в автобусе сопровождающий переводчик – бутылкой газированной воды на двоих. Мы по неопытности даже не воспользовались завтраком, полагающимся в гостинице Багдада.

К ночи поселились в одноэтажном панельном бараке, с общими душевой, туалетом и кухней. К кроватям добирались вслепую, постеснявшись беспокоить спящих в комнате людей. В помещении было темно и душно, при попытке открыть окно послышался сонный голос:
– Не надо открывать, москиты налетят.
Было неизвестно, какими насекомыми нас пугают. Подумаешь "москиты", комары не кусали нас что ли! Однако ночью с москитами пришлось познакомиться. Кто-то неслышимый жалил в открытое лицо или руки. Укус был резкий, словно впившаяся колючка крыжовника при неосторожном сборе ягод. Потом место укуса долго чесалось. У некоторых на утро проявлялось сильное покраснение вокруг укуса. Так неприветливо встречали нас на правом берегу Евфрата одни из многих представителей фауны незнакомого Ирака.

Утром с нами провели вводный инструктаж о существующих правилах поведения, режиме работы и отдыха, о наличии сервисных услуг, о возможностях посещения рынка в городе Насирии, о продолжающемся с 1980 года вооружённом конфликте с Ираном. Нам выдали небольшой аванс в иракских динарах, так что появилась возможность впервые поесть в поселковой столовой, запастись уже своим сахаром и чаем.

Рабочее время начиналось в шестнадцать часов и заканчивалось в двадцать три. Днём существовала угроза налётов авиации на электростанцию, тем более что такие случаи уже был в предыдущие годы. Днём по сигналу воздушной тревоги нам следовало укрываться в бомбоубежищах. Одно из них было в овощехранилище, позже построили ещё одно посреди посёлка. В случае сигнала тревоги во время работы следовало укрываться на минусовой отметке под машинным залом электростанции.

Нам, троим землякам из Молдавии, удалось поселиться в трехместной комнате общежития. Перед отправлением рабочего автобуса нас с В.Осиповым передали в распоряжение А.И.Мыскина, начальника электролаборатории. Электростанция находилась примерно в километре от посёлка в сторону города Насирии, туда мы и отправились в рабочем автобусе.

Начались рабочие будни по обслуживанию релейной защиты и автоматики энергоблоков мощностью двести мегаватт. Работа знакомая, оборудование в основном советское, но кое-что было от других фирм, немецких и итальянских.

За обеденным чаем познакомились с коллективом ЭТЛ, прошлись экскурсией по распредустройствам, щитам управления, релейным щитам. Осипова закрепили в группе измерений, меня в группе собственных нужд. Первое рабочее задание выпало на береговую насосную, я отправился туда с мастером Алексеем. Устранили какую-то мелкую неисправность по сигнализации, мастер удалился, а я пошёл знакомиться с оборудованием насосной.

Разгуливаю в корпусе насосной и, вдруг под ноги  шлёпается мокрый, огромный сантиметров в десять крылатый жук с клешнями. Отступаю, так как жук угрожающе ползёт к моей ноге в босоножке. Раздаётся смех, поднимаю глаза. Ба! Да это же Толя Кукса из Молдэнергоремонта решил меня попугать! В общем, его бригада чистила фильтры в насосной, а там водяных жуков уйма. Надо сказать, эти водяные жуки могут сильно цапнуть своей клешней. Так что дружеская шутка удалась. Там же я познакомился с Володей Гуськовым из Москвы. Как обычно – кто, откуда, зачем. Подружились с ним, жили в одной итальянке, встречались после возвращения на родину, отмечали  встречу в кафе "Чистые пруды", готовились вместе в новую командировку в Алжир. Увы, Володя накануне отъезда в Алжир приказал долго жить. О нём напоминают лишь фотографии с берегов Евфрата.

За колючей проволокой рядом с посёлком тянулась зеленая полоса из пальм, кустарников и каких-то лиственных деревьев. Старожилы освоили рыбалку и демонстрировали нам метровых сомов, выловленных в реке. Значит там река Евфрат! Хоть нас предупреждали, что за забором частные владения и ходить туда не рекомендуется, любопытство познакомиться с берегом Евфрата брало верх над запретом.

Однажды погода выдалась солнечная, и мы с В.Осиповым проникли через дыру в колючей проволоке в какой-то сад. Участок был разделён на квадраты арыками, заполненными водой, в квадратах росли деревья. На деревьях распустились красивые цветы, очень похожие на цветы шиповника с такими же завязями, только намного крупнее. Цветок имел приятный запах, в разломе завязи белели семечки. Что за деревья, что за цветы? После узнали – это плантация гранатовых деревьев. Далеко идти не решились – место незнакомое, да и кого встретим – тоже неизвестно.

Берег Евфрата в районе электростанции плоский, занят технологическими сооружениями. Противоположный, западный берег реки, просматривался из окна офиса: на вид – бескрайняя равнина, с редкой пустынной порослью.

Шла нормальная работа по техническому содействию. Проводили техническое обслуживание аппаратуры РЗА с участием местного персонала. Со мной работали в бригаде Али Сакр и Джафар. Они сносно говорили по-русски: Али Сакр из Египта, проходил в своё время практику в Москве, а Джафар научился русскому при общении с нашими специалистами. Начальник лаборатории Айзек знал несколько языков: ассирийский, арабский, английский и довольно бегло общался с нами на русском. Он окончил университет в Мосуле, и был мобилизован для работы на ТЭС "Насирия".

За время моего пребывания в Ираке контингент советских специалистов менялся, менялись руководители контракта, уезжали работники строительного и ремонтного контракта, приезжали на смену специалисты взамен отъезжающих. До вооружённого конфликта в посёлке было много наших людей. Организации командировали специалистов с жёнами и детьми. Дети учились в школе, жёны работали либо по контракту, либо вольнонаемными.

В восьмидесятом году из-за обострения отношений с Ираном основную массу женщин и детей вывезли в Союз. К моменту моего приезда женщин в посёлке оставалось мало – в связи с войной  приезд членов семьи ограничили.
Более близкое знакомство с Евфратом стало возможным, когда появилась компания приятелей. Тогда мы подробно ознакомились с ближайшим берегом реки и даже фотографировались с аборигенами.

 Из барака удалось переселиться в итальянку. Двухкомнатный домик из лёгких конструкций: с кухней, душевой и туалетом, с кондиционерной установкой, обеспечивающей отопление в холодное время года и охлаждение в жару. Там жили В.Осипов и Н.Яковенко. По мере знакомства приезжающие кучковались по интересам и уживчивости. Так я оказался в итальянке В.Комарова, В.Заратуйченко и В.Гуськова. В этом составе мы жили до приезда моей жены. Позже мне выделили семейный дом типа ПДУ, изготовленный в СССР. Гостиная, спальня, кухня, душевая с туалетом, стиральная машина, два холодильника, электрический конвектор, кондиционер типа кулер – это уже было отдельное жильё, и довольно комфортное в условиях колонии.

Надо сказать, что кулер представлял довольно оригинальное устройство, смонтированное снаружи дома. В металлическом ящике сбоку крепится кассета, начинённая морской травой, внутри смонтированы вентилятор, помпа и дозатор воды от туалетного бачка. Кассета непрерывно смачивается водой, а вентилятор, засасывая воздух через влажный мат, гонит охлаждённый воздух внутрь ПДУ через проём в стене. Благодаря резкому испарению влаги в потоке горячего воздуха, кулер достойно обеспечивал охлаждение и увлажнение воздуха в жилище. Кроме того, благодаря тому, что кулер поддерживал внутри дома избыточное давление –  в щели оконных проёмов и между панелями не могли просочиться москиты.

Кстати, такой же принцип использовался для поддержания комфортных условий внутри машинного зала электростанции, в помещениях распределительных устройств собственных нужд и щитов управления.  Только ящик по высоте был метра четыре, а вентиляторы всасывали воздух через  водяную завесу. При наружной температуре около пятидесяти градусов по Цельсию, температура в машинном зале при работе всех энергоблоков поддерживалась на уровне 20-25 градусов.

По моим наблюдениям в самое жаркое время лета, когда солнце почти в зените, температура наружного воздуха в тени была 47 градусов по Цельсию, на солнце – 54 градуса. По непроверенным данным: место, где мы находились, раньше служило местом ссылки для преступников.

Попробую рассказать об условиях проживания, быте и развлечениях  советских специалистов. Посёлок располагался в низине, в пределах его, обнесённых колючей проволокой, нет никакой растительности. Я видел лишь у одной итальянки пальму, выпестованную энтузиастами из финиковой косточки, и у одной из ПДУшек в искусственном крохотном водоёме росли камыши. В мою бытность рано весной вдоль дороги от клуба до библиотеки высадили пальмы. За полуметровыми саженцами был организован уход, но к лету все они погибли из-за засоленности почвы.

Проходная  нашей колонии располагалась в десятке метров от шоссе, чуть дальше за шоссе проходила железная дорога. Вдоль шоссе можно было наблюдать женщин собирающих соль по краям мелких луж. В посёлке по неосторожности, сойдя с тротуара, можно вляпаться по щиколотку в жидкую солёную кашу, скрывающуюся под обманчивой затвердевшей коркой.

На территории, свободной от домов, где раньше складировалось завезённое из СССР энергетическое оборудование, сооружён импровизированный бассейн. Котлован с берегами из бетонных плит, метров сорок в длину и двадцать в ширину, заполнен грунтовыми водами. Вода в нём настолько солёная, что от пол-литра воды после испарения на солнце в стеклянной банке оставался осадок соли почти в  четверть объема. Женщины жаловались:
– Плавать в этом бассейне невозможно: голова тонет, а попу выталкивает как поплавок.

Я сам убедился в том, что утонуть в такой воде невозможно. Ляжешь на спину, полтела окажется на поверхности, а если попытаешься принять вертикальное положение – в воду погружаешься лишь по пояс.

Позднее около химводоочистки мы построили бассейн, это сооружение служило двум целям –  занять людей работой, сократив пребывание в безделии, и обеспечить возможность искупаться в более комфортных условиях. С этой же целью своими силами оборудовали сауну, с комнатой отдыха и импровизированным баром, где можно было побаловаться холодненьким югославским пивом.

Вездесущие знатоки уверяли, что посёлок расположен на поверхности земляной корки, под которой находится соляная рапа. Похоже на правду, так как при прохождении поезда по железной дороге ощущалось колебание почвы под нашими жилищами.

ИСПЫТАНИЕ НА ВЫНОСЛИВОСТЬ. Весна проходила без особых приключений. Тепло, иногда проходил небольшой дождь. Летом возникали своеобразные проблемы. Днём – жара, хождение по улицам  только по особой нужде, в основном сидели в помещениях. Настоящим бедствием было явление природы, называемое местными "хамсин". Дословный перевод "пятьдесят", со слов аборигенов хамсин должен происходить пятьдесят дней в году. Однако Айзек пояснил:
– Это явление происходит пятьдесят раз в районе Багдада. В Насирии может быть и сто дней.

ХАМСИН. В тихий безветренный день в воздухе появляется туман из мельчайшей пыли. Плотность тумана бывает такова, что солнце сквозь него выглядит как желтоватое пятно. В это время на полуденное солнце можно смотреть, не опасаясь ослепнуть. В атмосфере чувствуется какое-то напряжение, ощущение того, что вот-вот небо разразится грозовым дождём. Пыль всюду: лезет в глаза, в нос и в рот, проникает в офисы и дома, засоряет фильтры кондиционеров и маты кулеров. Запах пыли преследует всюду, от неё невозможно спрятаться. Хамсин рассасывался, но грозовая разрядка не наступала, солнце очищалось и неистово палило. Первые годы я не чувствовал на себе ни каких последствий, если только приходилось прочищать нос и отплевывать пропитанную пылью мокроту. Со временем в преддверии хамсина появлялись головные боли.
Полчища насекомых и фаланга. Это второе необычное для меня явление. С работы мы приезжали  после двадцати трёх часов, когда уже включено уличное освещение. Вокруг светильников и прожекторов кишат насекомые разного калибра, изредка мелькают летучие мыши. В воздухе присутствует сильный запах хитина. Приходилось внимательно озираться вокруг, иногда можно было заметить фалангу, охотящуюся за насекомыми. Лохматый паук размеров около десяти сантиметров иногда подпрыгивал почти до уровня руки и медленно планировал по воздуху с помощью  распростёртых волосатых конечностей. Мы боялись фаланги – бытовало мнение, что её укус весьма опасен.

"ЖЕЛЕЗНАЯ МУХА". Это название чисто наше обывательское, как называется на самом деле эта муха, я не знаю. Зеленая муха с плоским телом, чем-то напоминающая лосиную вошь, летает бесшумно. Возможное название пальмовая муха. Весьма неприятное насекомое, которое убить практически невозможно. Мы были напуганы, так как у некоторых наших сотрудников проявилась непонятная болезнь, якобы вызванная укусом "железной мухи". На верхней губе у человека появлялась незаживающая язва. Чем только не прижигали наши медики, язва не исчезала. По приезду в Союз этим страдальцам делали инъекционную блокаду, тогда язва исчезала.  Если в доме появлялась такая муха, приходилось за ней охотиться. Обычной мухобойкой   муху не поразить: либо она выскальзывала из-под орудия расправы, либо после удара сидела, как ни в чём не бывало. Иногда удавалось её раздавить твердым предметом. Видимо потому и прозвали наши специалисты это насекомое железной мухой.

ПИТЬЕВАЯ ВОДА. Первое время воду из Евфрата очищали централизованно специальными фильтрами, приобретенными за валюту. Для этой цели в посёлке существовала установка, где трудились жёны специалистов за небольшую зарплату. Потом в целях экономии валюты стали привозить в цистернах химически обессоленную воду с электростанции и питьевую воду из Насирии. Разрешали смешивать воду пополам из двух цистерн. По этому поводу на концерте самодеятельности  юмористы пропели такую частушку:

Возвращаюсь я домой, ждут жена и дочка.
Жена гладит кошелёк, а я – камни в почках.

САМОГОН. Несмотря на официальные запреты, самогоноварение в посёлке было распространено. Стеклянные бутыли в двадцать литров из-под аккумуляторной кислоты, алюминиевые сорокалитровые фляги из-под молока, змеевики с охлаждающей конструкцией для конденсации продукта – это имущество водилось во многих домах. Руководство наверняка знало об этом и старалось закрыть глаза на явные нарушения, возможно умышленно, ибо условия работы и быта могли привести к большему злу.

Пребывание в условиях, далеко не привычных для советского человека, могло привести к непредсказуемым последствиям. Экстремальная жизнь. Ирано-иракская война, угроза налета авиации, хамсины, жизнь без семьи и телефонной связи, некачественная вода, работа на жаре (монтажник за день выпивал ведро воды), отдых только под кондиционером, трудности с продуктами – всё это создавало нервное напряжение и требовало какой-то разрядки. Я мог бы назвать до десятка человек, безвременно ушедших из жизни после возвращения из Ирака на родину.

Не смотря на трудности, мы вели активный образ жизни. На контракте были ребята, про которых говорят "мастер на все руки". Организовались в группы по способностям:  инструментальный ансамбль, вокальный ансамбль "Калинка", волейбольная и футбольная команды. На корте занимались теннисом, на стадионе или в спортзале – волейболом, баскетболом, штангой, восточными единоборствами. От нечего делать смотрели в клубе кинофильмы, иногда по несколько раз – благо в торгпредстве была фильмотека, хотя набор фильмов состоял в основном из старых лент. Проводились спортивные соревнования, организовывались концерты в праздничные даты СССР.

В день Победы ездили в Багдад для участья в конкурсе советских коллективов художественной самодеятельности. Однажды и мне пришлось в составе секстета исполнять партию второго голоса в песне "Вот мчится тройка почтовая".  Наш коллектив тогда завоевал второе призовое место, за что  торгпредство организовало нам призовой банкет.

В посёлке свой продуктовый магазин, столовая, клуб и библиотека. Там же шашки, нарды, шахматы, телевизор с иракской программой. Открытие нового бассейна проводили празднично с Нептуном и русалками.

Встречу Нового года организовывали с концертом и праздничным банкетом. В мою бытность на новогодний вечер приглашали и иракских коллег. Я был приятно удивлен тому, как красиво они исполняли многоголосием свою национальную песню. Не менее искусно исполняли песню о Тбилиси наши грузинские коллеги.

Со временем мы расширяли свои познания в окружающей нас обстановке. По пятницам автобусом ездили в город Насирию  за товарами и продуктами. Стали посещать близлежащий берег Евфрата, прогуливались группой по просёлочной дороге вдоль берега.

Дорога шла по гребню дамбы, за дамбой располагалась небольшая деревня, там же ютился небольшой магазинчик. Ближе к плантациям растянулся ряд домов, сложенных из саманных кирпичей. Саманные хибары снаружи выглядели непривычно бедно, что было внутри – не знаю, туда мы не решались заглянуть.

Судя по одеждам живущих в деревне людей, они были явно не богаты.  Оказалось, что река в этом месте довольно широкая и глубокая, наши любители рыбной ловли иногда приносили в общежитие огромных сомов. Купаться в Евфрате нам не рекомендовали, опасались возможности подхватить инфекцию, опасную для белого человека. Такое же предупреждение существовало и по поводу рыбы, выловленной в реке. Однако с нашей стороны не обходилось нарушителей запретов.

НАСИРИЯ. Об этом городе и рынке нужно говорить отдельно. Мы, конечно, широко по городу не разбредались – крутились около двух государственных магазинов, лавочной галереи товаров, рыночных продуктовых палаток и товарных развалов. Первое время на улицах и на рынке было очень грязно. Там, где располагались всякого рода закусочные, возле тротуара в канавке текла мутная до черноты и неприятно пахнущая вода – туда сливались стоки из закусочных. Я однажды наблюдал странную картину: из кафе вышел мужчина, пригнулся над канавкой, помочил руки в мутной воде и проделал характерный мусульманский жест, проведя мокрыми руками по усам и бороде.

Дома, как правило, от улиц отгорожены забором, около выхода навалены кучи мусора, в том числе и пищевых отходов, всё это усижено мухами.  Чернокожий худенький индус маленького роста собирал мусор и отвозил его куда-то   на тачке.

На рынке под открытым небом торговцы зеленью, овощами, фруктами, арбузами в основном раскладывали свой товар на подстилках. Сами и даже их маленькие дети сидели тут же на утоптанной земле. Такие развалы выглядели весьма неопрятно, а в период дождей на земле застаивались грязные лужи.

Но вдруг в один момент ситуация стала резко меняться. Магистральную дорогу по городу вскрыли, по бокам в траншеи заложили пластиковые трубы, в дорожное полотно уложили  сварные конструкции из арматуры диаметром сантиметров в пять, залили их бетоном, а сверху полотно покрыли асфальтом. Как говорят, по такой дороге хоть танки пускай. На других улицах так же появился свежий асфальт, вонючие сточные канавки вдоль улиц исчезли. За заборами вместо куч мусора появились пластиковые мешки. Рыночную площадь заасфальтировали, лужи на ней уже не образовывались. Всё это было сделано качественно и быстро. Удивительно, если учесть, что страна находилась в состоянии войны!