История Одного Андрогина. 22 Глава

XXII Глава

На носу был новый 1989 год. Год уходящий, несомненно, стал для Евы самым насыщенным в ее жизни. И она хотела, чтобы каждый день нового года, каждого следующего года, был не менее помпезным.

Она долго думала и решила, что обязательно пойдет на новогоднюю вечеринку Сары и Генриха, в независимости от того, ждут ее там или нет. Примет ли ее там кто-нибудь. Отнюдь Еве нужно было не внимание в эту ночь.

Надев серые сапоги и серые колготы; черную юбку, недостающую до колен; серое полупальто; окутавшись длинным шарфом и надев шапку, Ева устремилась на зимнюю улицу, проигнорировав предложение Астрид погулять вместе. Внимая снегопад, Ева шла по своему курсу.

Она любила снег. Она любила зиму. Слушать глухой хруст под ногами, успокаивающий душу и навеивающий какие-то вдохновляющие мысли. Она видела в зиме символ свободы. Она чувствовала в холоде утешение. И она шла с улыбкой, наедине, веря, что все, что она делает – не зря. Ведь она шла ради победы.

Улицы были в праздничном настроении, увешаны гирляндами, освещенные улыбками людей. Но Еву интересовал тот самый знакомый силуэт громадного дома в новогодний вечер. Это был дом Генриха, в котором был виден праздник. И Ева, все ближе подходя в дому, пыталась набраться уверенности и наглости в себе. Ведь только так она могла бы оказаться на вечеринке.

Она заметила у самого порога несколько веселых девиц, идущих вовнутрь. И Ева, догнав их, сделала вид, будто она в компании девчонок, растворившись среди них, завязав какой-то нелепый разговор. И через несколько секунд она уже была в доме.

Оказавшись внутри, Ева увидела знакомых людей и знакомые комнаты. Все было также, только по-новогоднему. Большинство из гостей были все теми же студентами Сити Лондон, настолько примелькавшимися Еве в университете, что она пыталась отворачиваться от каждого, дабы никто из них не закричал ее имя. По сути, каждый пятый (как казалось ей) не знал лично ни Генриха, ни Сару. И это расслабляло ее. Но, все же, излишнего внимания ей не хотелось. Она пришла сюда быть наблюдателем, а не звездой.

Лишь декорации напоминали о том, что сегодня все прощаются с годом уходящим и встречают приходящий. Ведь все казалось той же пьянкой, на которой Ева была до этого. Только теперь она была более официальной. «И зачем все это Генриху?» - промелькало в голове у Евы. Но, все же, больше ее беспокоил сам Генрих.

Она нервничала. Ева не знала, где найти себе места. Пытаясь держаться там, где полюднее, она выискала бокал шампанского и приклеила его к своей ладони, встав неподалеку одной веселой компании, присматриваясь ко всем людям под голоса возле нее. Не заметив никого знакомого около себя, она успокоилась и пыталась словить всеобщую волну действа, чтобы расслабиться.

Но не успела она уравнять свои мысли, как ее по плечу постучал тот самый парень, от которого Ева сбежала с прошлой вечеринки в этом доме. Он выглядел веселым и радостным. Видимо, при виде Евы, он решил показать все свои 32 зуба, которыми сверкал и надеялся на что-то. Для Евы это стало очередной проблемой, напряжением.
- Ева, ты что ли? Привет! Помнишь меня? – с искренней радостью в голосе говорил тот парень.

Еве безумно хотелось сделать вид, будто она его не знает. Но не могла. Она понимала, что тот уверен в том, кого видит перед собой. И пытаясь выглядеть как можно сдержанней и невозмутимо, она сказала:
- Ах, да! Помню! Что надо?
- Как это «что надо»? Ева, ты нужна мне! Мы с тобой тогда не закончили! – сказал тот и нагло ущипнул Еву за задницу.

Но Ева больше не хотела выглядеть невинной девчонкой. Она отдернула его руку от себя и резким тоном сказала:
- И не продолжим! Руки убери!
- Эй, ты чего, детка? Между прочим, это ты мне должна!
- Да что ты говоришь! По-моему, это ты должен… засунуть свое банальное пикаперское пижонство себе в задницу, чтобы меньше кукарекать о том, кто кому должен! Если ты не можешь снять себе телку, это твои проблемы! Это не значит, что ты можешь подходить ко мне с подобными предъявлениями!..

Молодой человек был повержен. Он вовсе не ожидал такого ответа от недавно милой, закрепощенной (как все думали) девственницы. Ему нечего было сказать. Единственным выходом для него стало уйти молча и бесцеремонно, пока на все это не обратили внимания другие. Но Ева окликнула его:
- Эй, постой! – пригубив бокал шампанского.

Тот повернулся и с радостью глянул на Еву, видимо, ожидая от нее переосмысления. Он вдохновенно вернулся к ней и сказал:
- Да.
- Генрих сегодня будет? – спросила Ева.

После этих слов парень разбился словно зеркало. Его лицо сразу же похолоднело, погрустнело, словно осеннее озеро, и он сказал:
- Не знаю. Вряд ли. Спроси у Сары. – обреченным голосом.
- Нет, спасибо! Ты свободен!

Ева была озадачена. Вдруг Генрих не явится на праздник? Вдруг у нее больше не будет возможности встретиться с ним? Она надеялась на его пунктуальность. Такой человек не посмеет себе пропустить празднование Нового Года в кругу семьи, друзей и любимой девушки – Сары. Он должен хотя бы раз в год видеться со своей девушкой, что ли.

Сара была яркой, красивой, эффектной девушкой. Она была из той лиги девушек, за которыми все упадают, которых все обсуждают, которые являются неформальными лидерами любой компании. Она была очень популярной девушкой. Но характер ее был не благосклонным. Сара показательно ограничивала круг своего общения. Она любила опускать людей на публику, ибо никто ничего ей и не скажет. Она чувствовала свою важность. Особенно рядом с Генрихом.

Многие, как и сама Ева, думали, что Генрих нужен Саре лишь для удовлетворения собственных властных потребностей. При этом никто не понимал, почему Генрих находится рядом с ней. В любом случае, больше всего Еве не хотелось встретить здесь эту гордую блондинку.

Она понимала, что она на ее территории, и вряд ли удастся избежать столкновения с ней. Но в этот момент все свои надежды Ева концентрировала на Генрихе. Она вела себя статично, почти не передвигалась и не выделялась среди толпы. Она хотела поскорей увидеть Генриха, что содвигало ее спрашивать у людей, когда же он явится. И большинство ответов, такие как «не знаю» или «вряд ли», нагоняли все большую тревогу для нее.

Она решила перейти во второй зал, где было больше пьяного народу, и меньше знакомого народу, как показалось ей изначально. Встав у занавески, возле окна, в углу комнаты, Ева задумчиво пригубила бокал шампанского. Вдруг, боковым зрением, она увидела знакомый образ, промелькнувший в толпе. Это была Рокси. И Ева в эту же секунду пожалела, что переместилась в этот зал.

Ее скулящие, злопамятные глаза просверливали в Еве дырку. Ева понимала этот взгляд. Но наведя свой гордый, холодный взгляд на Рокси, она тут же потушила ее огонек в глазах, словно так и нужно было. Рокси отвернулась, а Ева лишь приподняла краешек губы от самодовольства. Что-то ледяное приобрела она за последнее время. Что-то, что заставляло таких людей как Рокси отрывать от нее взгляд. И не успела она насладиться моментом психологической победы, как в толпе стали слышны переговоры, гласящие что-то вроде: «Генрих приехал», «Генрих здесь». И это повысило внимание Евы к миру реалий.

Она устремилась поближе к парадным дверям, дабы не пропустить чего-то важного. И коль ее собственные уши не обманывали, машина Генриха подъехала к дому и он должен с минуты на минуту явиться здесь. И это стало волнительным как для Евы, так и для всех находящихся здесь.

«Неужели! Наконец-то, я увижу его!» - подумала Ева, после чего, среди многих голов она заметила одну светлую прорывающуюся к выходу голову. Это была Сара, которая тут же сбежала по ступенькам вниз, в ожидании своего любимого. Ева попыталась стать где-нибудь с края, чтобы не слишком близко, но и не так далеко, чтобы она могла рассмотреть Генриха. Все, как и она, напрягли свое внимание в ожидании и смотрели на двери, ручки которых стали поворачиваться. Двери открываются, люди становятся шумнее и их взору предстает великолепный Генрих. Тот, кого все ждали в этот вечер.

В зале настала коллективная радость с облегчением. Генрих приехал! Он поприветствовал всех, помахав рукой, перед тем, как утонул в поцелуях Сары. Все заликовали, засвистели, захлопали во впечатлении. Все стали радоваться. Сара, повиснув на Генрихе, не отпускала его. Ева замерла от увиденного.

Она смотрела на все это и понимала, как много упустила и может упустить в своей жизни. Когда она рассмотрела Генриха, то поняла, насколько он красив. Она наблюдала темноволосого парня с потрясающей улыбкой, которая украшала его невероятно красивое и молодое лицо. Его худое, но спортивное телосложение, его рост под 180 см, его изящные ладони, пальцы рук настоящего художника, выражение лица – это все так пленило Еву, что она не могла насладиться им сполна. Это был Генрих. Он излучал мегатонны харизмы. Один лишь его взгляд стоил миллионы фунтов на его эскизах фотосессий. Он был невероятно обаятельным и мужественным во всем, сохраняя изящность манер и поведения. Это было намного лучшим, чем ожидала увидеть Ева. Это было открытием. И она загорелась Генрихом всерьез.

Теперь у нее не было сомнений в том, что Генрих – именно тот, кто ей нужен. Она пришла сюда не зря. Теперь ей нужно было действовать.

Генрих в этот момент пытался освободиться от удушающих поцелуев и объятий Сары. И когда ему это удалось, он сказал:
- В полночь смотрим фейерверки, после чего гуляем на полную катушку, мои друзья!

И все заликовали. Это был тот момент, ради которого здесь все и собрались, собственно. Все любили Генриха, а Генрих любил радовать людей. Ева решила не спешить со своей атакой.

Она смотрела, как Сара повела Генриха наверх, и прокручивала в голове свой план действий, направленных на юного таланта Генриха. Она вернулась в зал, в котором основная масса заметно оживилась, и решила еще выпить, то ли от размышлений, то ли для храбрости. Она успешно растворялась в толпе. Все было так, как ей и нужно было. Ее никто не трогал, она никого не задевала. «Лишь бы не наткнуться на Сару» – думала она. И это было самым большим нежеланием для Евы в этот вечер. И кто бы мог подумать. Чем больше она сосредотачивала на этом свои мысли, тем скорее они свершались.

Буквально через несколько минут она встретилась лоб в лоб с самой Сарой. Она престала прямо перед Евой под руку с Генрихом, и Ева ойкнула от неожиданности, пытаясь скрыть какие-либо эмоции. Она что-то хотела молвить, но не могла. Она чувствовала нервозность в своем дыхании. Но больше ее внимание пленил Генрих. Он смотрел на нее. О, да! Генрих смотрел на Еву Адамс! И она не могла в это  поверить.

«Что значит его взгляд? Он такой целеустремленный. Или безразличный. Но он не отрывает от меня глаз!» - нервно рассуждала Ева, не в силах устоять перед взглядом Генриха.
- Ева? Ты что ли? – сказала Сара удивленным голосом.

И это заставило нервничать Еву еще больше. Сара обратилась к ней. Дьявол, которого она избегала, и ангел, которого она желала – стояли прямо перед ней, держась за руки. И это кружило Еве голову.

Она пыталась взять себя в руки и контролировать свою речь. Она понимала, нужно использовать ситуацию сполна. И натянув кое-какую улыбку на лице, она сказала:
- Да, это я! И тебе привет, Сара! Рада видеть!
- Неужели? Тогда, почему ты не подошла ко мне за весь вечер, чтобы, хотя бы, поздороваться?! Неблагодарная! – нечто наигранно говорила Сара.

В этот момент Ева поняла, что Сара намного умнее, чем могла бы показаться. Она знала, что Ева здесь уже весь вечер. Тогда почему она не выгнала ее, коль так грозилась по телефону? Может быть, она забыла? Может, Ева была ей безразлична? В любом случае, Еву не радовала эта встреча. Она хотела познакомиться с Генрихом иначе. Но коль он стоял прямо перед ней, она решила брать ситуацию в свои руки. Но что-то ей мешало внутри себя. Что-то, что было знакомым Еве.

Она смотрела на Сару и чувствовала что-то подобное тому, что чувствовал Натаниэль при виде Билла Уолкотта. Она чувствовала ту же неловкость и уязвимость в общении, она не чувствовала себя на коне, скорее угнетенным маленьким мальчиком, который боится «злых людей».

Она собралась и сказала со все той же улыбкой:
- Брось, Сара! Ты же ненавидишь меня! Зачем тебе меня видеть?

Ева внимала давящий взгляд Сары и понимала, что любое ее слово кажется ей не уместным. Генрих же, напротив, стал смотреть на Еву с более заинтересованным взглядом, что заметила Ева. Она решила ни в коем случае не прерывать разговор первой. Она видела, как смиренно себя вела Сара в обществе Генриха, которая пыталась свести все к тонкому сарказму:
- Ха-ха-ха! Милочка, мало ли кого я ненавижу! Это не влияет на твое пребывание здесь! Тебе же весело! А это главное!

Теперь Ева была уверена на все 100 процентов в своих предубеждениях. Сара не могла порвать ей глотку при Генрихе. При нем она была белой и пушистой. И это вселило в Еву уверенность. Она с большей смелостью взглянула на Генриха и сказала:
- Вот как? Тогда, познакомь меня со своим кавалером. А то, как-то некрасиво получается. Мы болтаем, а парень смотрит.

Обе в этот момент язвительно улыбнулись. В глазах Сары промелькнуло желание убийства Евы, порвать ее в клочья, на мелкие кусочки. Не подавая виду, она сказала:
- Можно подумать, ты не знаешь, кто мой парень? – после чего попыталась подтолкнуть Генриха под руку, чтобы уйти.

Но Генрих не тронулся с места. Что-то задержало его во взгляде Евы, и он сказал:
- Нет-нет! Погоди! Это действительно некрасиво. Буду рад, если ты представишь мне свою подругу.

В этот момент Ева почувствовала бальзам на своей душе. Генрих ублажил ее уши. Сара стиснула зубы и попыталась как можно спокойнее выразиться:
- Это…

Но ее тон был таким вялым, что Генрих решил сам проявить инициативу:
- Генрих Вандерсмайл. – протянув руку в сторону Евы.
- Ева Адамс. Приятно познакомиться, Генрих! – сверкая от счастья, после чего добавила, - Как работа?
- Работа? Работа – жуть! – смеялся Генрих.
- Вы работаете в Париже?
- Да. Работаю на несколько глянцев, плюс агентства. Так же у меня есть офис в Лондоне. Могу работать на заказ. Но лишь в свободное время.
- Хм… а можно спросить у вас, как у профессионального фотографа, Генрих?
- Да. Все, что угодно!
- Я фотогеничная?

После этого Сара не стерпела и стала дергать Генриха за руку со словами:
- Генрих, нам пора! Уже полдвенадцатого!
- Сейчас, Сара! Подожди две минуты! Дай договорить с человеком! Иди, подожди меня наверху! – сказал Генрих, явно увлеченный разговором с Евой.

Это стало обидным жестом для Сары. Казалось, она воткнет нож в спину Евы, когда та будет спать. Но как преданная львица на глазах своего завидного самца, она покорно скрылась с глаз Генриха, не проронив ни слова. Но наверх она не пошла. Она не могла себе позволить упустить этих двоих из поля своего зрения. Она остановилась около ступенек и стала следить за ними, переместившимися в сторону камина.
- Выпьем? – к удивлению Евы предложил милый Генрих.
- Не откажусь. – сказала Ева, и без того немного поддатая.

Генрих подал бокал с шампанским и сказал:
- Так о чем это мы? Ах, да! Я думаю, что вы, даже, чересчур фотогеничны. У вас невероятное лицо! Сколько вам лет?
- 16! Ой, 18! – путалась Ева.

Она не могла понять, то ли это алкоголь, то ли это Генрих вскружил ей голову и спутал мнимое с реальным. Она мило улыбнулась с неловким взглядом.
- Так 16 или 18? – смеялся Генрих.
- 18!
- 18?
- Да, а что?
- Я бы сказал, что, все-таки 16. У вас очень молодое лицо и нежная кожа. – сказал Генрих, слегка притронувшись рукой к щеке Евы, - А выражение лица! Это же мечта фотографа! С вас можно лепить и лепить! Эти естественные брови! Они восхитительны! Глаза, лицо… Оно у вас такое интересное. Его форма. В нем есть что-то необычное. Что-то от парня. И это притягивает. Вы не похожи на остальных моделей. Вы не испорчены природой, и не испорчены руками множества стилистов и фотографов. Я не видел вас раннее?

Ева примлела от всего этого. Она потеряла ориентацию в пространстве, осознавая, что только фотографу (такому как Генриху) дано понять красоту чего-то стоящего. И от этого у нее был мысленный экстаз.

Сара, узрев все это, была готова порвать на себе волосы от злости и ревности к Генриху. Она не находила себе места, наблюдая за всем этим. Ева, пытаясь включиться в разговор, сказала Генриху:
- А? Нет-нет! Вас уж я точно не видела!
- В вашем лице уйма харизмы! У вас большое будущее! Я не могу поверить, что нигде не видывал вас раннее! Неужели вас никто не фотографировал? Вы хоть раз позировали на камеру? – с огнем в глазах говорил Генрих.

Еве льстили все эти слова. Внутри у нее был взрыв эмоций, которые вызывали в ней улыбку. Она была такой своевольной, что даже стальные нити не сшили бы ее. Она поражалась тому, каким открытым оказался Генрих. Она даже подумать не могла, что 25-ти летний всемирно известный фотограф, который имел кучу признания, денег и славы мог бы вот так просто общаться с человеком, которого знает не более 20-ти минут. Он бы мог быть гордым и самовлюбленным скупым на слова нарциссом. Но он был не таким. И это поражало Еву.

Он казался ей чуть ли не идеалом парня. Он никогда не острил, не шутил на больные темы. Он был серьезным человеком, но умел улыбаться и быть милым. Он умел говорить комплименты. Он никогда не позволял себе грубой критики. Казалось, светский мир вовсе на него не влияет, коль он такой не испорченный. Вот, почему его все любят, и почему Сара так крепко держится за него. Ева таяла на месте.
- Собственно, за этим я и здесь! – позволила она сказать себе нечто большее, чем намек.

Генрих сделал удивленное лицо, после чего сказал с улыбкой:
- Вы хотите, чтобы вас фотографировал я?
- А почему бы и нет! – пошла в атаку Ева, немного сблизившись с Генрихом.
- Ева, я бы с удовольствием  поработал с вами. Но, извините, у меня очень напряженный график работы. Он не позволит мне этого. При всем том, что я бы очень хотел.
- Совсем никак? – разочарованно сказала Ева.
- Совсем. – с жалостью в глазах вбил гвоздь Генрих в чувства и желания Евы.

Она потухла как спичка. Она не знала, что сказать в ответ. Но и на колени становиться она тоже не желала. Ее внешний вид выказывал все ее эмоции. Она повернула голову в сторону в грустном размышлении, все больше темнея в лице. Генрих, видя все это, не смог промолчать и сказал:
- Ева, не печальтесь! Вы действительно хотите этого так сильно? – повернув ее лицо к себе своими пальцами за подбородок Евы.

Ева, не поднимая глаз, покивала головой. Генрих сказал:
- Я понимаю вашу цель. И я действительно считаю, что из вас бы мог получиться прелестный плод. Я тоже не хочу, чтобы такой плод пропадал. Рожден цвести, а затем умереть. – Ева подняла на него свои глаза, Генрих продолжил, - Лично я не могу этим заняться. Но я бы мог посодействовать. Сейчас я выпишу пару номеров фотографов. Они все мои знакомые, живут в Лондоне, все они очень талантливы и креативны.

Генрих стал лазить по карманам своего пиджака. Он наткнулся на бумажник, из которого торчала визитная карточка, после чего он сказал:
- Вот, возьмите! Пригодиться! На всякий случай! – и всучил Еве свою визитную карточку.

Он искал по карманам дальше, но больше ничего не нашел. Видимо, он оставил свой блокнот в комнате Сары, или в любом другом месте, где лежали его вещи. Поэтому, это стало проблемой в данный момент.

Генрих хотел что-то сказать, но вдруг Сара появилась у него из-за спины, обняв его за плечи, и сказав:
- Милый, уже скоро полночь! Ты думаешь встречать Новый Год?

Генрих посмотрел на часы и увидел, что они показывают 23:55. Вот так, невзначай, они проговорили с Евой почти полчаса своего времени.
- Как быстро бежит время! Конечно, дорогая! – сказал он, взяв под руку Сару, после чего посмотрел на Еву и добавил, - Ева, напомните мне в течение вечера. – и скрылся под руку с Сарой, которая, буквально, утащила его от Евы.

Ева смотрела им вслед с двояким ощущением. С одной стороны, ее тешила встреча с Генрихом. Она хотела познакомиться с ним – она познакомилась. Мало того, он признал ее. Но с другой стороны, ее огорчало отсутствие возможности работы с ним. В мире, как и в Лондоне, было пруд пруди фотографов. Но только Генрих был для Евы совершенным. Лишь он был в ее сердце и мозгах главным приоритетом в будущее.

Выйдя на улицу, пытаясь отвлечься от раздумий, Ева решила, как и все, встретить Новый Год, внимая фейерверки. Двор имения Генриха был полон людей, ожидающих прихода 1989 года. Чувствуя зимнюю прохладу, Ева смотрела на всех них и думала: «Какие все счастливые! Неужели всех все устраивает? Неужели, это я одна такая…».
- Десять, девять… - стала перебивать толпа мысли Евы.

В этот момент она посмотрела в толпу и увидела Генриха с Сарой.
- Восемь, семь…

Они обнимались и были в предвкушении. «Почему он с ней? Что он в ней нашел? В этой белокурой стерве?»
- Шесть, пять…

«Обожаю зиму!» Ева глубоко вдыхает воздух.
- Четыре…

«К чему все эти приземленные, низкие заботы? Лишь мелкие людишки, беспокоятся о них!»
- Три…

«Но, твою мать, Генрих!.. Генрих, посмотри на меня! Ты, вообще, знаешь, что я стою в десяти метрах от тебя? Ты ведь не такой, как все! Не такой, как Сара, будь она проклята! Ты невероятный. Ты такой открытый… О, Астрид, прости! Я тебе мысленно изменяю!»
- Два…

«Хотя… будь, что будет! Сейчас пробьют куранты, прогремят салюты, и я возьму все в свои руки! Я не дочь, чтобы стелиться, и не мать, чтобы рыдать!»
- Один…

«О чем это я? Пусть идет все к черту! Я набью Саре лицо! Я не сдрейфлю в этот раз! Как она обнимает Генриха! А как целует! Не могу смотреть! Я так же буду наглой! Я  - Ева Адамс!»
- Ура! Новый Год! 1989 год настал! Салют!..

«Почему меня все это бесит? Да, я расстроена, но все в моих руках!.. Ева, тебя не туда несет! Ты знаешь, что делать! Нет поводов, чтобы унывать! Бывало и хуже… Вспомни… Ты всегда находишь выход. Ты находишь его там, где остальные сдохнут. И сейчас найдешь! Для тебя нет ничего невозможного! Ты – икона, на которую все должны смотреть! И никто не помешает тебе стать иконой! Ни эта белокурая тигрица, ни эти люди, что ликуют здесь… Кстати, почему они ликуют? Новый Год? Ах, точно! Ведь он только что настал! Какая прелесть! Я в это время думаю всякую чушь!..»

Ева смотрела на целующихся под капюшонами салютов Ганриха и Сару и понимала, что встретила этот Новый Год, смотря на них, и будучи с ними, по сути, упустив момент торжества.

Морган Роттен © История Одного Андрогина (2011-2013гг.)