МА 1-II. Карниз Атласа

КАРНИЗ АТЛАСА.
В середине 1990 года  обратился в ВАО "Зарубежэнергострой" о возможности  загранкомандировки, надеясь на прошлые "заслуги" в Ираке. В течение полутора лет мне предлагали должности от электромонтёра до консультанта в четыре страны: Сирию, Анголу, Иран и Алжир. Оформление документов упростилось: не требовалось проходить партийные инстанции, сдавать партийные и профсоюзные документы.

Окончательно вырисовалась должность начальника электролаборатории на ТЭС в Алжире. В ноябре 1991 года  самолёт отправился в столицу Алжира. Оказалось, мы вместе с коллегой по Кишенёвской ТЭЦ-2 В.Д.Слюсаренко направлялись в окрестности города Джиджелли на строящуюся ТЭС "Жижель".

БЕРЕГ СРЕДИЗЕМНОГО МОРЯ. Ехали в автобусе из города Алжира вдоль берега Средиземного моря. Справа – горы Атласа, слева – море.  Дорога узкая, местами вырублена в скалах. Для разъезда со встречным транспортом местами дорога расширялась. Повороты довольно крутые, видимости нет, поэтому при приближении к таким участкам водители давили на клаксоны. Там, где отрог Атласа упирается в море, дорогу вырубили в скале так, что сверху над дорогой нависал каменный козырёк. В обиходе это место называлось "карнизом". Море у карниза просматривалось где-то внизу, от непривычного соседства опасности справа и слева внутри  возникал не приятный холодок страха. О печальных событиях на карнизе расскажу позднее.

В посёлок добрались к вечеру. Встретил нас коллёга из Кишинёва Мичислав Кулачкин, он уже год отработал на ТЭС электромонтажником. Заняли одну из комнат в доме, где жили двое ребят из Украины. Как водится: мы угощали их привезённой водкой, они встречали нас самогоном. Подружились быстро, у них опыт монтажников, у нас опыт эксплуатации электрооборудования электростанций.

Утром перед инструктажем прошлись вдоль забора, отделяющего посёлок от берега моря. Ветерок в ноябре был весьма прохладным, Слюсаренко пошутил:
– Африка, ё-моё! Замёрзнешь в этой Африке.

Вновь прибывшим специалистам выдали аванс в местной валюте.

Осмотрелись. В посёлке имелись: клуб, библиотека, теннисный корт, баня, столовая, два продовольственных и один овощной магазин, вдоль берега моря песчаный пляж. В клубе телевизор с трансляцией первого российского канала и французского канала с откровенной "порнухой". На контракте много жён специалистов, некоторые привезли с собой детей, для школьников организованы школьные занятия.

Электростанция находилась в стадии монтажа оборудования. В стадии пуска были объекты собственных нужд: дизельные установки, пусковая котельная, мазутонасосная, химводоочистка, береговая насосная, распредустройства собственных нужд энергоблока. Основное оборудование советского производства, но отдельные агрегаты были и из других стран. В главном корпусе ТЭС шли монтажные работы на первом энергоблоке 210 мегаватт.   

Стройка на берегу моря около города Джиджелли задумывалась как часть стратегического комплекса. Была сооружена искусственная бухта, защищённая от морских волн бетонной дамбой. На берегу планировался терминал для погрузки-разгрузки морских судов. Электростанция являлась ключевым элементом этого комплекса, служащего для развития региона, защищенного от горячих ветров Сахары хребтом гор Атласа.

В отличие от Ирака, посёлок ТЭС "Жижель" утопал в зелени деревьев и кустарников, располагался он вдоль берега моря в устье небольшой горной реки. Один берег реки в зарослях деревьев, другой в зарослях высокого камыша, по прочности похожего на бамбук. Посёлок выглядел очень привлекательно, вдоль улиц цветущие деревья – то ли акации, то ли мимозы, под окнами домов круглый год цветущая герань. По дороге на электростанцию вдоль берега моря растут эвкалипты, вокруг просматривается горный массив.

Неприятности приносил сезон дождей, для неподготовленных специалистов это граничило с бедствием. Дождь льёт сплошным потоком, зонтик не помогает, его просто разгибает ветром. Приходишь на работу насквозь мокрым и промёрзшим. В рабочем помещении сушим одежду возле самодельного электрического "козла". Предусмотрительные люди привезли с собой офицерские плащ-накидки.

Однажды дождь вызвал сильное наводнение реки, после чего на пляж вынесло рекой двух погибших коров, поломанные деревья и кучи разного мусора с гор. Коров зарыли в песок экскаватором, мусор пришлось собирать и сжигать.

На работу ходили или по специальной дороге или, перелезая через заборы, по берегу моря. С весны до поздней осени купались в море, вечером гуляли по посёлку, любуясь звёздным небом. Летом темнеет быстро, небо выглядит очень высоким и сплошь усеяно звёздами. По неволе вспомнишь: "Открылась бездна, звезд полна. Звездам числа нет, бездне – дна".

Любители рыбной ловли отправлялись на дамбу. Кроме рыбы на крючке иногда оказывалась обвившаяся вокруг лески мурена.  Дамба простиралась в море примерно на километр, создавая у берега искусственную гавань. По её плоскости можно было совершать пешие прогулки, наблюдая волны, разбивающиеся о бетонные кубы, наваленные со стороны моря для защиты дамбы от разрушения.

Помнится, как первого января мы с товарищем прогуливались по дамбе. В спину светило ярко солнце, грудь охлаждал лёгкий бриз с моря. Казалось можно загорать, увы, попытка снять футболку провалилась – спина накалялась, а грудь замерзала. При возвращении в посёлок был соблазн окунуться в море – очень уж была прозрачная вода на мелководье, и на ощупь казалась не очень холодной.

Когда приехала жена, мне выделили квартиру с отдельным входом. В комплекте кухня, совмещённая со столовой и гостиной, с газовой плитой, водонагревательной колонкой и холодильником, прихожая, душевая с туалетом, двухместная спальня, два бакинских кондиционера, электрообогреватели.

Был случай, когда мы с женой и земляками В.Слюсаренко и М.Кулачкиным ходили в ближайший лес за грибами. Дата запомнилась, седьмое ноября – мой день рождения. Лес на высоком берегу моря, отличался от "домашнего", но в чём-то его и напоминал: сосны, туя, мелколистные кустарники, похожие на иву и акцию, раскидистые эвкалипты,  в целом создавали знакомую картину средней полосы. Лишь торчащие из земли сочные листья агавы с колючками по бокам возвращали нас к реальности. Грибы попадались разные: маслята, путники, моховики. Говорят, кто-то находил даже боровики. Дома пожарили грибы и отметили день рождения бутылкой припрятанного Галей  красного молдавского вина.

Местная ребятня была очень назойливой и вороватой. На рынке карманы с деньгами надо было держать под особым контролем. У некоторых пожилых торговцев, сидящих у товара, под рукой была палка с крюком. Говорили, крюком торговец мог задержать убегающего воришку за ногу. Были случаи, когда организованная группа юнцов, окружив нескольких посетителей базара, увлекала их в круговорот и выуживала деньги из карманов.

С целью ознакомления с окрестностями посёлка мы со Слюсаренко пошли вверх по берегу реки. На лугу возле деревни паслись коровы. За нами увязалась ватага мальчишек, требующая монеты. Виктор уже имел опыт общения с этими ребятами. Получив пару рыболовных крючков и категорический отказ одарить их монетами, сорванцы удалилась восвояси. 

Летом привычным местом отдыха, конечно, был морской берег. В выходные дни и после работы большая часть жителей посёлка высыпала на пляж. К полудню песок на берегу разогревался так, что преодолеть босиком расстояние от моря до поселка было невыносимо. Приходилось пару раз зарываться ногами в песок, чтобы охладить ступни и перебежками добираться до теневой стороны улицы. Нас предупреждали, что купаться в море небезопасно, у берега существовали ямы, водовороты и подводные течения. О случае рискованного купания в море, когда для меня был риск утонуть, рассказывается в другой главе.

Местные жители иногда проникали на наш пляж с целью полюбоваться белокожими советскими дамами – "пялились" на них до неприличия. Как-то проходя мимо, местный абориген то ли спросил, то ли заверил меня:
– Алджерия – харашо!?
–  Уи, бьен! – тогда-то я и узнал, что страну они называют женским именем – Алжерия, а столицу страны мужским – Алжир.

В выходной день посещали город – бродили по рынку и магазинам, закупали продукты питания, звонили по международной связи родным.

При посещении Джиджелли мы всегда наблюдали одну и туже картину. Остановка  автобуса была не далеко от здания местной администрации. Там росло высокое раскидистое дерево, защищавшее отъезжающих от палящего солнца. При отправлении автобуса нас провожал молодой мужчина. Он стоял чуть поодаль от нас и "пялился" на женщин. Когда автобус наполнялся, человек подходил к окну автобуса и знаками пытался продемонстрировать свой интерес к понравившейся даме. Однажды он пантомимой откровенно демонстрировал облюбованной "жертве", как он способен её ласкать. Наш автобус курсировал по пятницам до города несколько раз в день, и каждый рейс автобуса провожал этот женский воздыхатель.

В Джиджелли жила женщина из России, которая была замужем за алжирцем. Она пояснила причину странного поведения этого человека. Бедному жителю Алжира было трудно обзавестись семьёй и тем более, её содержать. Возможно, человек по этой причине вёл себя необычно на наш взгляд.

Один раз пришлось путешествовать из города на рейсовом автобусе. Мы с женой опоздали на последний рейс нашего автобуса. Пришлось идти на автостанцию. В кассе выяснили, что в направлении  посёлка энергетиков автобусов  в тот день уже не будет. Предложили рейс, маршрут которого пролегает по деревням и следует по параллельной дороге.  Автобус заполнила сельская публика, я пытался выяснить у водителя возможность доехать с ним до посёлка ТЭС. Водитель утвердительно кивнул. Ехали довольно долго окружным путём через деревни, расположенные между холмами. Пассажиры выходили на своих остановках. Мы беспокоилась – туда ли везут. Успокоились, когда увидели дымовые трубы электростанции. Пришлось до посёлка тащиться по просёлочной дороге через какое-то поле.

Иногда удавалось съездить в соседние города. Экскурсиями такие поездки  не назовёшь, так как экскурсовод нас не сопровождал. То, что сами узнавали, той информацией и довольствовались.

Город КОНСТАНТИНА. Запоминающейся поездкой для нас с женой стала поездка в Константину. Город в двух уровнях: внизу равнина с одноэтажными строениями, рыночной площадью и мелкими лавочками. В верхней части города ещё в автобусе мы заметили возвышающийся монумент. Нам пояснили, что это памятник Константину Великому, в честь которого и назван этот город.

В верхнюю часть мы попали, по пешеходному подвесному мосту, натянутому между двумя башнями, сооружёнными на берегах глубокого каньона. Проходить через мост было страшновато – мост под тяжестью пешеходов качался, да и глубина каньона выглядела весьма внушительной, речка внизу казалась узким ручейком. Поразило то, что на скалистом обрывистом берегу каньона построены многоэтажные дома, они выглядели как продолжение стенки глубокого каньона, визуально подчёркивая и так не малую его глубину.

На обратном пути я запасся камушком чтобы, бросив его в каньон, засечь время  падения и так почувствовать глубину пропасти. Увы, я не услышал звук и не увидел момент касания камня о дно каньона.

Верхний город выглядел более благоустроенным, чем нижний – многоэтажные дома, асфальтированные улицы, зелёные насаждения, богатые магазины. Поскольку мы ездили без экскурсовода, об истории города и его достопримечательностях никто нам не поведал.

Была организована поездка на пляж в районе маяка. Маяк стоит на высокой скале, берег местами скалистый, дно каменистое. Купаться было не удобно – на камнях морские ежи, да и волны бились о скалистый берег. Мы с товарищем перебрались на песчаный пляж, который располагался в естественной бухточке, там море было спокойным. В местном ресторанчике заказали пиво и креветки. Креветки были довольно крупные, их отваривали с какими-то специями и травами, при этом с кухни доносился не очень приятный запах какого-то силоса. Поначалу при дегустации креветок мне не нравился их запах. Однако, со второй порцией пива креветки удалось распробовать – пришлось угощение повторить.

ДЖИДЖЕЛЛИ. Столица вилии расположилась вдоль берега Средиземного моря. Основная цель посещения города – пробежка по магазинам, лавкам и закупка продовольствия.

Базар довольно богат. Фрукты, финики, маслины, овощи, французская булка, баранина, индюшка, говядина, разнообразная свежая рыба – всё, что душе угодно.      

В лавках и на рыночных развалах изобилие одежды, обуви и тканей со всего мира. Привыкший к товарному дефициту командировочный персонал запасался китайскими футболками, пряжей с блестящей нитью, иголками, нитками, декоративными пуговицами, джинсовыми костюмами с американской символикой, мороканскими кожаными куртками, фотоаппаратами типа "мыльница". Проблемы были с посудой для обихода. На рынке алюминиевые кастрюли и сковородки очень дорогие и не качественные. Поэтому отъезжающие "дарили" остающимся на контракте посуду, мясорубки, чайники, утюги, подушки, одеяла – вещи, которые они привозили с собой из Союза.

Надо сказать, что я по рекомендации куратора привёз с собой пару простыней и наволочек, подушку везти не захотел (всё-таки, громоздкая вещь!). Пока не "одарил" меня знакомый по Киришам подушкой и одеялом, пришлось спать на подушке из босоножек, завёрнутых в простыню.

При поездках в город практиковали посещение шашлычной. Там на короткую алюминиевую шпагу помощник повара нанизывал десяток кусочков свежего мяса, размером в кубический сантиметр. Повар ставил шпаги над газовой горелкой, и через пять минут шашлыки подавались клиенту. Три-пять шашлыков, напиток или кофе – все, что нужно для удовлетворения потребностей советского инженера! Кетчуп и хлеб были на столе, напитки можно заказать. Из города везли домой куриные тушки, приготовленные на вращающемся за витриной гриле.

На рынке изобилие маслин. Я не представлял раньше, что маслины можно выбирать по вкусу. В лотках с рассолом они поблёскивают всеми оттенками сизого или зеленого. Я хожу, пробую их, чтобы купить себе порцию для домашнего потребления. Вдруг один из торговцев начал ругаться – мол, шайтан и, жестикулируя, показывать на свой рот. Я не понимал, что я не так делаю – может здесь нельзя пробовать товар. Хотя раньше таких проблем не было. Оказалось, был период рамадана, а я провоцировал постящегося торговца к вкушению маслин. 

В праздничные дни в клубе проходили концерты самодеятельности. Личные праздники не обходились без домашнего самогона. В области (вилии), где мы располагались, был запрет на продажу любого спиртного напитка, в том числе и пива. Вино же можно было привезти только из посёлка, расположенного в соседней вилии, за карнизом. О крепких напитках вообще не могло быть речи. Однако изобретательные умельцы изготовили соответствующие аппараты, успешно сами производили самогон и передавали оснастку в прокат любому нуждающемуся. Расчёт за пользование аппаратурой производился соответствующим продуктом.

Первый энергоблок ТЭС пустили в эксплуатацию. Энергосистема в этом районе была слабая, связь с ТЭС осуществлялась по единственной линии электропередачи, к которой была присоединена без выключателя отпайка, питающая соседний посёлок. Как говорил начальник цеха: "К линии подключили ЖКХ".

Однажды блок остановился от срабатывания релейной защиты на отпайке. Директор по эксплуатации мсье Бузуалег подзывает меня как начальника лаборатории и заявляет о некорректной работе РЗА энергоблока. Я возражал. Изучая  осциллограмму момента отключения,– было очевидным, что причиной отключения являлось отключение линии, то есть потеря связи с энергосистемой. Мы расстались каждый при своём мнении. На другой день на щите управления Бузуалег снова пригласил переводчика и меня. Признав свою ошибку в анализе причин отключения, мсье Бузуалег принёс мне свои извинения за некорректное обвинение. Это был момент, после которого между нами установилось взаимное уважение.

Вообще работать с алжирскими специалистами было не сложно. Наше руководство рекомендовало не проявлять инициативу в пояснении тонкостей работы оборудования, если только они сами об этом не попросят. У меня были нормальные деловые контакты с местными специалистами: начальниками электроцеха и лаборатории, руководителем по оперативной работе и директором по эксплуатации. Немного выучив технический французский и несколько обиходных глаголов, можно было общаться без переводчика, да и сами они владели техническими терминами на русском языке.

Мои обязанности на электростанции мне не приносили особых проблем. До моего приезда начальник электроцеха почему-то конфликтовал с наладчиками, имел недоверие к их квалификации. При беседе с руководителем наладочной организации  выяснились причины конфликта. Мы быстро нашли общий язык, а начальник электроцеха переложил взаимодействие с наладчиками на меня. Таким образом, производственные проблемы решались своим чередом, проектные и монтажные недочёты устранялись оперативно. Начались предпусковые операции на втором энергоблоке.

Передвижение по городу было довольно свободное, но старались в одиночестве не бродить. Вилия считалась радикально настроенной, это было заметно по поведению некоторых местных специалистов. Сельское население было малообразованным. Местный начальник лаборатории, немного разговаривающий по-русски, мне рассказывал, что в соседнем поселении ходили слухи, что русская электростанция вырабатывает "вредное" электричество.

Произошли серьёзные события в стране пребывания. В столице  был убит президент Алжира. По телевидению демонстрировали кадры этой трагедии – убийство произошло в каком-то зале во время выступления президента перед аудиторией. Позже был застрелен из автомата наш начальник транспортного цеха. Он ездил на автомашине в соседний город по служебной надобности. Его жена и дочь в это время находились в посёлке.

В котельном отделении электростанции подорвался  рабочий из аборигенов, устанавливающий в светильник взрывное устройство.

Забегая вперёд, скажу, что после нашего с женой отъезда на карнизе был обстрелян  автобус, привозивший на контракт новую группу российских специалистов. Был убит водитель и два или три человека. По счастливой случайности другие пассажиры отделались испугом, так как водитель интуитивно направил автобус на скалу. В противном случае, автобус мог свалиться  со скалы в море. Историю эту мне рассказал мой коллега, вернувшийся из Алжира в 1994 году.

В СССР тоже произошли большие перемены. Перестройка перешла в перестрелку: ГКЧП, Беловежская пуща, СНГ.  Для нас в Алжире год 1992 – передел имущества, смена хозяина на контракте, замораживание инвалютных вкладов, забастовка специалистов.

ЗАБАСТОВКА. Организованный комитет сформулировал требования к руководству: специалистам выдать часть валюты в Алжире, чтобы без проблем выехать из Шереметьева, разморозить вклады, прекратить увольнение недовольных, заменить руководителя контракта.

Жаркий день. Мы сидим в тени под трубой. Так называлось место сбора забастовщиков в тени под эстакадой трубопроводов и кабельных линий. Нас предупредили, что директор Христенко вызвал полицейских, которые арестуют зачинщиков. Действительно, утром подъезжает полицейская машина. Наш переводчик с председателем забастовочного комитета объяснили, что причиной забастовки является не выплата зарплаты и мы, кроме сидячей забастовки ни каких акций не проводим. Полицейские, попрощавшись, удалились восвояси.

Руководителям подразделений директор запрещал бастовать. Моё участие в забастовке грозило "высылкой" в Россию.

Забастовка продолжается, невзирая на угрозы директора. Первый блок аварийно остановили ещё ночью по сигналу "земля в генераторе». Руководитель по эксплуатации обращается в забастовочный комитет с просьбой разрешить двум специалистам разобраться с неисправностью. Выбор пал на меня и Андрея Боброва, наладчика из Белоруссии. Когда мы шли в сторону корпуса станции, я затылком чувствовал взгляд толпы товарищей по забастовке. Похоже, мы оказались в роли штрейкбрехеров, ибо коллег из-под трубы не проинформировали о решении комитета. Неисправность выявили и устранили, энергоблок включили в сеть.

В разгар забастовки вечером приехал посол России, в актовом зале собрались специалисты контракта.

Свои требования изложили председатель забастовочного комитета и руководитель контракта. Посол обещал разобраться в ситуации с зарплатой и содействовать в разрешении конфликта.

Во второй приезд посол сообщил о принятых им мерах и, как высшее административное лицо в стране пребывания, потребовал утром всем приступить к работе, известив его письменно о прекращении забастовки до десяти часов утра.

Около девяти часов на блочном щите появился председатель забастовочного комитета и сообщил, что забастовка не прекращается, так как посол не согласился на прерывание контракта с Христенко. Я сказал, что продолжение забастовки означает противодействие послу России:
– Вы собираетесь "валить" посла?
– Нет, конечно.
– Но отказ о прекращении акции означает именно такую позицию. Несите быстро письмо послу.

Забастовка прекратилась на двадцать первый день, ярые зачинщики под разными предлогами оказались "выдворенными" из Алжира. Валютная часть зарплаты за двадцать один день забастовки нам оказалась не начисленной. Но это стало известно только после возвращения в Россию.

Нам предложили оформить контракт с Технопромэкспортом на три месяца, объединение открыло на своё имя общий депозитный валютный счёт в Инкомбанке. Контракт мне продлили ещё на шесть месяцев. Мы с женой съездили в отпуск.

Наладочные работы на втором энергоблоке подходили к концу. Христенко пригласил в кабинет меня, наладчика из ОРГРЭС и специалиста из торговой палаты.  Директор вёл разговор о наладке возбуждения. Оказалось после забастовки, кроме нас не осталось специалистов, знакомых с такой системой возбуждения генератора. Поскольку при разговоре он смотрел в мою сторону, мне пришлось изложить своё видение проблемы по этому вопросу. Я аргументировал необходимость вернуть на контракт двух человек занимавшихся наладкой возбуждения генератора на первом блоке. Христенко сказал:
–  Изложите всё, что Вы сказали в письменном виде и принесите мне.
На другой день я принёс директору служебную записку.

Через некоторое время технический руководитель направил меня заниматься наладкой возбуждения генератора. Я перестал заниматься вопросами лаборатории и непосредственно с коллегой из ОРГРЭС углубился в работу по наладке возбуждения. Новый начальник электроцеха  Пауль И.Г. предъявил мне претензии и написал служебную записку на имя директора с просьбой уменьшить мне зарплату. На щите управления я выругал его за то, что он, в отличие от других начальников, не отстоял меня, молча подчинившись директору.

Христенко на совещании руководителей цехов по пуску второго блока:
 – Я уверен, пока Баев здесь, система возбуждения на втором блоке будет сделана.

После пуска блока я подал заявление директору с просьбой поставить на авиарейс в связи с  окончанием контракта, ответа не последовало. Я написал второе заявление с предупреждением, что после окончания контракта не выхожу на работу. По этому поводу реакция Христенко на совещании была такая:
 – Почему Баев уезжает? Мы из отпуска его вернули вместе с женой, отправили запрос в "Технопромэкспорт" на очередное продление контракта.  Какого х... ему ещё надо?

В середине июля 1993 года мы с женой уезжали из Алжира. В торгпредстве выдали в счёт зарплаты триста долларов наличными, попросив спрятать их подальше перед прохождением таможни.

Перед отъездом нам удалось походить по улицам столицы Алжира. Вообще-то, в столице нам удавалось бывать лишь в периоды отъезда в отпуск или окончательно. Обычно по прибытию нас ждал автобус в аэропорту, и мы сразу ехали в Джиджелли, а в отъезд приходилось ночевать в гостинице контракта. Гостиница располагалась на краю глубокого каньона. Нас предупредили, чтобы мы не зевали, выгружая вещи из автобуса. Были случаи, когда местные хулиганы забирали чемоданы у зазевавшихся пассажиров, скидывали их в каньон, а там уж их подхватывали подельники воришек. Если такое случится, вещи уже не возвратишь.

По пути самолёт приземлялся на Мальте, где мы дегустировали различные напитки и приобрели бутылочку "Амарето". Из Москвы я направился в родную деревню, намереваясь успеть к 15 июля – на годовщину со дня смерти матери.

Время, проведённое на алжирском берегу Средиземного моря, события и общение с коллегами по работе, встречи с местными жителями, всё случившееся со мной оставило свой след  в памяти.

Я благодарен судьбе за новую встречу  со старыми знакомыми. Это: С.Новиков, В.И. Потась, А.Верещагин, А.Игнатьев – работали вместе в Ираке; В.Веслополов из Ленинграда, А.Шейнкман и В.Рычагов из Москвы – встречались по работе в Киришах; С.Паньков с Кишинёвской ТЭЦ, Г.Конотоп из Львова, В.Выхристюк из Одессы – встречались по работе в Кишинёве.

Следует упомянуть и новых товарищей, с кем пришлось сотрудничать при пуске и эксплуатации ТЭС "Жижель". Это: Н.А.Сябер с Киевэнерго, В.В.Тишакин из Донецка, Г.И.Луцковский, А.Бобров из Минска, А.Мартынов с Рязанской ГРЭС, И.Г.Пауль с Запорожской ГРЭС, Ю.Гавриленко из Харькова, В.Верещагин из Москвы, В.Прищенко из Винницы, В.Яцкевич из Киева, В.Буркальцев из Крыма.  Были другие коллеги, фамилий которых я, к сожалению, уже не могу вспомнить.

"Выхристюк, Советский Союз!" – такие слова с гордостью произносил в качестве представления прораб из треста "Электроюжмонтаж". Это с гордостью сознавали большинство из нас. Иракцы и алжирцы наших специалистов не различали по республикам СССР, для них мы все были из Москвы или из USSR.

Из Алжира мы с женой направлялись в город Кишинёв, а попали в орашул Кишинэу с паспортом гражданина СССР – гражданина страны, которая фактически уже не существовала.

ПОСЛЕ АЛЖИРА. Политическая обстановка в МССР осложнилась ещё до моей поездки в Алжир. Шли митинги, организованные противоборствующими Национальным фронтом и Интердвижением. Компартия Молдавии прекратила существование.

Националисты выдвигали идею объединения с Румынией, требовали убрать из обихода кириллицу. Премьер министр Мирча Друк возглавил национальное движение. Начались вооружённые противостояния с Приднестровьем и Гагаузией. Потом распался СССР, возникло СНГ.

В июле 1993 года я увидел Кишинёв как столицу независимого государства Молдова. Изменились названия молдавских городов, изменились названия улиц, площадей, учреждений, появились новые символы и кумиры. Центральный проспект Ленина стал проспектом Штефана Чел Марэ, улица Энергетиков, где стоял мой дом, называлась страда Енерджетичиенирул, проспект Независимости – проспектул Индепенденцие. В общественных местах редко слышалась русская речь, в обиход входили надписи и документы на молдавском языке  с латинской графикой.

В поезде Москва – Кишинёв пограничный контроль: на границе Россия – Украина и Украина – Молдова. При поездке на автомобиле – таможенный контроль при пересечении границ Молдовы с Приднестровьем, Приднестровья с Украиной и Украины с Россией. В паспорте гражданина СССР появился оттиск нового герба Молдовы – одноглавый орёл.

Между знакомыми людьми разных национальностей  нарастала отчуждённость. На митингах скандировались лозунги для русскоязычного населения: "чемодан – вокзал – Россия!".

Появилось ощущение пребывания на "чужой стороне" и соответственно появились мысли о возвращении в родные места. Устраиваться на работу мы с женой уже не планировали, но неожиданно меня пригласил на работу коллега по ТЭЦ-2 и по Ираку Артём Герцен. Он оформил своё предприятие АО "Енергоаутоматизаре". Хозяина предприятия не смутило то, что я уже имел пригласительное письмо от Вологдаэнерго. Предполагаю, что ему было выгодно моё участие в предприятии, ибо моя фамилия могла быть рекламой состоятельности АО. За небольшой период работы пришлось посещать Приднестровскую молдавскую республику (ПМР). Пересечение границы возле города Бендеры сопровождалось проверкой паспортов.