Охота на бабочек

Было так комфортно в этой старой квартире... Особенно, когда оставался здесь один — казалось, она как заговорщик вступает со мной в тайный союз молчунов и телепатов — транслирует мне разные идеи, я их оцениваю и выбираю себе то, что нравится. Иногда это ощущение сверхчувственного единства с пространством (всего лишь — старый кирпичный дом с толстыми метровыми стенами и деревянными полами из настоящих досок) становится настолько реальным, что кажется, квартира не хочет меня выпускать из своих границ, да и мне действительно не хочется никуда идти — все самое интересное и хорошее должно случиться именно в этих стенах.

Когда я включаю музыку, квартира, как мудрая женщина, позволяет мне нарушить правила молчания, негласно установленные нашим союзом, но только на время — когда ей надоест шум, она найдет способ вернуться к тишине — или внезапно отключится свет, и тогда звукосниматель, скребя по матово-черной пластинке, останавливающейся на диске проигрывателя, создает напоследок жуткие предсмертные звуки, обрывисто гаснущие в колонках и травмирующие мой музыкальный слух; или мне просто вдруг надоест искать нужную пластинку, и я сам выключаю аппаратуру. В общем, я нахожусь под ее влиянием постоянно — и когда жую что-то  на кухне, и когда нежусь в огромной (в современные квартиры такие просто не помещаются!) ванне, и когда просто лежу на диване, рассматривая высокий потолок с гипсовой лепниной, оставшейся от далекого далекого прошлого...

Здесь время замедляет ход, и даже порой кажется, задержись я тут на несколько дней — и внешний мир уйдет куда-нибудь, оставив меня одного в этой старой квартире навсегда.

Так было и в этот раз — я валялся на диване и пересматривал старые журналы, забыв обо всем, что творилось снаружи, как вдруг резко зазвонил телефонный аппарат. Он звонил уже так редко, что я  почти забыл про него. Вздрогнув от неожиданности, я нехотя поднял трубку.

"Здорово, старик, чем занимаешься?" — бодрость Серегиного голоса была наиграна — значит, что-то случилось, и он опять нуждается в моей помощи.

Серега был одним из немногих, среди моих знакомых,  ради которого я бы согласился покинуть диван и даже эту квартиру.

— Ну, что там у тебя случилось, опять Рыжий обидел? — обреченно спросил я.

— Да нет, ведь март уже прошел... Приезжай, сам увидишь, — явно обрадовавшись перспективе моего участия в его деле, он быстро положил трубку.

Мысленно простонав от досады, я поплелся собираться.

Натягивая вещи, я размышлял о нашей странной дружбе. Серегу я знал сто лет, и несмотря на то. что мы были очень разные, считал самым близким своим другом. Он даже пару раз спасал мне жизнь, впрочем и я ему тоже. Похоже, и на этот раз случилось что-то серьезное.

Серегина берлога, то есть квартира, была совсем иной - напоминала пещеру питекантропа, почему-то заваленную разными современными вещами - телевизор, компьютер и прочие атрибуты цивилизации смотрелись в ней абсолютно чужеродными элементами.

По сложившемуся десятилетиями обряду, прежде, чем говорить о деле, Серега вытянул, как фокусник, бутылочку моего любимого белого крымского портвейна. Знает, паразит, как смягчить настроение, отравленное его приглашением. Вслед за бутылочкой появились небольшие хрустальные стаканчики и яблоко, завявшее, кажется, еще несколько лет назад.

Приняв первые два-три стаканчика молча, я наконец смилостивился и попросил Серегу уточнить причину, по которой он меня оторвал от важных дел.

 Его слегка раскрасневшаяся морда, уже было приобревшая благостное выражение. тут же нахмурилась.

- Понимаешь, старик, со мной в последнее время происходит какая-то хрень...

Я поперхнулся куском вялого яблока и выразительно на него посмотрел.

- Прикалываешься?! Это же обычное твое состояние! Все, спасибо за угощение, мне пора...

- Да погоди, послушай, - он вытаращил глаза и перешел на шепот, - Я одну поймал!

- Кого ты поймал, что ты несешь?

- Ну бабочку, вернее, черт его как назвать - эльфа, что ли...

Теперь настала моя очередь таращить глаза.

- И... это... этот... эльф, -  здесь, у тебя?!

- Ну да!

- А-а... а где ты его поймал?

Наливая очередную дозу успокоительного, Серега начал сбивчиво объяснять, как на даче у родителей появились странные бабочки, таскавшие с грядки крупную спелую клубнику, и он решил с ними разобраться. Взяв взаймы у соседского мальчишки сачок, сделал засаду, а когда одна попалась - выяснилось, что это вовсе не бабочка, а маленькое симпатичное существо, напоминающее летучую мышь, но с более симпатичной, похожей на человеческую, мордочкой и крыльями, как у бабочки. Он посадил его в банку и привез в город, но никому про это еще не рассказывал, решив посоветоваться сначала со мной..

 - Ну, покажи хоть свой трофей!

Серега, сделав торжественную мину, удалился вглубь своей пещеры.

Вскоре послышлся его дикий вскрик, грохот падающей посуды и жуткий вой Рыжего.

- Стой, сволочь! - кажется, орал Серега, потому что Рыжий обычно бросал разговаривать по нашему, когда кончался март, - Стой!!

Спустя несколько мгновений вернулся мой совершенно расстроенный приятель, держа в руках разбитую пустую банку. На него было жалко смотреть, и видимо, произошло непоправимое.

 - Сожрал, гад...

-??

- Сожрал моего эльфа, даже крыльев не оставил!

- Ну, помянем сердешного, - я, радуясь в душе возможности беспрепятственно вернуться к своим журналам,  постарался придать голосу торжественные и скорбныее нотки, - Пусть ему там будет хорошо.